Берлин современный (часть 8) , Новый Еврейский музей
Новый Еврейский музей
Совершенно необычная постройка на Lindenstrasse. Там сохранилось здание бывшего суда, в котором, кстати, когда-то работал сказочник Гофман. В этом особняке в послевоенные годы располагался отдел истории евреев музея города. Вот рядом с ним и построено здание Нового еврейского музея.
Его автор американский архитектор Даниель Либескинд. В отличие от фантазёра Фрэнка Гери, Либескинд-архитектор-философ. Его проекты наполнены ассоциациями, метафорами и основаны на смысловых размышлениях.
Так и этот проект, его планировка появились в результате соединения на плане города точек расположения значимых мест в истории евреев Берлина некими нитями связей. В результате план здания имеет зигзагообразные очертания, как бы, росчерк молнии. Некоторые увидели в этом зигзаге некий символ, названый «разломаная звезда Давида». Если посмотреть на здание сверху, то видна некая прямая линия, пересекаемая ломаной. Либекинд объясняет так.
Прямая линия-это история народа.В теории. На практике история народа, конечно, ломаная. Так вот, в точках пересечения теории с практикой происходят Катастрофы. В истории еврейского народа таких Катастроф было несколько. И Либескинд, уже как архитектор и строитель из точки пересечения вынимает строительный объём и ставит рядом со зданием. Т.о. появляется «Башня Катастрофы». Как это часто бывает, не всё задуманное воплощается. И поэтому рядом стоит только одна Башня. Стены здания, облицованные алюминием(?), с молниеобразными прочерками окон, весь колюче-искаженный.
Корпус притягивает взгляд и вызывает вопросы. Все коридоры здания имеют сходящиеся - расходящиеся стены и потолки. И когда вы некоторое время там походите, то начинаете ощущать проблемы с вестибулярным аппаратом. Там есть лестница, которая подымается и упирается в глухую стену. Там есть зал, на полу которого уложены чугунные отливки с абстрактным профилем человеческих лиц. И если наступить на них, они издают плачущий звук. Когда вы войдёте в «Башню Катастрофы» и за вами закроется толстенная дверь, то там вас охватывает жуткое ощущение безысходности, тупика, безвременья - каменный мешок.
На некоторые отклики, как бы, осуждающие автора за такие возникающие эмоции, Либескинд отвечал, что в музее, где рассказывается о трагедии народа, посетителю и не должно быть удобно и комфортно.
Рассказывать о здании музея можно ещё много. Когда там ещё не было экспозиции, экскурсии по пустому зданию продолжались полтора-два часа.
А во дворе старинного особнячка, который теперь служит, как бы, вестибюлем музея, по проекту того же Либескинда построят стеклянный навес. Этакое подобие тех шалашей (сукка), которые строили себе евреи во время стоянок в долгих сорокалетних странствиях из Египта в Землю Обетованную, т.е. в Израиль.