342. Личность и болезни в авиации. Язвенная болезнь 12-перстной кишки. 6
Две недели я начинал беседу с пилотом с того, что обсуждал с ним его записи в каждой из колонок. Первый раз довод "против" был один, во второй - два.
Я очень осторожно задавал ему вопросы, позволяющие уточнить смысл его записей. Он действительно был умен и через две недели, то есть на пятый раз, принес колонки, заполненные достаточно полно для того, чтобы по ним не нужно было задавать уточняющих вопросов. И в этот раз количество доводов "против" уже почти сравнялось с количеством доводов "за", хотя и не меняло его точки зрения. Это означало, что его восприятие ситуации перестало быть исключительно избирательным, что он научился видеть ситуации и факты, противоречащие его точке зрения. Это был качественный скачок.
Еще через две недели я провел третье тестирование. Оно показало, что ранее имевшиеся нарушения психической и психофизиологической адаптации исчезли.
Мое предложение в третий раз ответить на вопросы психодиагностических тестов было воспринято совершенно спокойно и не вызвало никаких возражений. Во время его визитов ко мне он убедился, что, когда он приходит, я беседую с кем-нибудь из сотрудников лаборатории и возобновляю беседу, как только он уходит. Если человек так занят, то неудивительно, что ему удобнее, когда на заранее составленные вопросы его пациент отвечает без его участия.
Вот так снаружи выглядит Пилот, когда он с бортовым журналом входит в кабину самолёта.
Фото: Сергей Нельсон
- Когда я в первый раз пришел к Вам, - сказал он мне, - я не представлял себе, что Ваш день расписан по минутам.
Как и большинство людей, не знакомых с психодиагностической процедурой, он не мог себе представить, какую обширную информацию из его ответов на невинные вопросы я получаю после стандартной процедуры обработки.
До этого я не решался предложить ему электроэнцефалографическое исследование и исследование его физиологических характеристик на полиграфе. Прочтя записи, сделанные в технике колонок в последний раз, я решил, что ненастойчиво, очень осторожно ему можно это предложить. Я объяснил ему, что у людей, у которых имеется язвенная болезнь 12-перстной кишки с повторными обострениями, может изменяться и электрическая активность мозга, и физиологические характеристики, динамику которых записывает полиграф. К моему удивлению, он даже проявил заинтересованность.
- А вы мне расскажете, что у меня будет в ваших электроэнцефалографических и полиграфических записях?
- Обязательно, - ответил я. - Я работаю не просто с вами, а вместе с вами. И, конечно, вам полагается знать все, что знаю я. Без этого совместность работы будет недостаточной.
- Я улетаю сегодня в ночь, - сказал пилот. - Вернусь через пять дней. Тогда можно будет прийти на такие записи?
- Конечно, - ответил я. - Я думаю, мы не раз с вами увидимся, если вы не будете против этого возражать.
- Вы видите, - сказал пилот, - что я больше двух недель находил для вас время. Я готов находить это время и дальше.
Он действительно пришел через пять дней, в день, который был у него свободен от полетов. Когда он позвонил мне, я предоставил ему выбор часа, в который он будет проходить это исследование, и он сказал: "Назначьте время сами. В день, когда я свободен от полетов, я могу согласовываться с вашими желаниями".
Я назначил время, удобное мне, а не человеку, который выполнял в моей лаборатории такие исследования, так как хотел иметь возможность сразу же их обсудить.
Пилот принял назначенное ему время, и я подумал, что я впервые получил явный знак доверия: он не думал о том, что я могу назначить время, которое может представлять для него неудобство или опасность.
Я получил ленты записей на 16-канальном энцефалографе и 8-канальном полиграфе примерно за час до назначенного пилоту времени беседы. И сразу после того как пилот поздоровался, он меня спросил: "И что получилось при записи на энцефалографе и на полиграфе?"
Взлёт - самолёт оторвался от взлётно-посадочной полосы.
Фото: media-reporter
У меня уже был ответ на этот вопрос, и я сказал:
- У вас нормальная энцефалограмма, вернее сказать, условно нормальная. То есть энцефалограмма, не свидетельствующая о какой-либо патологии, но тип вашей энцефалограммы не относится к числу наиболее частых типов. И она позволяет мне считать, что нарушения регулирования ваших физиологических функций - естественно, в том числе и функции желудка, - начинаются уже с того отдела мозга, который ведает чувствами и физиологией. Физиологические нарушения при стрессе у вас выражены больше, чем изменения, которые вы ощущаете как изменения ваших чувств. ваши эмоциональные проблемы носят хронический характер. А в вашем стереотипе психического и физиологического реагирования присутствует индивидуальная предрасположенность к возникновению состояний, которые связаны с уязвимостью пищеварительных органов вообще и желудка и 12-перстной кишки в особенности. Это многоуровневая уязвимость, и когда вы принимаете препараты - ингибиторы протонной помпы, вы действуете только на уровне желудка. Поэтому ваш очень умный и опытный гастроэнтеролог сразу же параллельно с ними назначил вам транквилизаторы. Если вы захотите, то к лечению вашего желудка и вашей 12-перстной кишки мы добавим обучение тому, как понизить Вашу чувствительность к стрессу. Стресс возникает только тогда, когда не может быть удовлетворена какая-нибудь важная для человека потребность. У вас хроническая неудовлетворенность потребности в безопасности. Вы слишком многие ситуации расцениваете как угрожающие, а поведение людей, которое со стороны кажется нейтральным, вам представляется несущим угрозу.
Он насторожился.
- Вы хотите сказать, что я придумываю угрозы?
- Нет, - сказал я. - Я совсем не хочу этого сказать. Просто степень угрозы бывает разная, и вы воспринимаете даже самую малую степень угрозы - такую, какую большинство людей еще не воспринимают.
- Мне так не казалось, - сказал пилот, - но я присмотрюсь.
- Присмотритесь, - сказал я.
Теперь, когда он научился видеть доводы "против", присмотреться было бы полезно. Это могло бы привести к переоценке ситуации.
- Ну, - сказал пилот, - а если я соглашусь с вами встречаться, чем мы будем заниматься?
- Мы будем разговаривать, - сказал я. - Мы будем рассматривать истоки человеческих заблуждений. Не обязательно ваших, вообще истоки заблуждения людей. А вы сами решите, какие из этих истоков присутствуют у вас, а какие у Вас отсутствуют.
В полёте. 10000 метров над землёй.
Фото: Валентина
- Только разговаривать? - спросил пилот.
- Да, - ответил я. - Ведь лекарственное лечение вам назначает ваш гастроэнтеролог. И если наши разговоры вас не заинтересуют, вы в любой момент можете со мной попрощаться, сказав, что разговора вам уже хватит.
- Я как-нибудь по-другому это сформулирую, - сказал пилот. - Я вежливый человек.
- Формулировки, - сказал я, - я всегда оставляю на усмотрение человека, вместе с которым я работаю.
В дальнейшем мы с пилотом встречались "для разговоров" два раза в неделю, если этому не мешало расписание его полетов. Обычно я провожу сессии когнитивной психотерапии один раз в неделю, но здесь эффект от проведенной психотерапевтической сессии держался всего три-четыре дня, и нужно было, чтобы следующая встреча состоялась раньше, чем этот эффект исчезнет, иначе мы бы не смогли продвигаться дальше.
Продолжение следует.
Я очень осторожно задавал ему вопросы, позволяющие уточнить смысл его записей. Он действительно был умен и через две недели, то есть на пятый раз, принес колонки, заполненные достаточно полно для того, чтобы по ним не нужно было задавать уточняющих вопросов. И в этот раз количество доводов "против" уже почти сравнялось с количеством доводов "за", хотя и не меняло его точки зрения. Это означало, что его восприятие ситуации перестало быть исключительно избирательным, что он научился видеть ситуации и факты, противоречащие его точке зрения. Это был качественный скачок.
Еще через две недели я провел третье тестирование. Оно показало, что ранее имевшиеся нарушения психической и психофизиологической адаптации исчезли.
Мое предложение в третий раз ответить на вопросы психодиагностических тестов было воспринято совершенно спокойно и не вызвало никаких возражений. Во время его визитов ко мне он убедился, что, когда он приходит, я беседую с кем-нибудь из сотрудников лаборатории и возобновляю беседу, как только он уходит. Если человек так занят, то неудивительно, что ему удобнее, когда на заранее составленные вопросы его пациент отвечает без его участия.
Вот так снаружи выглядит Пилот, когда он с бортовым журналом входит в кабину самолёта.
Фото: Сергей Нельсон
- Когда я в первый раз пришел к Вам, - сказал он мне, - я не представлял себе, что Ваш день расписан по минутам.
Как и большинство людей, не знакомых с психодиагностической процедурой, он не мог себе представить, какую обширную информацию из его ответов на невинные вопросы я получаю после стандартной процедуры обработки.
До этого я не решался предложить ему электроэнцефалографическое исследование и исследование его физиологических характеристик на полиграфе. Прочтя записи, сделанные в технике колонок в последний раз, я решил, что ненастойчиво, очень осторожно ему можно это предложить. Я объяснил ему, что у людей, у которых имеется язвенная болезнь 12-перстной кишки с повторными обострениями, может изменяться и электрическая активность мозга, и физиологические характеристики, динамику которых записывает полиграф. К моему удивлению, он даже проявил заинтересованность.
- А вы мне расскажете, что у меня будет в ваших электроэнцефалографических и полиграфических записях?
- Обязательно, - ответил я. - Я работаю не просто с вами, а вместе с вами. И, конечно, вам полагается знать все, что знаю я. Без этого совместность работы будет недостаточной.
- Я улетаю сегодня в ночь, - сказал пилот. - Вернусь через пять дней. Тогда можно будет прийти на такие записи?
- Конечно, - ответил я. - Я думаю, мы не раз с вами увидимся, если вы не будете против этого возражать.
- Вы видите, - сказал пилот, - что я больше двух недель находил для вас время. Я готов находить это время и дальше.
Он действительно пришел через пять дней, в день, который был у него свободен от полетов. Когда он позвонил мне, я предоставил ему выбор часа, в который он будет проходить это исследование, и он сказал: "Назначьте время сами. В день, когда я свободен от полетов, я могу согласовываться с вашими желаниями".
Я назначил время, удобное мне, а не человеку, который выполнял в моей лаборатории такие исследования, так как хотел иметь возможность сразу же их обсудить.
Пилот принял назначенное ему время, и я подумал, что я впервые получил явный знак доверия: он не думал о том, что я могу назначить время, которое может представлять для него неудобство или опасность.
Я получил ленты записей на 16-канальном энцефалографе и 8-канальном полиграфе примерно за час до назначенного пилоту времени беседы. И сразу после того как пилот поздоровался, он меня спросил: "И что получилось при записи на энцефалографе и на полиграфе?"
Взлёт - самолёт оторвался от взлётно-посадочной полосы.
Фото: media-reporter
У меня уже был ответ на этот вопрос, и я сказал:
- У вас нормальная энцефалограмма, вернее сказать, условно нормальная. То есть энцефалограмма, не свидетельствующая о какой-либо патологии, но тип вашей энцефалограммы не относится к числу наиболее частых типов. И она позволяет мне считать, что нарушения регулирования ваших физиологических функций - естественно, в том числе и функции желудка, - начинаются уже с того отдела мозга, который ведает чувствами и физиологией. Физиологические нарушения при стрессе у вас выражены больше, чем изменения, которые вы ощущаете как изменения ваших чувств. ваши эмоциональные проблемы носят хронический характер. А в вашем стереотипе психического и физиологического реагирования присутствует индивидуальная предрасположенность к возникновению состояний, которые связаны с уязвимостью пищеварительных органов вообще и желудка и 12-перстной кишки в особенности. Это многоуровневая уязвимость, и когда вы принимаете препараты - ингибиторы протонной помпы, вы действуете только на уровне желудка. Поэтому ваш очень умный и опытный гастроэнтеролог сразу же параллельно с ними назначил вам транквилизаторы. Если вы захотите, то к лечению вашего желудка и вашей 12-перстной кишки мы добавим обучение тому, как понизить Вашу чувствительность к стрессу. Стресс возникает только тогда, когда не может быть удовлетворена какая-нибудь важная для человека потребность. У вас хроническая неудовлетворенность потребности в безопасности. Вы слишком многие ситуации расцениваете как угрожающие, а поведение людей, которое со стороны кажется нейтральным, вам представляется несущим угрозу.
Он насторожился.
- Вы хотите сказать, что я придумываю угрозы?
- Нет, - сказал я. - Я совсем не хочу этого сказать. Просто степень угрозы бывает разная, и вы воспринимаете даже самую малую степень угрозы - такую, какую большинство людей еще не воспринимают.
- Мне так не казалось, - сказал пилот, - но я присмотрюсь.
- Присмотритесь, - сказал я.
Теперь, когда он научился видеть доводы "против", присмотреться было бы полезно. Это могло бы привести к переоценке ситуации.
- Ну, - сказал пилот, - а если я соглашусь с вами встречаться, чем мы будем заниматься?
- Мы будем разговаривать, - сказал я. - Мы будем рассматривать истоки человеческих заблуждений. Не обязательно ваших, вообще истоки заблуждения людей. А вы сами решите, какие из этих истоков присутствуют у вас, а какие у Вас отсутствуют.
В полёте. 10000 метров над землёй.
Фото: Валентина
- Только разговаривать? - спросил пилот.
- Да, - ответил я. - Ведь лекарственное лечение вам назначает ваш гастроэнтеролог. И если наши разговоры вас не заинтересуют, вы в любой момент можете со мной попрощаться, сказав, что разговора вам уже хватит.
- Я как-нибудь по-другому это сформулирую, - сказал пилот. - Я вежливый человек.
- Формулировки, - сказал я, - я всегда оставляю на усмотрение человека, вместе с которым я работаю.
В дальнейшем мы с пилотом встречались "для разговоров" два раза в неделю, если этому не мешало расписание его полетов. Обычно я провожу сессии когнитивной психотерапии один раз в неделю, но здесь эффект от проведенной психотерапевтической сессии держался всего три-четыре дня, и нужно было, чтобы следующая встреча состоялась раньше, чем этот эффект исчезнет, иначе мы бы не смогли продвигаться дальше.
Продолжение следует.