226. Урок учтён. 1
В медицине нередко говорят о законе парности случаев. Я не думаю, что такой закон существует, просто, когда очень близкие по генезу и клинической картины случаи повторяются, то это совпадение производит впечатление, иногда глубокое, и люди говорят, что если бы какой-либо случай имел место, то он обязательно повторится ещё раз.
Через несколько месяцев после безвременной гибели Ирины, ко мне официально обратилась военизированная организация с просьбой взять на себя лечение сына их ведущего сотрудника. Ситуация действительно была чрезвычайно сходная. Пётр, феноменально одарённый юноша, который после окончания Физтеха был распределён в Вычислительный Центр Академии медицинских наук, блестяще сдал вступительные экзамены в аспирантуру и выразил настойчивое желание заняться проблемой распознавания образов. Главный научный сотрудник Центра, который стал научным руководителем Петра. Хотя Пётр вскоре заболел и вынужден был взять академический отпуск. Говоря о Петре, его научный руководитель не скрывал своего восхищения:
- Я не знаю, как вы называете его болезнь, - сказал он мне, - но, во всяком случае, даже сейчас, находясь в клинике в условиях не слишком привлекательных для исследовательской работы, он написал статью, которую ЖЭТФ счёл необходимой опубликовать вне очереди для того, чтобы закрепить в этой области российский приоритет.
Клиника имени С.С. Корсакова, фасад и левое крыло.
Фотография taanyabars со страницы.
Отец Петра, доктор наук и полковник инженерной службы, считал, что заболевание сына связано с тем, что просто он последнее время много работал и переутомился. Сам Пётр относился к своему заболеванию значительно более серьёзно. Его беспокоило неясная, не имеющая фабулы тревога, которая резко усиливалась, как только он начинал работать. Раньше работа была спасением от всех тревог, теперь же она стала восприниматься как тяжкий и непосильный груз. Петра крайне беспокоили отношения с отцом, который гордился сыном и ожидал, что он достигнет выдающихся результатов не только в распознавании образов, но и вообще в теоретической физике. Конечно, этот академический отпуск, из-за которого он теряет год, событие печальное, но необычайная одарённость Петра, безусловно, позволит ему наверстать упущенное время. Отец говорил мне при Петре, и, вероятно, также и в его отсутствии, что ценность человека определяется тем, что он может сделать. Но когда Пётр сказал, что он сейчас может сделать очень мало, отец возразил:
- Даже гении могут болеть. - И, повернувшись ко мне, добавил, - Это просто короткий перерыв в его, несомненно, блестящей научной карьере.
Мы проводили с Петром ежедневные двухчасовые сессии когнитивной терапии, и я говорил ему, что хотя об этом сейчас часто забывают, когнитивная терапия первоначально была создана как специфический метод лечения тревоги и депрессии, и, следовательно, именно в этих случаях она могла давать наилучшие результаты.
Но эффективность терапии была явно недостаточной. Петра беспокоило, что он не оправдает веры отца в него, не сможет решить ту, безусловно, крупную проблему, за которую он взялся, очевидно, по недоразумению.
Сквер перед фасадом клиники.
Фотография
taanyabars со страницы.
- У меня работа не идёт, - говорил мне Пётр, - вы не теоретик, вам, вероятно, трудно это понять. Никакие усилия, никакая интенсивность деятельности не могут дать никаких результатов, если отсутствует вдохновенное творчество. Вы же не скажете, - говорил мне Пётр, - что Пушкин мог писать всегда. Более того, Пушкин утверждал, что «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботах суетного света он малодушно погружен». Про себя я не могу сказать даже этого. Я не погружён в заботы суетного света, я не во что не погружён. Если я не пытаюсь работать и нахожу какое-нибудь занятие, которое отвлекает меня от мыслей о работе, ну, например, детективы Марининой, моя тревога несколько уменьшается, выраженная тревога, которую нельзя называть никаким другим словом, сменяется ощущением выраженного напряжения. Но стоит мне хотя бы на минуту подумать, с какой дерзостью я взялся за проблемы, которые не давалась даже выдающимся учёным, моя тревога вновь возрастает, я думаю о людях, которые верили в меня и гордились мною, хотя я этого не заслуживал. И тогда я испытываю выраженный страх перед тем, что скоро кто-нибудь скажет, и остальные поддержат его, что из гордыни и неоправданности амбиций, я сделал заявку на невероятно сложную область работы, - он горько усмехнулся и сказал, - Вы помните, в вашей клинике лечился от алкоголизма Есенин, именно здесь он написал своего «Чёрного человека», и там был короткий диалог:
"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой,-
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
И когда я вспоминаю эти стихи, - продолжил Пётр, - я понимаю, что это про меня. Я пытался обокрасть гениев, но слишком быстро обнаружил свою несостоятельность. И больше всего меня пугает разочарование отца. Отец считает, что человек стоит ровно столько, сколько он в состоянии сделать, что это единственный достоверный критерий. Я слышал это от него с детства, и сейчас он мне говорит: «Ничего, Пётр, ты поправишься, вернёшься в аспирантуру, и снова все будут говорить «Ах», услышав что-либо про твои идеи». «А если это не удастся, отец?» - сказал я ему вчера, на что он ответил: «Должно удастся. Если человек сделал такой замах, то и удар должен быть соответствующей силы».
Я слушал Петра, и у меня перед глазами стояла Ирина. Я видел две одинаково мощные тенденции: стремление всё-таки попытаться любой ценой восстановить свой статус вундеркинда, и чувство отчаяния при мысли, что это невозможно.
- Пётр, - сказал я ему, - человек это человек, это не приложение к эффективной деятельности даже в самой престижной специальности. И Ландау дали Нобелевскую премию уже после того, как он перенёс травму и был научно несостоятелен. Дали потому, что премия давалась не работе, а человеку.
- А что будет,- сказал Пётра, - ели моя одарённость не вернётся? Если я не смогу вернуться в аспирантуру?
- Я бы не думал, что в этом есть какие-то элементы трагедии. Да, я знаю, что и вы, и ваш отец, ваш научный руководитель и элита Вычислительного Центра Академии не сомневаются в том, что ваша болезнь, которую они даже болезнью считать не склонны, безусловно, пройдёт к началу нового учебного года.
- По ночам, - продолжил Пётр, - меня охватывает паника. Я понимаю, что мне нужно уйти, скрыться, чтобы никто не помнил, за что я взялся и что я смог.
Памятник С.С. Корсакову.
Фотография
taanyabars со страницы.
- Послушайте, Пётр, - сказал я ему, - очень много людей, я включаю и себя в это число, не имеют выдающейся одарённости в области теоретической физики, и они живут, и многие из них счастливы. Они не считают, что гениальность это единственно возможная форма существования.
- А если я не смогу вернуться если речь пойдёт не о гениальности, а просто о моей способности выполнить учебный план аспирантуры, что тогда?
- Тогда вы будете жить без аспирантуры. У вас появятся другие интересы, может быть, вы женитесь, и у вас будет семья. Может быть, вам понравится путешествовать. Может быть, Вы усовершенствуете своё умение игры на бильярде и станете крупным бильярдистом. Да мало ли путей в жизни. Вот у вас есть высшее образование, полученное в очень престижном ВУЗе, а у большинства людей нет такого образования.
И неожиданно Пётр растерялся.
- Я никогда не думал о своей жизни в таком плане. Мне казалось, что я должен либо быть гением, либо погибнуть.
- Это идеи величия - сказал я. - Вспомните Наполеона, он мог быть губернатором большого торгового острова Эльба…
- Нет, не мог, - сказал Пётр, - потому что пока он был на Эльбе, армия Франции перешла на его сторону, и он в течение 30 дней захватил всю Францию практически без выстрелов.
Продолжение следует.
Через несколько месяцев после безвременной гибели Ирины, ко мне официально обратилась военизированная организация с просьбой взять на себя лечение сына их ведущего сотрудника. Ситуация действительно была чрезвычайно сходная. Пётр, феноменально одарённый юноша, который после окончания Физтеха был распределён в Вычислительный Центр Академии медицинских наук, блестяще сдал вступительные экзамены в аспирантуру и выразил настойчивое желание заняться проблемой распознавания образов. Главный научный сотрудник Центра, который стал научным руководителем Петра. Хотя Пётр вскоре заболел и вынужден был взять академический отпуск. Говоря о Петре, его научный руководитель не скрывал своего восхищения:
- Я не знаю, как вы называете его болезнь, - сказал он мне, - но, во всяком случае, даже сейчас, находясь в клинике в условиях не слишком привлекательных для исследовательской работы, он написал статью, которую ЖЭТФ счёл необходимой опубликовать вне очереди для того, чтобы закрепить в этой области российский приоритет.
Клиника имени С.С. Корсакова, фасад и левое крыло.
Фотография taanyabars со страницы.
Отец Петра, доктор наук и полковник инженерной службы, считал, что заболевание сына связано с тем, что просто он последнее время много работал и переутомился. Сам Пётр относился к своему заболеванию значительно более серьёзно. Его беспокоило неясная, не имеющая фабулы тревога, которая резко усиливалась, как только он начинал работать. Раньше работа была спасением от всех тревог, теперь же она стала восприниматься как тяжкий и непосильный груз. Петра крайне беспокоили отношения с отцом, который гордился сыном и ожидал, что он достигнет выдающихся результатов не только в распознавании образов, но и вообще в теоретической физике. Конечно, этот академический отпуск, из-за которого он теряет год, событие печальное, но необычайная одарённость Петра, безусловно, позволит ему наверстать упущенное время. Отец говорил мне при Петре, и, вероятно, также и в его отсутствии, что ценность человека определяется тем, что он может сделать. Но когда Пётр сказал, что он сейчас может сделать очень мало, отец возразил:
- Даже гении могут болеть. - И, повернувшись ко мне, добавил, - Это просто короткий перерыв в его, несомненно, блестящей научной карьере.
Мы проводили с Петром ежедневные двухчасовые сессии когнитивной терапии, и я говорил ему, что хотя об этом сейчас часто забывают, когнитивная терапия первоначально была создана как специфический метод лечения тревоги и депрессии, и, следовательно, именно в этих случаях она могла давать наилучшие результаты.
Но эффективность терапии была явно недостаточной. Петра беспокоило, что он не оправдает веры отца в него, не сможет решить ту, безусловно, крупную проблему, за которую он взялся, очевидно, по недоразумению.
Сквер перед фасадом клиники.
Фотография
taanyabars со страницы.
- У меня работа не идёт, - говорил мне Пётр, - вы не теоретик, вам, вероятно, трудно это понять. Никакие усилия, никакая интенсивность деятельности не могут дать никаких результатов, если отсутствует вдохновенное творчество. Вы же не скажете, - говорил мне Пётр, - что Пушкин мог писать всегда. Более того, Пушкин утверждал, что «Пока не требует поэта к священной жертве Аполлон, в заботах суетного света он малодушно погружен». Про себя я не могу сказать даже этого. Я не погружён в заботы суетного света, я не во что не погружён. Если я не пытаюсь работать и нахожу какое-нибудь занятие, которое отвлекает меня от мыслей о работе, ну, например, детективы Марининой, моя тревога несколько уменьшается, выраженная тревога, которую нельзя называть никаким другим словом, сменяется ощущением выраженного напряжения. Но стоит мне хотя бы на минуту подумать, с какой дерзостью я взялся за проблемы, которые не давалась даже выдающимся учёным, моя тревога вновь возрастает, я думаю о людях, которые верили в меня и гордились мною, хотя я этого не заслуживал. И тогда я испытываю выраженный страх перед тем, что скоро кто-нибудь скажет, и остальные поддержат его, что из гордыни и неоправданности амбиций, я сделал заявку на невероятно сложную область работы, - он горько усмехнулся и сказал, - Вы помните, в вашей клинике лечился от алкоголизма Есенин, именно здесь он написал своего «Чёрного человека», и там был короткий диалог:
"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".
Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой,-
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.
И когда я вспоминаю эти стихи, - продолжил Пётр, - я понимаю, что это про меня. Я пытался обокрасть гениев, но слишком быстро обнаружил свою несостоятельность. И больше всего меня пугает разочарование отца. Отец считает, что человек стоит ровно столько, сколько он в состоянии сделать, что это единственный достоверный критерий. Я слышал это от него с детства, и сейчас он мне говорит: «Ничего, Пётр, ты поправишься, вернёшься в аспирантуру, и снова все будут говорить «Ах», услышав что-либо про твои идеи». «А если это не удастся, отец?» - сказал я ему вчера, на что он ответил: «Должно удастся. Если человек сделал такой замах, то и удар должен быть соответствующей силы».
Я слушал Петра, и у меня перед глазами стояла Ирина. Я видел две одинаково мощные тенденции: стремление всё-таки попытаться любой ценой восстановить свой статус вундеркинда, и чувство отчаяния при мысли, что это невозможно.
- Пётр, - сказал я ему, - человек это человек, это не приложение к эффективной деятельности даже в самой престижной специальности. И Ландау дали Нобелевскую премию уже после того, как он перенёс травму и был научно несостоятелен. Дали потому, что премия давалась не работе, а человеку.
- А что будет,- сказал Пётра, - ели моя одарённость не вернётся? Если я не смогу вернуться в аспирантуру?
- Я бы не думал, что в этом есть какие-то элементы трагедии. Да, я знаю, что и вы, и ваш отец, ваш научный руководитель и элита Вычислительного Центра Академии не сомневаются в том, что ваша болезнь, которую они даже болезнью считать не склонны, безусловно, пройдёт к началу нового учебного года.
- По ночам, - продолжил Пётр, - меня охватывает паника. Я понимаю, что мне нужно уйти, скрыться, чтобы никто не помнил, за что я взялся и что я смог.
Памятник С.С. Корсакову.
Фотография
taanyabars со страницы.
- Послушайте, Пётр, - сказал я ему, - очень много людей, я включаю и себя в это число, не имеют выдающейся одарённости в области теоретической физики, и они живут, и многие из них счастливы. Они не считают, что гениальность это единственно возможная форма существования.
- А если я не смогу вернуться если речь пойдёт не о гениальности, а просто о моей способности выполнить учебный план аспирантуры, что тогда?
- Тогда вы будете жить без аспирантуры. У вас появятся другие интересы, может быть, вы женитесь, и у вас будет семья. Может быть, вам понравится путешествовать. Может быть, Вы усовершенствуете своё умение игры на бильярде и станете крупным бильярдистом. Да мало ли путей в жизни. Вот у вас есть высшее образование, полученное в очень престижном ВУЗе, а у большинства людей нет такого образования.
И неожиданно Пётр растерялся.
- Я никогда не думал о своей жизни в таком плане. Мне казалось, что я должен либо быть гением, либо погибнуть.
- Это идеи величия - сказал я. - Вспомните Наполеона, он мог быть губернатором большого торгового острова Эльба…
- Нет, не мог, - сказал Пётр, - потому что пока он был на Эльбе, армия Франции перешла на его сторону, и он в течение 30 дней захватил всю Францию практически без выстрелов.
Продолжение следует.