246. Кира 2.
«Зимой мой брат с женой ехали на своей машине из родного города жены, там они жили с детьми, - в город нашего детства, и попали под КамАЗ, водитель которого, видимо, заснул за рулём и выехал на встречку. О гибели брата с женой я узнала в аэропорту «Домодедово», прилетев из отпуска.
Муж уже ехал из Питера в Москву на поезде, и дальше в мой родной город мы поехали на похороны вместе. Первая моя мысль была, что это какая-то ошибка, сейчас приедем и всё разъяснится. Это не мой брат, а какой-нибудь другой. Но когда мы приехали, стало понятно, что ошибки нет, что едут гробы, что дети и родители жены брата приезжают на похороны. Но всё равно, было ощущение какой-то нереальности происходящего.
Аэропорт Домодедово, здесь Кира узнала о гибели брата.
Фотограф agent-h-nidecker
Возможно, это было такое изменение психического состояния, которое называется дереализацией. А, может быть, это ощущение нереальности возникло потому, что мы не знали никаких подробностей, а были только слухи и слухи эти были противоречивы. Я видела, как дети брата - пятилетний сын и семилетняя дочь - реагировали на смерть своих родителей. Они вели себя как самые мудрые и адекватные люди среди сотен растерянных взрослых. И я держалась за них как за соломинку, потому что сама ощущала, что не совсем нормальна. На похороны сына приехала и моя мама с Севера.
Я вам не писала, что в 1990 году мои родители и младшая сестра уехали на Север, а я осталась в городе детства, так как уже закончила первый курс университета, и собиралась продолжать учёбу. Моя мама и сестра каждый год приезжали ко мне на зимние и летние каникулы, и летом же приезжал папа в свой отпуск.
Теперь, когда я уже знаю про существование стадий работы горя, я понимаю, что когда я ехала в родной город и надеялась, что погиб кто-то другой, это было кратковременная стадия отрицания, но потом, когда мне уже стало ясно, что брат погиб, я испытала вначале что-то вроде шока, а потом подавленность и чувство, что мне ничего больше не нужно. Вероятно, это уже была стадия горевания, или, как Вы её ещё называете, стадия печали.
На похоронах брата я ещё не знала, что вижу маму последний раз. Через два месяца она тоже погибла. Она ехала в маршрутке с работы, а на обочине стоял КамАЗ без стоп-огней. Маршрутка врезалась в КамАЗ, погибло ещё 5 или 6 человек, впрочем, я не уверена относительно количества погибших. Это было одно из самых крупных ДТП в том северном городе, где они жили. И опять мы все ехали в город детства на похороны. Мы с мужем - из Петербурга, с сестрой и её мужем, а папа с севера с гробом. Опять вокруг были сотни людей, родственников, друзей, знакомых в растерянно-невменяемом состоянии. Я всё это помню, как в тумане, меня волновал только папа, и в голове постоянно возникали два вопроса: За что?» и «Кто следующий?»
Поведение было для меня необычным, и необычность поведения началась ещё в Питере, когда по телефону сестра сказала, что мама погибла. По её словам, я закричала и трубку бросила и она с мужем примчалась с другого конца Питера, чтобы со мной чего не случилось. Впервые у меня возникла мысль о том, чтобы покончить с собой. Я сама потом поразилась этой мысли и никогда к ней не возвращалась. Я очень позитивный человек, я всегда знала и знаю, что всё не просто так происходит. Происходит так, как должно быть, мы просто не видим всей картины. И только случай с гибелью брата, а потом мамы, я не могу понять с позиции этой привычной для меня истины.
Я смотрю на каких-то людей, жизнь которых пуста, которые живут нелепо и бессмысленно. Такие люди могут сидеть перед телевизором дни и недели напролёт, или видеть смысл своей жизни в распространении сплетен. Я думаю, эти люди, зачем они живут? Какой смысл в их существовании? Они живы только номинально, они же уже давно мертвы, по сути. Такие мысли мне неприятны. Кто я такая, чтобы судить? Но должна признаться, что мысли эти меня посещали, и сейчас посещают иногда.
И вот тогда впервые возникла идея, что смертей не было, что все живы, просто живут в разных городах.
"…на обочине стоял КамАЗ без стоп-огней"
Фотограф Антонеско
Впервые улыбнулась я примерно через год. Я не знала этого, просто коллега на новой работе сказала, что первый раз видит мою улыбку. До этих страшных потерь все считали улыбку моей визитной карточкой.
Сейчас мы не отмечаем ни дней рождения мох близких, ни дни их смерти. Мы совсем не говорим о их гибели, и я опять вспомнила дочь и сына своего брата. Когда они приехали к бабушке на каникулы в город нашего детства, она обронила фразу, что внешность 14-ти летнего Виктора - точная копия внешность его отца. И когда Виктор спросил, что это значит, она поставила видеозапись, на которой были запечатлены их родители и они, ещё маленькие, этому был посвящён весь фильм. И бабушка Виктора говорит, что Виктор с сестрой весь фильм обнявшись, и рыдали, пока фильм не кончился.
Я писала это письмо Вам целый день, с большими перерывами, в перерывах я плакала. Впервые вспомнив так точно, подряд, всё, от начала до конца, и ничего не отрицая. Вслух я об этом не говорила ни разу, изредка с мужем, но очень осторожно, по чуть-чуть.
Берегите себя. Вы нам (мне) нужны. Я эгоистично хочу, чтобы Вы как можно больше были с нами. Вы нам нужны, чтобы работа продолжалась. Любой Ваш пост, который я читаю, - это терапия, не только для меня, полагаю».
«После того, как я послала Вам письмо, мне приснилась мать. Я поняла, что она вернулась, и ощущала ликование. А потом я целый день её вспоминала. Я знала маму доброй, застенчивой и ранимой, но, когда однажды побывала на её уроке, с удивлением увидела, что она человек мягкий, но учитель строгий. А потом, она 11 лет приезжала ко мне в летние каникулы с севера, к ней приходил последний её класс, где она 5 лет была классным руководителем, перед отъездом. Внимание всегда смущало маму, потому, что хотя она со своими учениками много работала и вне класса, ездила с ними в экскурсии, ходила в походы, и постоянно устраивала для них праздники, домой к нам обычно это множество учеников не ходило. Семья была большая, самодостаточная, разве что институтские подруги приходили в гости.
Я ещё хочу сказать по поводу жизни брата, мамы и моего. Они, безусловно, делали всё хорошо, мама жила для людей, я такими людьми восхищаюсь. Почти таким же был и мой брат. Я не такая. Моя семья выше для меня, чем благо всех остальных людей, я в этих вопросах более жёсткая, особенно с тех пор, как родились дети. Приоритет у меня смещён, и я считаю, что это тоже хорошо.
Наверное, я могу сказать, что в нашей семье специализация :) за благо всех людей у нас в семье отвечает мой муж. Не могу сказать, что это меня радует. Вероятно, это правильно, что он более человечен и готов помогать всем, но ведь это идёт в ущерб нам - мне, детям и ему самому :)
Северное утро, туман зимой.
«Мои родители уехали на Север».
Фотограф SayanUsd
На Ваши личные письма я долго не отвечаю потому, что идёт очень большая работа внутри. Я думаю, много вспоминаю, задаю Вам вопросы мысленно и нахожу ответы на них в Ваших постах. И когда я, наконец, пишу Вам ответ, я пишу очень долго. Если в психотерапевтической работе по Скайпу нет уж очень большой необходимости, то я бы продолжала эту работу в переписке, хотя это, конечно, затягивает по времени психотерапию, но зато я не ограничена во времени в своих формулировках и воспоминаниях и могу думать сколько хочу.
Продолжение следует.
Муж уже ехал из Питера в Москву на поезде, и дальше в мой родной город мы поехали на похороны вместе. Первая моя мысль была, что это какая-то ошибка, сейчас приедем и всё разъяснится. Это не мой брат, а какой-нибудь другой. Но когда мы приехали, стало понятно, что ошибки нет, что едут гробы, что дети и родители жены брата приезжают на похороны. Но всё равно, было ощущение какой-то нереальности происходящего.
Аэропорт Домодедово, здесь Кира узнала о гибели брата.
Фотограф agent-h-nidecker
Возможно, это было такое изменение психического состояния, которое называется дереализацией. А, может быть, это ощущение нереальности возникло потому, что мы не знали никаких подробностей, а были только слухи и слухи эти были противоречивы. Я видела, как дети брата - пятилетний сын и семилетняя дочь - реагировали на смерть своих родителей. Они вели себя как самые мудрые и адекватные люди среди сотен растерянных взрослых. И я держалась за них как за соломинку, потому что сама ощущала, что не совсем нормальна. На похороны сына приехала и моя мама с Севера.
Я вам не писала, что в 1990 году мои родители и младшая сестра уехали на Север, а я осталась в городе детства, так как уже закончила первый курс университета, и собиралась продолжать учёбу. Моя мама и сестра каждый год приезжали ко мне на зимние и летние каникулы, и летом же приезжал папа в свой отпуск.
Теперь, когда я уже знаю про существование стадий работы горя, я понимаю, что когда я ехала в родной город и надеялась, что погиб кто-то другой, это было кратковременная стадия отрицания, но потом, когда мне уже стало ясно, что брат погиб, я испытала вначале что-то вроде шока, а потом подавленность и чувство, что мне ничего больше не нужно. Вероятно, это уже была стадия горевания, или, как Вы её ещё называете, стадия печали.
На похоронах брата я ещё не знала, что вижу маму последний раз. Через два месяца она тоже погибла. Она ехала в маршрутке с работы, а на обочине стоял КамАЗ без стоп-огней. Маршрутка врезалась в КамАЗ, погибло ещё 5 или 6 человек, впрочем, я не уверена относительно количества погибших. Это было одно из самых крупных ДТП в том северном городе, где они жили. И опять мы все ехали в город детства на похороны. Мы с мужем - из Петербурга, с сестрой и её мужем, а папа с севера с гробом. Опять вокруг были сотни людей, родственников, друзей, знакомых в растерянно-невменяемом состоянии. Я всё это помню, как в тумане, меня волновал только папа, и в голове постоянно возникали два вопроса: За что?» и «Кто следующий?»
Поведение было для меня необычным, и необычность поведения началась ещё в Питере, когда по телефону сестра сказала, что мама погибла. По её словам, я закричала и трубку бросила и она с мужем примчалась с другого конца Питера, чтобы со мной чего не случилось. Впервые у меня возникла мысль о том, чтобы покончить с собой. Я сама потом поразилась этой мысли и никогда к ней не возвращалась. Я очень позитивный человек, я всегда знала и знаю, что всё не просто так происходит. Происходит так, как должно быть, мы просто не видим всей картины. И только случай с гибелью брата, а потом мамы, я не могу понять с позиции этой привычной для меня истины.
Я смотрю на каких-то людей, жизнь которых пуста, которые живут нелепо и бессмысленно. Такие люди могут сидеть перед телевизором дни и недели напролёт, или видеть смысл своей жизни в распространении сплетен. Я думаю, эти люди, зачем они живут? Какой смысл в их существовании? Они живы только номинально, они же уже давно мертвы, по сути. Такие мысли мне неприятны. Кто я такая, чтобы судить? Но должна признаться, что мысли эти меня посещали, и сейчас посещают иногда.
И вот тогда впервые возникла идея, что смертей не было, что все живы, просто живут в разных городах.
"…на обочине стоял КамАЗ без стоп-огней"
Фотограф Антонеско
Впервые улыбнулась я примерно через год. Я не знала этого, просто коллега на новой работе сказала, что первый раз видит мою улыбку. До этих страшных потерь все считали улыбку моей визитной карточкой.
Сейчас мы не отмечаем ни дней рождения мох близких, ни дни их смерти. Мы совсем не говорим о их гибели, и я опять вспомнила дочь и сына своего брата. Когда они приехали к бабушке на каникулы в город нашего детства, она обронила фразу, что внешность 14-ти летнего Виктора - точная копия внешность его отца. И когда Виктор спросил, что это значит, она поставила видеозапись, на которой были запечатлены их родители и они, ещё маленькие, этому был посвящён весь фильм. И бабушка Виктора говорит, что Виктор с сестрой весь фильм обнявшись, и рыдали, пока фильм не кончился.
Я писала это письмо Вам целый день, с большими перерывами, в перерывах я плакала. Впервые вспомнив так точно, подряд, всё, от начала до конца, и ничего не отрицая. Вслух я об этом не говорила ни разу, изредка с мужем, но очень осторожно, по чуть-чуть.
Берегите себя. Вы нам (мне) нужны. Я эгоистично хочу, чтобы Вы как можно больше были с нами. Вы нам нужны, чтобы работа продолжалась. Любой Ваш пост, который я читаю, - это терапия, не только для меня, полагаю».
«После того, как я послала Вам письмо, мне приснилась мать. Я поняла, что она вернулась, и ощущала ликование. А потом я целый день её вспоминала. Я знала маму доброй, застенчивой и ранимой, но, когда однажды побывала на её уроке, с удивлением увидела, что она человек мягкий, но учитель строгий. А потом, она 11 лет приезжала ко мне в летние каникулы с севера, к ней приходил последний её класс, где она 5 лет была классным руководителем, перед отъездом. Внимание всегда смущало маму, потому, что хотя она со своими учениками много работала и вне класса, ездила с ними в экскурсии, ходила в походы, и постоянно устраивала для них праздники, домой к нам обычно это множество учеников не ходило. Семья была большая, самодостаточная, разве что институтские подруги приходили в гости.
Я ещё хочу сказать по поводу жизни брата, мамы и моего. Они, безусловно, делали всё хорошо, мама жила для людей, я такими людьми восхищаюсь. Почти таким же был и мой брат. Я не такая. Моя семья выше для меня, чем благо всех остальных людей, я в этих вопросах более жёсткая, особенно с тех пор, как родились дети. Приоритет у меня смещён, и я считаю, что это тоже хорошо.
Наверное, я могу сказать, что в нашей семье специализация :) за благо всех людей у нас в семье отвечает мой муж. Не могу сказать, что это меня радует. Вероятно, это правильно, что он более человечен и готов помогать всем, но ведь это идёт в ущерб нам - мне, детям и ему самому :)
Северное утро, туман зимой.
«Мои родители уехали на Север».
Фотограф SayanUsd
На Ваши личные письма я долго не отвечаю потому, что идёт очень большая работа внутри. Я думаю, много вспоминаю, задаю Вам вопросы мысленно и нахожу ответы на них в Ваших постах. И когда я, наконец, пишу Вам ответ, я пишу очень долго. Если в психотерапевтической работе по Скайпу нет уж очень большой необходимости, то я бы продолжала эту работу в переписке, хотя это, конечно, затягивает по времени психотерапию, но зато я не ограничена во времени в своих формулировках и воспоминаниях и могу думать сколько хочу.
Продолжение следует.