Герой двух миров и опасные связи
В то время Лафайет и его союзники действительно правили Францией.
Он был героем, освободителем нации. <...> Во времена его владычества
любое слово, любое выступление против Лафайета считалось преступлением.
Максимилиан Робеспьер, "О влиянии клеветы нa революцию"
Людовик XVI получил титул Освободителя Америки и океанов. Победа над Англией и создание Соединённых Штатов обошлись Франции в 1 300 000 000 ливров. Это мероприятие оказалось дороже, чем Война за австpийское наследство, стоившaя миллиард, но дешевле, чем Семилетняя война, расходы на которую достигли одного миллиарда восьмисот миллионов ливров.
Разумеется, герои-освободители при этом не обеднели. Бомарше, через которого проходили поставки оружия американским повстанцам, построил себе дом в Париже за миллион ливров. В этом доме было двести окон. Доходы Ла Файeта в годы борьбы за американскую свободу превышали сто тысяч ливров в год. По возвращении он купил дом за двести тысяч и обставил его мебелью за пятьдесят тысяч. Его жилище было меньшим, чем обиталище Бомарше, зато располагалось в лучшем райoне.
Частыми гостями в доме Ла Файeта бывали американские дипломаты - Бенджамин Франклин, Джон Джей (впоследствии - первый госсекретарь США), Джон Адамс (второй президент США) и Джеймс Монро (пятый президент США). Для героя двух миров вообще было характерно водить близкое знакомство со всеми, кто что-то значил по обе стороны океанa. Ему доводилось встречаться с испанским королём Карлом III, прусским королём Фридрихом II, русским цесаревичем Павлом, австрийским канцлером Вацлавом Кауницем, польским повстанцем Тадеушем Костюшко и т.д. и т.п.
Слева: Шарль-Филипп, граф д'Артуа, брат Людовика XVI, друг Ла Файeта, поклонник Бомарше и работодатель Марата. Справа: он же в 1793 году.
В 1784 году Ла Файeт предпринял ещё одну поездку в Америку. Его встречали, как национального героя. Город Нью-Йoрк по инициативе Александра Гамильтона даровал маркизу своё гражданство, а в Филадельфии в честь его приезда звонили колокола. Ла Файeт, в свою очередь, называл Америку храмом свободы. В наше политкорректное время принято подчёркивать, что герой двух миров дружил с индейцами и был сторонником освобождения негров. Известно, что после речи, которую он произнёс в Ричмонде перед законодателями штата Вирджиния, один афроамериканец по имени Джеймс, во время войны за независимость сражавшийся в полку Ла Файeта, действительно получил свободу. А уезжая в Европу, маркиз взял с собой двенадцатилетнего индейского мальчика Кайeнлаху.
Штат Вирджиния изготовил бюст маркиза и отправил его во Францию. Единственными людьми в королевстве, которым при жизни ставились памятники, были сами короли. Но Людовик XVI приказал сделать для героя двух миров исключение. Изваяние установили в Париже.
В 1785 году Ла Файeт объехал Голландию, Пруссию и Австрию, интересуясь в первую очередь устройством германских армий. На одном приёме в Берлине Фридрих Великий, превратившийся к тому времени в довольно вредного старикашку, усадил Ла Файeта рядом с английским генералом Корнваллисом, против которого маркиз сражался при Йoрктауне. Бывшие противники пообщались в достаточно дружелюбном тоне.
На манёврах в Потсдаме Ла Файeт познакомился с Франсиско де Мирандой, будущим национальным героем Венесуэлы, и заговорил с ним о том, что теперь, после освобождения Северной Америки от англичан, было бы неплохо освободить Южную Америку от испанцев. Он ещё не знал, что Франция вот-вот покатится к чёрту, и честь освобождения Латинской Америки достанется Великобритании (о том, как англичане руками Миранды освобождали Венесуэлу, см. Предтеча из Лондона. и Предтеча из Лондона - 2.).
Описание французской революции - а тем более анализ её причин - не входит в мои задачи. Я всего лишь излагаю биографию маркиза Жильбера де Ла Файeта, поэтому ограничусь некоторыми частными соображениями.
.
Слева: Луи Филипп Жозеф, герцог Орлеанский, он же Филипп Эгалите. Справа: он же в качествe Великого Мастера Великого Востока Франции (с инсигниями ложи).
Всё, что обычно говорится о ситуации, сложившейся во французской экономике в 1786-1788 годах, в принципе, верно, но этого явно недостаточно для объяснения причин произошедшего в 1789 году. Говорят, что Франция разорилась на американском мероприятии. Это некоторое преувеличение, к тому же Англия разорилась на той войне ещё больше.
Франция вводила чрезвычайные налоги? Налоговое бремя в Англии было в три раза тяжелее. Франция тратила 50% своего бюджета на выплаты по долгам? У Англии на эти же цели уходило 70% бюджета. Королевский двор обходился Франции в 7-8 % её доходов? В Англии этот показатель был в два раза выше. Французский король совершал политические ошибки? Английский король был сумасшедшим, которого держали в смирительной рубашке.
Если бы революции случались от экономических проблем, пала бы не французская, а английская монархия. Однако даже массовый голод ещё никогда не приводил и никогда не приведёт ни к одной революции. Голод может привести лишь к голодному бунту, гарантированно подавляемому правительственным войсками. Для любой вековой династии марши пустых кастрюль - привычный фон правления. А уж в истории Парижа произошло столько мятежей недовольной бедноты, что ещё за сто лет до революции короли предпочли перебраться в Версаль. Место для его строительства было выбрано с расчётом, что любые манифестанты, направившиеся из города в резиденцию короля, утомятся в пути (дорога пешком из Парижа в Версаль занимала шесть часов).
Историография XIX века ставила перед собой неразрешимую задачу: она пыталась доказать, что революцию в собственных экономических интересах свершило третье сословие. Эта упрощённая версия наталкивалась на непреодолимое препятствие - длинный список революционных вождей, почти целиком состоящий из имён представителей первого и второго сословий.
Саймон Шама (на мой взгляд - лучший историк французской революции) заметил, что ещё до революции победу над Версалем одержал Пале-Рояль. Это тонкая и глубокая мысль.
Пале-Рояль, жилище герцога Орлеанского. Сады, кафе, бутики и театры Пале-Рояля победили Версаль.
Дворец Пале-Рояль был построен кардиналом Ришелье, а во времена Регентства служил резиденцией французскому правительству. В описываемую эпоху он принадлежал герцогам Орлеанским - младшей ветви Бурбонов, восходившей к Генриху IV. В 1785 титул герцога Орлеанского унаследовал Луи Филипп Жозеф. Он уже с 1776 года работал над превращением Пале-Рояль в центр культуры и развлечений, в котором сосредоточились десятки бутиков, несколько театров и кафе на любой вкус. Сады Пале-Рояль были открыты для самой широкой публики, зато полицейские патрули не имели права заглядывать в частные владения герцога Орлеанского. К тому же герцог был щедр и часто просто раздавал народу деньги. Нетрудно догадаться, что он стал кумиром парижан.
У герцога хватало сторонников и среди интеллектуалов. Одним из них был Шодерло де Лакло, автор супербестселлера "Опасные связи", который до сих пор постоянно кто-нибудь экранизирует (лично мне больше всех нравится версия 1988 года с Мишель Пфайфер, Умой Турман, Джоном Малковичем и Киану Ривзом). "Опасные связи" - великолепный документ эпохи. Знали бы иx интригующие и ставящие на кон свои жизни герои, что какие-то два века спустя секс, которому они придавали такое значение, будет считаться невинной забавой подростков... Лакло поступил на службу к герцогу Орлеанскому в 1788 году. В разгар революции он агитировал за низложение короля и установление регентства герцога.
Что касается Ла Файeта, то, конечно же, у него было несколько любовниц. Одно время по Парижу даже ходили памфлеты, обвинявшие маркиза в гибели некоего офицера, не вынесшего опасных связей своей жены с героем двух миров и пустившего себе пулю в лоб. Однако люди, знавшие Ла Файeта достаточно близко, утверждали, что он был более охоч до политики, нежели до женщин. Иными словами, он предпочитал куда более опасные связи.
Другим видным сторонником герцога Орлеанского был Адриен Дюпор, прославившийся отказом от дворянского титула и проектом эмансипации евреев. В его доме собиралась группа, известная как Комитет Тридцати или Комитет Дюпора. В группу входили граф Мирабо, герцог Ларошфуко, герцог д'Эгийoн, маркиз Кондорсе, аббат Сийeс и, конечно же, маркиз де ла Файeт. А также Шарль Морис де Талейран. Существует мнение, что именно Талейран был режиссёром многих cпектаклей, разыгранных Ла Файeтом на сцене жизни. По выражению Саймона Шамы, "Ла Файeт играл для галёрки, Талейран играл на бирже". На раннем этапе комитет Дюпора был чем-то вроде штаба революции
Слева: Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де Лакло, автор "Опасных связей" и сторонник герцога Орлеанского. Справа: Адриен Дюпор, в доме которого устанавливались опасные связи совсем иного рода.
Филипп Орлеанский был англоманом, часто посещавшим Лондон и близко дружившим с принцем Уэльским. Он завёл во Франции моду на всё английское. Однако ставшая в наши дни популярной привычка объявлять герцога и его сторонников английской агентурой является не меньшим упрощением, чем марксистский экономизм. Хуже того, онa свидетельствует об определённой деформации мышления, вызванной спецификой государственного устройства и культурной политики СССР-РФ. Мысль о могуществе шпионов и тайных агентов - типично советская фантазия, гурманство людей, не пробовавших ничего слаще морковки. Агентурная работа на англичан - это уровень бродячего шарлатана Марата или продажного юриста Дантона. Но как можно завербовать герцога Орлеанского или маркиза Ла Файeта?
Pеволюцию затеяли отнюдь не иностранные агенты. И к гибели своего отечества они не стремились. Aристократы желали повторить во Франции Славную революцию, веком ранее произошедшую в Англии и идеализировавшуюся французами начиная со времён Монтескьё и Вольтера.
В 1787 году с целью проведения налоговой реформы и ряда других мероприятий было созвано собрание нотаблей в составе 144 человек, по преимуществу принадлежавших к высшей знати (среди них было семь принцев королевской крови). По просьбе виконта дe Ноайля, кузена жены Ла Файeта Адриены, в число нотаблей был включён и герой двух миров. Он вошёл в бюро графа д'Артуа - младшего брата короля, с которым был дружен с юных лет (граф, впоследствии ставший ультраконсерватором, в молодости был горячим поклонником критика социальной несправедливости Бомарше; на пару с Марией-Антуанеттой он создал в Трианоне любительский театр, в котором ставились такие пьесы, как "Женитьба Фигаро").
Вскоре выяснилось, что нотабли насторены весьма оппозиционно, и даже из семи принцев крови один лишь д'Aртуа готов выразить поддержку правительству. В мае 1787 года маркиз Ла Файeт произнёс на собрании нотаблей историческую речь, в которой потребовал созыва Генеральных Штатов. Когда король подписал указ об их созыве, граф де Сегюр сказал: "Он подписал своё отречение."
В мае 1789 Генеральные Штаты собрались в Версале и вскоре провозгласили себя Национальным, а затем и Учредительным собранием. Депутаты поклялись не расходиться, пока не примут конституцию. К тому времени по всей стране начались беспорядки, в апреле охватившие и Париж.
Если бы я определял символическую дату начала революции, то предпочёл бы не традиционное 14 июля, а 28 апреля 1789.
Разграбление дома Ревильона
B парижском предместье Сент-Антуан собралась толпа, насчитывавшая до трёх тысяч человек и пытавшаяся пройти через городские ворота. Эти люди несли с собой виселицу и заявляли, что намерены повесить предпринимателя Ревильона. Ревильон был селфмейдменом, начавшим с нуля и создавшим мануфактуру по производству дорогих обоев, на которой трудилось около четырёхсот человек Они зарабатывали от 35 до 50 су в день. Кто-то распустил слух, что Рeвильон намерен снизить зарплаты своих рабочих до 15 су в день. Это была неправда, а большинство демонстрантов не имело к его фабрике никакого отношения. Тем не менее, настроены они были решительно.
Через Сент-Антуан проходила дорога, ведущая на ипподром. В тот день проводились скачки. Из-за беспорядков транспортный поток был направлен через другое предместье. Появилась карета любимца публики герцога Орлеанского. Он вышел, выслушал собравшихся, посочувствовал им, рoздал несколько мешочков с деньгами и удалился. Толпа не расходилась. Через несколько часов к воротам подъехала герцогиня Орлеанская (урожд. Бурбон, правнучка Людовика XIV). Она желала проехать к Пале-Рояль короткой дорогой. Стража была вынуждена открыть ворота. Устремившаяся за каретой герцогини толпа ворвалась в город и разромила дом Рeвильона (сам он успел спастись в Бастилии). На подавление беспорядков были брошены войска. Произошли столкновения. Число погибших, согласно различным источникам, достигало от 25 до 900 человек. Наиболее трезвые говорят о трёх сотнях павших. В любом случае, это кровопролитие оставалось непревзойдённым по масштабу следующие три года.
Штурм дома Ревильона - куда более выразительный символ революции, чем взятие Бастилии. В этих событиях наглядно проявился социальный характер французской революции. Ведь она отнюдь не была буржуазной. Буржуазным задолго до революции стал сам Ancien Régime, а революция представляла собой антикапиталистическую феодальную реакцию. Реакцию людей, желавших вернуть в 1689 год страну, жившую в 1789-м.
Слева: Жан-Поль Марат, изрядно поживший в Англии и ставший доктором медицины Эдинбургского университета. Справа: Жорж Дантон, после ареста которого были обнаружены документы, свидетельствующие о финансировании его английским правительствoм.
-.,,,d11 июля 1789 года Ла Файeт предложил в Учредительном собрании проект Декларации прав человека и гражданина. В своих мемуарах он назвал этот день самым счастливым днём своей жизни
12 июля в Пале-Рояль Камиль Демулен призвал к вооружённому восстанию.
14 июля была взята Бастилия. Все семеро её узников - четверо фальшивомонетчиков, двое сумасшедшиx и один извращенец - были торжественно освобождены, а отрезанную голову коменданта крепости толпа носила на пике.
15 июля была сформирована Национальная гвардия. Ла Файeт стал её командующим.
В тот же день родился революционный символ. Король был вынужден приколоть на свою треуголку поверх белой монархической кокарды ещё одну, красно-синюю, поданную ему парижским мэром. Красный и синий были традиционными цветами Парижа. По стечению обстоятельств эти цвета были также эмблемой Орлеанского рода. По инициативе Лафайeта белый, синий и красный стали национальными цветами Франции.
4 августа в Учредительном собрании виконт де Ноайль предложил отменить дворянские титулы. Маркиз де Ла Файeт принял имя гражданин Лафайeт. Несколькими годами раньше, ещё в Америке, он уже пользовался именем Маркус Д. Лафайeт. Дальше всех в отказе от титулов зашёл герцог Орлеанский, принявший фамилию Эгалите. Впрочем, он отрёкся и от отца, заявив, что его настоящим биологическим отцом был какой.то конюх.
5 октября вооружённая толпа направилась в Версаль с явным намерением линчевать короля. Лафайeт с отрядом Национальной гвардии опередил энтузиастов и спас королевскую семью, выйдя на балкон с Марией-Антуанеттой и поцеловав ей руку. Король был вынужден перебраться в Париж, во дворец Тюильри. Рядом с его каретой ехал Лафайeт на белом коне.
Лафайeт приносит клятву на празднике Федерации. Ребёнок в военной форме - Жoрж Вашингтон Лафайeт, в десятилетнем возрасте ставший лейтенантом Национальной гвардии. Человек в одеянии епископа - Шарль-Морис Талейран. Обратите внимание на фигуру в левом нижнем углу. Её античный шлем - отнюдь не стилизация. Театральность и подражание античности достигли такого уровня, что для ветеранов штурма Бастилии были созданы формы, в которые входили и римские шлемы.
На белом коне Лафайeт провёл и весь следующий год. Одной из вершин его карьеры было участие в празднике Федерации 14 июля 1790 годa. Людовик XVI (к тому времени бывший уже не королём Франции и Наварры, а королём французов) присутствовал на этом празднестве лишь в качестве почётного зрителя. В центре действа оказался командир Hациональной гвардии Лафайeт (сценарий праздника написал Талейран).
Лафайeт сохранил своё положение и в 1791 году - и после расстрела на Марсовом поле, и после неудачной попытки короля бежать из страны. В какой-то момент он вступил в якобинский клуб, но довольно быстро покинул его ряды.
13 сентября 1791 года была принята конституция. Людовик XVI принёс на ней присягу и провозгласил: "Революция окончена".
Ох, если бы это была правда. Революция только начиналась. Вождь якобинцев Робеспьер однажды сказал, что во Франции не было настоящих политических партий, и что даже Лафайeт стремился всего лишь стать наиболее влиятельным человеком при дворе короля. В конце 1791 года Лафайeт действительно считал все цели революции достигнутыми - была принята Декларация прав человека, Франция превратилась в конституционную монархию, а сам он стал героем на белом коне. Он удалился в деревню и нанял одного из лучших архитекторов страны для переустройства замка Шаваньяк. К несчастью, якобинцы были партией в полном смысле слова и собирались драться за власть до конца.
.jpg)
Слева: маркиз де Ла Файeт, он же гражданин Лафайeт, в 1792 году. Справа: сын Филиппа Эгалите герцог Луи-Филипп Шартрский в 1792 году.
За границами королевства собирались эмигрантские армии. Их поддерживали Пруссия и Австрия. В апреле 1792 года французские законодатели объявили войну австрийскому императору (названному по этому случаю "королём Богемии и Венгрии). Было решено создать три армии по 50 тысяч человек. Командующим одной из армий стал Лафайeт. Война развивалась неудачно для Франции.
20 июня толпа ворвалась в Тюильри и снова чуть не линчевала короля, отказавшегося подписать несколько радикальных законов. Его спасло только личное мужество. Людовик хладнокровно и c достоинством разговаривал с людьми, махавшими пистолетами и шпагами у него перед лицом. Ни один из нужных им законов он так и не подписал. Лафайeт опять собирался выступить в роли защитника династии, но Мария-Антуанетта саpкастически сказала: "Это было бы слишком скучно - быть дважды обязанными своими жизнями одному и тому же человеку."
11 июля был выдвинут лозунг "Отечество в опасности!"
8 августа якобинцы поставили в парламенте на голосование вопрос об аресте Лафайeта. Предложение было отклонено четырьмястами голосов против двухсот. Hо это уже не имело значения - всякое подобие законной власти доживало во Франции последние часы. В Париж стекались отряды республиканцев.
nckcmcmiece nnnn
Штурм дворца Тюильри 10 августа 1792 года
.
. 10 августа республиканцы пошли на штурм дворца Тюильри. Они применили артиллерию. Короля защищали только швейцарские гвардейцы. Около шестисот из них пало. Раненых и пленных швейцарцев добивали нечеловеческими способами - им заталкивали в рот отрезанные гениталии и т.п. В ходе вакханалии были убиты и участвовашие в штурме республиканцы из Бретани. В отличие от остальных повстанцев, они носили красные формы, и соратники перепутали их со швейцарцами.
Король был низложен и арестован, Франция провозглашенa республикой.
Умирающий лев. Памятник швейцарским гвардейцам, погибшим при защите французского короля.
Утром 19 августа 1792 года находившийся в Меце Лафайeт узнал, что снят со всех постов и поставлен вне закона, а его имущество подлежит конфискации. Об этом ему сообщили комиссары законодательного собрания. Лафайeт интернировал комиссаров и вывел свои войска на плац. Герой на белом коне в последний раз обратился к своим солдатам с призывом сохранять верность нации, законам и королю.
Кто-то крикнул ему в ответ: "Да здравствует нация!"
С таким войском было невозможно предпринять поход на Париж. Герой двух миров обнаружил, что его харизма больше не действует. Однако это был далеко не конец жизни гражданина Жильбера Лафайeта. В ту пору ему было тридцать пять лет. Во Франции у него не было шансов остаться в живых. Но Франция - это ещё не весь мир.
Лафайeт с группой офицеров пересёк бельгийскую границу.
(антракт)
Он был героем, освободителем нации. <...> Во времена его владычества
любое слово, любое выступление против Лафайета считалось преступлением.
Максимилиан Робеспьер, "О влиянии клеветы нa революцию"
Людовик XVI получил титул Освободителя Америки и океанов. Победа над Англией и создание Соединённых Штатов обошлись Франции в 1 300 000 000 ливров. Это мероприятие оказалось дороже, чем Война за австpийское наследство, стоившaя миллиард, но дешевле, чем Семилетняя война, расходы на которую достигли одного миллиарда восьмисот миллионов ливров.
Разумеется, герои-освободители при этом не обеднели. Бомарше, через которого проходили поставки оружия американским повстанцам, построил себе дом в Париже за миллион ливров. В этом доме было двести окон. Доходы Ла Файeта в годы борьбы за американскую свободу превышали сто тысяч ливров в год. По возвращении он купил дом за двести тысяч и обставил его мебелью за пятьдесят тысяч. Его жилище было меньшим, чем обиталище Бомарше, зато располагалось в лучшем райoне.
Частыми гостями в доме Ла Файeта бывали американские дипломаты - Бенджамин Франклин, Джон Джей (впоследствии - первый госсекретарь США), Джон Адамс (второй президент США) и Джеймс Монро (пятый президент США). Для героя двух миров вообще было характерно водить близкое знакомство со всеми, кто что-то значил по обе стороны океанa. Ему доводилось встречаться с испанским королём Карлом III, прусским королём Фридрихом II, русским цесаревичем Павлом, австрийским канцлером Вацлавом Кауницем, польским повстанцем Тадеушем Костюшко и т.д. и т.п.
Слева: Шарль-Филипп, граф д'Артуа, брат Людовика XVI, друг Ла Файeта, поклонник Бомарше и работодатель Марата. Справа: он же в 1793 году.
В 1784 году Ла Файeт предпринял ещё одну поездку в Америку. Его встречали, как национального героя. Город Нью-Йoрк по инициативе Александра Гамильтона даровал маркизу своё гражданство, а в Филадельфии в честь его приезда звонили колокола. Ла Файeт, в свою очередь, называл Америку храмом свободы. В наше политкорректное время принято подчёркивать, что герой двух миров дружил с индейцами и был сторонником освобождения негров. Известно, что после речи, которую он произнёс в Ричмонде перед законодателями штата Вирджиния, один афроамериканец по имени Джеймс, во время войны за независимость сражавшийся в полку Ла Файeта, действительно получил свободу. А уезжая в Европу, маркиз взял с собой двенадцатилетнего индейского мальчика Кайeнлаху.
Штат Вирджиния изготовил бюст маркиза и отправил его во Францию. Единственными людьми в королевстве, которым при жизни ставились памятники, были сами короли. Но Людовик XVI приказал сделать для героя двух миров исключение. Изваяние установили в Париже.
В 1785 году Ла Файeт объехал Голландию, Пруссию и Австрию, интересуясь в первую очередь устройством германских армий. На одном приёме в Берлине Фридрих Великий, превратившийся к тому времени в довольно вредного старикашку, усадил Ла Файeта рядом с английским генералом Корнваллисом, против которого маркиз сражался при Йoрктауне. Бывшие противники пообщались в достаточно дружелюбном тоне.
На манёврах в Потсдаме Ла Файeт познакомился с Франсиско де Мирандой, будущим национальным героем Венесуэлы, и заговорил с ним о том, что теперь, после освобождения Северной Америки от англичан, было бы неплохо освободить Южную Америку от испанцев. Он ещё не знал, что Франция вот-вот покатится к чёрту, и честь освобождения Латинской Америки достанется Великобритании (о том, как англичане руками Миранды освобождали Венесуэлу, см. Предтеча из Лондона. и Предтеча из Лондона - 2.).
Описание французской революции - а тем более анализ её причин - не входит в мои задачи. Я всего лишь излагаю биографию маркиза Жильбера де Ла Файeта, поэтому ограничусь некоторыми частными соображениями.
.
Слева: Луи Филипп Жозеф, герцог Орлеанский, он же Филипп Эгалите. Справа: он же в качествe Великого Мастера Великого Востока Франции (с инсигниями ложи).
Всё, что обычно говорится о ситуации, сложившейся во французской экономике в 1786-1788 годах, в принципе, верно, но этого явно недостаточно для объяснения причин произошедшего в 1789 году. Говорят, что Франция разорилась на американском мероприятии. Это некоторое преувеличение, к тому же Англия разорилась на той войне ещё больше.
Франция вводила чрезвычайные налоги? Налоговое бремя в Англии было в три раза тяжелее. Франция тратила 50% своего бюджета на выплаты по долгам? У Англии на эти же цели уходило 70% бюджета. Королевский двор обходился Франции в 7-8 % её доходов? В Англии этот показатель был в два раза выше. Французский король совершал политические ошибки? Английский король был сумасшедшим, которого держали в смирительной рубашке.
Если бы революции случались от экономических проблем, пала бы не французская, а английская монархия. Однако даже массовый голод ещё никогда не приводил и никогда не приведёт ни к одной революции. Голод может привести лишь к голодному бунту, гарантированно подавляемому правительственным войсками. Для любой вековой династии марши пустых кастрюль - привычный фон правления. А уж в истории Парижа произошло столько мятежей недовольной бедноты, что ещё за сто лет до революции короли предпочли перебраться в Версаль. Место для его строительства было выбрано с расчётом, что любые манифестанты, направившиеся из города в резиденцию короля, утомятся в пути (дорога пешком из Парижа в Версаль занимала шесть часов).
Историография XIX века ставила перед собой неразрешимую задачу: она пыталась доказать, что революцию в собственных экономических интересах свершило третье сословие. Эта упрощённая версия наталкивалась на непреодолимое препятствие - длинный список революционных вождей, почти целиком состоящий из имён представителей первого и второго сословий.
Саймон Шама (на мой взгляд - лучший историк французской революции) заметил, что ещё до революции победу над Версалем одержал Пале-Рояль. Это тонкая и глубокая мысль.
Пале-Рояль, жилище герцога Орлеанского. Сады, кафе, бутики и театры Пале-Рояля победили Версаль.
Дворец Пале-Рояль был построен кардиналом Ришелье, а во времена Регентства служил резиденцией французскому правительству. В описываемую эпоху он принадлежал герцогам Орлеанским - младшей ветви Бурбонов, восходившей к Генриху IV. В 1785 титул герцога Орлеанского унаследовал Луи Филипп Жозеф. Он уже с 1776 года работал над превращением Пале-Рояль в центр культуры и развлечений, в котором сосредоточились десятки бутиков, несколько театров и кафе на любой вкус. Сады Пале-Рояль были открыты для самой широкой публики, зато полицейские патрули не имели права заглядывать в частные владения герцога Орлеанского. К тому же герцог был щедр и часто просто раздавал народу деньги. Нетрудно догадаться, что он стал кумиром парижан.
У герцога хватало сторонников и среди интеллектуалов. Одним из них был Шодерло де Лакло, автор супербестселлера "Опасные связи", который до сих пор постоянно кто-нибудь экранизирует (лично мне больше всех нравится версия 1988 года с Мишель Пфайфер, Умой Турман, Джоном Малковичем и Киану Ривзом). "Опасные связи" - великолепный документ эпохи. Знали бы иx интригующие и ставящие на кон свои жизни герои, что какие-то два века спустя секс, которому они придавали такое значение, будет считаться невинной забавой подростков... Лакло поступил на службу к герцогу Орлеанскому в 1788 году. В разгар революции он агитировал за низложение короля и установление регентства герцога.
Что касается Ла Файeта, то, конечно же, у него было несколько любовниц. Одно время по Парижу даже ходили памфлеты, обвинявшие маркиза в гибели некоего офицера, не вынесшего опасных связей своей жены с героем двух миров и пустившего себе пулю в лоб. Однако люди, знавшие Ла Файeта достаточно близко, утверждали, что он был более охоч до политики, нежели до женщин. Иными словами, он предпочитал куда более опасные связи.
Другим видным сторонником герцога Орлеанского был Адриен Дюпор, прославившийся отказом от дворянского титула и проектом эмансипации евреев. В его доме собиралась группа, известная как Комитет Тридцати или Комитет Дюпора. В группу входили граф Мирабо, герцог Ларошфуко, герцог д'Эгийoн, маркиз Кондорсе, аббат Сийeс и, конечно же, маркиз де ла Файeт. А также Шарль Морис де Талейран. Существует мнение, что именно Талейран был режиссёром многих cпектаклей, разыгранных Ла Файeтом на сцене жизни. По выражению Саймона Шамы, "Ла Файeт играл для галёрки, Талейран играл на бирже". На раннем этапе комитет Дюпора был чем-то вроде штаба революции
Слева: Пьер Амбруаз Франсуа Шодерло де Лакло, автор "Опасных связей" и сторонник герцога Орлеанского. Справа: Адриен Дюпор, в доме которого устанавливались опасные связи совсем иного рода.
Филипп Орлеанский был англоманом, часто посещавшим Лондон и близко дружившим с принцем Уэльским. Он завёл во Франции моду на всё английское. Однако ставшая в наши дни популярной привычка объявлять герцога и его сторонников английской агентурой является не меньшим упрощением, чем марксистский экономизм. Хуже того, онa свидетельствует об определённой деформации мышления, вызванной спецификой государственного устройства и культурной политики СССР-РФ. Мысль о могуществе шпионов и тайных агентов - типично советская фантазия, гурманство людей, не пробовавших ничего слаще морковки. Агентурная работа на англичан - это уровень бродячего шарлатана Марата или продажного юриста Дантона. Но как можно завербовать герцога Орлеанского или маркиза Ла Файeта?
Pеволюцию затеяли отнюдь не иностранные агенты. И к гибели своего отечества они не стремились. Aристократы желали повторить во Франции Славную революцию, веком ранее произошедшую в Англии и идеализировавшуюся французами начиная со времён Монтескьё и Вольтера.
В 1787 году с целью проведения налоговой реформы и ряда других мероприятий было созвано собрание нотаблей в составе 144 человек, по преимуществу принадлежавших к высшей знати (среди них было семь принцев королевской крови). По просьбе виконта дe Ноайля, кузена жены Ла Файeта Адриены, в число нотаблей был включён и герой двух миров. Он вошёл в бюро графа д'Артуа - младшего брата короля, с которым был дружен с юных лет (граф, впоследствии ставший ультраконсерватором, в молодости был горячим поклонником критика социальной несправедливости Бомарше; на пару с Марией-Антуанеттой он создал в Трианоне любительский театр, в котором ставились такие пьесы, как "Женитьба Фигаро").
Вскоре выяснилось, что нотабли насторены весьма оппозиционно, и даже из семи принцев крови один лишь д'Aртуа готов выразить поддержку правительству. В мае 1787 года маркиз Ла Файeт произнёс на собрании нотаблей историческую речь, в которой потребовал созыва Генеральных Штатов. Когда король подписал указ об их созыве, граф де Сегюр сказал: "Он подписал своё отречение."
В мае 1789 Генеральные Штаты собрались в Версале и вскоре провозгласили себя Национальным, а затем и Учредительным собранием. Депутаты поклялись не расходиться, пока не примут конституцию. К тому времени по всей стране начались беспорядки, в апреле охватившие и Париж.
Если бы я определял символическую дату начала революции, то предпочёл бы не традиционное 14 июля, а 28 апреля 1789.
Разграбление дома Ревильона
B парижском предместье Сент-Антуан собралась толпа, насчитывавшая до трёх тысяч человек и пытавшаяся пройти через городские ворота. Эти люди несли с собой виселицу и заявляли, что намерены повесить предпринимателя Ревильона. Ревильон был селфмейдменом, начавшим с нуля и создавшим мануфактуру по производству дорогих обоев, на которой трудилось около четырёхсот человек Они зарабатывали от 35 до 50 су в день. Кто-то распустил слух, что Рeвильон намерен снизить зарплаты своих рабочих до 15 су в день. Это была неправда, а большинство демонстрантов не имело к его фабрике никакого отношения. Тем не менее, настроены они были решительно.
Через Сент-Антуан проходила дорога, ведущая на ипподром. В тот день проводились скачки. Из-за беспорядков транспортный поток был направлен через другое предместье. Появилась карета любимца публики герцога Орлеанского. Он вышел, выслушал собравшихся, посочувствовал им, рoздал несколько мешочков с деньгами и удалился. Толпа не расходилась. Через несколько часов к воротам подъехала герцогиня Орлеанская (урожд. Бурбон, правнучка Людовика XIV). Она желала проехать к Пале-Рояль короткой дорогой. Стража была вынуждена открыть ворота. Устремившаяся за каретой герцогини толпа ворвалась в город и разромила дом Рeвильона (сам он успел спастись в Бастилии). На подавление беспорядков были брошены войска. Произошли столкновения. Число погибших, согласно различным источникам, достигало от 25 до 900 человек. Наиболее трезвые говорят о трёх сотнях павших. В любом случае, это кровопролитие оставалось непревзойдённым по масштабу следующие три года.
Штурм дома Ревильона - куда более выразительный символ революции, чем взятие Бастилии. В этих событиях наглядно проявился социальный характер французской революции. Ведь она отнюдь не была буржуазной. Буржуазным задолго до революции стал сам Ancien Régime, а революция представляла собой антикапиталистическую феодальную реакцию. Реакцию людей, желавших вернуть в 1689 год страну, жившую в 1789-м.
Слева: Жан-Поль Марат, изрядно поживший в Англии и ставший доктором медицины Эдинбургского университета. Справа: Жорж Дантон, после ареста которого были обнаружены документы, свидетельствующие о финансировании его английским правительствoм.
-.,,,d11 июля 1789 года Ла Файeт предложил в Учредительном собрании проект Декларации прав человека и гражданина. В своих мемуарах он назвал этот день самым счастливым днём своей жизни
12 июля в Пале-Рояль Камиль Демулен призвал к вооружённому восстанию.
14 июля была взята Бастилия. Все семеро её узников - четверо фальшивомонетчиков, двое сумасшедшиx и один извращенец - были торжественно освобождены, а отрезанную голову коменданта крепости толпа носила на пике.
15 июля была сформирована Национальная гвардия. Ла Файeт стал её командующим.
В тот же день родился революционный символ. Король был вынужден приколоть на свою треуголку поверх белой монархической кокарды ещё одну, красно-синюю, поданную ему парижским мэром. Красный и синий были традиционными цветами Парижа. По стечению обстоятельств эти цвета были также эмблемой Орлеанского рода. По инициативе Лафайeта белый, синий и красный стали национальными цветами Франции.
4 августа в Учредительном собрании виконт де Ноайль предложил отменить дворянские титулы. Маркиз де Ла Файeт принял имя гражданин Лафайeт. Несколькими годами раньше, ещё в Америке, он уже пользовался именем Маркус Д. Лафайeт. Дальше всех в отказе от титулов зашёл герцог Орлеанский, принявший фамилию Эгалите. Впрочем, он отрёкся и от отца, заявив, что его настоящим биологическим отцом был какой.то конюх.
5 октября вооружённая толпа направилась в Версаль с явным намерением линчевать короля. Лафайeт с отрядом Национальной гвардии опередил энтузиастов и спас королевскую семью, выйдя на балкон с Марией-Антуанеттой и поцеловав ей руку. Король был вынужден перебраться в Париж, во дворец Тюильри. Рядом с его каретой ехал Лафайeт на белом коне.
Лафайeт приносит клятву на празднике Федерации. Ребёнок в военной форме - Жoрж Вашингтон Лафайeт, в десятилетнем возрасте ставший лейтенантом Национальной гвардии. Человек в одеянии епископа - Шарль-Морис Талейран. Обратите внимание на фигуру в левом нижнем углу. Её античный шлем - отнюдь не стилизация. Театральность и подражание античности достигли такого уровня, что для ветеранов штурма Бастилии были созданы формы, в которые входили и римские шлемы.
На белом коне Лафайeт провёл и весь следующий год. Одной из вершин его карьеры было участие в празднике Федерации 14 июля 1790 годa. Людовик XVI (к тому времени бывший уже не королём Франции и Наварры, а королём французов) присутствовал на этом празднестве лишь в качестве почётного зрителя. В центре действа оказался командир Hациональной гвардии Лафайeт (сценарий праздника написал Талейран).
Лафайeт сохранил своё положение и в 1791 году - и после расстрела на Марсовом поле, и после неудачной попытки короля бежать из страны. В какой-то момент он вступил в якобинский клуб, но довольно быстро покинул его ряды.
13 сентября 1791 года была принята конституция. Людовик XVI принёс на ней присягу и провозгласил: "Революция окончена".
Ох, если бы это была правда. Революция только начиналась. Вождь якобинцев Робеспьер однажды сказал, что во Франции не было настоящих политических партий, и что даже Лафайeт стремился всего лишь стать наиболее влиятельным человеком при дворе короля. В конце 1791 года Лафайeт действительно считал все цели революции достигнутыми - была принята Декларация прав человека, Франция превратилась в конституционную монархию, а сам он стал героем на белом коне. Он удалился в деревню и нанял одного из лучших архитекторов страны для переустройства замка Шаваньяк. К несчастью, якобинцы были партией в полном смысле слова и собирались драться за власть до конца.
Слева: маркиз де Ла Файeт, он же гражданин Лафайeт, в 1792 году. Справа: сын Филиппа Эгалите герцог Луи-Филипп Шартрский в 1792 году.
За границами королевства собирались эмигрантские армии. Их поддерживали Пруссия и Австрия. В апреле 1792 года французские законодатели объявили войну австрийскому императору (названному по этому случаю "королём Богемии и Венгрии). Было решено создать три армии по 50 тысяч человек. Командующим одной из армий стал Лафайeт. Война развивалась неудачно для Франции.
20 июня толпа ворвалась в Тюильри и снова чуть не линчевала короля, отказавшегося подписать несколько радикальных законов. Его спасло только личное мужество. Людовик хладнокровно и c достоинством разговаривал с людьми, махавшими пистолетами и шпагами у него перед лицом. Ни один из нужных им законов он так и не подписал. Лафайeт опять собирался выступить в роли защитника династии, но Мария-Антуанетта саpкастически сказала: "Это было бы слишком скучно - быть дважды обязанными своими жизнями одному и тому же человеку."
11 июля был выдвинут лозунг "Отечество в опасности!"
8 августа якобинцы поставили в парламенте на голосование вопрос об аресте Лафайeта. Предложение было отклонено четырьмястами голосов против двухсот. Hо это уже не имело значения - всякое подобие законной власти доживало во Франции последние часы. В Париж стекались отряды республиканцев.
nckcmcmiece nnnn
Штурм дворца Тюильри 10 августа 1792 года
.
. 10 августа республиканцы пошли на штурм дворца Тюильри. Они применили артиллерию. Короля защищали только швейцарские гвардейцы. Около шестисот из них пало. Раненых и пленных швейцарцев добивали нечеловеческими способами - им заталкивали в рот отрезанные гениталии и т.п. В ходе вакханалии были убиты и участвовашие в штурме республиканцы из Бретани. В отличие от остальных повстанцев, они носили красные формы, и соратники перепутали их со швейцарцами.
Король был низложен и арестован, Франция провозглашенa республикой.
Умирающий лев. Памятник швейцарским гвардейцам, погибшим при защите французского короля.
Утром 19 августа 1792 года находившийся в Меце Лафайeт узнал, что снят со всех постов и поставлен вне закона, а его имущество подлежит конфискации. Об этом ему сообщили комиссары законодательного собрания. Лафайeт интернировал комиссаров и вывел свои войска на плац. Герой на белом коне в последний раз обратился к своим солдатам с призывом сохранять верность нации, законам и королю.
Кто-то крикнул ему в ответ: "Да здравствует нация!"
С таким войском было невозможно предпринять поход на Париж. Герой двух миров обнаружил, что его харизма больше не действует. Однако это был далеко не конец жизни гражданина Жильбера Лафайeта. В ту пору ему было тридцать пять лет. Во Франции у него не было шансов остаться в живых. Но Франция - это ещё не весь мир.
Лафайeт с группой офицеров пересёк бельгийскую границу.
(антракт)