Шостакович-15: День 2
Прошлое воскресенье, первый день квартетного цикла, было удивительно теплым, даже для Вашингтона, почти летним. Сегодня же температура воздуха держалась на уровне не выше 6-7 градусов, а небо потемнело. Похожее похолодание и затемнение произошло в целом с сегодняшней программой из семи квартетов, с 9-го по 15-й, по сравнению с предыдущей.
Девятый квартет (1964), как и последующий Десятый, - переходный, если можно так выразиться. От ранних квартетов остались клочки лирики, но вместо целостной композиции - раздробленность. Разве что возвращающиеся мотивы, вроде темы а ля Вильгельм Телль, как-то связывают квартет воедино. Тем не менее живое исполнение этого квартета произвело большое впечатление и выявило даже не замеченные ранее ростки оптимизма, особенно в финале. Забавно, что квартет посвящен третьей (и последней) жене Шостаковича, Ирине Антоновне, и, по словам автора, отражает её образ. Не знаю, восприняла ли она это как комплимент, но, по собственному признанию, себя в этой музыке не распознала.
Десятый квартет (1964), наряду с Четвёртым и Шестым, - один из моих любимчиков. Пожалуй, это последнее кристально прозрачное, традиционное по форме сочинение Шостаковича в этом жанре. После яростного скерцо Allegretto Furioso на несколько секунд зал погрузился в гробовую тишину и полушепотом из разных уголков комнаты раздалось: "wow..." Однако тут же не успевшего отойти от стресса слушателя обволакивает пронзительная лирическая часть квартета. Финал Десятого несколько издевательский. Там целых две ложных кульминаций, в которых нагнетание оборачивается лишь разрозненным пиццикатным хором, но зато с третьего раза наконец наступает благородная тема виолончели под аккомпанемент остальных участников, напоминающий жалобный собачий визг.
Одиннадцатый квартет (1966) переломный и знаменует наступление позднего квартетного периода. Это также первое из серии сочинений, посвящённых участникам Квартета им. Бетховена, в данном случае умершему годом ранее Василию Ширинскому (второй скрипке Квартета). Когда я слушаю это удивительное произведение, мне кажется, будто квартет восстановили по полусгоревшей или размытой потопом рукописи. И то, что удалось восстановить, стало семью короткими частями. Каждая из них - любопытная попытка начать нечто заново, ни к чему конструктивному так и не приводящая.
Если верить Мэтью, то начало Двенадцатого квартета (1968) - также дань памяти Василию Ширинскому. Вторая скрипка молчит первые 34 такта, если я правильно запомнил. Однако весь квартет посвящен Дмитрию Цыганову, первой скрипке бетховенцев. Первая короткая часть квартета лирична, однако далее характер произведения существенно меняется и вплотную приближается к авангарду последних трёх квартетов. Продолжительное пиццикатное соло Мэтью очень даже удалось.
В сегодняшнем обеденном перерыве мне удалось не только поесть и передать привет местным Клее, Пикассо и Миро из постоянной коллекции, но и посетить великолепную выставку на третьем этаже музея: собрание шедевров "от Гогена до Пикассо" из двух частных швейцарских коллекций. Идеальная для меня выставка: небольшая по размеру, но совершенно исключительные полотна, не только тех, кто в названии, но и, среди прочих, Модильяни, Ван Гога, Утрилло, Явленского, а также делящие одну комнату мрачные портреты Хаима Сутина и живые Марка Шагала. Налюбовавшись живописью, вернулся на заключительное трио квартетов.
Вообще последние квартеты Шостаковича - это отдельная история. Тут в полную силу вступает модернистская составляющая, появляется диссонанс не привычного для музыки Шостаковича толка, а что-то больше похожее на Бартока и даже Берга и Шенберга. Тринадцатый (1970) - для меня самый ценный из поздних квартетов, потрясающая музыка. Посвящение в это раз досталось альтисту Квартета им. Бетховена Вадиму Борисовскому (его, правда, к тому времени уже сменил Фёдор Дружинин, которому впоследствии будет посвящена Альтовая соната), и альту в этом сочинении есть чем покрасоваться. Кивок в сторону Бартока - приёмчик с постукиванием деревянной частью смычка по корпусу, одна из самых запоминающихся деталей квартета. Ну и сильнейший финал - соло альта, достающее предельных высот, и сиплое свистоподобное крещендо всех инструментов. Как будто загнанная кобыла испускает последний вздох.
Четырнадцатый квартет (1973) чтит последнего бетховенца из классического состава, Сергея Ширинского. Наивная легкомысленная "серенада", внезапно возникающая в этом квартете, почти сбивает с толку: откуда ты взялась, как затерялась в этом море отчаяния позднего Шостаковича? Пятнадцатый (1974), заключительный квартет подобных "оплошностей" не допускает. Совершенно невозможно описать словами, что происходит в этом финальном квартете. Да и собственно квартет как ансамбль из четырех инструментов заметно деградирует: все больше слышны отдельные уставшие голоса, а не разговор. Голоса, смирившиеся с тем, что это их последнее выступление вместе.
На этом двухдневный цикл завершён, но мне он запомнится надолго. С удовольствием приобрёл свежий диск Carducci-квартета с номерами 4, 8 и 11. Подошёл к музыкантам после концерта, подписал диск, поблагодарил за доставленное удовольствие. Спросил также, не собираются ли они давать весь цикл в России, где было бы, уверен, много желающих посетить подобное мероприятие. Сказали, что российского концерта в планах нет и добавили, что наверняка многие местные коллективы подобные циклы презентуют. Я предположил, что на самом деле нет, ибо мало в мире таких сумасшедших. Посмеялись вместе. Прелестные ребята. Спасибо им огромное.
Девятый квартет (1964), как и последующий Десятый, - переходный, если можно так выразиться. От ранних квартетов остались клочки лирики, но вместо целостной композиции - раздробленность. Разве что возвращающиеся мотивы, вроде темы а ля Вильгельм Телль, как-то связывают квартет воедино. Тем не менее живое исполнение этого квартета произвело большое впечатление и выявило даже не замеченные ранее ростки оптимизма, особенно в финале. Забавно, что квартет посвящен третьей (и последней) жене Шостаковича, Ирине Антоновне, и, по словам автора, отражает её образ. Не знаю, восприняла ли она это как комплимент, но, по собственному признанию, себя в этой музыке не распознала.
Десятый квартет (1964), наряду с Четвёртым и Шестым, - один из моих любимчиков. Пожалуй, это последнее кристально прозрачное, традиционное по форме сочинение Шостаковича в этом жанре. После яростного скерцо Allegretto Furioso на несколько секунд зал погрузился в гробовую тишину и полушепотом из разных уголков комнаты раздалось: "wow..." Однако тут же не успевшего отойти от стресса слушателя обволакивает пронзительная лирическая часть квартета. Финал Десятого несколько издевательский. Там целых две ложных кульминаций, в которых нагнетание оборачивается лишь разрозненным пиццикатным хором, но зато с третьего раза наконец наступает благородная тема виолончели под аккомпанемент остальных участников, напоминающий жалобный собачий визг.
Одиннадцатый квартет (1966) переломный и знаменует наступление позднего квартетного периода. Это также первое из серии сочинений, посвящённых участникам Квартета им. Бетховена, в данном случае умершему годом ранее Василию Ширинскому (второй скрипке Квартета). Когда я слушаю это удивительное произведение, мне кажется, будто квартет восстановили по полусгоревшей или размытой потопом рукописи. И то, что удалось восстановить, стало семью короткими частями. Каждая из них - любопытная попытка начать нечто заново, ни к чему конструктивному так и не приводящая.
Если верить Мэтью, то начало Двенадцатого квартета (1968) - также дань памяти Василию Ширинскому. Вторая скрипка молчит первые 34 такта, если я правильно запомнил. Однако весь квартет посвящен Дмитрию Цыганову, первой скрипке бетховенцев. Первая короткая часть квартета лирична, однако далее характер произведения существенно меняется и вплотную приближается к авангарду последних трёх квартетов. Продолжительное пиццикатное соло Мэтью очень даже удалось.
В сегодняшнем обеденном перерыве мне удалось не только поесть и передать привет местным Клее, Пикассо и Миро из постоянной коллекции, но и посетить великолепную выставку на третьем этаже музея: собрание шедевров "от Гогена до Пикассо" из двух частных швейцарских коллекций. Идеальная для меня выставка: небольшая по размеру, но совершенно исключительные полотна, не только тех, кто в названии, но и, среди прочих, Модильяни, Ван Гога, Утрилло, Явленского, а также делящие одну комнату мрачные портреты Хаима Сутина и живые Марка Шагала. Налюбовавшись живописью, вернулся на заключительное трио квартетов.
Вообще последние квартеты Шостаковича - это отдельная история. Тут в полную силу вступает модернистская составляющая, появляется диссонанс не привычного для музыки Шостаковича толка, а что-то больше похожее на Бартока и даже Берга и Шенберга. Тринадцатый (1970) - для меня самый ценный из поздних квартетов, потрясающая музыка. Посвящение в это раз досталось альтисту Квартета им. Бетховена Вадиму Борисовскому (его, правда, к тому времени уже сменил Фёдор Дружинин, которому впоследствии будет посвящена Альтовая соната), и альту в этом сочинении есть чем покрасоваться. Кивок в сторону Бартока - приёмчик с постукиванием деревянной частью смычка по корпусу, одна из самых запоминающихся деталей квартета. Ну и сильнейший финал - соло альта, достающее предельных высот, и сиплое свистоподобное крещендо всех инструментов. Как будто загнанная кобыла испускает последний вздох.
Четырнадцатый квартет (1973) чтит последнего бетховенца из классического состава, Сергея Ширинского. Наивная легкомысленная "серенада", внезапно возникающая в этом квартете, почти сбивает с толку: откуда ты взялась, как затерялась в этом море отчаяния позднего Шостаковича? Пятнадцатый (1974), заключительный квартет подобных "оплошностей" не допускает. Совершенно невозможно описать словами, что происходит в этом финальном квартете. Да и собственно квартет как ансамбль из четырех инструментов заметно деградирует: все больше слышны отдельные уставшие голоса, а не разговор. Голоса, смирившиеся с тем, что это их последнее выступление вместе.
На этом двухдневный цикл завершён, но мне он запомнится надолго. С удовольствием приобрёл свежий диск Carducci-квартета с номерами 4, 8 и 11. Подошёл к музыкантам после концерта, подписал диск, поблагодарил за доставленное удовольствие. Спросил также, не собираются ли они давать весь цикл в России, где было бы, уверен, много желающих посетить подобное мероприятие. Сказали, что российского концерта в планах нет и добавили, что наверняка многие местные коллективы подобные циклы презентуют. Я предположил, что на самом деле нет, ибо мало в мире таких сумасшедших. Посмеялись вместе. Прелестные ребята. Спасибо им огромное.