Кладбище у разрушеного костёла св. Сердца Иисуса в Волчковичах.
Бывший фольварк с богатой историей Волчковичи, принадлежавший в разное время Стецкевичам, Ивановским, Ошторпам, Горватам и Чапским, находился под Минском у берегов реки Птич. Место было также известно своим красивейшим костёлом, построенном в начале 20 века по протекции Ежи Чапского. А первый храм на этом месте был заложен в 1810 году, и тогда же рядом с ним было отведено место для кладбища. Оно было последним пристанищем для жителей многочисленных шляхетских усадеб и застенков на юго-западе от Минска, а также для крестьян-католиков многолюдной Волчковичской парафии. При строительстве нового костёла кладбище было расширено и упорядочено для новых могил. А затем случилась советская власть, первые 40 лет которой даже, как ни странно, не сказались на состоянии этого места катастрофическим образом. Сказались потом. В 1960-е годы при закладке Волчковичского водохранилища костёл был разрушен, кладбищенский холм частично срыт.
Сегодня волчковичское кладбище находится на левом берегу одноимённого водохранилища рядом с его плотиной и проходящим по ней шоссе сразу за рестораном с дурацким названием «Маёнтак Птич».
Кладбище было, как обычно, разгромлено в советские годы, большинство захоронений по исконной белорусской традиции раскопаны и разграблены, большинство памятников повалены или украдены. Фрагменты бывших надгробий и прекрасных старых кованых оград хаотично разбросаны по территории тут и там. Довершает ситуацию бескультурье современного населения, которое продолжает разрушать старые могилы для новых захоронений и одновременно сваливает здесь же большое количество мусора.
Останки покойников, вывороченные из разграбленных гробов, валяются прямо на земле.
Впрочем, есть и свои плюсы в том, что на кладбище до сих пор не сделали никакой колхозной «уборачки» или «субботника», потому что остатки великолепных старых оград тогда были бы также причислены к мусору и вывезены на свалку.
В центре кладбища находится место, где стоял костёл Сердца Иисуса с хорошо заметными остатками его фундаментов. На нём памятный крест и находится свалка мусора (впрочем, всё волчковичское кладбище - это наполовину свалка мусора). С другой стороны, очень хорошо, что никакой идиот из местого сельсовета ещё не прошёлся здесь бульдозером.
От многих памятников остались только фрагменты, причём на некоторых уже не понять, над чьими могилами они находятся.
Вот, например, здесь написано «Boże przyjm ich do swej chwały», а кого принять - уже непонятно…
Кстати, памятник прекрасно стилизован под дерево, как искусно выполнены прожилки на камне! Сейчас здесь так уже не умеют…
Традиционно можно отмечать деградацию погребальной культуры и общего благосостояния людей в советское время на примере отдельно взятого семейного захоронения. Также, несмотря на то, что эта могила была ухожена в советское время и остаётся такой до сих пор, с дореволюционного памятника было сорвано распятие.
А вот это надгробие, кроме более чем почтенного возраста похороненной здесь (104 года!), привлекает внимание явственными следами белорусскоязычной католической культуры Волчковичей старого времени.
Считанные единицы старых надгробий остались стоять на своём месте. Например, этому красивому памятнику Винсента и Мальвины Сенявских повезло - у него отбили только верхнюю часть. Само надгробие по времени - одно из последних свидетельств старосветской шляхетской культуры этих мест.
Очень большое количество надгробий в Волчковичах находится под землёй. С каждым годом таковых всё больше и больше.
Между тем, именно там скрываются одни из самых важных памятников не только Волчковичей, но и истории всей центральной Беларуси.
Мария, Винсент и их сын Александр Юревичи - владельцы небольшого хутора-застенка Юзефово рядом с современной деревней Таборы под Минском.
Миттеры - владельцы земли в фольварках Толкачевщина (ныне одноименная деревня в Дзержинском районе) и Городище, что севернее Волчковичей.
Дворяне Окуличи - владельцы крупной усадьбы Новый Двор в одноимённой деревне к западу от Минска. Как видно из эпитафии, одна из них - Мелания из Матушевичей Окулич - умерла в Берлине.
Михалина из Корбутов Белинович. Старшая из пяти дочерей Михала Корбута и Софии из Слизней, владельцев имения Рудавка под Несвижем. Именно она принесла эту усадьбу в приданное роду Белиновичей, которые одновременно с этим купили ещё и усадьбу Олесин рядом с Волчковичами. В Рудавке известна могила её сестры Саломеи, а сама Михалина, как оказалось, покоится здесь, в Волчковичах. Вот только, к сожалению, не представилось возможным узнать дату её смерти - слишком глубоко в землю под корни дерева ушло надгробие.
Ещё одно надгробие, которое пришлось наполовину выкапывать из земли. Александра из Гайдукевичей Белинович. Вероятнее всего, она была женой преподавателя Минской мужской гимназии кандидата философии Циприана Белиновича, и скорее всего, именно в её честь усадьба Белиновичей на берегу Птичи и стала называться Олесин. Род Гейдукевичей, из которого была Александра, владел фольварками Дегтярёвка, Таборы и Затишье - это в районе нынешней деревни Таборы и железнодорожной станции Дегтярёвка к западу от Минска.
Ещё одна женщина из рода Белиновичей - Юзефа - вышла замуж за кого-то из разветвлённого полесского шляхетского рода Орда, но похоронена была в Волчковичах, на своём, ныне разорённом, родовом некрополе.
Ну а теперь настоящие исторические жемчужины кладбища в Волчковичах.
Это надгробие, а вернее, его несчастные остатки, было, опять же, извлечено из-под земли, опавших листьев и мусора. Сохранилось ли оно ещё сегодня - неизвестно. Между тем, этот памятник когда-то стоял на могиле любимой няни детей графов Гуттен-Чапских! Вот что писала о ней Мария Чапская, дочь владельца Волчковичей Ежи Чапского:
«Убежищем нашего детства и нашей большой любовью была наша няня, которую мы называли Бабушка. Мы не могли нацеловаться с ней и наобниматься. А когда она пыталась убежать от наших навязчивых проявлений любви, мы говорили ей - «to z miłości», на что она отвечала «z miłości, połamali kości». Сегодня я думаю, что то поколение находило время для всего, они жили без суеты и разбросанности, без давления прессы, без шума радио как части своей жизни, семьи и обычаев».
«4 апреля по новому стилю (22 марта по старому) я сидела у окна и учила физику. На холмах ещё лежали кучи снега, но уже приближалась весна, и воробьи чирикали всё заливистее. Тем утром меня охватила радостная надежда, практически уверенность, что Бабушка выздоровеет! Ночь прошла спокойно, Каролина (сестра Марии) дежурила возле больной, и в её комнате мы не слышали никакого движения. Я пошла отвечать госпоже Кольской заданную лекцию. Затем двери открылись, в них стояла бледная Каролина в рубашке и сказала: «Бабушка умерла».
Ни до того, ни после я не помню такого отчаяния. Жизнь опустела.
… Отец похлопотал о погребении в Волчковичах. Бабушка была похоронена напротив могилы мамы по левой стороне костёла»
Хорошо, что Мария Чапская уже не сможет увидеть, в каком состоянии сегодня находится могила их с братьями и сёстрами любимой няни. Иначе отчаяние и опустошение могли бы вернуться к ней.
Вот как выглядела любимая «Бабушка» Чапских Констанция Якубовская. На фото она со своим мужем Адамом, которого в семье Чапских называли «Дзядусь».
Ну и теперь о подлинном символе волчковичского кладбища, памятнике, который возвышается над кладбищем на пятиметровую высоту и заметен за много сотен метров. Это надгробие жены Ежи Чапского графини Юзефы-Марии-Каролины-Сидонии фон Тун-Гогенштайн. Вот она на снимке со своим мужем незадолго после свадьбы:
А вот играет с детьми и лошадкой буквально за год до своей очень преждевременной смерти в возрасте 36 лет в 1903 году.
Род Тун-Гогенштайнов происходил из Австрийской империи, отец Юзефы был камергером императора Франца Иосифа, послом Австрии в Российской империи, а мать фрейлиной австрийского императорского двора. Брат Юзефы Франц фон Тун-Гогенштайн был императорским наместником в Богемии. Именно в Богемии, во дворце Тун-Гогенштайнов в Праге, родились трое первых детей Ежи и Юзефы Чапских. Всего Юзефа стала матерью семерых детей.
Когда Юзефа умерла, Ежи Чапский заказал у архитектора Генриха Гая - того самого, который проектировал волчковичский костёл - эскиз памятника. Выполнен он был из шведского чёрного гранита в мастерской Анджея Прушинского в Варшаве.
Помимо обелиска, композиция надгробия включала в себя ещё и некую сидящую скульптуру. Также здесь был крест с бронзовым распятием и кованый бронзовый венок вокруг обелиска. Вот каким был оригинальный вид памятника:
На обелиске надпись на латыни: «Requiem aeternam dona eis Domine» - “Вечный покой дай нам, Господи».
На памятнике отметины осколков и пуль - следы боя, который случился здесь в июне 1941 года, когда немецкая танковая колонна, двигавшаяся к Минску, натолкнулась здесь на советскую засаду.
А то, что на памятнике отсутствует оригинальные бронзовые распятие и венок - это уже следы хозяйственного белорусского народа.
Белорусский народ такой хозяйственный, что какой-то его представитель даже выдрал себе с надгробия скульптуру (а то чего она зря стоит?!) и утащил, наверное, к себе на дачу.
Тем не менее, отрадно уже то, что этот памятник хотя бы частично вообще уцелел за долгие годы нахождения в такой неблагоприятной для себя среде. Очень здорово, что несмотря ни на что он до сих пор стоит здесь и являет нам своё свидетельство памяти о старых временах, о славном роде, жившем здесь когда-то.
Сегодня волчковичское кладбище находится на левом берегу одноимённого водохранилища рядом с его плотиной и проходящим по ней шоссе сразу за рестораном с дурацким названием «Маёнтак Птич».
Кладбище было, как обычно, разгромлено в советские годы, большинство захоронений по исконной белорусской традиции раскопаны и разграблены, большинство памятников повалены или украдены. Фрагменты бывших надгробий и прекрасных старых кованых оград хаотично разбросаны по территории тут и там. Довершает ситуацию бескультурье современного населения, которое продолжает разрушать старые могилы для новых захоронений и одновременно сваливает здесь же большое количество мусора.
Останки покойников, вывороченные из разграбленных гробов, валяются прямо на земле.
Впрочем, есть и свои плюсы в том, что на кладбище до сих пор не сделали никакой колхозной «уборачки» или «субботника», потому что остатки великолепных старых оград тогда были бы также причислены к мусору и вывезены на свалку.
В центре кладбища находится место, где стоял костёл Сердца Иисуса с хорошо заметными остатками его фундаментов. На нём памятный крест и находится свалка мусора (впрочем, всё волчковичское кладбище - это наполовину свалка мусора). С другой стороны, очень хорошо, что никакой идиот из местого сельсовета ещё не прошёлся здесь бульдозером.
От многих памятников остались только фрагменты, причём на некоторых уже не понять, над чьими могилами они находятся.
Вот, например, здесь написано «Boże przyjm ich do swej chwały», а кого принять - уже непонятно…
Кстати, памятник прекрасно стилизован под дерево, как искусно выполнены прожилки на камне! Сейчас здесь так уже не умеют…
Традиционно можно отмечать деградацию погребальной культуры и общего благосостояния людей в советское время на примере отдельно взятого семейного захоронения. Также, несмотря на то, что эта могила была ухожена в советское время и остаётся такой до сих пор, с дореволюционного памятника было сорвано распятие.
А вот это надгробие, кроме более чем почтенного возраста похороненной здесь (104 года!), привлекает внимание явственными следами белорусскоязычной католической культуры Волчковичей старого времени.
Считанные единицы старых надгробий остались стоять на своём месте. Например, этому красивому памятнику Винсента и Мальвины Сенявских повезло - у него отбили только верхнюю часть. Само надгробие по времени - одно из последних свидетельств старосветской шляхетской культуры этих мест.
Очень большое количество надгробий в Волчковичах находится под землёй. С каждым годом таковых всё больше и больше.
Между тем, именно там скрываются одни из самых важных памятников не только Волчковичей, но и истории всей центральной Беларуси.
Мария, Винсент и их сын Александр Юревичи - владельцы небольшого хутора-застенка Юзефово рядом с современной деревней Таборы под Минском.
Миттеры - владельцы земли в фольварках Толкачевщина (ныне одноименная деревня в Дзержинском районе) и Городище, что севернее Волчковичей.
Дворяне Окуличи - владельцы крупной усадьбы Новый Двор в одноимённой деревне к западу от Минска. Как видно из эпитафии, одна из них - Мелания из Матушевичей Окулич - умерла в Берлине.
Михалина из Корбутов Белинович. Старшая из пяти дочерей Михала Корбута и Софии из Слизней, владельцев имения Рудавка под Несвижем. Именно она принесла эту усадьбу в приданное роду Белиновичей, которые одновременно с этим купили ещё и усадьбу Олесин рядом с Волчковичами. В Рудавке известна могила её сестры Саломеи, а сама Михалина, как оказалось, покоится здесь, в Волчковичах. Вот только, к сожалению, не представилось возможным узнать дату её смерти - слишком глубоко в землю под корни дерева ушло надгробие.
Ещё одно надгробие, которое пришлось наполовину выкапывать из земли. Александра из Гайдукевичей Белинович. Вероятнее всего, она была женой преподавателя Минской мужской гимназии кандидата философии Циприана Белиновича, и скорее всего, именно в её честь усадьба Белиновичей на берегу Птичи и стала называться Олесин. Род Гейдукевичей, из которого была Александра, владел фольварками Дегтярёвка, Таборы и Затишье - это в районе нынешней деревни Таборы и железнодорожной станции Дегтярёвка к западу от Минска.
Ещё одна женщина из рода Белиновичей - Юзефа - вышла замуж за кого-то из разветвлённого полесского шляхетского рода Орда, но похоронена была в Волчковичах, на своём, ныне разорённом, родовом некрополе.
Ну а теперь настоящие исторические жемчужины кладбища в Волчковичах.
Это надгробие, а вернее, его несчастные остатки, было, опять же, извлечено из-под земли, опавших листьев и мусора. Сохранилось ли оно ещё сегодня - неизвестно. Между тем, этот памятник когда-то стоял на могиле любимой няни детей графов Гуттен-Чапских! Вот что писала о ней Мария Чапская, дочь владельца Волчковичей Ежи Чапского:
«Убежищем нашего детства и нашей большой любовью была наша няня, которую мы называли Бабушка. Мы не могли нацеловаться с ней и наобниматься. А когда она пыталась убежать от наших навязчивых проявлений любви, мы говорили ей - «to z miłości», на что она отвечала «z miłości, połamali kości». Сегодня я думаю, что то поколение находило время для всего, они жили без суеты и разбросанности, без давления прессы, без шума радио как части своей жизни, семьи и обычаев».
«4 апреля по новому стилю (22 марта по старому) я сидела у окна и учила физику. На холмах ещё лежали кучи снега, но уже приближалась весна, и воробьи чирикали всё заливистее. Тем утром меня охватила радостная надежда, практически уверенность, что Бабушка выздоровеет! Ночь прошла спокойно, Каролина (сестра Марии) дежурила возле больной, и в её комнате мы не слышали никакого движения. Я пошла отвечать госпоже Кольской заданную лекцию. Затем двери открылись, в них стояла бледная Каролина в рубашке и сказала: «Бабушка умерла».
Ни до того, ни после я не помню такого отчаяния. Жизнь опустела.
… Отец похлопотал о погребении в Волчковичах. Бабушка была похоронена напротив могилы мамы по левой стороне костёла»
Хорошо, что Мария Чапская уже не сможет увидеть, в каком состоянии сегодня находится могила их с братьями и сёстрами любимой няни. Иначе отчаяние и опустошение могли бы вернуться к ней.
Вот как выглядела любимая «Бабушка» Чапских Констанция Якубовская. На фото она со своим мужем Адамом, которого в семье Чапских называли «Дзядусь».
Ну и теперь о подлинном символе волчковичского кладбища, памятнике, который возвышается над кладбищем на пятиметровую высоту и заметен за много сотен метров. Это надгробие жены Ежи Чапского графини Юзефы-Марии-Каролины-Сидонии фон Тун-Гогенштайн. Вот она на снимке со своим мужем незадолго после свадьбы:
А вот играет с детьми и лошадкой буквально за год до своей очень преждевременной смерти в возрасте 36 лет в 1903 году.
Род Тун-Гогенштайнов происходил из Австрийской империи, отец Юзефы был камергером императора Франца Иосифа, послом Австрии в Российской империи, а мать фрейлиной австрийского императорского двора. Брат Юзефы Франц фон Тун-Гогенштайн был императорским наместником в Богемии. Именно в Богемии, во дворце Тун-Гогенштайнов в Праге, родились трое первых детей Ежи и Юзефы Чапских. Всего Юзефа стала матерью семерых детей.
Когда Юзефа умерла, Ежи Чапский заказал у архитектора Генриха Гая - того самого, который проектировал волчковичский костёл - эскиз памятника. Выполнен он был из шведского чёрного гранита в мастерской Анджея Прушинского в Варшаве.
Помимо обелиска, композиция надгробия включала в себя ещё и некую сидящую скульптуру. Также здесь был крест с бронзовым распятием и кованый бронзовый венок вокруг обелиска. Вот каким был оригинальный вид памятника:
На обелиске надпись на латыни: «Requiem aeternam dona eis Domine» - “Вечный покой дай нам, Господи».
На памятнике отметины осколков и пуль - следы боя, который случился здесь в июне 1941 года, когда немецкая танковая колонна, двигавшаяся к Минску, натолкнулась здесь на советскую засаду.
А то, что на памятнике отсутствует оригинальные бронзовые распятие и венок - это уже следы хозяйственного белорусского народа.
Белорусский народ такой хозяйственный, что какой-то его представитель даже выдрал себе с надгробия скульптуру (а то чего она зря стоит?!) и утащил, наверное, к себе на дачу.
Тем не менее, отрадно уже то, что этот памятник хотя бы частично вообще уцелел за долгие годы нахождения в такой неблагоприятной для себя среде. Очень здорово, что несмотря ни на что он до сих пор стоит здесь и являет нам своё свидетельство памяти о старых временах, о славном роде, жившем здесь когда-то.