Платформа / Zhantai (2000) Цзя Чжанкэ
"Как мы любили -
Теперь лишь можно вспоминать,
Мимо проплыли
Вагоны встречные опять.
Вот и растаял
Счастливый поезд в ранний час,
Только оставил,
Не взял он в путь обратный нас..."
Эти строчки из шлягера ВИА "Самоцветы" концентрируют в себе суть 3-х часового эпика знаменитого китайского кинорежиссера. Хит советского времени невероятно точно передает ощущения от фильма, что совсем не удивительно. Застой и перестройка, коммунистическая идеология и пришедший с Запада дух коммерции - столь много общего в истории России и Китая. "Платформа", а лучше, наверное, перевести как "Перон" - 10 лет из жизни китайской молодежи. Ностальгическая интонация фильма берет начало в 1979 году. Вчерашние школьники репетируют песни, прославляющие жизнь в коммунистическом Китае. Юноши и девушки, работники идеологического фронта из небольшого городка, выглядят собратьями Бананана и Негра Вити из соловьевской "Ассы". Индийские фильмы с непременным Бродягой, самодельные брюки-клеш, ватники, невинные ухаживания, первые сигареты, портреты Ленина, Сталина и Мао на обшарпанных стенах.
Но уже достигнута точка невозврата, когда постулаты партии перестают казаться незыблимыми максимами. Старшее поколение еще твердит о верности идеалам, но все слова текут у молодежи словно песок меж пальцев. Провинциальная скука и нищета, ощущение полной заброшенности и окраинности. Нет даже волнующего ожидания встречи с большим шумным миром на пороге зрелости. Сигарета в руке, дым цедящийся сквозь губы, нескончаемая прислоненность сутулой спиной к стене. Не из чего выбирать, непонятно к чему стремится.
Даже наступившая либерализация в экономике и идеологические послабления оказываются всего лишь ещё одной подножкой от серых будней. Теперь счет идет не на строчки из маленькой красной книжицы, а на юани, умение вписываться в запросы публики опошляет жизнь не хуже партийных речовок. И это при том, что труппа артистов находится в несравненно благоприятных условиях чем простые рабочие и колхозники.
Эта группка китайской интеллигенции, словно комедианты Ангелопулоса, скитается по нескончаемым дорогам, но оказывается лишь на еще одном до боли знакомом участке провинциального вакуума. Личные амбиции и ошибки юности накладываются на быстро теряющие очарование свежести годы вступления во взрослую жизнь. Рвутся любовные связи, иллюзии дешевым сигаретным дымом застят глаза. Личное время течет со скоростью железнодорожного экспресса, а перемены в общественной жизни мелки и незначительны, вызывая лишь усталость и клаустрофобию.
"Платформа" соединяет в себя сразу несколько подходов к реальности. Бег вечности, рамки природного цикла подчеркиваются Цзя резкими автомобильными гудками в стылом весеннем воздухе и панорамой по оголенному городскому ландшафту крыш, по уходящей неведомо куда древней крепостной стене. Общественные перемены выражены сменой идеологических кодов, переменами в быте и одежде. Личная жизнь героев преломлена через сцены недомолвок, расставаний, тоску одиночества и рутину семейного очага. В "Платформе" Цзя подходит через знаковые общественные изменения напрямую к загадке человеческого бытия, общее для всех стран и народов остается и окончательно невыразимым, и понятным.
Кончиками пальцев Цзя стремится лишь на миг ухватить эту магию существования. По сути её нет ни в одном конкретном кадре, лишь только когда фильм полностью исчерпает свой метраж во взгляде зрителя тихим эхом отразятся дни и вечера в маленьком китайском городке, безвозратно ушедшая юность главных героев. Режиссерский почерк Цзя полностью укоренен в конкретику и узнаваемость быта. Невозможно самому не вспомнить и свидания среди развалин, и костер в мраке подступающей ночи, и тусклые коридоры больницы, и автобус с запыленными стеклами, и внезапно выпавший снег, и танцы под песню про Чингисхана. Цзя пробуждает те значимые мгновения жизненного опыта, который есть в каждом из нас. Суть "Платформы" - в умении отделять преходящее от глобального, увидеть право каждого на сложившуюся, полноценную жизнь, на радость бытия. Грустный и пронзительный фильм.
