341. Личность и болезни в авиации. Язвенная болезнь 12-перстной кишки. 5
"Личный" гастроэнтеролог пилота позвонил мне утром, едва я пришел в лабораторию.
Он подробно описал мне состояние своего пациента и особенности его личности, и я подумал, что нельзя быть хорошим гастроэнтерологом, не разбираясь в таких вопросах. Консультация же вызвала у меня сомнения. "Пограничная личность, - подумал я. - Тяжелая работа для уже немолодого психотерапевта". Но я не умел отказываться от работы, тем более, когда консультации просил коллега.
Пилот (хочу напомнить, что теперь он уже был командиром воздушного лайнера) пришел ко мне, настороженно и внимательно вглядываясь в мое лицо и вслушиваясь в мой голос. Я понимал, с кем имею дело, и говорил мягко, доброжелательно, почти во всем соглашаясь с человеком, который со мной беседовал. В этом "почти" было главное.
У пилота мнение об окружающих людях возникало на основе автоматических, им самим не осознаваемых мыслей. Дальше его рассуждения были строго логичными, они были порочны в самой своей основе. Когда его представление о людях и ситуациях уже сложилось, восприятие информации было избирательным: он воспринимал только ту информацию, которая подтверждала сложившееся мнение, и не замечал ту, которая этому мнению противоречила.
Обычно я придаю психотерапии большее значение, чем психофармакологическим средствам. Однако для психотерапии, особенно для той формы психотерапии, которой я чаще всего пользуюсь - когнитивной психотерапии, - необходима совместная работа врача и пациента, которая получила название психотерапевтического содружества.
Психотерапевтическое содружество с таким настороженным и негибким человеком, как этот командир пассажирского лайнера, было практически невозможным. Приходилось начинать с психотропных препаратов, которые и разрушили бы сложившийся стереотип реагирования. И только потом, еще некоторое время продолжая фармакологическое лечение, начинать психотерапию.
Психофармакологические лекарства могут разрушить неадекватный стереотип, но они не могут создать новый, адекватный. Если человек предоставлен самому себе, естественно, на месте разрушенного стереотипа возникнет новый; но нет никакой гарантии, что он будет более адекватен, чем разрушенный. При эффективной психотерапии новый, желательный, стереотип формируется в процессе психотерапии.
Шоссе Энтузиастов, на котором располагается Центральный НИИ гастроэнтерологии (ЦНИИГ)
Фото: Ancora
Я знал, какие лекарства нужно назначить этому человеку, но меня он видел впервые, а своему гастроэнтерологу полностью доверял. Поэтому я сказал ему: "Мне кажется, что транквилизаторы, которые Вы получаете, в Вашем случае недостаточны. Нужны более мощные препараты. Это свое мнение я выскажу Вашему гастроэнтерологу, и уже он будет решать, что Вам назначить".
К концу беседы настороженность пилота сильно снизилась. То, что я согласился с большинством его высказываний, и то, что я не стал сам назначать ему лечение, он воспринял как хороший признак. То, что я собирался поговорить с "его личным" гастроэнтерологом, привело к тому, что его отношение ко мне перестало быть настороженно-нейтральным, а стало осторожно положительным.
Когда он ушел, я позвонил его гастроэнтерологу, продиктовал ему консультацию, которая заканчивалась рекомендованным лечением. Он не задавал никаких вопросов, он прекрасно понимал, почему я не назначил это лечение сам. Он вообще был очень умным человеком.
Когда рекомендованные мною психофармакологические препараты были постепенно, как я это делаю всегда, доведены до эффективной дозы, гастроэнтеролог позвонил мне снова.
- Что дальше? - спросил он.
- Пусть будет неделю на этих дозах, а потом скажите, что его состояние изменилось к лучшему, и, если он не возражает, Вы хотели бы, чтобы я еще раз взглянул на него уже в этом новом состоянии.
После длительной и уже доброжелательной беседы (между первой и второй встречей прошло три недели), еще не решаясь назначить пациенту психодиагностические тесты, я пришел к выводу, что изменения в реакциях на незнакомых или малознакомых людей еще недостаточны. Я сказал ему, что новые препараты, которые назначил его гастроэнтеролог, были очень правильно подобраны, что его состояние улучшилось, но это лечение надо продолжать еще недели три.
- Впрочем, этот вопрос я оставляю на усмотрение Вашего гастроэнтеролога.
Естественно, что свое мнение я сообщил его гастроэнтерологу и попросил постараться обеспечить по крайней мере еще одну консультацию через три недели.
Спустя три недели направление ко мне уже не вызвало никакой настороженности у пилота. Я уже, хотя и с оговорками, с настороженностью, был отнесен к числу друзей. Я, конечно, еще не удостоился рамочки "мой друг" в его сознании, но к тому шло.
И через три недели (то есть на третьей встрече) я рискнул попросить его ответить на вопросы психодиагностических тестов.
- Там много вопросов, - сказал я. - У меня не хватит времени, чтобы их все задать устно.
То, что, выполняя психодиагностические тесты, он общался с компьютером, было воспринято положительно. Он любил и умел работать на компьютере. А я, посмотрев полученные результаты, сказал пилоту, что его ответы на вопросы подтверждают улучшение его состояния, но чтобы посмотреть, достаточно ли оно улучшилось, надо бы недели через две ответы на эти вопросы повторить.
- Я всегда буду отвечать одинаково, - сказал пилот.
- Возможно, - ответил я. - Но тогда я это и увижу.
Так выглядит кабина пилота современного самолёта.
Фото: ma_zaika
Спустя еще две недели, при повторном тестировании, я понял, что изначально существовавшие нарушения в его психической и психофизиологической адаптации были почти полностью устранены. И тогда я впервые рискнул заговорить о том, что всякие стрессы, в том числе связанные с микросоциальным окружением, вначале вызывают мысли, которые человек не может осознать, и только над этими мыслями разрабатывается логическая надстройка; что распознавать автоматические мысли, лежащие в основе логических построений, возможно научиться, и что если он хочет, я охотно стал бы его этому учить.
- Я подумаю, - сказал пилот. - Я посоветуюсь со своим гастроэнтерологом.
- Разумно, - сказал я. - Решения следует обдумывать, и следует советоваться с людьми, компетентность которых уже доказана.
Я поставил гастроэнтеролога в известность об этой беседе сразу после ухода пилота, поскольку не знал, когда он обратится за советом.
Неделю он обдумывал мое предложение самостоятельно, через неделю пришел к гастроэнтерологу за советом. Он не усмотрел в моем предложении угрозы, поскольку считал, что если ему это не понравится, он может в любой момент отказаться от этого обучения. Гастроэнтеролог подтвердил добровольность психотерапевтической процедуры и сказал, что у него был опыт взаимодействия со мной в таких вопросах, и что этот опыт был положительным.
На следующий день мы встретились с пилотом снова.
Я начал с вещей, которые были логичны и выглядели простыми и невинными. Я попросил его написать текст, который, по его мнению, правильно описывал ситуацию, но не просто написать, а расположив в пять колонок.
Я расчертил лист бумаги, и он записал под мою диктовку названия колонок
Описание ситуации, которая представлялась ему важной
Описание чувств, которые он испытывал в этой ситуации;
Мысль, которая первой пришла ему в голову, когда ситуация возникла
Доводы, которые подтверждали эту мысль.
Доводы, которые могли бы эту мысль опровергнуть.
До этого у пилота никогда не было потребности искать доводы против.
Теплоэлектростанция, расположенная недалеко от ЦНИИГ, до которого долетают несгоревшие частицы топлива, сернистый и угарный газы.
Фото: Огненная ЛО
Пилот сказал, что у него никогда не было доводов против собственных мыслей.
Я сказал: "Так не бывает. Хоть один, хоть два, - конечно, не решающие, - но обязательно есть. Вы просто не старались их найти. А теперь будете стараться, потому что иначе вы не заполните пятую колонку".
Интеллект у пилота был достаточно высоким, и хотя способность к обучению чему-то новому у него была недостаточной из-за приверженности раз сформировавшейся точке зрения, он не мог допустить, чтобы я подумал, что он недостаточно умен, чтобы не найти, конечно, не решающие, но существующие доводы против. Мы договорились, что пилот будет приносить мне свои записи в технике колонок два раза в неделю.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Он подробно описал мне состояние своего пациента и особенности его личности, и я подумал, что нельзя быть хорошим гастроэнтерологом, не разбираясь в таких вопросах. Консультация же вызвала у меня сомнения. "Пограничная личность, - подумал я. - Тяжелая работа для уже немолодого психотерапевта". Но я не умел отказываться от работы, тем более, когда консультации просил коллега.
Пилот (хочу напомнить, что теперь он уже был командиром воздушного лайнера) пришел ко мне, настороженно и внимательно вглядываясь в мое лицо и вслушиваясь в мой голос. Я понимал, с кем имею дело, и говорил мягко, доброжелательно, почти во всем соглашаясь с человеком, который со мной беседовал. В этом "почти" было главное.
У пилота мнение об окружающих людях возникало на основе автоматических, им самим не осознаваемых мыслей. Дальше его рассуждения были строго логичными, они были порочны в самой своей основе. Когда его представление о людях и ситуациях уже сложилось, восприятие информации было избирательным: он воспринимал только ту информацию, которая подтверждала сложившееся мнение, и не замечал ту, которая этому мнению противоречила.
Обычно я придаю психотерапии большее значение, чем психофармакологическим средствам. Однако для психотерапии, особенно для той формы психотерапии, которой я чаще всего пользуюсь - когнитивной психотерапии, - необходима совместная работа врача и пациента, которая получила название психотерапевтического содружества.
Психотерапевтическое содружество с таким настороженным и негибким человеком, как этот командир пассажирского лайнера, было практически невозможным. Приходилось начинать с психотропных препаратов, которые и разрушили бы сложившийся стереотип реагирования. И только потом, еще некоторое время продолжая фармакологическое лечение, начинать психотерапию.
Психофармакологические лекарства могут разрушить неадекватный стереотип, но они не могут создать новый, адекватный. Если человек предоставлен самому себе, естественно, на месте разрушенного стереотипа возникнет новый; но нет никакой гарантии, что он будет более адекватен, чем разрушенный. При эффективной психотерапии новый, желательный, стереотип формируется в процессе психотерапии.
Шоссе Энтузиастов, на котором располагается Центральный НИИ гастроэнтерологии (ЦНИИГ)
Фото: Ancora
Я знал, какие лекарства нужно назначить этому человеку, но меня он видел впервые, а своему гастроэнтерологу полностью доверял. Поэтому я сказал ему: "Мне кажется, что транквилизаторы, которые Вы получаете, в Вашем случае недостаточны. Нужны более мощные препараты. Это свое мнение я выскажу Вашему гастроэнтерологу, и уже он будет решать, что Вам назначить".
К концу беседы настороженность пилота сильно снизилась. То, что я согласился с большинством его высказываний, и то, что я не стал сам назначать ему лечение, он воспринял как хороший признак. То, что я собирался поговорить с "его личным" гастроэнтерологом, привело к тому, что его отношение ко мне перестало быть настороженно-нейтральным, а стало осторожно положительным.
Когда он ушел, я позвонил его гастроэнтерологу, продиктовал ему консультацию, которая заканчивалась рекомендованным лечением. Он не задавал никаких вопросов, он прекрасно понимал, почему я не назначил это лечение сам. Он вообще был очень умным человеком.
Когда рекомендованные мною психофармакологические препараты были постепенно, как я это делаю всегда, доведены до эффективной дозы, гастроэнтеролог позвонил мне снова.
- Что дальше? - спросил он.
- Пусть будет неделю на этих дозах, а потом скажите, что его состояние изменилось к лучшему, и, если он не возражает, Вы хотели бы, чтобы я еще раз взглянул на него уже в этом новом состоянии.
После длительной и уже доброжелательной беседы (между первой и второй встречей прошло три недели), еще не решаясь назначить пациенту психодиагностические тесты, я пришел к выводу, что изменения в реакциях на незнакомых или малознакомых людей еще недостаточны. Я сказал ему, что новые препараты, которые назначил его гастроэнтеролог, были очень правильно подобраны, что его состояние улучшилось, но это лечение надо продолжать еще недели три.
- Впрочем, этот вопрос я оставляю на усмотрение Вашего гастроэнтеролога.
Естественно, что свое мнение я сообщил его гастроэнтерологу и попросил постараться обеспечить по крайней мере еще одну консультацию через три недели.
Спустя три недели направление ко мне уже не вызвало никакой настороженности у пилота. Я уже, хотя и с оговорками, с настороженностью, был отнесен к числу друзей. Я, конечно, еще не удостоился рамочки "мой друг" в его сознании, но к тому шло.
И через три недели (то есть на третьей встрече) я рискнул попросить его ответить на вопросы психодиагностических тестов.
- Там много вопросов, - сказал я. - У меня не хватит времени, чтобы их все задать устно.
То, что, выполняя психодиагностические тесты, он общался с компьютером, было воспринято положительно. Он любил и умел работать на компьютере. А я, посмотрев полученные результаты, сказал пилоту, что его ответы на вопросы подтверждают улучшение его состояния, но чтобы посмотреть, достаточно ли оно улучшилось, надо бы недели через две ответы на эти вопросы повторить.
- Я всегда буду отвечать одинаково, - сказал пилот.
- Возможно, - ответил я. - Но тогда я это и увижу.
Так выглядит кабина пилота современного самолёта.
Фото: ma_zaika
Спустя еще две недели, при повторном тестировании, я понял, что изначально существовавшие нарушения в его психической и психофизиологической адаптации были почти полностью устранены. И тогда я впервые рискнул заговорить о том, что всякие стрессы, в том числе связанные с микросоциальным окружением, вначале вызывают мысли, которые человек не может осознать, и только над этими мыслями разрабатывается логическая надстройка; что распознавать автоматические мысли, лежащие в основе логических построений, возможно научиться, и что если он хочет, я охотно стал бы его этому учить.
- Я подумаю, - сказал пилот. - Я посоветуюсь со своим гастроэнтерологом.
- Разумно, - сказал я. - Решения следует обдумывать, и следует советоваться с людьми, компетентность которых уже доказана.
Я поставил гастроэнтеролога в известность об этой беседе сразу после ухода пилота, поскольку не знал, когда он обратится за советом.
Неделю он обдумывал мое предложение самостоятельно, через неделю пришел к гастроэнтерологу за советом. Он не усмотрел в моем предложении угрозы, поскольку считал, что если ему это не понравится, он может в любой момент отказаться от этого обучения. Гастроэнтеролог подтвердил добровольность психотерапевтической процедуры и сказал, что у него был опыт взаимодействия со мной в таких вопросах, и что этот опыт был положительным.
На следующий день мы встретились с пилотом снова.
Я начал с вещей, которые были логичны и выглядели простыми и невинными. Я попросил его написать текст, который, по его мнению, правильно описывал ситуацию, но не просто написать, а расположив в пять колонок.
Я расчертил лист бумаги, и он записал под мою диктовку названия колонок
Описание ситуации, которая представлялась ему важной
Описание чувств, которые он испытывал в этой ситуации;
Мысль, которая первой пришла ему в голову, когда ситуация возникла
Доводы, которые подтверждали эту мысль.
Доводы, которые могли бы эту мысль опровергнуть.
До этого у пилота никогда не было потребности искать доводы против.
Теплоэлектростанция, расположенная недалеко от ЦНИИГ, до которого долетают несгоревшие частицы топлива, сернистый и угарный газы.
Фото: Огненная ЛО
Пилот сказал, что у него никогда не было доводов против собственных мыслей.
Я сказал: "Так не бывает. Хоть один, хоть два, - конечно, не решающие, - но обязательно есть. Вы просто не старались их найти. А теперь будете стараться, потому что иначе вы не заполните пятую колонку".
Интеллект у пилота был достаточно высоким, и хотя способность к обучению чему-то новому у него была недостаточной из-за приверженности раз сформировавшейся точке зрения, он не мог допустить, чтобы я подумал, что он недостаточно умен, чтобы не найти, конечно, не решающие, но существующие доводы против. Мы договорились, что пилот будет приносить мне свои записи в технике колонок два раза в неделю.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ