Дело сибирского Фауста
Часть первая
Причина прекращения купеческого дела в Иркутске Василием Николаевичем Басниным в 1856 году, как ни странно, была следствием присоединения к России новых земель - Приамурья и Дальнего Востока. Это повлекло усиление деятельности генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьёва, направленной на организацию экспедиций по изучению вновь присоединённых земель.
Само присоединение было осуществлено вопреки высочайшей воле. Но своеволие капитан-лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского, на судне «Байкал» в 1849 году открывшего пролив между островом Сахалин и материком, и поднятие над основанным им в устье Амура фортом Николаевск российского флага по достоинству были оценены императором Николаем I, произнёсшим по этому случаю значимые для каждого русского человека слова: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
Ателье «Старк Ф.», Санкт-Петербург. Портрет Геннадия Ивановича Невельского. 1860-е годы.
Баснины, как уже говорилось ранее, торговали через Кяхту, служившую воротами для огромного числа и объёма товаров, обмениваемых между Европой и Дальним Востоком. На этой торговле два поколения купцов Басниных составили основу благосостояния своего семейства, перешли в бесподатное сословие почётных граждан, заняли высокое общественное положение.
В планах развития судоходства на Амуре, которые строил губернатор Муравьёв, центр такой торговли предполагалось из Кяхты перенести на Амур. Но изучение Приамурья осуществлялось не за счёт казны, а за счёт частных пожертвований сибирского купечества. Естественно, что купцы, торговавшие через Кяхту, никак не могли приветствовать такие планы, и охотников финансировать их осуществление было немного.
Николай Николаевич Муравьёв (Амурский) с литографии Бореля середины XIX века.
Получалось, что Баснин должен был финансировать то, что убьёт его же торговлю. На такое могло согласиться только новое и неторговое купечество, например, золотопромышленники.
Его двоюродный брат, Павел Петрович Баснин «со товарищи», занялся добычей золота и основал «Ленское золотопромышленное товарищество». Василий Баснин предпочёл прекратить торговое дело - возраст был уже не тот, чтобы приспосабливаться к новым порядкам и переносить торговлю на Амур, а попытки заняться добычей золота оказались безуспешными и принесли одни убытки.
Выше сказанное относится к середине 1850-х годов, а чуть раньше, в конце 1840-х годов, генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв имел щедрого благотворителя в лице золотопромышленника-миллионщика Ефима (Евфимия) Андреевича Кузнецова.
Кузнецов передал только генерал-губернатору на разные нужды кредитных билетов на сумму 330 тысяч рублей. Всего за два года он потратил на благие дела около миллиона рублей. На Кузнецова Муравьёв также рассчитывал, планируя будущие экспедиции на Амур. Обещанная золотопромышленником Кузнецовым помощь была весьма значительной.
Потомственный почётный гражданин, статский советник, благотворитель, иркутский купец первой гильдии, золотопромышленник Ефим (Евфимий) Петрович Кузнецов на портрете неизвестного художника (предположительно Васильева). В 1840-е года он был награждён орденами Святой Анны 3-й степени и Святого Владимира 3-й степени. У него тоже была золотая медаль «За полезное»
Фортуна не всегда благоволила Кузнецову. Он знал взлёты и падения. Основу своего состояния он нажил винным откупом. А на склоне жизни ему повезло в том деле, в котором искали счастья многие - он нашёл настоящую золотую жилу в верховьях реки Малой Янгозы, расположенной в Восточных Саянах на территории современной Тофаларии в Нижнеудинском районе Иркутской области.
Кузнецов был женат, но брак был бездетен. Ближайшими родственниками были две племянницы, дочери его родной сестры Авдотьи Андреевны, в замужестве Малеевой: Екатерина и Анна Александровны. Екатерина Александровна в 1842 году стала женой Фавста Петровича Занадворова, имевшего общие дела с Кузнецовым.
Русское имя Фавст является производным от Фауста, латинского Faustus - удачливый. Роль Фавста Петровича Занадворнова в этой истории является главной.
Он происходил из обер-офицерских детей. Родился в Иркутской губернии в 1811 году в семье горного чиновника Петра Егоровича Занадворова. Воспитывался в Нерчинском горном училище, окончив которое в 1828 году с присвоением звания унтер-шихтмейстера (нижний горный чин) 2-го класса, верой и правдой служил в Петровском, Нерчинском, Шилкинском заводах, «под судом не был, поведения хорошего».
Дважды провожал караваны с серебром в Санкт-Петербург. В 1834 году был переведён в Иркутск и состоял при ревизоре золотых приисков. В 1841 году ему присвоен чин губернского секретаря, а с лета 1842 года состоял при Горном правлении Нерчинских заводов «по разным поручениям», но 28 ноября того же года вышел в отставку по собственному прошению.
Мазер К.П. Промывка руды в присутствии надсмотрщика. Из серии «Добыча золота в Восточной Сибири». 1849-50-е годы.
Следует отметить, что Кузнецов был первым из купечества, кто получил право утроить частные золотые прииски. Но денег, нажитых им на откупах, чтобы разработать эти прииски, ему не хватало. У него было два партнёра по золотодобыче, но отношения складывались сложно. Кузнецов тогда испытывал проблемы с кредитованием.
Он обратился за деньгами к своему знакомому по Петровскому заводу Занадворову, тогда служившему при ревизоре золотых приисков. В подтверждение выгодности дела Кузнецов показал ему «несомненные знаки отысканного им золота». Разбираясь в вопросе, Занадворов удостоверился, что Кузнецов предлагает выгодное дело, и денег дал. На время женитьбы Занадворова на племяннице Кузнецова, Екатерине, у Кузнецова дела были запутаны, и Занадворов женился на бесприданнице.
Вскоре после женитьбы Фавст Петрович стал вести дела Кузнецова и навёл в них порядок. С работой на Кузнецова, вероятно, и было связано прошение об отставке с должности.
Кузнецов передал ему по доверенности управление «всеми делами его от его имени и общность действий на общую пользу». Занадворов, будучи человеком оборотистым, помог Кузнецову сколотить огромный капитал. И сам он имел значительный благоприобретённый капитал от участия в делах разных золотопромышленников, а также от разработки совместно с финским купцом, французом Иваном Петровичем Алибером, графитного прииска на горе Боготол в верховьях реки Урик в Восточных Саянах.
Графитная фабрика Ивана Петровича Алибера (Jean-Pierre Aliber) на горе Ботогол. Неизвестный литограф. Литография Н. Брезе. 1861 год.
В 1846 году младшая сестра жены (свояченица) Занадворова, Надежда, вышла замуж за камер-юнкера Ивана Демьяновича Булычёва, бывшего участником проводимой в 1842-1846 годах сенатором Иваном Николаевичем Толстым ревизии Восточной Сибири. Кузнецов дал племяннице в приданое 150 000 рублей серебром и выделил 1/10 часть своих доходов из золотых промыслов. Булычёву он выдал доверенность на право хождения по его делам. Вероятно, такая щедрость в отношении младшей племянницы и доверенность Булычёву стали причиной размолвки между Кузнецовым и Занадворовым.
Но через два года, видя расточительный образ жизни, который вела семья Булычёвых, Кузнецов уничтожил завещание в отношении них и вновь сблизился с Занадворовым. Наверное из чувства вины за размолвку, Кузнецов выдал Занадворову три банковских билета на 100 тысяч рублей каждый.
«Кузнецовская больница» города Иркутска - больница построенная на деньги Е.П. Кузнецова.
12 августа 1850 года Занадворов принял от Кузнецова полную доверенность на управление его делами, заверенную у маклера в Иркутске 27 июня 1850 года. По этой доверенности Занадворов мог вести все дела, заключать контракты от имени доверителя на наем приказчиков на золотые прииски, заниматься всеми хозяйственными вопросами и прочее.
4 сентября 1850 года Кузнецов составил новое духовное завещание. По нему преимущественную часть своего владения Евфимий Андреевич Кузнецов предоставил жене Занадворова, а участие в нём, ранее предназначавшееся Булычёвым, отписал только Булычёвой, условно - на обеспечение их детей. Управление своими приисками Кузнецов поручал Занадворову как общему уполномоченному Занадворовых и Булычёвых с вознаграждением за труды по 25 копеек с рубля.
По новому духовному завещанию участвовать в делах по добыче золота могла только племянница Кузнецова, Надежда Александровна Булычёва, а не ее муж.
Душеприказчиком он назначил Фавста Петровича Занадворова.
Вид на Спасо-Преображенскую церковь города Иркутска, одну из старейших православных церквей города. Церковная ограда, ризница и крыльцо с северной стороны храма, а также железная крыша вместо первоначальной деревянной были устроены в 1849 году на средства почетного гражданина, иркутского купца первой гильдии Евфимия Андреевича Кузнецова.
Ефим (Евфимий) Андреевич Кузнецов, потомственный почётный гражданин, благотворитель, иркутский купец первой гильдии, золотопромышленник, кавалер, скончался 26 сентября и был торжественно похоронен 29-го сентября 1850 года в Спасо-Преображенской церкви против алтаря. Там же через год была похоронена его жена Евфимия Васильевна.
О смерти Кузнецова генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв узнал уже в Петербурге, куда он отправился за неделю до смерти Кузнецова, 19 сентября 1850 года.
Через три месяца после смерти Кузнецова прибыл в Иркутск из Петербурга чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Муравьёве, Бернгард Васильевич Струве, привезший «высочайший приказ о производстве прямо в статские советники старца-золотопромышленника, потомственного почетного гражданина Ефима Андреевича Кузнецова в награду за значительные пожертвования».
Причина прекращения купеческого дела в Иркутске Василием Николаевичем Басниным в 1856 году, как ни странно, была следствием присоединения к России новых земель - Приамурья и Дальнего Востока. Это повлекло усиление деятельности генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьёва, направленной на организацию экспедиций по изучению вновь присоединённых земель.
Само присоединение было осуществлено вопреки высочайшей воле. Но своеволие капитан-лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского, на судне «Байкал» в 1849 году открывшего пролив между островом Сахалин и материком, и поднятие над основанным им в устье Амура фортом Николаевск российского флага по достоинству были оценены императором Николаем I, произнёсшим по этому случаю значимые для каждого русского человека слова: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
Ателье «Старк Ф.», Санкт-Петербург. Портрет Геннадия Ивановича Невельского. 1860-е годы.
Баснины, как уже говорилось ранее, торговали через Кяхту, служившую воротами для огромного числа и объёма товаров, обмениваемых между Европой и Дальним Востоком. На этой торговле два поколения купцов Басниных составили основу благосостояния своего семейства, перешли в бесподатное сословие почётных граждан, заняли высокое общественное положение.
В планах развития судоходства на Амуре, которые строил губернатор Муравьёв, центр такой торговли предполагалось из Кяхты перенести на Амур. Но изучение Приамурья осуществлялось не за счёт казны, а за счёт частных пожертвований сибирского купечества. Естественно, что купцы, торговавшие через Кяхту, никак не могли приветствовать такие планы, и охотников финансировать их осуществление было немного.
Николай Николаевич Муравьёв (Амурский) с литографии Бореля середины XIX века.
Получалось, что Баснин должен был финансировать то, что убьёт его же торговлю. На такое могло согласиться только новое и неторговое купечество, например, золотопромышленники.
Его двоюродный брат, Павел Петрович Баснин «со товарищи», занялся добычей золота и основал «Ленское золотопромышленное товарищество». Василий Баснин предпочёл прекратить торговое дело - возраст был уже не тот, чтобы приспосабливаться к новым порядкам и переносить торговлю на Амур, а попытки заняться добычей золота оказались безуспешными и принесли одни убытки.
Выше сказанное относится к середине 1850-х годов, а чуть раньше, в конце 1840-х годов, генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв имел щедрого благотворителя в лице золотопромышленника-миллионщика Ефима (Евфимия) Андреевича Кузнецова.
Кузнецов передал только генерал-губернатору на разные нужды кредитных билетов на сумму 330 тысяч рублей. Всего за два года он потратил на благие дела около миллиона рублей. На Кузнецова Муравьёв также рассчитывал, планируя будущие экспедиции на Амур. Обещанная золотопромышленником Кузнецовым помощь была весьма значительной.
Потомственный почётный гражданин, статский советник, благотворитель, иркутский купец первой гильдии, золотопромышленник Ефим (Евфимий) Петрович Кузнецов на портрете неизвестного художника (предположительно Васильева). В 1840-е года он был награждён орденами Святой Анны 3-й степени и Святого Владимира 3-й степени. У него тоже была золотая медаль «За полезное»
Фортуна не всегда благоволила Кузнецову. Он знал взлёты и падения. Основу своего состояния он нажил винным откупом. А на склоне жизни ему повезло в том деле, в котором искали счастья многие - он нашёл настоящую золотую жилу в верховьях реки Малой Янгозы, расположенной в Восточных Саянах на территории современной Тофаларии в Нижнеудинском районе Иркутской области.
Кузнецов был женат, но брак был бездетен. Ближайшими родственниками были две племянницы, дочери его родной сестры Авдотьи Андреевны, в замужестве Малеевой: Екатерина и Анна Александровны. Екатерина Александровна в 1842 году стала женой Фавста Петровича Занадворова, имевшего общие дела с Кузнецовым.
Русское имя Фавст является производным от Фауста, латинского Faustus - удачливый. Роль Фавста Петровича Занадворнова в этой истории является главной.
Он происходил из обер-офицерских детей. Родился в Иркутской губернии в 1811 году в семье горного чиновника Петра Егоровича Занадворова. Воспитывался в Нерчинском горном училище, окончив которое в 1828 году с присвоением звания унтер-шихтмейстера (нижний горный чин) 2-го класса, верой и правдой служил в Петровском, Нерчинском, Шилкинском заводах, «под судом не был, поведения хорошего».
Дважды провожал караваны с серебром в Санкт-Петербург. В 1834 году был переведён в Иркутск и состоял при ревизоре золотых приисков. В 1841 году ему присвоен чин губернского секретаря, а с лета 1842 года состоял при Горном правлении Нерчинских заводов «по разным поручениям», но 28 ноября того же года вышел в отставку по собственному прошению.
Мазер К.П. Промывка руды в присутствии надсмотрщика. Из серии «Добыча золота в Восточной Сибири». 1849-50-е годы.
Следует отметить, что Кузнецов был первым из купечества, кто получил право утроить частные золотые прииски. Но денег, нажитых им на откупах, чтобы разработать эти прииски, ему не хватало. У него было два партнёра по золотодобыче, но отношения складывались сложно. Кузнецов тогда испытывал проблемы с кредитованием.
Он обратился за деньгами к своему знакомому по Петровскому заводу Занадворову, тогда служившему при ревизоре золотых приисков. В подтверждение выгодности дела Кузнецов показал ему «несомненные знаки отысканного им золота». Разбираясь в вопросе, Занадворов удостоверился, что Кузнецов предлагает выгодное дело, и денег дал. На время женитьбы Занадворова на племяннице Кузнецова, Екатерине, у Кузнецова дела были запутаны, и Занадворов женился на бесприданнице.
Вскоре после женитьбы Фавст Петрович стал вести дела Кузнецова и навёл в них порядок. С работой на Кузнецова, вероятно, и было связано прошение об отставке с должности.
Кузнецов передал ему по доверенности управление «всеми делами его от его имени и общность действий на общую пользу». Занадворов, будучи человеком оборотистым, помог Кузнецову сколотить огромный капитал. И сам он имел значительный благоприобретённый капитал от участия в делах разных золотопромышленников, а также от разработки совместно с финским купцом, французом Иваном Петровичем Алибером, графитного прииска на горе Боготол в верховьях реки Урик в Восточных Саянах.
Графитная фабрика Ивана Петровича Алибера (Jean-Pierre Aliber) на горе Ботогол. Неизвестный литограф. Литография Н. Брезе. 1861 год.
В 1846 году младшая сестра жены (свояченица) Занадворова, Надежда, вышла замуж за камер-юнкера Ивана Демьяновича Булычёва, бывшего участником проводимой в 1842-1846 годах сенатором Иваном Николаевичем Толстым ревизии Восточной Сибири. Кузнецов дал племяннице в приданое 150 000 рублей серебром и выделил 1/10 часть своих доходов из золотых промыслов. Булычёву он выдал доверенность на право хождения по его делам. Вероятно, такая щедрость в отношении младшей племянницы и доверенность Булычёву стали причиной размолвки между Кузнецовым и Занадворовым.
Но через два года, видя расточительный образ жизни, который вела семья Булычёвых, Кузнецов уничтожил завещание в отношении них и вновь сблизился с Занадворовым. Наверное из чувства вины за размолвку, Кузнецов выдал Занадворову три банковских билета на 100 тысяч рублей каждый.
«Кузнецовская больница» города Иркутска - больница построенная на деньги Е.П. Кузнецова.
12 августа 1850 года Занадворов принял от Кузнецова полную доверенность на управление его делами, заверенную у маклера в Иркутске 27 июня 1850 года. По этой доверенности Занадворов мог вести все дела, заключать контракты от имени доверителя на наем приказчиков на золотые прииски, заниматься всеми хозяйственными вопросами и прочее.
4 сентября 1850 года Кузнецов составил новое духовное завещание. По нему преимущественную часть своего владения Евфимий Андреевич Кузнецов предоставил жене Занадворова, а участие в нём, ранее предназначавшееся Булычёвым, отписал только Булычёвой, условно - на обеспечение их детей. Управление своими приисками Кузнецов поручал Занадворову как общему уполномоченному Занадворовых и Булычёвых с вознаграждением за труды по 25 копеек с рубля.
По новому духовному завещанию участвовать в делах по добыче золота могла только племянница Кузнецова, Надежда Александровна Булычёва, а не ее муж.
Душеприказчиком он назначил Фавста Петровича Занадворова.
Вид на Спасо-Преображенскую церковь города Иркутска, одну из старейших православных церквей города. Церковная ограда, ризница и крыльцо с северной стороны храма, а также железная крыша вместо первоначальной деревянной были устроены в 1849 году на средства почетного гражданина, иркутского купца первой гильдии Евфимия Андреевича Кузнецова.
Ефим (Евфимий) Андреевич Кузнецов, потомственный почётный гражданин, благотворитель, иркутский купец первой гильдии, золотопромышленник, кавалер, скончался 26 сентября и был торжественно похоронен 29-го сентября 1850 года в Спасо-Преображенской церкви против алтаря. Там же через год была похоронена его жена Евфимия Васильевна.
О смерти Кузнецова генерал-губернатор Н.Н. Муравьёв узнал уже в Петербурге, куда он отправился за неделю до смерти Кузнецова, 19 сентября 1850 года.
Через три месяца после смерти Кузнецова прибыл в Иркутск из Петербурга чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Муравьёве, Бернгард Васильевич Струве, привезший «высочайший приказ о производстве прямо в статские советники старца-золотопромышленника, потомственного почетного гражданина Ефима Андреевича Кузнецова в награду за значительные пожертвования».