Квартира площадью 576 метров с видом на Кремль в подарок иностранцу. Без отделки и без воды.
Вслед за Жераром Депардье квартиру в историческом центре Москвы получил еще один иностранный деятель культуры. Теперь им стал швед Матс Эк. Квартира большая и просторная - 576 метров (24 х 24) с очень высокими потолками и видом на Кремль. Но с обременением. Обременение - 12 человек.
Мои дорогие друзья, не пугайтесь названию поста: для размещения текстов в промо необходимо какое-нибудь броское зазывное название )) А речь вообще-то о балете Матса Эка «Квартира» на музыку Fleshquartet’a на Новой сцене Большого театра.
Шведский балетмейстер - культовый мастер хореографического абсурдизма, шокировавший в свое время культурное сообщество «Жизелью», где действие происходит в сумасшедшем доме, а в финале на сцене остается абсолютно голый Альберт, и «Лебединым озером» с лысой Одеттой. В его «Квартире», впрочем, в сумасшедший дом никого не сдают, голым никто не бегает. Однако и здесь господин Эк находит возможности эпатировать публику, засунув, например, голову танцовщицы в биде или приготовив на ужин младенца-гриль.
Соблазнительна мысль поставить балет, воспев все прелести коммунального быта. Но к счастью для господина Эка с этой проблемой он не знаком, а сочинять подобное должен лишь абориген, сам прошедший школу закалки коммунальной квартиры. Балет Матса Эка о другом: об эмоциональном наполнении пространства вокруг предметов, без которых не обходится нормальная квартира - биде, телевизор, плита, дверь. Ежедневное курсирование между ними хореограф представляет как глобальную миграцию человеческих отношений.
Биде в условиях российской действительности воспринимается как элемент дома будущего, поэтому светлая тоска Анны Балуковой, нежившейся вокруг этого обязательного предмета шведской ванной комнаты, будет понятна каждой жительницы российской провинции. Невидимый телевизор опутывает милейшего Семена Чудина невидимыми щупальцами хоррора из новостей и, вероятно, партийных съездов; льющийся из-за кулис свет голубого экрана зомбирует не хуже профессионального гипнотизера. Разгильдяи пешеходы мечутся по «зебре», игнорируя правила дорожного движения, и возмездие незамедлительно укладывают их ровными трупиками на белых полосах. Вроде бы невинно начинается семейный дуэт вокруг плиты: нет ничего более обыденного, чем накормить ужином вернувшегося домой супруга. Но недосказанность движений усиливает внутреннее напряжение и приводит к взрывающему мозг черному финалу. Жена (наициничнейшая Мария Александрова) хладнокровно достает из духовки и подает мужу (Александр Смольянинов) обуглившееся тельце младенца, а дымящаяся плита превращает в дым мечты супруга о семейном согласии. Квинтет прима-балерин и солисток с пылесосами эпатажно варьирует тему полета коммунальных валькирий. Дуэт «Дверь», воспринимающийся центром балета хотя бы потому, что в нем танцует Диана Вишнева, в лирико-ироническом ключе трактует голубую мечту женщины о готовности вынести все, был бы милый (Денис Савин) рядом. Заветная награда - счастливое совместное плаванье на кораблике мечты - таки достается героине, на роль кораблика идеально подошло биде.
Сюжет, таким образом, плавно закольцовывается вокруг биде: утром оно спасает от раздрая тяжелого пробуждения, снабжая героиню порцией свежести, к вечеру отправляет ее в страну грез и фантазий. Осталось только оснастить каждый российский дом этим чудом шведской сантехники!
Второе отделение явилось логическим продолжением матсаэковского спектакля. Жильцы вселились в «Квартиру». Сразу же обнаружилось, что дом сдан без отделки (серая бетонная коробка) и без воды. Воды нет, растительности нет, населена роботами (с). Преодоление сантехнического головотяпства составляет сюжет балета «Весна священная».
Вообще-то второе отделение дало старт дерзкому культурологическому проекту Большого театра «Век Весны священной - век модернизма». В 2013 году исполняется 100 лет со дня мировой премьеры «Весны священной» в постановке Вацлава Нижинского, которая официально считается первым спектаклем танцевального авангардизма. В течение апреля 2013 года отечественные зрители увидят наиболее интересные и спорные хореографические интерпретации этой гениальной музыки Стравинского. Честь открытия фестиваля выпала Татьяне Багановой, которая буквально влетела в этот проект после отказа МакГрегора приехать на постановку (убоялся интурист криминальной ситуации в Москве), поставив за 6 недель свою версию «Весны».
Что и говорить: за полтора месяца сделать спектакль с нуля, и тем самым спасти первый театр страны от позорной отмены давно заявленной премьеры - это подвиг! Сложнейшие условия работы привели к трудному результату. Романтики в этой «Весне» искать не стоит. Балет намеренно натуралистичен, и эмоционально переведен в животный план. Нет в нем и личностей - на сцене действует животная масса. Наверное, в этом и состоит концептуальная задумка автора: когда бытие определяется исключительно физиологическим началом, люди превращаются в покорное и легко управляемое стадо.
Народ томится духовной жаждой и молится на огромный водопроводный кран, висящий где-то очень высоко. Тема эта вызывает в памяти балет «Легенда о любви», в котором главный герой Ферхад, чтоб получить руку возлюбленной, должен добыть для страждущего народа воду. Только героя, подобного Ферхаду в спектакле госпожи Багановой нет, а тот, кто занимает ведущее место, вызывающе неприятен. Несмотря на то, что он ладен и красив, высок и строен, франтовато одет (в придачу к комплекту трусы - майка - носки, в которые облачен мужской состав балета, украшен еще длинным кожаным передником, какой надевают патологоанатомы), его тараканья пластика дает весьма характерное представление о внутренней сущности этого главного гоблина.
Балет, в принципе, представляет несколько пластических сюжетов о привычно тяжелой жизни, где даже нет места борьбе за существование. Вот гоблины-мужчины покорно копают ямы; вот женщины обреченно высыпают из банок красный песок; вот являются руководящие силы в масках; вот кто-то, надев себе на голову кучу № 5 (в балете все кучи прилежно пронумерованы), ползет, вероятно, в сторону кладбища. С небес спускается стол, на котором находится сильно увеличенная электрическая лампа, если посмотреть на нее другим взглядом, то вместо пружины накаливания можно увидеть змеевик, и тогда коренным образом меняется смысл: это самогонный аппарат. По этому случаю женщины начинают кататься по столу, падая в заботливо приготовленный алюминиевый желоб, в который насыпана бетонная пыль. Они с наслаждением валяются в этой пыли и художественно трясут волосами (интересно, пострадала ли одежда у сидящих в первых рядах зрителей?). Произведенные манипуляции преображают женщин до неузнаваемости, в честь чего мужчины дарят им пластиковые букеты цветов. Дамы находят цветам практическое применение: они смахивают с себя пыль этими букетами, и радостно разоблачаются до трусов и маек. Некоторые зрители из первых рядов, забеспокоившись о сохранности одежды, демонстративно покинули зал. Дамы тем временем встают на подставки, наверное, чтоб мужчины их лучше рассмотрели. Но зря они это сделали, ибо, чуть потанцевав, мужчины-гоблины возвращаются к представительницам прекрасного пола и выбивают у них из-под ног эти подставки, и с чувством глубокого удовлетворения смотрят, как дамы в агонии дергаются в петлях. Повисев немного, женщины самостоятельно перебираются в ванную, избавляя тем самым мужчин от необходимости обмывать их тела. Наверное, они заодно переходят и в новую субстанцию - ибо свет делается резко-локальным: сверху спускаются прожектора, которые освещают стоящую внизу группу, жадно раскрывшую рты. Провидение, сжалившись, посылает им живительный дождь, который льется из означенных прожекторов. Народ ухает и фыркает, смывая с себя трудовой пот и строительную пыль.
У «Весны священной» Татьяны Багановой есть абсолютно все шансы надолго удержаться в репертуаре Большого театра. Если ее ставить Прологом к «Мойдодыру».
Мои дорогие друзья, не пугайтесь названию поста: для размещения текстов в промо необходимо какое-нибудь броское зазывное название )) А речь вообще-то о балете Матса Эка «Квартира» на музыку Fleshquartet’a на Новой сцене Большого театра.
Шведский балетмейстер - культовый мастер хореографического абсурдизма, шокировавший в свое время культурное сообщество «Жизелью», где действие происходит в сумасшедшем доме, а в финале на сцене остается абсолютно голый Альберт, и «Лебединым озером» с лысой Одеттой. В его «Квартире», впрочем, в сумасшедший дом никого не сдают, голым никто не бегает. Однако и здесь господин Эк находит возможности эпатировать публику, засунув, например, голову танцовщицы в биде или приготовив на ужин младенца-гриль.
Соблазнительна мысль поставить балет, воспев все прелести коммунального быта. Но к счастью для господина Эка с этой проблемой он не знаком, а сочинять подобное должен лишь абориген, сам прошедший школу закалки коммунальной квартиры. Балет Матса Эка о другом: об эмоциональном наполнении пространства вокруг предметов, без которых не обходится нормальная квартира - биде, телевизор, плита, дверь. Ежедневное курсирование между ними хореограф представляет как глобальную миграцию человеческих отношений.
Биде в условиях российской действительности воспринимается как элемент дома будущего, поэтому светлая тоска Анны Балуковой, нежившейся вокруг этого обязательного предмета шведской ванной комнаты, будет понятна каждой жительницы российской провинции. Невидимый телевизор опутывает милейшего Семена Чудина невидимыми щупальцами хоррора из новостей и, вероятно, партийных съездов; льющийся из-за кулис свет голубого экрана зомбирует не хуже профессионального гипнотизера. Разгильдяи пешеходы мечутся по «зебре», игнорируя правила дорожного движения, и возмездие незамедлительно укладывают их ровными трупиками на белых полосах. Вроде бы невинно начинается семейный дуэт вокруг плиты: нет ничего более обыденного, чем накормить ужином вернувшегося домой супруга. Но недосказанность движений усиливает внутреннее напряжение и приводит к взрывающему мозг черному финалу. Жена (наициничнейшая Мария Александрова) хладнокровно достает из духовки и подает мужу (Александр Смольянинов) обуглившееся тельце младенца, а дымящаяся плита превращает в дым мечты супруга о семейном согласии. Квинтет прима-балерин и солисток с пылесосами эпатажно варьирует тему полета коммунальных валькирий. Дуэт «Дверь», воспринимающийся центром балета хотя бы потому, что в нем танцует Диана Вишнева, в лирико-ироническом ключе трактует голубую мечту женщины о готовности вынести все, был бы милый (Денис Савин) рядом. Заветная награда - счастливое совместное плаванье на кораблике мечты - таки достается героине, на роль кораблика идеально подошло биде.
Сюжет, таким образом, плавно закольцовывается вокруг биде: утром оно спасает от раздрая тяжелого пробуждения, снабжая героиню порцией свежести, к вечеру отправляет ее в страну грез и фантазий. Осталось только оснастить каждый российский дом этим чудом шведской сантехники!
Второе отделение явилось логическим продолжением матсаэковского спектакля. Жильцы вселились в «Квартиру». Сразу же обнаружилось, что дом сдан без отделки (серая бетонная коробка) и без воды. Воды нет, растительности нет, населена роботами (с). Преодоление сантехнического головотяпства составляет сюжет балета «Весна священная».
Вообще-то второе отделение дало старт дерзкому культурологическому проекту Большого театра «Век Весны священной - век модернизма». В 2013 году исполняется 100 лет со дня мировой премьеры «Весны священной» в постановке Вацлава Нижинского, которая официально считается первым спектаклем танцевального авангардизма. В течение апреля 2013 года отечественные зрители увидят наиболее интересные и спорные хореографические интерпретации этой гениальной музыки Стравинского. Честь открытия фестиваля выпала Татьяне Багановой, которая буквально влетела в этот проект после отказа МакГрегора приехать на постановку (убоялся интурист криминальной ситуации в Москве), поставив за 6 недель свою версию «Весны».
Что и говорить: за полтора месяца сделать спектакль с нуля, и тем самым спасти первый театр страны от позорной отмены давно заявленной премьеры - это подвиг! Сложнейшие условия работы привели к трудному результату. Романтики в этой «Весне» искать не стоит. Балет намеренно натуралистичен, и эмоционально переведен в животный план. Нет в нем и личностей - на сцене действует животная масса. Наверное, в этом и состоит концептуальная задумка автора: когда бытие определяется исключительно физиологическим началом, люди превращаются в покорное и легко управляемое стадо.
Народ томится духовной жаждой и молится на огромный водопроводный кран, висящий где-то очень высоко. Тема эта вызывает в памяти балет «Легенда о любви», в котором главный герой Ферхад, чтоб получить руку возлюбленной, должен добыть для страждущего народа воду. Только героя, подобного Ферхаду в спектакле госпожи Багановой нет, а тот, кто занимает ведущее место, вызывающе неприятен. Несмотря на то, что он ладен и красив, высок и строен, франтовато одет (в придачу к комплекту трусы - майка - носки, в которые облачен мужской состав балета, украшен еще длинным кожаным передником, какой надевают патологоанатомы), его тараканья пластика дает весьма характерное представление о внутренней сущности этого главного гоблина.
Балет, в принципе, представляет несколько пластических сюжетов о привычно тяжелой жизни, где даже нет места борьбе за существование. Вот гоблины-мужчины покорно копают ямы; вот женщины обреченно высыпают из банок красный песок; вот являются руководящие силы в масках; вот кто-то, надев себе на голову кучу № 5 (в балете все кучи прилежно пронумерованы), ползет, вероятно, в сторону кладбища. С небес спускается стол, на котором находится сильно увеличенная электрическая лампа, если посмотреть на нее другим взглядом, то вместо пружины накаливания можно увидеть змеевик, и тогда коренным образом меняется смысл: это самогонный аппарат. По этому случаю женщины начинают кататься по столу, падая в заботливо приготовленный алюминиевый желоб, в который насыпана бетонная пыль. Они с наслаждением валяются в этой пыли и художественно трясут волосами (интересно, пострадала ли одежда у сидящих в первых рядах зрителей?). Произведенные манипуляции преображают женщин до неузнаваемости, в честь чего мужчины дарят им пластиковые букеты цветов. Дамы находят цветам практическое применение: они смахивают с себя пыль этими букетами, и радостно разоблачаются до трусов и маек. Некоторые зрители из первых рядов, забеспокоившись о сохранности одежды, демонстративно покинули зал. Дамы тем временем встают на подставки, наверное, чтоб мужчины их лучше рассмотрели. Но зря они это сделали, ибо, чуть потанцевав, мужчины-гоблины возвращаются к представительницам прекрасного пола и выбивают у них из-под ног эти подставки, и с чувством глубокого удовлетворения смотрят, как дамы в агонии дергаются в петлях. Повисев немного, женщины самостоятельно перебираются в ванную, избавляя тем самым мужчин от необходимости обмывать их тела. Наверное, они заодно переходят и в новую субстанцию - ибо свет делается резко-локальным: сверху спускаются прожектора, которые освещают стоящую внизу группу, жадно раскрывшую рты. Провидение, сжалившись, посылает им живительный дождь, который льется из означенных прожекторов. Народ ухает и фыркает, смывая с себя трудовой пот и строительную пыль.
У «Весны священной» Татьяны Багановой есть абсолютно все шансы надолго удержаться в репертуаре Большого театра. Если ее ставить Прологом к «Мойдодыру».