Новый император Запада
Значицца так. Прежде, чем идти дальше, неплохо бы вспомнить и события, интерпретация которых изложена в статье "Падение Рима?": http://bossjak.livejournal.com/1510.html
Ну, а теперь продолжим.
После взятия Рима Аларихом императорская власть в Западной Империи стремительно становилась всё более и более декоративной. С одной стороны, разразившийся кризис, выгнал толпы безработных на улицу и они готовы были служить просто за еду даже в армии. Но от изнеженных италиков, как от бойцов, толку всё равно было мало, к тому же в 432 году вандал Гейзерих со своими братками добрался, наконец, до главной житницы Запада - Африки, тем самым взяв под личный контроль снабжение Италии продовольствием. Рим мгновенно оказался без армии и превратился в проходной двор.
В этих условиях старая императорско-сенатская система управления начинает столь же быстро отдавать полномочия в пользу более дееспособной - папской - системы управления. Этому сильно способствовала и система выборов римского епископа «и клиром, и миром». Теперь на должность римского епископа приходят исключительно жители самого Рима и всё чаще выходцы из самых благородных семейств.
Патриции-сенаторы, истинные хозяева Рима, быстро распознали рычаг, с помощью которого можно было удержать в своих руках Империю. В период разрухи почти единственным источником материальных благ становится земля и натуральное хозяйство. А римская церковь становится всё более и более жирным куском в этом смысле. Сам Папа, «естественный и единый» защитник западной половины империи, занимает пустующие земли, покинутые крупными землевладельцами, бежавшими в Византию от погромов, да и варварские авторитеты, тоже щедро одаривают римский престол добытыми на халяву землями, получая в обмен на это легитимность из рук правителя Рима.
Параллельно начинается сёрьёзная пропагандистская кампания. Пиар вокруг персоны римского папы тогда просто зашкаливал. Факт того, что византийский офицер арианин Аларих не рушил и не грабил церкви, был в последствии растолкован, как великолепный успех дипломатии папы Иннокентия, которого даже окрестили спасителем Рима. А когда буря у берегов Сицилии поглотила корабли Алариха, пытавшегося переправиться в Африку, фигура Иннокентия I превратилась чуть ли не в героическую. Он же, пользуясь этим, расширял свою власть в отношении провинциальных епископов.
Чего на самом деле стоит вся эта реклама папского трона можно понять, если вспомнить и другие дипломатические «успехи» святого римского престола. По распространенному впоследствии преданию, папа Лев будто бы отправился с посольством в лагерь гуннов после того, как Аттила в 452 году предал мечу и огню Венецию и Лигурию. Неподалеку от Мантуи произошла якобы встреча между Аттилой и Львом I, вручившим предводителю гуннов многочисленные подарки и уговорившим его уйти из Италии. Впрочем, отказ Аттилы от нападения на Рим действительно имел место, поскольку как раз в это время император Маркиан, собрав, наконец, силы, ударил в тыл армии гуннов.
Через несколько лет, в 455 году, папа Лев снова «спас» Рим от полчищ, теперь уже вандальского авторитета Гейзериха, якобы угрожавшего городу поголовной резней. За огромный выкуп король согласился «ограничиться» 14-дневным разграблением Рима, оставить в живых его население, не сжигать церкви и не допускать грабежа главных храмов столицы.
На самом же деле, вандалы Гейзериза сами были призваны одной из политических группировок Рима, чтобы устранить узурпатора Петрония Максима. Но в итоге расплачиваться оказалось нечем, а потому Гейзерих уволок даже медные крыши храмов и статуи, и именно эти демонтажные работы обусловили столь длительное пребывание вандалов в городе. Главная же причина ненависти к Гейзеризу заключается в том, что вандалы взяли множество заложников из числа патрициев для обеспечения того самого обещанного выкупа. Совершенно логично, что после этого именно вандал Гейзерих дал начало термину «вандализм», а не гот Аларих, люди которого реально разграбили город и убили множество людей. Позднее же тот факт, что звери-вандалы при «разграблении» Рима умудрились не убить ни одного человека, был объяснён заслугами папы Льва I, который позиционировал себя в соответствии с уже оформившейся легендой о папе-защитнике.
Вообще епископ Лев, оказался настоящим государственником и сделал весьма много для создания нового римского трона, теперь уже теократического. Оно и неудивительно, ведь Лев получил самое блестящее образование, а значит, происходил не из последних семейств Италии. Совпадение высокого происхождения, собственных талантов и прекрасного образования сделало Льва очень влиятельным человеком в Риме. Он был настолько уважаем, что избрание его на папство не потребовало его присутствия. Он находился по заданию императора Валентиниана III в Галлии, где император поручил ему разобрать спор двух высокопоставленных галльских вельмож: Аэция и Альбина.
Став папой, Лев взялся за дело энергично, и начал совершенно непримиримую войну с ересями. Во всех западных провинциях папа установил строжайшую дисциплину, наказывал епископов, отступавших от традиций при совершении обрядов, и требовал их приезда в Рим для «повышения квалификации». Около 443 года папа узнал, что манихейцы организовали в Риме тайную общину, и возбудил против них преследование, устраивая публичные дебаты с их лидерами, сжигая книги и призывая римлян к борьбе с ересью. В конце концов, он добился от императора Валентиниана III издать указ против манихейства.
Он снова жёг языческие и еретические книги, когда воспользовался нуждой беженцев из Африки, захваченной Гейзерихом, и поставил их перед выбором либо сменить веру, либо убираться восвояси. Старательно поддерживал мифы об исключительных правах римского престола, данных ему апостолом Петром. При этом сам Лев оставил большое собрание проповедей и посланий.
Помимо пропаганды и внутренних церковных дел у него были серьёзные внешнеполитические прожекты. Он, например, попытался сыграть на идеологических разногласиях Востока, чтобы создать рычаги влияния на императора и объединить христианский восток с христианским западом под своей властью.
В 449 году был созван собор в Эфесе по приказу императора Феодосия II. Папа Лев I отправил на имя этого собора специальное послание, в котором осудил монофизитов в лице Евтихия и председателя собора александрийского епископа Диоскора. Но дело тогда не выгорело. Диоскор вообще не допустил оглашения папского послания и избил посланника Флавиана, из собора были удалены 40 епископов, и была даже попытка отлучить от церкви самого Льва. Собор 449 года получил прозвище «разбойничьего» - вооруженные солдаты силою выталкивали непокорных участников.
Но итогом собора стала победа александрийской партии не только над Римом, но и над Константинополем. Вот это уже побудило вмешаться самого императора Маркиана с целью восстановить «религиозный престиж Константинополя». Этим-то разворотом и сумел воспользоваться Лев, на сей раз оказавшийся «другом» императора. В 451 году в Халкидоне был созван новый собор, в котором приняло участие до 600 представителей духовенства. Почти все они были против «нововведений», сделанных после Никейского собора 325 года и Эфесского 449 года. А те, кто выступал обвинителями на Эфесском соборе, сами очутились на скамье обвиняемых. Диоскор был низложен за отлучение папы Льва, и послание последнего от 449 года было теперь торжественно оглашено при криках: «Это - вера отцов-апостолов! Анафема тем, кто не так верует! Апостол Петр говорит через Льва! Почему послание Льва не было оглашено в Эфесе?»
Халкидонский собор закончился триумфом римского папы и через 100 лет Кассиодор, знаменитый государственный деятель Остготской Италии, назвал Льва «апостольским доктором», а издатели его сочинений в XVIII веке прибавили еще титул «доктора церкви», а заодно снабдили его имя эпитетом «Великий».
Однако, всё было не так просто, и настоящего триумфа Лев I не познал. Победителем в споре между церквами Египта и Византии, к которой на этот раз примкнул Рим, оказался император Маркиан. Он лично явился на Халкидонский собор и объявил «окончательной истиной» новую формулу веры, под которой подписалось 355 членов собора. Император против воли папских делегатов провел через собор постановление о том, что всякое первенство (omnis primatus) и особый почет (honor principius) признаются за архиепископом Рима, но что такое же первенство и такой же почет признаются и за архиепископом Константинополя, рукополагающего митрополитов Азии, Понта и Фракии.
Это решение императора давало фактически особые права константинопольскому первосвященнику, но главное рассеивало любимую папскую легенду об апостоле Петре, якобы предоставившем Риму исключительные привилегии. С «сердечной болью» узнал Лев I об этих соборных постановлениях, которые прокладывали путь «константинопольскому папству».
Это, конечно же, было поражение. Но оно было неизбежным, поскольку, чтобы мутить воду на востоке, у папы были всё-таки слишком коротки ручки. Главным же достижением Льва следует считать то, что он добился от римского императора Валентиниана III издания декрета о подчинении епископов папскому суду и о придании решениям папы силы закона. Власть римского епископа получила поистине императорские полномочия.
Вот начиная с этого момента, за обладание папским престолом стали состязаться совсем другие силы. В предвыборную пору дело доходило уже до открытого подкупа избирателей и кровавых вооружённых столкновений, а папами всё чаще становятся патриции и прочие выходцы из римской элиты.
Папа Феликс III (483 - 492) был сыном сенатора и происходил из знатной римской фамилии Анициев. Папа Гормизд (514 - 523) принадлежал к знатному роду Фрозиноне. Его сын Сильверий (536 - 537) также стал понтификом (а как же целибат?). Папы Вигилий (537 - 555), Пелагий I (556 - 561), Григорий I (590 - 604), Мартин (649 - 653), все происходили из римских аристократических фамилий. И это я перечислил только тех, кто достоверно являлись аристократами, родословные большинства пап попросту утрачены. Но и они наверняка не далеко отстояли от перечисленной группы. Например, папа Симмах служил архидьяконом при папе Анастасии II, а будущий папа Бонифаций IV был дьяконом и управлял папскими имениями при папе Григории I.
При этом интересно как сами все эти папы-патриции рассматривали свою власть. В 501 году сенатор Фестус, из провизантийской партии в Риме, обвинил папу Симмаха в различных прегрешениях, включая внебрачную связь (действительно, какой-там целибат, когда они там даже налево ходят). Симмаха вызвал к себе готский король Теодорих, который был заинтересован в лояльности Рима и чутко реагировал на всё, что там происходило. Папа Симмах попросту отказался отвечать на обвинения, заявив, что светский правитель не имеет над ним власти. Теодорих созвал собор, который обвинения с Симмаха не снял (доказательства, значит, были), но постановил, что папа подлежит лишь Божьему суду, а не человеческому.
Однако, Теодорих искренне не понимал, как это священник, позволяющий себе открыто совершать тягчайший грех прелюбодеяния, может занимать папский престол. А потому принял волевое решение и даже поставил вместо распутного Симмаха папой Лаврентия, который, по сути, был противником самого Теодориха, так как являлся представителем провизантийской партии в Риме. Политика, конечно, своё взяла, и Симмах через какое-то время вернулся на своё место, но как факт это очень любопытно.
А вот и ещё один прелюбопытнейший момент. В 532 году римским сенатом был издан декрет о запрещении подкупа папских избирателей. Сам факт появления такого закона говорит уже о полном абсурде происходящего. При этом сенат констатировал, что даже из церквей выносятся драгоценности и тратятся в целях подкупа избирателей. Вот он знаменитый административный ресурс, ё-маё. Даже остготский король Аталарих не выдержал и приказал префекту Рима вырезать этот декрет на мраморной доске и прибить ее к церкви св. Петра. Создаётся такое ощущение, что о престиже папы в какой-то момент больше заботились готские короли-варвары, нежели сами римские епископы.
Тем не менее, престиж этот был весьма велик, и когда папа Лев добился официального оформления собственной власти, то императорская должность в Риме стремительно свелась к совсем декоративным функциям. И уже всего через пятнадцать лет последний римский император, презрительно называемый современниками Ромул Августул, т.е. «августёнок», был отправлен за ненадобностью на пенсию. При этом земля не содрогнулась, Тибр не изменил течения, а небо не упало на землю. Всех делов-то, император Рима сменил пурпурную тогу, на папскую рясу. Да что там говорить, даже латинский язык остался общегосударственным.
Ну, а теперь продолжим.
После взятия Рима Аларихом императорская власть в Западной Империи стремительно становилась всё более и более декоративной. С одной стороны, разразившийся кризис, выгнал толпы безработных на улицу и они готовы были служить просто за еду даже в армии. Но от изнеженных италиков, как от бойцов, толку всё равно было мало, к тому же в 432 году вандал Гейзерих со своими братками добрался, наконец, до главной житницы Запада - Африки, тем самым взяв под личный контроль снабжение Италии продовольствием. Рим мгновенно оказался без армии и превратился в проходной двор.
В этих условиях старая императорско-сенатская система управления начинает столь же быстро отдавать полномочия в пользу более дееспособной - папской - системы управления. Этому сильно способствовала и система выборов римского епископа «и клиром, и миром». Теперь на должность римского епископа приходят исключительно жители самого Рима и всё чаще выходцы из самых благородных семейств.
Патриции-сенаторы, истинные хозяева Рима, быстро распознали рычаг, с помощью которого можно было удержать в своих руках Империю. В период разрухи почти единственным источником материальных благ становится земля и натуральное хозяйство. А римская церковь становится всё более и более жирным куском в этом смысле. Сам Папа, «естественный и единый» защитник западной половины империи, занимает пустующие земли, покинутые крупными землевладельцами, бежавшими в Византию от погромов, да и варварские авторитеты, тоже щедро одаривают римский престол добытыми на халяву землями, получая в обмен на это легитимность из рук правителя Рима.
Параллельно начинается сёрьёзная пропагандистская кампания. Пиар вокруг персоны римского папы тогда просто зашкаливал. Факт того, что византийский офицер арианин Аларих не рушил и не грабил церкви, был в последствии растолкован, как великолепный успех дипломатии папы Иннокентия, которого даже окрестили спасителем Рима. А когда буря у берегов Сицилии поглотила корабли Алариха, пытавшегося переправиться в Африку, фигура Иннокентия I превратилась чуть ли не в героическую. Он же, пользуясь этим, расширял свою власть в отношении провинциальных епископов.
Чего на самом деле стоит вся эта реклама папского трона можно понять, если вспомнить и другие дипломатические «успехи» святого римского престола. По распространенному впоследствии преданию, папа Лев будто бы отправился с посольством в лагерь гуннов после того, как Аттила в 452 году предал мечу и огню Венецию и Лигурию. Неподалеку от Мантуи произошла якобы встреча между Аттилой и Львом I, вручившим предводителю гуннов многочисленные подарки и уговорившим его уйти из Италии. Впрочем, отказ Аттилы от нападения на Рим действительно имел место, поскольку как раз в это время император Маркиан, собрав, наконец, силы, ударил в тыл армии гуннов.
Через несколько лет, в 455 году, папа Лев снова «спас» Рим от полчищ, теперь уже вандальского авторитета Гейзериха, якобы угрожавшего городу поголовной резней. За огромный выкуп король согласился «ограничиться» 14-дневным разграблением Рима, оставить в живых его население, не сжигать церкви и не допускать грабежа главных храмов столицы.
На самом же деле, вандалы Гейзериза сами были призваны одной из политических группировок Рима, чтобы устранить узурпатора Петрония Максима. Но в итоге расплачиваться оказалось нечем, а потому Гейзерих уволок даже медные крыши храмов и статуи, и именно эти демонтажные работы обусловили столь длительное пребывание вандалов в городе. Главная же причина ненависти к Гейзеризу заключается в том, что вандалы взяли множество заложников из числа патрициев для обеспечения того самого обещанного выкупа. Совершенно логично, что после этого именно вандал Гейзерих дал начало термину «вандализм», а не гот Аларих, люди которого реально разграбили город и убили множество людей. Позднее же тот факт, что звери-вандалы при «разграблении» Рима умудрились не убить ни одного человека, был объяснён заслугами папы Льва I, который позиционировал себя в соответствии с уже оформившейся легендой о папе-защитнике.
Вообще епископ Лев, оказался настоящим государственником и сделал весьма много для создания нового римского трона, теперь уже теократического. Оно и неудивительно, ведь Лев получил самое блестящее образование, а значит, происходил не из последних семейств Италии. Совпадение высокого происхождения, собственных талантов и прекрасного образования сделало Льва очень влиятельным человеком в Риме. Он был настолько уважаем, что избрание его на папство не потребовало его присутствия. Он находился по заданию императора Валентиниана III в Галлии, где император поручил ему разобрать спор двух высокопоставленных галльских вельмож: Аэция и Альбина.
Став папой, Лев взялся за дело энергично, и начал совершенно непримиримую войну с ересями. Во всех западных провинциях папа установил строжайшую дисциплину, наказывал епископов, отступавших от традиций при совершении обрядов, и требовал их приезда в Рим для «повышения квалификации». Около 443 года папа узнал, что манихейцы организовали в Риме тайную общину, и возбудил против них преследование, устраивая публичные дебаты с их лидерами, сжигая книги и призывая римлян к борьбе с ересью. В конце концов, он добился от императора Валентиниана III издать указ против манихейства.
Он снова жёг языческие и еретические книги, когда воспользовался нуждой беженцев из Африки, захваченной Гейзерихом, и поставил их перед выбором либо сменить веру, либо убираться восвояси. Старательно поддерживал мифы об исключительных правах римского престола, данных ему апостолом Петром. При этом сам Лев оставил большое собрание проповедей и посланий.
Помимо пропаганды и внутренних церковных дел у него были серьёзные внешнеполитические прожекты. Он, например, попытался сыграть на идеологических разногласиях Востока, чтобы создать рычаги влияния на императора и объединить христианский восток с христианским западом под своей властью.
В 449 году был созван собор в Эфесе по приказу императора Феодосия II. Папа Лев I отправил на имя этого собора специальное послание, в котором осудил монофизитов в лице Евтихия и председателя собора александрийского епископа Диоскора. Но дело тогда не выгорело. Диоскор вообще не допустил оглашения папского послания и избил посланника Флавиана, из собора были удалены 40 епископов, и была даже попытка отлучить от церкви самого Льва. Собор 449 года получил прозвище «разбойничьего» - вооруженные солдаты силою выталкивали непокорных участников.
Но итогом собора стала победа александрийской партии не только над Римом, но и над Константинополем. Вот это уже побудило вмешаться самого императора Маркиана с целью восстановить «религиозный престиж Константинополя». Этим-то разворотом и сумел воспользоваться Лев, на сей раз оказавшийся «другом» императора. В 451 году в Халкидоне был созван новый собор, в котором приняло участие до 600 представителей духовенства. Почти все они были против «нововведений», сделанных после Никейского собора 325 года и Эфесского 449 года. А те, кто выступал обвинителями на Эфесском соборе, сами очутились на скамье обвиняемых. Диоскор был низложен за отлучение папы Льва, и послание последнего от 449 года было теперь торжественно оглашено при криках: «Это - вера отцов-апостолов! Анафема тем, кто не так верует! Апостол Петр говорит через Льва! Почему послание Льва не было оглашено в Эфесе?»
Халкидонский собор закончился триумфом римского папы и через 100 лет Кассиодор, знаменитый государственный деятель Остготской Италии, назвал Льва «апостольским доктором», а издатели его сочинений в XVIII веке прибавили еще титул «доктора церкви», а заодно снабдили его имя эпитетом «Великий».
Однако, всё было не так просто, и настоящего триумфа Лев I не познал. Победителем в споре между церквами Египта и Византии, к которой на этот раз примкнул Рим, оказался император Маркиан. Он лично явился на Халкидонский собор и объявил «окончательной истиной» новую формулу веры, под которой подписалось 355 членов собора. Император против воли папских делегатов провел через собор постановление о том, что всякое первенство (omnis primatus) и особый почет (honor principius) признаются за архиепископом Рима, но что такое же первенство и такой же почет признаются и за архиепископом Константинополя, рукополагающего митрополитов Азии, Понта и Фракии.
Это решение императора давало фактически особые права константинопольскому первосвященнику, но главное рассеивало любимую папскую легенду об апостоле Петре, якобы предоставившем Риму исключительные привилегии. С «сердечной болью» узнал Лев I об этих соборных постановлениях, которые прокладывали путь «константинопольскому папству».
Это, конечно же, было поражение. Но оно было неизбежным, поскольку, чтобы мутить воду на востоке, у папы были всё-таки слишком коротки ручки. Главным же достижением Льва следует считать то, что он добился от римского императора Валентиниана III издания декрета о подчинении епископов папскому суду и о придании решениям папы силы закона. Власть римского епископа получила поистине императорские полномочия.
Вот начиная с этого момента, за обладание папским престолом стали состязаться совсем другие силы. В предвыборную пору дело доходило уже до открытого подкупа избирателей и кровавых вооружённых столкновений, а папами всё чаще становятся патриции и прочие выходцы из римской элиты.
Папа Феликс III (483 - 492) был сыном сенатора и происходил из знатной римской фамилии Анициев. Папа Гормизд (514 - 523) принадлежал к знатному роду Фрозиноне. Его сын Сильверий (536 - 537) также стал понтификом (а как же целибат?). Папы Вигилий (537 - 555), Пелагий I (556 - 561), Григорий I (590 - 604), Мартин (649 - 653), все происходили из римских аристократических фамилий. И это я перечислил только тех, кто достоверно являлись аристократами, родословные большинства пап попросту утрачены. Но и они наверняка не далеко отстояли от перечисленной группы. Например, папа Симмах служил архидьяконом при папе Анастасии II, а будущий папа Бонифаций IV был дьяконом и управлял папскими имениями при папе Григории I.
При этом интересно как сами все эти папы-патриции рассматривали свою власть. В 501 году сенатор Фестус, из провизантийской партии в Риме, обвинил папу Симмаха в различных прегрешениях, включая внебрачную связь (действительно, какой-там целибат, когда они там даже налево ходят). Симмаха вызвал к себе готский король Теодорих, который был заинтересован в лояльности Рима и чутко реагировал на всё, что там происходило. Папа Симмах попросту отказался отвечать на обвинения, заявив, что светский правитель не имеет над ним власти. Теодорих созвал собор, который обвинения с Симмаха не снял (доказательства, значит, были), но постановил, что папа подлежит лишь Божьему суду, а не человеческому.
Однако, Теодорих искренне не понимал, как это священник, позволяющий себе открыто совершать тягчайший грех прелюбодеяния, может занимать папский престол. А потому принял волевое решение и даже поставил вместо распутного Симмаха папой Лаврентия, который, по сути, был противником самого Теодориха, так как являлся представителем провизантийской партии в Риме. Политика, конечно, своё взяла, и Симмах через какое-то время вернулся на своё место, но как факт это очень любопытно.
А вот и ещё один прелюбопытнейший момент. В 532 году римским сенатом был издан декрет о запрещении подкупа папских избирателей. Сам факт появления такого закона говорит уже о полном абсурде происходящего. При этом сенат констатировал, что даже из церквей выносятся драгоценности и тратятся в целях подкупа избирателей. Вот он знаменитый административный ресурс, ё-маё. Даже остготский король Аталарих не выдержал и приказал префекту Рима вырезать этот декрет на мраморной доске и прибить ее к церкви св. Петра. Создаётся такое ощущение, что о престиже папы в какой-то момент больше заботились готские короли-варвары, нежели сами римские епископы.
Тем не менее, престиж этот был весьма велик, и когда папа Лев добился официального оформления собственной власти, то императорская должность в Риме стремительно свелась к совсем декоративным функциям. И уже всего через пятнадцать лет последний римский император, презрительно называемый современниками Ромул Августул, т.е. «августёнок», был отправлен за ненадобностью на пенсию. При этом земля не содрогнулась, Тибр не изменил течения, а небо не упало на землю. Всех делов-то, император Рима сменил пурпурную тогу, на папскую рясу. Да что там говорить, даже латинский язык остался общегосударственным.