129. Северная усталость. 18. Дина. 14
- Я хочу, чтобы вы понимали, что финансирование и поставки необходимого оборудования вам будут осуществляться независимо, по вашей заявке. Я, кстати, хочу попросить Вас попробовать, насколько будет эффективен в вашей деятельности отечественный компьютер серии «Эльбрус». О нём хорошо отзываются, но, кажется, он несколько сложен в эксплуатации. Мне бы хотелось, чтобы вы высказали свои соображения по поводу этого компьютера. Ещё я думаю, что вам стоит повидаться с вашим директором, вкратце передать ему наш разговор, я с ним тоже буду разговаривать. Вы вернётесь в свою группу в прежнем положении её руководителя, и если её нужно будет расширить, вы получите такую возможность. Вам будет дан постоянный пропуск в Министерство обороны и Совет Министров, все данные для связи со мной вам передадут.
Компьютер серии «Эльбрус» - «Эльбрус-2».
Фото с сайта.
Маслюков встал, Дина тоже поднялась.
- Я надеюсь, - сказал он, - что то очень благоприятное впечатление, которое вы произвели сегодня, будет подтверждаться всей вашей дальнейшей деятельностью.
Примерно так передала мне Дина свой разговор с Маслюковым, с его людьми, и добавила, что от этого разговора у неё осталось самое благоприятное впечатление.
- Вы говорили о Сергее?
- Правильнее будет сказать, что об этом заговорил Маслюков. Он сказал, что если из людей, с которыми я работала в последнее время, кто-нибудь мне очень нужен, он будет переведён в мою группу независимо от того, где он работает сейчас и в каком ведомственном подчинении находится. Имена не назывались. Ну, а кулинарные таланты Елены Дмитриевны, - добавила она смеясь, - Любиным, пожалуй, не уступают.
Минут 20 ещё шёл общий непринуждённый разговор. Потом Дина встала.
- Завтра я буду встречаться с Владимиром Станиславовичем, мне надо бы подготовиться к этой беседе.
- Дина, - сказал я, - мы совсем не поговорили о вашем состоянии.
- Как вы любите говорить, Феликс Борисович? Либо работа, либо состояние?
- Я говорю немножко не так. Я говорю: если нужно работать, то это приходится делать не смотря на состояние.
- Это примерно одно и то же, - сказала Дина. - Я думаю, что если моё состояние не будет мешать моей работе, можно считать, что я практически здорова. Если нет - мне придётся обратиться к вам за помощью.
Мы распрощались. Назавтра, лично наблюдая за изготовлением шашлыков, сотрудник аппарата СМ сказал мне примерно тоже, что Дина, но более обобщённо, не касаясь личностей, и закончив словами:
- Я думаю, что Дина Витальевна получит здесь широкое поле работы, и, судя по её характеру, это будет ей полезно. И я думаю, что она справится с тем, что ей будет поручено, а это будет полезно оборонной промышленности.
Дина позвонила на следующий день:
- Ближайшие дни я буду очень занята, но потом, когда пик нагрузки пройдёт, а характер дальнейшей работы станет окончательно ясен, я бы хотела ещё раз вас навестить, может быть, вместе с Сергеем.
- Не вижу никаких препятствий для этого визита.
- Я позвоню вам, когда станут ясны сроки, в которые этот визит может быть осуществлён.
Примерно через две недели она позвонила снова:
- Вы ещё готовы принять нас с Сергеем?
- Когда? - спросил я.
- Ну, если вы не возражаете, завтра, часов в 6 вечера.
- Сейчас я уточню планы Елены Дмитриевны.
Я повернулся к Лене:
- Дина с Сергеем хотят нанести нам визит завтра около 6 вечера. Если ориентироваться на мой прошлый опыт, этот визит будет последним.
- Пусть приходят, сказала Лена. Жаль, что в последний раз.
- Назначенное вами время нас устраивает, - сказал я Дине, - мы ждём вас.
- Люди, которые быстро повышают свой статус, - продолжила Лена, - особенно если это связано с работой, требующей первой формы допуска, уже были среди наших друзей, и исчезли даже не предупредив о грядущем исчезновении.
Мы оба поняли, о ком шла речь, и я сказал:
- Ну, они же за рубежом.
- Они потому и за рубежом, что очень быстро выросли, но наши контакты начали становиться всё более редкими ещё до их отъезда.
Это тоже было правдой.
- Ну, поскольку такие вещи известны нам заранее, это не должно нас огорчать.
- Нет, конечно, я только отметила, что это закономерность, а не особенности поведения отдельных людей. Ситуация напоминает мне ситуацию спасения на водах - человек вытащен из воды, передан сотрудникам ОСВОДа и самое большее, что мы можем, это поинтересоваться его самочувствием.
Мы оба рассмеялись, и Лена добавила:
- Вирхов был не совсем прав, когда говорил, что жизнь врача проходит среди пациентов, что пациенты становятся друзьями, а друзья пациентами. Друзья, безусловно становятся пациентами с годами, никто не сохраняет совершенное здоровье в пожилом возрасте, а вот пациенты становятся друзьями далеко не всегда. Более того, когда выздоровевшие пациенты долго сохраняют состояние благополучия, они в большинстве случаев исчезают из поля зрения, и возвращаются только в том случае, если их состояние ухудшается.
- Но ведь мы знаем об этом давно, и это нас не смущало.
- Это не смущает и сейчас, на смену одним пациентам приходят другие, ко многим из них привязываешься, но когда они исчезают, утешаешь себя тем, что ты хорошо сделал свою работу.
- Да, - сказал я, - это тоже, правда.
Это был редкий для нас разговор, мы делали свою работу без расчёта на благодарность, и мы были настолько замкнуты друг на друга, что потеря тех или иных контактов с другими людьми даже вполне достойными длительного общения, не могли серьёзно нарушить наш микросоциум.
Дина была, как всегда, пунктуальна. Ровно в 6 их такси подъехало к нашему подъезду и Лена, увидев их в окно, пошла открывать дверь.
- Пунктуальность - хорошая вещь, - сказала она Дине, - ведь мы ждали вас с обедом.
- Мы на это и рассчитывали, даже никуда не заходили поесть, - рассмеялась Дина.
Сергей улыбнулся, но как всегда производил впечатление человека замкнутого и чуть-чуть мрачного.
- Рассказывайте, - сказал я, когда мы сели за стол.
- Ну, пожалуй, уже всё завершено. Мы очень мило встретились с Владимиром Станиславовичем, он сказал, что разговор с Маслюковым даёт ему основания меня поздравить. Он уже предупредил мою группу, что я возвращаюсь к исполнению своих обязанностей, но естественно ничего не говорил им о том, что группа получает особый статус. «Я думаю, - сказал он, - что чем меньше в институте будут знать об этом, тем лучше. Вы никому не можете рассказать всего, а если человек узнаёт только часть, у него всегда остаётся ощущение неудовлетворённости и желание узнать побольше». Вы тоже так думаете, Феликс Борисович?
- О чём? О том, что человек, узнавший часть всегда испытывает желание узнать всё до конца? Это несомненно. Покамест он не знает ничего, он не испытывает беспокойство от неизвестности. Я думаю, что вы сумеете не сообщать никаких данных, которые не являются необходимыми для работы, ведь вы же получаете надбавку за секретность.
- Да, - сказала Дина, - эта надбавка меня всегда удивляла.
- Напрасно. Я долго сотрудничал с чешским психологом Яромиром Яноушиком, изучавшим межличностные коммуникации. Он установил, что вызов на контакт всегда исходит от того, у кого имеется избыток информации. Наличие избытка информации всегда вызывает желание ею поделиться. Так что я думаю, что надбавка за секретность это надбавка за неприятные ощущения, которые испытывает человек, жаждущий поделиться информацией, но не имеющий на это права.
Все рассмеялись.
- Ну вот, продолжала Дина, группа меня встретила как триумфатора, к этому времени у меня уже была первая конкретная задача. Я ознакомила с ней своих сотрудников, распределила индивидуальные задания и к концу дня и им, и мне уже казалось, что никакого перерыва в нашей совместной работе не было.
- Можно считать, что вы довольны?
- Вполне. Но если это будет возможно, я ещё хотела бы немного поговорить с вами наедине.
- Это, разумеется, возможно. Сейчас?
- Нет, немножко позже, перед тем, как мы будем уходить.
В общем оживлённом разговоре преобладала тема Вадика. Сергей рассказывал о нём с необычной для него широкой улыбкой на лице, говорил, что он уже получил третий юношеский разряд и по стрельбе, и по теквандо, что четвёрок в школе у Вадика нет, и что на будущий год уже планируется его участие в математической олимпиаде, что после теквандо математика - основное его увлечение.
- Мальчик, конечно, огорчён, что не успел достаточно вырасти, стать достаточно сильным и ловким стрелком, пока отец работал в далёких северных странах, где по улицам ходили медведи, но я ему пообещал далёкие путешествия, когда он подрастёт.
До приезда гостей я, учитывая интравертированность и некоторую мрачность Сергея, опасался, что нужно будет что-то делать специально, чтобы сохранить дружескую атмосферу. Но этого не потребовалось, и Дина и Сергей были веселы и склонны к задушевным беседам. Мы вспоминали наши встречи на Севере, совместные прогулки, великолепные пейзажи и поразившую нас картину замёрзшего водопада.
Замёрзший водопад.
Фотограф - Магадан
Часа через три, когда они собрались уходить, я спросил Дину:
- Вы по-прежнему хотите поговорить со мною наедине?
- Да, - сказала Дина, - но это недолго.
Мы прошли с ней в мой кабинет, и она сказала:
- Я думаю, что могу говорить о том, что нахожусь сейчас в состоянии устойчивой адаптации. Правда, сильно изменились обстоятельства, и, наверное, адаптация эта в значительной степени аллопсихическая.
Она сделала паузу и я получил возможность сказать:
- Однако, вы овладели терминологией.
- Ну, в той степени, в какой она встречалась в прочитанной мной литературе. Там это было необходимо, иначе я не понимала того, о чём читаю. Но некоторые вещи всё-таки, смущают меня. Напряжённость и чрезмерность реакций, думаю, что их можно назвать гиперэстезическими, возникают у меня, если я долго перебираю в уме подробности последнего периода пребывания на Севере. Может быть, это естественно, но мне хотелось бы спокойно относиться ко всему, что было в прошлом, т.к. я не знаю, что меня ждёт в будущем, а повторения перенесенного состояния мне бы не хотелось. И второе, что нужно уточнить, это уже вопрос технический, я до сих пор принимаю неулептил, и вы говорили, что снимать его можно только в хорошем состоянии и только постепенно.
- Я полагаю, что ваше состояние сейчас достаточно хорошее, и если северные воспоминания будут вам тяжелы и вы не сможете справиться с ними с помощью тех психотерапевтических техник, которым обучились, то можно принимать небольшие дозы альпрозалама до исчезновения напряжённости. Схему снижения дозы неулептила я вам сейчас напишу. Если вы почувствуете, что на каком-то уровне дозы появилось напряжение и тревога, вы прекратите снижение до тех пор, пока эти явления не исчезнут, и только потом продолжите его. Ну, как всем своим пациентам, хорошее состояние которых явилось результатом нашей совместной работы, я разрешаю вам звонить мне в любое время независимо от времени суток.
- Ну, - сказала Дина, - я не думаю, что это понадобиться. Такое состояние возникло у меня один раз в жизни, и я полагаю, что оно повторяться не будет.
- Склонен с вами согласиться, но дать вам право обращаться ко мне в любое время я всё-таки хочу. Если это не будет вам нужно, то вы получите удовлетворение от того, что теперь вы умеете сами справляться со своими проблемами.
- Я, пожалуй, выяснила всё, что хотела, - сказала Дина.
- Но теперь мне хотелось бы вам задать один вопрос, простите, если он покажется вам нескромным. Какие-нибудь выяснения отношения между вами и Сергеем имели место? Вы как-нибудь объяснились?
Динин ответ прозвучал несколько свысока:
- Если люди понимают друг друга так, как мы понимаем друг друга с Сергеем, то никакие объяснения им не нужны.
- Ну что ж, - сказал я, - когда рядом находится человек, с которым существует такая степень взаимопонимания, это большой подарок судьбы.
- Очень большой, - сказала Дина.
Мы вернулись в столовую, где Лена уже разливала чай из расписного электрического самовара.
- Чай изумительный, - сказала Дина.
- Да, - подтвердил я, - это подарок не слишком богатого человека, владельца небольшой чайной плантации на Цейлоне. Он сказал мне, что ручается за качество, потому что не только выращивает чай, но и сам проводит ферментацию и другие необходимые стадии обработки.
После чая все встали.
- Феликс Борисович, Лена, вы ведь разрешите вас так называть? Мы с Сергеем считаем, что нам очень повезло, что вы встретились на нашем пути. И как бы дальше не распорядилась судьба, будем ли мы ещё встречаться или каким-либо образом поддерживать связь, или это окажется затруднительным, мы не забудем того, что было и того, что мы приобрели в результате нашего знакомства.
Я не успел ответить, потому что Лена сказала: приятно, если вы будете это помнить, но может статься так, что вам будет приятнее это забыть. Пусть вас это не смущает. Наше отношение к вам в воспоминаниях не измениться.
Я молча кивнул.
Дина первой протянула руку Лене, потом мне, затем тоже сделал Сергей, и мы расстались.
Наш опыт нас не обманул, это была последняя встреча. Стороной до нас доходили слухи об успешности их работы. Однажды знакомый принёс нам номер ЖЭТФ с совместной статьёй Гладилиной и Осинина, в который мы, естественно, ничего не смогли понять, но для нас был важен сам факт публикации. И последнее, что я слышал, это что кандидатура Дины была выдвинута в Член-корреспонденты АН СССР, но я не знаю, была ли она избрана.
Компьютер серии «Эльбрус» - «Эльбрус-2».
Фото с сайта.
Маслюков встал, Дина тоже поднялась.
- Я надеюсь, - сказал он, - что то очень благоприятное впечатление, которое вы произвели сегодня, будет подтверждаться всей вашей дальнейшей деятельностью.
Примерно так передала мне Дина свой разговор с Маслюковым, с его людьми, и добавила, что от этого разговора у неё осталось самое благоприятное впечатление.
- Вы говорили о Сергее?
- Правильнее будет сказать, что об этом заговорил Маслюков. Он сказал, что если из людей, с которыми я работала в последнее время, кто-нибудь мне очень нужен, он будет переведён в мою группу независимо от того, где он работает сейчас и в каком ведомственном подчинении находится. Имена не назывались. Ну, а кулинарные таланты Елены Дмитриевны, - добавила она смеясь, - Любиным, пожалуй, не уступают.
Минут 20 ещё шёл общий непринуждённый разговор. Потом Дина встала.
- Завтра я буду встречаться с Владимиром Станиславовичем, мне надо бы подготовиться к этой беседе.
- Дина, - сказал я, - мы совсем не поговорили о вашем состоянии.
- Как вы любите говорить, Феликс Борисович? Либо работа, либо состояние?
- Я говорю немножко не так. Я говорю: если нужно работать, то это приходится делать не смотря на состояние.
- Это примерно одно и то же, - сказала Дина. - Я думаю, что если моё состояние не будет мешать моей работе, можно считать, что я практически здорова. Если нет - мне придётся обратиться к вам за помощью.
Мы распрощались. Назавтра, лично наблюдая за изготовлением шашлыков, сотрудник аппарата СМ сказал мне примерно тоже, что Дина, но более обобщённо, не касаясь личностей, и закончив словами:
- Я думаю, что Дина Витальевна получит здесь широкое поле работы, и, судя по её характеру, это будет ей полезно. И я думаю, что она справится с тем, что ей будет поручено, а это будет полезно оборонной промышленности.
Дина позвонила на следующий день:
- Ближайшие дни я буду очень занята, но потом, когда пик нагрузки пройдёт, а характер дальнейшей работы станет окончательно ясен, я бы хотела ещё раз вас навестить, может быть, вместе с Сергеем.
- Не вижу никаких препятствий для этого визита.
- Я позвоню вам, когда станут ясны сроки, в которые этот визит может быть осуществлён.
Примерно через две недели она позвонила снова:
- Вы ещё готовы принять нас с Сергеем?
- Когда? - спросил я.
- Ну, если вы не возражаете, завтра, часов в 6 вечера.
- Сейчас я уточню планы Елены Дмитриевны.
Я повернулся к Лене:
- Дина с Сергеем хотят нанести нам визит завтра около 6 вечера. Если ориентироваться на мой прошлый опыт, этот визит будет последним.
- Пусть приходят, сказала Лена. Жаль, что в последний раз.
- Назначенное вами время нас устраивает, - сказал я Дине, - мы ждём вас.
- Люди, которые быстро повышают свой статус, - продолжила Лена, - особенно если это связано с работой, требующей первой формы допуска, уже были среди наших друзей, и исчезли даже не предупредив о грядущем исчезновении.
Мы оба поняли, о ком шла речь, и я сказал:
- Ну, они же за рубежом.
- Они потому и за рубежом, что очень быстро выросли, но наши контакты начали становиться всё более редкими ещё до их отъезда.
Это тоже было правдой.
- Ну, поскольку такие вещи известны нам заранее, это не должно нас огорчать.
- Нет, конечно, я только отметила, что это закономерность, а не особенности поведения отдельных людей. Ситуация напоминает мне ситуацию спасения на водах - человек вытащен из воды, передан сотрудникам ОСВОДа и самое большее, что мы можем, это поинтересоваться его самочувствием.
Мы оба рассмеялись, и Лена добавила:
- Вирхов был не совсем прав, когда говорил, что жизнь врача проходит среди пациентов, что пациенты становятся друзьями, а друзья пациентами. Друзья, безусловно становятся пациентами с годами, никто не сохраняет совершенное здоровье в пожилом возрасте, а вот пациенты становятся друзьями далеко не всегда. Более того, когда выздоровевшие пациенты долго сохраняют состояние благополучия, они в большинстве случаев исчезают из поля зрения, и возвращаются только в том случае, если их состояние ухудшается.
- Но ведь мы знаем об этом давно, и это нас не смущало.
- Это не смущает и сейчас, на смену одним пациентам приходят другие, ко многим из них привязываешься, но когда они исчезают, утешаешь себя тем, что ты хорошо сделал свою работу.
- Да, - сказал я, - это тоже, правда.
Это был редкий для нас разговор, мы делали свою работу без расчёта на благодарность, и мы были настолько замкнуты друг на друга, что потеря тех или иных контактов с другими людьми даже вполне достойными длительного общения, не могли серьёзно нарушить наш микросоциум.
Дина была, как всегда, пунктуальна. Ровно в 6 их такси подъехало к нашему подъезду и Лена, увидев их в окно, пошла открывать дверь.
- Пунктуальность - хорошая вещь, - сказала она Дине, - ведь мы ждали вас с обедом.
- Мы на это и рассчитывали, даже никуда не заходили поесть, - рассмеялась Дина.
Сергей улыбнулся, но как всегда производил впечатление человека замкнутого и чуть-чуть мрачного.
- Рассказывайте, - сказал я, когда мы сели за стол.
- Ну, пожалуй, уже всё завершено. Мы очень мило встретились с Владимиром Станиславовичем, он сказал, что разговор с Маслюковым даёт ему основания меня поздравить. Он уже предупредил мою группу, что я возвращаюсь к исполнению своих обязанностей, но естественно ничего не говорил им о том, что группа получает особый статус. «Я думаю, - сказал он, - что чем меньше в институте будут знать об этом, тем лучше. Вы никому не можете рассказать всего, а если человек узнаёт только часть, у него всегда остаётся ощущение неудовлетворённости и желание узнать побольше». Вы тоже так думаете, Феликс Борисович?
- О чём? О том, что человек, узнавший часть всегда испытывает желание узнать всё до конца? Это несомненно. Покамест он не знает ничего, он не испытывает беспокойство от неизвестности. Я думаю, что вы сумеете не сообщать никаких данных, которые не являются необходимыми для работы, ведь вы же получаете надбавку за секретность.
- Да, - сказала Дина, - эта надбавка меня всегда удивляла.
- Напрасно. Я долго сотрудничал с чешским психологом Яромиром Яноушиком, изучавшим межличностные коммуникации. Он установил, что вызов на контакт всегда исходит от того, у кого имеется избыток информации. Наличие избытка информации всегда вызывает желание ею поделиться. Так что я думаю, что надбавка за секретность это надбавка за неприятные ощущения, которые испытывает человек, жаждущий поделиться информацией, но не имеющий на это права.
Все рассмеялись.
- Ну вот, продолжала Дина, группа меня встретила как триумфатора, к этому времени у меня уже была первая конкретная задача. Я ознакомила с ней своих сотрудников, распределила индивидуальные задания и к концу дня и им, и мне уже казалось, что никакого перерыва в нашей совместной работе не было.
- Можно считать, что вы довольны?
- Вполне. Но если это будет возможно, я ещё хотела бы немного поговорить с вами наедине.
- Это, разумеется, возможно. Сейчас?
- Нет, немножко позже, перед тем, как мы будем уходить.
В общем оживлённом разговоре преобладала тема Вадика. Сергей рассказывал о нём с необычной для него широкой улыбкой на лице, говорил, что он уже получил третий юношеский разряд и по стрельбе, и по теквандо, что четвёрок в школе у Вадика нет, и что на будущий год уже планируется его участие в математической олимпиаде, что после теквандо математика - основное его увлечение.
- Мальчик, конечно, огорчён, что не успел достаточно вырасти, стать достаточно сильным и ловким стрелком, пока отец работал в далёких северных странах, где по улицам ходили медведи, но я ему пообещал далёкие путешествия, когда он подрастёт.
До приезда гостей я, учитывая интравертированность и некоторую мрачность Сергея, опасался, что нужно будет что-то делать специально, чтобы сохранить дружескую атмосферу. Но этого не потребовалось, и Дина и Сергей были веселы и склонны к задушевным беседам. Мы вспоминали наши встречи на Севере, совместные прогулки, великолепные пейзажи и поразившую нас картину замёрзшего водопада.
Замёрзший водопад.
Фотограф - Магадан
Часа через три, когда они собрались уходить, я спросил Дину:
- Вы по-прежнему хотите поговорить со мною наедине?
- Да, - сказала Дина, - но это недолго.
Мы прошли с ней в мой кабинет, и она сказала:
- Я думаю, что могу говорить о том, что нахожусь сейчас в состоянии устойчивой адаптации. Правда, сильно изменились обстоятельства, и, наверное, адаптация эта в значительной степени аллопсихическая.
Она сделала паузу и я получил возможность сказать:
- Однако, вы овладели терминологией.
- Ну, в той степени, в какой она встречалась в прочитанной мной литературе. Там это было необходимо, иначе я не понимала того, о чём читаю. Но некоторые вещи всё-таки, смущают меня. Напряжённость и чрезмерность реакций, думаю, что их можно назвать гиперэстезическими, возникают у меня, если я долго перебираю в уме подробности последнего периода пребывания на Севере. Может быть, это естественно, но мне хотелось бы спокойно относиться ко всему, что было в прошлом, т.к. я не знаю, что меня ждёт в будущем, а повторения перенесенного состояния мне бы не хотелось. И второе, что нужно уточнить, это уже вопрос технический, я до сих пор принимаю неулептил, и вы говорили, что снимать его можно только в хорошем состоянии и только постепенно.
- Я полагаю, что ваше состояние сейчас достаточно хорошее, и если северные воспоминания будут вам тяжелы и вы не сможете справиться с ними с помощью тех психотерапевтических техник, которым обучились, то можно принимать небольшие дозы альпрозалама до исчезновения напряжённости. Схему снижения дозы неулептила я вам сейчас напишу. Если вы почувствуете, что на каком-то уровне дозы появилось напряжение и тревога, вы прекратите снижение до тех пор, пока эти явления не исчезнут, и только потом продолжите его. Ну, как всем своим пациентам, хорошее состояние которых явилось результатом нашей совместной работы, я разрешаю вам звонить мне в любое время независимо от времени суток.
- Ну, - сказала Дина, - я не думаю, что это понадобиться. Такое состояние возникло у меня один раз в жизни, и я полагаю, что оно повторяться не будет.
- Склонен с вами согласиться, но дать вам право обращаться ко мне в любое время я всё-таки хочу. Если это не будет вам нужно, то вы получите удовлетворение от того, что теперь вы умеете сами справляться со своими проблемами.
- Я, пожалуй, выяснила всё, что хотела, - сказала Дина.
- Но теперь мне хотелось бы вам задать один вопрос, простите, если он покажется вам нескромным. Какие-нибудь выяснения отношения между вами и Сергеем имели место? Вы как-нибудь объяснились?
Динин ответ прозвучал несколько свысока:
- Если люди понимают друг друга так, как мы понимаем друг друга с Сергеем, то никакие объяснения им не нужны.
- Ну что ж, - сказал я, - когда рядом находится человек, с которым существует такая степень взаимопонимания, это большой подарок судьбы.
- Очень большой, - сказала Дина.
Мы вернулись в столовую, где Лена уже разливала чай из расписного электрического самовара.
- Чай изумительный, - сказала Дина.
- Да, - подтвердил я, - это подарок не слишком богатого человека, владельца небольшой чайной плантации на Цейлоне. Он сказал мне, что ручается за качество, потому что не только выращивает чай, но и сам проводит ферментацию и другие необходимые стадии обработки.
После чая все встали.
- Феликс Борисович, Лена, вы ведь разрешите вас так называть? Мы с Сергеем считаем, что нам очень повезло, что вы встретились на нашем пути. И как бы дальше не распорядилась судьба, будем ли мы ещё встречаться или каким-либо образом поддерживать связь, или это окажется затруднительным, мы не забудем того, что было и того, что мы приобрели в результате нашего знакомства.
Я не успел ответить, потому что Лена сказала: приятно, если вы будете это помнить, но может статься так, что вам будет приятнее это забыть. Пусть вас это не смущает. Наше отношение к вам в воспоминаниях не измениться.
Я молча кивнул.
Дина первой протянула руку Лене, потом мне, затем тоже сделал Сергей, и мы расстались.
Наш опыт нас не обманул, это была последняя встреча. Стороной до нас доходили слухи об успешности их работы. Однажды знакомый принёс нам номер ЖЭТФ с совместной статьёй Гладилиной и Осинина, в который мы, естественно, ничего не смогли понять, но для нас был важен сам факт публикации. И последнее, что я слышал, это что кандидатура Дины была выдвинута в Член-корреспонденты АН СССР, но я не знаю, была ли она избрана.