Нансен
Нансен посмотрел наверх и вздохнул. Предел никуда не исчезал, всё так же высился неодолимой преградой в вышине. Над ним размытыми тенями мотались облака, грохотали громы и небесные шорохи.
Положение самого старшего обязывало оставаться дома, следить за разной пузатой мелочью, помогать по хозяйству. Нансен же мечтал о путешествиях. Он грезил дальними странами, продумывал в уме детали экспедиций, просчитывал припасы и оборудование - и при этом вынужден был всегда сидеть с семейством. Благодаря спокойному нраву он не сердился, когда младшие от скуки начинали его донимать - просто отмахивался от них и уходил на задворки. Сидя у стены дома в свободное время, он часами смотрел на её шероховатую поверхность, иногда не выдерживая и процарапывая контуры неведомых островов и морей.
"Дети! - звала мать. - Идите есть!" Шум и гам наполняли пространство, весёлые крики и возня захлёстывали его, обтекали с разных сторон.
"Сегодня, - подумал Нансен. - Я обязательно убегу."
Это была особенная ночь. Небесные грозы длились дольше обычного, и облака всё не расходились. В воздухе висело напряжение, но похоже, только Нансен его и чувствовал. Он дождался, пока все в доме уснут, встал, стараясь не шуметь, и осторожно вышел в путь. До Предела было совсем близко, но вот перебраться через него не удавалось пока никому.
Нансен начал восхождение. Стена была почти вертикальной, и нужно было сильно прижиматься к ней, чтобы не потерять равновесие. С первыми шагами вверх он самостоятельно изобрёл правило "трёх точек" для опоры, на середине пути ему показалось, что он сейчас сорвётся от усталости. Он зажмурил глаза, представил себе, что он дома, - и продолжал автоматически хвататься за подворачивающиеся неровности стены.
Сам себе не веря, Нансен долго лежал на остром гребне Предела и отдыхал. Отсюда было видно далеко, но как-то неясно - леса, холмы и реки расплывались в неверном свете ночных светил. Впрочем, это не помешало Нансену аккуратно зарисовать границы нового неведомого мира и наметить лучший путь для его исследования. С другой своей стороны Предел опускался пологими холмами к равнине. Нансен бросил прощальный взгляд на дом - с высоты он казался брошенным и беззащитным - и решительно зашагал вниз.
Сколько прошло времени, он не мог сказать, но ноги болели ощутимо. Нансен потерял счёт пригоркам, озёрам и оврагам, которые проходил мимо, старательно занося на карту. Иногда он садился, отдыхая, прямо на землю и тихо смеялся - его переполняло особенное ощущение, что он первым проходит в этих безлюдных краях, где никогда никого не было. Иногда он думал об оставшемся далеко позади доме, о глупых маленьких братьях. "Нет сомнений, - говорил себе Нансен. - Я никогда уже туда не вернусь. Они будут гордиться мной и рассказывать о моём путешествии своим детям. Я буду по ним скучать... только потом."
Но это "потом" наступило гораздо раньше, чем он предполагал. Он совершенно сбил ноги, проголодался и замёрз. Более того - он начал делать ошибки в карте и в какой-то момент, оказавшись высоко в безымянных горах, неожиданно потерял ориентацию. Нансен пытался снова и снова логически просчитать, что именно он не учёл, но получалось думать только о доме. "Не дрожи, - уговаривал он сам себя. - Продвигайся вперёд, не останавливайся." Постепенно становилось темнее, на небе было видно только несколько звёзд - Нансен выбрал одну из них, пожелтее, чтобы не кружить, и держал направление до тех пор, пока тропинка не превратилась в узкий карниз. "Я не упаду..." - успел он подумать и сорвался во тьму.
Ущелье, к счастью, оказалось неглубоким. Нансен, не открывая глаз, медленно сел и потёр ушибленный бок. Болело сильно, но, кажется, все кости были целы. Он пару раз глубоко вздохнул, открыл глаза и увидел мать.
"Мама?.. - растерялся Нансен. - Я же..."
"Имей в виду, - сказала мать, ласково обнимая Нансена. - Завтра тебе всё покажется сном, но это не так. И карту свою прибереги, она тебе ещё пригодится."
Засвистел ветер.
Нансен - - Мика - - Дина - - Мунька - - Мелания - - Зорро
Положение самого старшего обязывало оставаться дома, следить за разной пузатой мелочью, помогать по хозяйству. Нансен же мечтал о путешествиях. Он грезил дальними странами, продумывал в уме детали экспедиций, просчитывал припасы и оборудование - и при этом вынужден был всегда сидеть с семейством. Благодаря спокойному нраву он не сердился, когда младшие от скуки начинали его донимать - просто отмахивался от них и уходил на задворки. Сидя у стены дома в свободное время, он часами смотрел на её шероховатую поверхность, иногда не выдерживая и процарапывая контуры неведомых островов и морей.
"Дети! - звала мать. - Идите есть!" Шум и гам наполняли пространство, весёлые крики и возня захлёстывали его, обтекали с разных сторон.
"Сегодня, - подумал Нансен. - Я обязательно убегу."
Это была особенная ночь. Небесные грозы длились дольше обычного, и облака всё не расходились. В воздухе висело напряжение, но похоже, только Нансен его и чувствовал. Он дождался, пока все в доме уснут, встал, стараясь не шуметь, и осторожно вышел в путь. До Предела было совсем близко, но вот перебраться через него не удавалось пока никому.
Нансен начал восхождение. Стена была почти вертикальной, и нужно было сильно прижиматься к ней, чтобы не потерять равновесие. С первыми шагами вверх он самостоятельно изобрёл правило "трёх точек" для опоры, на середине пути ему показалось, что он сейчас сорвётся от усталости. Он зажмурил глаза, представил себе, что он дома, - и продолжал автоматически хвататься за подворачивающиеся неровности стены.
Сам себе не веря, Нансен долго лежал на остром гребне Предела и отдыхал. Отсюда было видно далеко, но как-то неясно - леса, холмы и реки расплывались в неверном свете ночных светил. Впрочем, это не помешало Нансену аккуратно зарисовать границы нового неведомого мира и наметить лучший путь для его исследования. С другой своей стороны Предел опускался пологими холмами к равнине. Нансен бросил прощальный взгляд на дом - с высоты он казался брошенным и беззащитным - и решительно зашагал вниз.
Сколько прошло времени, он не мог сказать, но ноги болели ощутимо. Нансен потерял счёт пригоркам, озёрам и оврагам, которые проходил мимо, старательно занося на карту. Иногда он садился, отдыхая, прямо на землю и тихо смеялся - его переполняло особенное ощущение, что он первым проходит в этих безлюдных краях, где никогда никого не было. Иногда он думал об оставшемся далеко позади доме, о глупых маленьких братьях. "Нет сомнений, - говорил себе Нансен. - Я никогда уже туда не вернусь. Они будут гордиться мной и рассказывать о моём путешествии своим детям. Я буду по ним скучать... только потом."
Но это "потом" наступило гораздо раньше, чем он предполагал. Он совершенно сбил ноги, проголодался и замёрз. Более того - он начал делать ошибки в карте и в какой-то момент, оказавшись высоко в безымянных горах, неожиданно потерял ориентацию. Нансен пытался снова и снова логически просчитать, что именно он не учёл, но получалось думать только о доме. "Не дрожи, - уговаривал он сам себя. - Продвигайся вперёд, не останавливайся." Постепенно становилось темнее, на небе было видно только несколько звёзд - Нансен выбрал одну из них, пожелтее, чтобы не кружить, и держал направление до тех пор, пока тропинка не превратилась в узкий карниз. "Я не упаду..." - успел он подумать и сорвался во тьму.
Ущелье, к счастью, оказалось неглубоким. Нансен, не открывая глаз, медленно сел и потёр ушибленный бок. Болело сильно, но, кажется, все кости были целы. Он пару раз глубоко вздохнул, открыл глаза и увидел мать.
"Мама?.. - растерялся Нансен. - Я же..."
"Имей в виду, - сказала мать, ласково обнимая Нансена. - Завтра тебе всё покажется сном, но это не так. И карту свою прибереги, она тебе ещё пригодится."
Засвистел ветер.
Нансен - - Мика - - Дина - - Мунька - - Мелания - - Зорро