115. Северная усталость. 4
И тогда я спросил: «А интересы-то какие?» «Да вот, стало мне интересно всё, что вы рассказываете. Вы мне посоветуйте, какие книжки почитать». «Подумаю, - говорю, - но пока давайте удовлетворяться тем, что я рассказываю, можете конспект вести, и всё время это к себе применяйте». «Ну, если вы говорите конспект вести, то помедленнее рассказывайте, чтобы я записывать успевал». «Хорошо, - говорю, - но давайте разговор о потребностях продолжим. Если появились вот сейчас какие-то потребности, то какие, и насколько удовлетворяются, и что удовлетворению их мешает, и что вам ценным представляется, на какие ценности ориентируетесь, и как считаете - к какой группе вы принадлежите. Группа, к которой вы принадлежите, влияет на то, какие у вас ценности?» «Это, - говорит, - подождите, это я запишу и каждый вопрос отдельно буду продумывать». И действительно продумывал, обстоятельный был человек.
Дня через два вернулся к вопросу о потребностях, говорит: «Здесь я всё время напряжён, а если напряжён, значит, угрозу какую-то чувствую, хотя не знаю, какая может быть угроза и ни когда не считал, что мне что-то может угрожать. Но если человек совсем никакой угрозы не чувствует, он расслабленным будет, а я напряжён. И потребность в близости, вы такую близость симбиотической назвали. Такой близости у меня даже с Пашей нет, я её не видел даже. Разве только у Паши с Псом такая близость была. А насчёт группы, это ещё сложнее. Моей группой ребята были, с которыми работал, и я старался вести себя так, как в этой группе принято, а теперь вижу, что мои ценности с ценностями этой группы разошлись. А здесь, на Севере группы, которая бы принципиально другой была я, пожалуй, и не видел. И теперь понимаю, что потому работаю хорошо, что не отвлекаюсь ни на разговоры какие-нибудь, ни на рассказы их - не интересными стали эти рассказы. Вы говорили, если усталость с утра, то это не настоящая усталость, А теперь у меня с утра усталости нет, усталость к вечеру, значит, теперь она настоящая? А с настоящей усталостью как бороться?» «Физические упражнения, - говорю, - не единственный метод, но хороший, тем более, что есть тип упражнений отработанный - лыжи. А если на сборы попадёте, то увидите, сколько времени уделяется общей физической подготовке, не исключительно лыжам» «Ну, разнообразить то физические упражнения я могу, у нас сейчас хорошую волейбольную команду организовали, думаю, меня возьмут, буду учиться в волейбол играть, там нагрузки большие. А ещё что?» «А ещё, - говорю, - книги хорошие читать надо». «А хорошие - это какие?» «Ну, а вам какие нравились?» «Да я, пожалуй, кроме детективов ничего и не читал». «Так у вас же целый огромный запас. Классиков почитайте».
«Это кого?» «Ну, Пушкина, только прозу, к стихам дольше привыкать нужно. «Герой нашего времени» Лермонтова прочтите. А из более поздних, я думаю, вам «Бег» Булгакова понравится. Но если не понравятся те книги, о которых я говорю, ищите сами, какие-нибудь книги обязательно понравятся. Вот которые понравятся, они и будут хорошими». «Большая, - говорит, - программа». «Так ведь на всю жизнь» - говорю. «Да, - говорит, - интересно получается». «А вы когда уезжаете» - спрашивает. «К сожалению, через неделю, но связь-то теперь хорошая. И почта быстро доставляет, а телефон - так сразу». «Ну, не могу ж я на вас повиснуть». «Да это недолго будет, потом я думать стану: «Что-то Миша не звонит, наверное, всё хорошо у него»». «Ну, - говорит, - если мне хорошо будет, нельзя мне вам звонить?» «Почему, - говорю, - можно, только не захочется». «Ну, это вы зря, - говорит, - я человек благодарный». «Не сомневаюсь, - говорю, - только это к телефонным звонкам отношения не имеет. Я не очень беспокоюсь, когда у меня подшефные пропадают из поля зрения, знаю, что если плохо бы было, позвонили бы. Но, всё-таки, стороной справки наведу, не было ли несчастного случая, а больше ни о чём не спрашиваю, потому что знаю, что если несчастного случая не было, то не звонят, потому, что всё в порядке». Засмеялся, сказал: «Интересно у вас получается, мне то кажется, что это невозможно, но у вас опыт больше, может и правда так». «Да, - говорю, - и главное, что такой перерыв в связи ни на что не влияет, если потребуется, то можно и через 3 года позвонить». «Да, - говорит, - может и через 3 года позвоню. Если на материк уеду, там жизнь совсем иная, как складываться будет неизвестно». «Ну, если опасаетесь, не уезжайте, здесь вы всё знаете». «Нет, - говорит, - наверное, всё-таки уеду. Может, не сейчас, может, через год или даже через два, но уеду. Устал я здесь. Я эти два года тогда буду рассматривать просто как подготовку к отъезду, и мне легче будет».
Я всегда считал, что интенсивная психотерапия усиливает эффект психотропных средств и сокращает время наступления эффекта, но, всё-таки, чтобы вместо трёх недель, которые я ожидал уже с учётом психотерапии, получилось 12 дней, не думал. А он за два дня до нашего отъезда пришёл и сказал: «А нет усталости, ни днём, ни вечером. И интерес появился, и Лиде стал каждый день звонить, она даже удивляется - «Что это на тебя нашло, связь не дешёвая, проговоришь все свои сбережения». Ну, сбережений то… по сравнению с моими сбережениями, связь дешёвая. А звоню каждый день, потому что увидеть её мне хочется, если их партию в другое место пошлют, то я туда поеду, где они будут, в отпуск поеду». «Ну что, - говорю, - адаптация у вас сейчас сильно улучшилась, но лекарства вы, всё же, ещё попейте, потом будем дозу снижать, но очень постепенно. Для этого со мной связываться не обязательно, Валерий Фёдорович эти вещи хорошо знает». «Ну, хорошо, - сказал Михаил, - я, пожалуй, пойду, но если разрешите, приду в день вашего отъезда с утра». «Приходите» - говорю. В это время как раз тестирование закончилось, я поднялся к ребятам, чтобы участвовать в обсуждении результатов. «Много вы на этого Мишу времени тратите» - сказала моя сотрудница Сашенька Долныкова. «Мне кажется, что дело того стоит» - ответил я. «Дело то всегда того стоит, если вы его делаете, вопрос в том, он стоит ли этого дела». «Почему-то кажется, что стоит, но посмотрим дальше. У него и в плохом состоянии результаты тестирования выглядели положительно. Не смотря на подавленность, сохранялась высокая работоспособность, очень хорошо себя контролировал, ведь кроме меня никто не замечал того, что с ним происходило. Очень быстро усваивает новые формы поведения, ведь его воспитанные формы сейчас, после нашей работы, стали совсем другими, чем были. Ну и, наконец, не смотря на драку и лагерь, у него по всем показателям высокая способность принять социальную норму как свою».
В последний день он опоздал на 15 минут, хотя был на редкость пунктуальным. Как раз в это время к нам приехали гости. В Магадане во время нашего пребывания в Карамкене проходил слёт оленеводов и выпускники техникума, которые встречались с нами, когда мы обследовали студентов техникума, решили навестить нас в Карамкене. Мы сделали получасовой перерыв для этой встречи, а я, почти не участвуя в разговоре, вспоминал ветра, голубую реку Олу и одинокую лиственницу, которая стояла на повороте с большой трассы к Оле на далеко выдвинутом в море клочке суши, беззащитная перед всеми ветрами.
Фотография из моего архива.
Мои воспоминания прервал Мишин приход. «С Лидой заговорился» - сказал он извиняющимся тоном, объясняя своё опоздание. «И до чего договорились?» «Договорились до того, что по телефону всего не скажешь, встретиться надо. Если геологическая разведывательная партия сюда приедет, они здесь уже через два месяца будут, а если нет, то я через 2 месяца поеду туда, где она будет». «Хорошо, - говорю, - а эти два месяца что делать будете?» «На лыжах буду ходить профессионально, в волейбол играть для общей физической подготовки. Книги буду читать, сейчас уже начал «Героя нашего времени». «Ладно, - говорю, - звоните, рассказывайте». С Валерием Фёдоровичем договорились, что пиразидол будем снимать постепенно, очень постепенно, потому что прекращение такой интенсивной психотерапии само по себе может дать эффект отмены. Но эффекта отмены не было, и при снижении дозы пиразидола тоже. Работал Михаил лучше, чем когда бы то ни было: «Цель появилась». Сказал, что в волейбольной команде стал капитаном, очень быстро научился играть лучше всех. А на лыжные упражнения задания получал от Лиды по телефону, и звонил ей, когда выполнял, и получал новое, более трудное. «Вот вы говорили, были ли у меня здесь женщины, а я сказал - конечно были, не евнух же я. А теперь нет у меня женщин, не хочу их. Я ж не ворон, чтоб всякую падаль клевать» - сообщил мне Миша по телефону, и звучало это очень гордо. Я засмеялся. Миша услышал мой смех в Магадане, и сказал: «А это не смешно, это значит, что я человеком стал. Я в педагогический институт на вечерний поступаю, чтобы студентом быть. Студент имеет право кандидатский минимум сдавать, и я его сдам перед отъездом, здесь это легче. Сдавать буду Марксистско-ленинскую философию и язык, я английский немного знаю, а сейчас интенсивно его буду изучать, преподавателя найму. А специальность потом придётся сдавать, когда определюсь с вузом на материке». «А в какой вуз на материке пойдёшь?» «Это я посмотрю, как дела с лыжами пойдут, если очень хорошо, то в Инфизкульт, а если средне - то в геологоразведочный». Потом позвонил, сказал, что геологоразведочная партия в последний раз к ним приехала и будет возможность с Лидой обсудить всё, что потребуется. А потом звонки оборвались.
Я, следуя своему постоянному правилу, решил, что нет звонков, значит всё хорошо. В этом я не ошибся, но была ещё одна причина. Когда Калачёв приехал, он сказал, что Миша сейчас за рубежом в Скандинавии, где тренируется сборная, что Мише прочат высокие результаты на длинных дистанциях и в эстафете «4 по 10 000», что состав сборной ещё окончательно не определён, но шансы у Михаила хорошие, взлетел он как ракета. И уже на сборах стал мастером спорта, три раза мастерский норматив подтвердил». «А Лида, - спрашиваю, - Лида то где?» «Да и Лида там же, она уже давно мастер. Она когда с геологоразведочной партией приезжала, уже мастером была. Она давно в олимпийском резерве, а сейчас перевели её из резерва в основной состав». «И долго они за границей будут?» «Я так думаю, что они из Скандинавии прямо на международные соревнования поедут».
Лыжные гонки с общим стартом
Фото: WikedKentaur
Следующие весточки о них я получил уже из газеты «Советский спорт», моиребята эту газету мне принесли, поскольку на этих международных соревнованиях Михаил завоевал две золотые медали, одну из них в эстафете. Лида - одну, в женской эстафете, причём последней шла, её предшественница отстала, а Лида догнала отставание и вышла вперёд. После соревнований Михаил мне позвонил, хотел про успехи свои и Лидины рассказать, но эти новости я уже знал. А больше звонков не было, но к такому повороту отношений я всегда был готов, это значило, что у них всё хорошо.
Я стараюсь следить за развитием событий в регионах, которые мы посещали в экспедициях. Месторождение, на котором базировался ГОК Карамкен было полностью выработано к 1995 году. Геологоразведка в этом районе, как и почти по всей Колыме, была прекращена из-за отсутствия финансирования, и ГОК Карамкен в 1997 году был объявлен банкротом. Когда губернатором Магаданской области в 1996 году стал Валентин Цветков, он попытался возобновить геологоразведку за счёт регионального бюджета. Но этих средств явно не хватало, и Цветков попросил о встрече с президентом для обсуждения проблем золотоносного края. Ему был назначен приём, но по пути в Кремль он был застрелен по одним сведениям в Александровском саду, а по другим - на Новом Арбате возле представительства области. О судьбе геологоразведки в Магаданской области в настоящее время сведений у меня нет.
Дня через два вернулся к вопросу о потребностях, говорит: «Здесь я всё время напряжён, а если напряжён, значит, угрозу какую-то чувствую, хотя не знаю, какая может быть угроза и ни когда не считал, что мне что-то может угрожать. Но если человек совсем никакой угрозы не чувствует, он расслабленным будет, а я напряжён. И потребность в близости, вы такую близость симбиотической назвали. Такой близости у меня даже с Пашей нет, я её не видел даже. Разве только у Паши с Псом такая близость была. А насчёт группы, это ещё сложнее. Моей группой ребята были, с которыми работал, и я старался вести себя так, как в этой группе принято, а теперь вижу, что мои ценности с ценностями этой группы разошлись. А здесь, на Севере группы, которая бы принципиально другой была я, пожалуй, и не видел. И теперь понимаю, что потому работаю хорошо, что не отвлекаюсь ни на разговоры какие-нибудь, ни на рассказы их - не интересными стали эти рассказы. Вы говорили, если усталость с утра, то это не настоящая усталость, А теперь у меня с утра усталости нет, усталость к вечеру, значит, теперь она настоящая? А с настоящей усталостью как бороться?» «Физические упражнения, - говорю, - не единственный метод, но хороший, тем более, что есть тип упражнений отработанный - лыжи. А если на сборы попадёте, то увидите, сколько времени уделяется общей физической подготовке, не исключительно лыжам» «Ну, разнообразить то физические упражнения я могу, у нас сейчас хорошую волейбольную команду организовали, думаю, меня возьмут, буду учиться в волейбол играть, там нагрузки большие. А ещё что?» «А ещё, - говорю, - книги хорошие читать надо». «А хорошие - это какие?» «Ну, а вам какие нравились?» «Да я, пожалуй, кроме детективов ничего и не читал». «Так у вас же целый огромный запас. Классиков почитайте».
«Это кого?» «Ну, Пушкина, только прозу, к стихам дольше привыкать нужно. «Герой нашего времени» Лермонтова прочтите. А из более поздних, я думаю, вам «Бег» Булгакова понравится. Но если не понравятся те книги, о которых я говорю, ищите сами, какие-нибудь книги обязательно понравятся. Вот которые понравятся, они и будут хорошими». «Большая, - говорит, - программа». «Так ведь на всю жизнь» - говорю. «Да, - говорит, - интересно получается». «А вы когда уезжаете» - спрашивает. «К сожалению, через неделю, но связь-то теперь хорошая. И почта быстро доставляет, а телефон - так сразу». «Ну, не могу ж я на вас повиснуть». «Да это недолго будет, потом я думать стану: «Что-то Миша не звонит, наверное, всё хорошо у него»». «Ну, - говорит, - если мне хорошо будет, нельзя мне вам звонить?» «Почему, - говорю, - можно, только не захочется». «Ну, это вы зря, - говорит, - я человек благодарный». «Не сомневаюсь, - говорю, - только это к телефонным звонкам отношения не имеет. Я не очень беспокоюсь, когда у меня подшефные пропадают из поля зрения, знаю, что если плохо бы было, позвонили бы. Но, всё-таки, стороной справки наведу, не было ли несчастного случая, а больше ни о чём не спрашиваю, потому что знаю, что если несчастного случая не было, то не звонят, потому, что всё в порядке». Засмеялся, сказал: «Интересно у вас получается, мне то кажется, что это невозможно, но у вас опыт больше, может и правда так». «Да, - говорю, - и главное, что такой перерыв в связи ни на что не влияет, если потребуется, то можно и через 3 года позвонить». «Да, - говорит, - может и через 3 года позвоню. Если на материк уеду, там жизнь совсем иная, как складываться будет неизвестно». «Ну, если опасаетесь, не уезжайте, здесь вы всё знаете». «Нет, - говорит, - наверное, всё-таки уеду. Может, не сейчас, может, через год или даже через два, но уеду. Устал я здесь. Я эти два года тогда буду рассматривать просто как подготовку к отъезду, и мне легче будет».
Я всегда считал, что интенсивная психотерапия усиливает эффект психотропных средств и сокращает время наступления эффекта, но, всё-таки, чтобы вместо трёх недель, которые я ожидал уже с учётом психотерапии, получилось 12 дней, не думал. А он за два дня до нашего отъезда пришёл и сказал: «А нет усталости, ни днём, ни вечером. И интерес появился, и Лиде стал каждый день звонить, она даже удивляется - «Что это на тебя нашло, связь не дешёвая, проговоришь все свои сбережения». Ну, сбережений то… по сравнению с моими сбережениями, связь дешёвая. А звоню каждый день, потому что увидеть её мне хочется, если их партию в другое место пошлют, то я туда поеду, где они будут, в отпуск поеду». «Ну что, - говорю, - адаптация у вас сейчас сильно улучшилась, но лекарства вы, всё же, ещё попейте, потом будем дозу снижать, но очень постепенно. Для этого со мной связываться не обязательно, Валерий Фёдорович эти вещи хорошо знает». «Ну, хорошо, - сказал Михаил, - я, пожалуй, пойду, но если разрешите, приду в день вашего отъезда с утра». «Приходите» - говорю. В это время как раз тестирование закончилось, я поднялся к ребятам, чтобы участвовать в обсуждении результатов. «Много вы на этого Мишу времени тратите» - сказала моя сотрудница Сашенька Долныкова. «Мне кажется, что дело того стоит» - ответил я. «Дело то всегда того стоит, если вы его делаете, вопрос в том, он стоит ли этого дела». «Почему-то кажется, что стоит, но посмотрим дальше. У него и в плохом состоянии результаты тестирования выглядели положительно. Не смотря на подавленность, сохранялась высокая работоспособность, очень хорошо себя контролировал, ведь кроме меня никто не замечал того, что с ним происходило. Очень быстро усваивает новые формы поведения, ведь его воспитанные формы сейчас, после нашей работы, стали совсем другими, чем были. Ну и, наконец, не смотря на драку и лагерь, у него по всем показателям высокая способность принять социальную норму как свою».
В последний день он опоздал на 15 минут, хотя был на редкость пунктуальным. Как раз в это время к нам приехали гости. В Магадане во время нашего пребывания в Карамкене проходил слёт оленеводов и выпускники техникума, которые встречались с нами, когда мы обследовали студентов техникума, решили навестить нас в Карамкене. Мы сделали получасовой перерыв для этой встречи, а я, почти не участвуя в разговоре, вспоминал ветра, голубую реку Олу и одинокую лиственницу, которая стояла на повороте с большой трассы к Оле на далеко выдвинутом в море клочке суши, беззащитная перед всеми ветрами.
Фотография из моего архива.
Мои воспоминания прервал Мишин приход. «С Лидой заговорился» - сказал он извиняющимся тоном, объясняя своё опоздание. «И до чего договорились?» «Договорились до того, что по телефону всего не скажешь, встретиться надо. Если геологическая разведывательная партия сюда приедет, они здесь уже через два месяца будут, а если нет, то я через 2 месяца поеду туда, где она будет». «Хорошо, - говорю, - а эти два месяца что делать будете?» «На лыжах буду ходить профессионально, в волейбол играть для общей физической подготовки. Книги буду читать, сейчас уже начал «Героя нашего времени». «Ладно, - говорю, - звоните, рассказывайте». С Валерием Фёдоровичем договорились, что пиразидол будем снимать постепенно, очень постепенно, потому что прекращение такой интенсивной психотерапии само по себе может дать эффект отмены. Но эффекта отмены не было, и при снижении дозы пиразидола тоже. Работал Михаил лучше, чем когда бы то ни было: «Цель появилась». Сказал, что в волейбольной команде стал капитаном, очень быстро научился играть лучше всех. А на лыжные упражнения задания получал от Лиды по телефону, и звонил ей, когда выполнял, и получал новое, более трудное. «Вот вы говорили, были ли у меня здесь женщины, а я сказал - конечно были, не евнух же я. А теперь нет у меня женщин, не хочу их. Я ж не ворон, чтоб всякую падаль клевать» - сообщил мне Миша по телефону, и звучало это очень гордо. Я засмеялся. Миша услышал мой смех в Магадане, и сказал: «А это не смешно, это значит, что я человеком стал. Я в педагогический институт на вечерний поступаю, чтобы студентом быть. Студент имеет право кандидатский минимум сдавать, и я его сдам перед отъездом, здесь это легче. Сдавать буду Марксистско-ленинскую философию и язык, я английский немного знаю, а сейчас интенсивно его буду изучать, преподавателя найму. А специальность потом придётся сдавать, когда определюсь с вузом на материке». «А в какой вуз на материке пойдёшь?» «Это я посмотрю, как дела с лыжами пойдут, если очень хорошо, то в Инфизкульт, а если средне - то в геологоразведочный». Потом позвонил, сказал, что геологоразведочная партия в последний раз к ним приехала и будет возможность с Лидой обсудить всё, что потребуется. А потом звонки оборвались.
Я, следуя своему постоянному правилу, решил, что нет звонков, значит всё хорошо. В этом я не ошибся, но была ещё одна причина. Когда Калачёв приехал, он сказал, что Миша сейчас за рубежом в Скандинавии, где тренируется сборная, что Мише прочат высокие результаты на длинных дистанциях и в эстафете «4 по 10 000», что состав сборной ещё окончательно не определён, но шансы у Михаила хорошие, взлетел он как ракета. И уже на сборах стал мастером спорта, три раза мастерский норматив подтвердил». «А Лида, - спрашиваю, - Лида то где?» «Да и Лида там же, она уже давно мастер. Она когда с геологоразведочной партией приезжала, уже мастером была. Она давно в олимпийском резерве, а сейчас перевели её из резерва в основной состав». «И долго они за границей будут?» «Я так думаю, что они из Скандинавии прямо на международные соревнования поедут».
Лыжные гонки с общим стартом
Фото: WikedKentaur
Следующие весточки о них я получил уже из газеты «Советский спорт», моиребята эту газету мне принесли, поскольку на этих международных соревнованиях Михаил завоевал две золотые медали, одну из них в эстафете. Лида - одну, в женской эстафете, причём последней шла, её предшественница отстала, а Лида догнала отставание и вышла вперёд. После соревнований Михаил мне позвонил, хотел про успехи свои и Лидины рассказать, но эти новости я уже знал. А больше звонков не было, но к такому повороту отношений я всегда был готов, это значило, что у них всё хорошо.
Я стараюсь следить за развитием событий в регионах, которые мы посещали в экспедициях. Месторождение, на котором базировался ГОК Карамкен было полностью выработано к 1995 году. Геологоразведка в этом районе, как и почти по всей Колыме, была прекращена из-за отсутствия финансирования, и ГОК Карамкен в 1997 году был объявлен банкротом. Когда губернатором Магаданской области в 1996 году стал Валентин Цветков, он попытался возобновить геологоразведку за счёт регионального бюджета. Но этих средств явно не хватало, и Цветков попросил о встрече с президентом для обсуждения проблем золотоносного края. Ему был назначен приём, но по пути в Кремль он был застрелен по одним сведениям в Александровском саду, а по другим - на Новом Арбате возле представительства области. О судьбе геологоразведки в Магаданской области в настоящее время сведений у меня нет.