312. Ксения. Терапия стадии горевания. 4
- Так могу я за вами заехать? - спросила Ксения.
- Хорошо, - сказал я ей, - когда?
- Если можно, сегодня.
У меня не очень хорошая память на лица, но мать Ксении я узнал сразу, хотя прошло около 40 лет, и она не усомнилась, что я это я.
- Не думала, что я вас ещё раз увижу, - сказала мать Ксении, но помнила я вас всё время, и когда происходило что-нибудь приятное, я думала, что я до этого дожила только благодаря Феликсу Борисовичу. А когда прошёл, к счастью ложный, слух о вашей смерти, я в таких случаях думала «Вот, если бы был жив Феликс Борисович». Я хотела попрощаться с Вами и сказать Вам, что я с тех пор, Вам благодарна.
- Я не думаю, что нам следует прощаться, может быть, всё сложится более благополучно, чем Вы думаете, и ещё выпадет какое-то время для встречи.
- Вряд ли, - сказала она, - но если это маловероятное событие произойдёт, то я поздороваюсь с вами в начале встречи, и попрощаюсь в её конце. Вам Ксения не говорила, что я мастерица варить варенье?
- Нет, - сказал я, - наверное, думала, что я это знаю.
- Я бы хотела, чтобы вы с нами выпили чаю и чтобы вы лично узнали, какой вкус имеет моё варенье.
- Выпить чаю с вами, - сказал я, - доставит мне удовольствие.
Мне налили чай, заваренный в английской манере - чайная ложка чая на каждую чашку и сверх того ещё одна чайная ложка на чайник, Обычно я пью менее крепкий чай, но я сразу убедился, что для варения, которое сварила мать Ксении, именно такой чай был нужен. Мне дали последовательно попробовать три сорта варенья, и все три сорта имели очень приятный, но совершенно необычный для варенья вкус. Я выразил своё восхищение.
- Баночку любого сорта по вашему выбору я дам вам с собой. Пока вы будете пить чай с этим вареньем, вы запомните меня так твёрдо, что никогда не забудете меня, даже если эта наша встреча - последняя.
Вечер над Москвой-рекой.
Фото: LGl
Просидев после чая необходимые 20 минут, я попрощался.
- Я отвезу вас, - сказала Ксения и уже в машине спросила:- А что ж с третьим изданием вашей книги?
- Мне долго было не до неё, с того года, как умерли мои соавторы, но сейчас я к ней вернулся. Думаю, что она выйдет года через три, в худшем случае, через четыре.
- Я узнаю, когда он выйдет, - сказала Ксения, - и либо сама к вам заеду, либо попрошу кого-нибудь заехать. Вы подарите мне один из авторских экземпляров с автографом?
- Обещаю, - сказал я.
И больше ничего не знал о Ксении до тех пор, пока не вышел тираж книги, и я не получил 20 обязательных авторских экземпляров.
Я ещё не встал с постели, когда в комнату вошла Антонина Болеславовна. Во времена существования лаборатории она была старшей сестрой лаборатории, а когда умерла Елена Дмитриевна, она вышла на пенсию и взяла на себя управление моим нехитрым хозяйством. Каждый год в годовщину её прихода в лабораторию она говорила: «Мы с вами вместе уже столько-то лет», в последний раз эта цифра была 41. На этот раз, войдя в спальню, Антонина Болеславовна подошла к моему изголовью и позвала вполголоса:
- Феликс Борисович
Это была её обычная манера проверять, сплю ли я. Она произносила моё имя не слишком громко, так, чтобы это не могло меня разбудить, и если я открывал глаза, она знала, что я не спал. Если же я не открывал глаз, она считала, что я сплю, а будить меня она не стала бы, кто бы об этом не попросил.
На этот раз я отозвался.
- Пришла женщина, - сказала Антонина Болеславовна, - грузинского вида, довольно молодая, и хочет получить книгу.
- Ей можно пойти навстречу, - сказал я, - вы знаете, где книги лежат, выдайте ей экземпляр.
- Она хочет экземпляр с вашим автографом, и говорит, что вы обещали это ещё 4 года назад. Не то, чтобы я ей не поверила, Вы помните жену капитана дальнего плавания, которая пришла к вам через 20 лет? (Я помнил) Но это случаи особые, и я хотела бы, чтобы вы сами с ней поговорили.
- Хорошо, - сказал я, - попросите её подождать, - я сейчас оденусь и выйду.
Москва. Вечерние выбросы тепловых электростанций. ПДК превышается.
Фото: Алена-незабудка
И, выйдя в гостиную, я спросил ожидавшую женщину:
- Я обещал вам книгу?
- Вы обещали не мне, а Ксении, а она попросила меня её забрать.
- Вы давно знаете Ксению?
- С детства, - сказала женщина.
- Вы - грузинка?
- По документам, а, может быть, и по мироощущению - да. Но я знаю, что я происхожу из одного из самых древних родов езидов.
С тех пор, как моим пациентам длительное время был езид, также происходивший из древнего рода, у которого в паспорте было написано «езид» в графе «национальность», я знал, кто такие езиды, но спросил женщину, которая представилась как Хату́на:
- А как этнос езиды ещё существуют?
- Езиды не этнос, этнически езиды - арабы. Они стали отдельной самостоятельной группой, и многие из них даже считают, что это национальность, с тех пор, как при возвращении пророка Мухаммеда из Медины в Мекку они отказались принять мусульманство, и сохранили свой прежний культ. У них было два предмета культа - они поклонялись огню и чёрному камню Кааба. Чёрный камень Мухаммед включил в число священных мусульманских предметов, и некоторые этим удовлетворились, но это были люди не из моего рода. В моём роду такую уступку считали недостаточной. Они сохранили и поклонение огню, и тогда им пришлось бежать с территории нынешней Саудовской Аравии, и они нашли приют в Грузии и Азербайджане.
- Огонь есть везде, - сказал я, - а как же быть с поклонением чёрному камню?
- Наши старейшины включаются в хадж, а посещение чёрного камня для хаджа обязательно.
В целом, во всём, кроме этнических представлений, это совпадало с тем, что рассказывал мне мой пациент.
- На иврите, - сказал я Хату́не, - ваше имя обозначает свадьбу.
- Не только на иврите, - сказала она, - даже езиды, принявшие мусульманство, называют так своих дочерей, только они делают ударение на последнем слоге - Хатуна́, поэтому я придаю такое значение ударению.
- Книгу я вам сейчас подпишу, если вы уверены, что Ксения не придет.
- Когда она попросила меня зайти к вам, она сказала, что сама не может прийти, и сказала, что вы знаете, почему.
Мне пришлось сделать довольно длинную паузу, потому что как и при первом прощании с Ксенией, пришла строфа из глубины моих неосознаваемых автоматических мыслей.
Не придёт, не скажет «Соскучилась»,
Да и правда, о чём скучать?
Мои ласки давно изучены,
И подарки давно получены
И нет времени вновь начать.
Я просто прослушал это строфу и постарался её запомнить, не задумываясь о том, пришла ли из глубин неосознанного какая-то новая для меня информация. С Хату́ной я говорил уже достаточно долго, поэтому я взял книгу и написал: «Ксении с преклонением перед её талантом. От автора» и расписался. Я отдал книгу Хату́не и спросил её:
- Есть ко мне ещё какие-нибудь вопросы?
Обычно человек, пришедший за книгой для кого-то, просит экземпляр, желательно с автографом, и для себя. Но Хату́ну, по-видимому, книга не интересовала.
Даже в Москве, с её далеко не лучшей экологией, можно встретить такое дерево.
Фото: Весенний Заяц
- Вопросов нет, - сказала она, - скорее, есть ответы на вопросы, которых вы не задавали. Ксения попросила меня оценить ваше состояние. Я не кончала психологического факультета, но меня многие годы направленно обучала Ксения. Я думаю, что это мне принесло больше пользы, чем принёс бы психологический факультет. Ещё она просила, чтобы я сказала вам, что она меня обучала, и что я умею всё, что умеет она.
- А если я поверю? - сказал я. - И будет состояние, в котором я буду нуждаться в поддержке, как я вас разыщу?
- Я наблюдаю за вами, - сказала Хату́на, - дистанционно. Если я увижу, что пришла пора вас навестить, я это сделаю и Ксению поставлю в известность.
И, попрощавшись, она сказала:
- Хочу повторить: меня обучала Ксения и я умею всё, что умеет она.
Я проводил её, открыл перед ней дверь, и когда я дверь закрыл, я подумал, что, может быть, Ксения ошибалась, потому что ощущение её как части сдвоенного образа я сохранил, но, может быть, как раз потому, что я её больше не видел.
- Хорошо, - сказал я ей, - когда?
- Если можно, сегодня.
У меня не очень хорошая память на лица, но мать Ксении я узнал сразу, хотя прошло около 40 лет, и она не усомнилась, что я это я.
- Не думала, что я вас ещё раз увижу, - сказала мать Ксении, но помнила я вас всё время, и когда происходило что-нибудь приятное, я думала, что я до этого дожила только благодаря Феликсу Борисовичу. А когда прошёл, к счастью ложный, слух о вашей смерти, я в таких случаях думала «Вот, если бы был жив Феликс Борисович». Я хотела попрощаться с Вами и сказать Вам, что я с тех пор, Вам благодарна.
- Я не думаю, что нам следует прощаться, может быть, всё сложится более благополучно, чем Вы думаете, и ещё выпадет какое-то время для встречи.
- Вряд ли, - сказала она, - но если это маловероятное событие произойдёт, то я поздороваюсь с вами в начале встречи, и попрощаюсь в её конце. Вам Ксения не говорила, что я мастерица варить варенье?
- Нет, - сказал я, - наверное, думала, что я это знаю.
- Я бы хотела, чтобы вы с нами выпили чаю и чтобы вы лично узнали, какой вкус имеет моё варенье.
- Выпить чаю с вами, - сказал я, - доставит мне удовольствие.
Мне налили чай, заваренный в английской манере - чайная ложка чая на каждую чашку и сверх того ещё одна чайная ложка на чайник, Обычно я пью менее крепкий чай, но я сразу убедился, что для варения, которое сварила мать Ксении, именно такой чай был нужен. Мне дали последовательно попробовать три сорта варенья, и все три сорта имели очень приятный, но совершенно необычный для варенья вкус. Я выразил своё восхищение.
- Баночку любого сорта по вашему выбору я дам вам с собой. Пока вы будете пить чай с этим вареньем, вы запомните меня так твёрдо, что никогда не забудете меня, даже если эта наша встреча - последняя.
Вечер над Москвой-рекой.
Фото: LGl
Просидев после чая необходимые 20 минут, я попрощался.
- Я отвезу вас, - сказала Ксения и уже в машине спросила:- А что ж с третьим изданием вашей книги?
- Мне долго было не до неё, с того года, как умерли мои соавторы, но сейчас я к ней вернулся. Думаю, что она выйдет года через три, в худшем случае, через четыре.
- Я узнаю, когда он выйдет, - сказала Ксения, - и либо сама к вам заеду, либо попрошу кого-нибудь заехать. Вы подарите мне один из авторских экземпляров с автографом?
- Обещаю, - сказал я.
И больше ничего не знал о Ксении до тех пор, пока не вышел тираж книги, и я не получил 20 обязательных авторских экземпляров.
Я ещё не встал с постели, когда в комнату вошла Антонина Болеславовна. Во времена существования лаборатории она была старшей сестрой лаборатории, а когда умерла Елена Дмитриевна, она вышла на пенсию и взяла на себя управление моим нехитрым хозяйством. Каждый год в годовщину её прихода в лабораторию она говорила: «Мы с вами вместе уже столько-то лет», в последний раз эта цифра была 41. На этот раз, войдя в спальню, Антонина Болеславовна подошла к моему изголовью и позвала вполголоса:
- Феликс Борисович
Это была её обычная манера проверять, сплю ли я. Она произносила моё имя не слишком громко, так, чтобы это не могло меня разбудить, и если я открывал глаза, она знала, что я не спал. Если же я не открывал глаз, она считала, что я сплю, а будить меня она не стала бы, кто бы об этом не попросил.
На этот раз я отозвался.
- Пришла женщина, - сказала Антонина Болеславовна, - грузинского вида, довольно молодая, и хочет получить книгу.
- Ей можно пойти навстречу, - сказал я, - вы знаете, где книги лежат, выдайте ей экземпляр.
- Она хочет экземпляр с вашим автографом, и говорит, что вы обещали это ещё 4 года назад. Не то, чтобы я ей не поверила, Вы помните жену капитана дальнего плавания, которая пришла к вам через 20 лет? (Я помнил) Но это случаи особые, и я хотела бы, чтобы вы сами с ней поговорили.
- Хорошо, - сказал я, - попросите её подождать, - я сейчас оденусь и выйду.
Москва. Вечерние выбросы тепловых электростанций. ПДК превышается.
Фото: Алена-незабудка
И, выйдя в гостиную, я спросил ожидавшую женщину:
- Я обещал вам книгу?
- Вы обещали не мне, а Ксении, а она попросила меня её забрать.
- Вы давно знаете Ксению?
- С детства, - сказала женщина.
- Вы - грузинка?
- По документам, а, может быть, и по мироощущению - да. Но я знаю, что я происхожу из одного из самых древних родов езидов.
С тех пор, как моим пациентам длительное время был езид, также происходивший из древнего рода, у которого в паспорте было написано «езид» в графе «национальность», я знал, кто такие езиды, но спросил женщину, которая представилась как Хату́на:
- А как этнос езиды ещё существуют?
- Езиды не этнос, этнически езиды - арабы. Они стали отдельной самостоятельной группой, и многие из них даже считают, что это национальность, с тех пор, как при возвращении пророка Мухаммеда из Медины в Мекку они отказались принять мусульманство, и сохранили свой прежний культ. У них было два предмета культа - они поклонялись огню и чёрному камню Кааба. Чёрный камень Мухаммед включил в число священных мусульманских предметов, и некоторые этим удовлетворились, но это были люди не из моего рода. В моём роду такую уступку считали недостаточной. Они сохранили и поклонение огню, и тогда им пришлось бежать с территории нынешней Саудовской Аравии, и они нашли приют в Грузии и Азербайджане.
- Огонь есть везде, - сказал я, - а как же быть с поклонением чёрному камню?
- Наши старейшины включаются в хадж, а посещение чёрного камня для хаджа обязательно.
В целом, во всём, кроме этнических представлений, это совпадало с тем, что рассказывал мне мой пациент.
- На иврите, - сказал я Хату́не, - ваше имя обозначает свадьбу.
- Не только на иврите, - сказала она, - даже езиды, принявшие мусульманство, называют так своих дочерей, только они делают ударение на последнем слоге - Хатуна́, поэтому я придаю такое значение ударению.
- Книгу я вам сейчас подпишу, если вы уверены, что Ксения не придет.
- Когда она попросила меня зайти к вам, она сказала, что сама не может прийти, и сказала, что вы знаете, почему.
Мне пришлось сделать довольно длинную паузу, потому что как и при первом прощании с Ксенией, пришла строфа из глубины моих неосознаваемых автоматических мыслей.
Не придёт, не скажет «Соскучилась»,
Да и правда, о чём скучать?
Мои ласки давно изучены,
И подарки давно получены
И нет времени вновь начать.
Я просто прослушал это строфу и постарался её запомнить, не задумываясь о том, пришла ли из глубин неосознанного какая-то новая для меня информация. С Хату́ной я говорил уже достаточно долго, поэтому я взял книгу и написал: «Ксении с преклонением перед её талантом. От автора» и расписался. Я отдал книгу Хату́не и спросил её:
- Есть ко мне ещё какие-нибудь вопросы?
Обычно человек, пришедший за книгой для кого-то, просит экземпляр, желательно с автографом, и для себя. Но Хату́ну, по-видимому, книга не интересовала.
Даже в Москве, с её далеко не лучшей экологией, можно встретить такое дерево.
Фото: Весенний Заяц
- Вопросов нет, - сказала она, - скорее, есть ответы на вопросы, которых вы не задавали. Ксения попросила меня оценить ваше состояние. Я не кончала психологического факультета, но меня многие годы направленно обучала Ксения. Я думаю, что это мне принесло больше пользы, чем принёс бы психологический факультет. Ещё она просила, чтобы я сказала вам, что она меня обучала, и что я умею всё, что умеет она.
- А если я поверю? - сказал я. - И будет состояние, в котором я буду нуждаться в поддержке, как я вас разыщу?
- Я наблюдаю за вами, - сказала Хату́на, - дистанционно. Если я увижу, что пришла пора вас навестить, я это сделаю и Ксению поставлю в известность.
И, попрощавшись, она сказала:
- Хочу повторить: меня обучала Ксения и я умею всё, что умеет она.
Я проводил её, открыл перед ней дверь, и когда я дверь закрыл, я подумал, что, может быть, Ксения ошибалась, потому что ощущение её как части сдвоенного образа я сохранил, но, может быть, как раз потому, что я её больше не видел.