100. Стадии адаптации. 1
Когда вчера мы говорили о модели Сельеё, то было сказано, что процесс общего адаптационного синдрома включает в себя три стадии - аларм-реакцию, т.е. сигнал тревоги, стадию резистентности, стадию истощения, когда обессиленный организм погибает. Поскольку Селье наблюдал то, что называет синдромом общей адаптации, было естественно предположить, что эти стадии можно будет выделить в любом адаптационном процессе, хотя этот процесс обычно бывает длиннее, чем общий адаптационный синдром Селье, изменения не столь выражены, а завершение не так трагично.
Первичная адаптация
Проводя исследования адаптации популяции, которую образуют люди, попавшие в необычные для них условия, мы начали изучение с того, можно ли выделить сходные стадии, какова их продолжительность, и каковы изменения в каждой из этих стадий. Поскольку картина протекания этих стадий зависит от того, что побудило человека или группу людей переселиться в необычные для него условия, мы начали с выяснения, какого рода факторы могут иметь место.
Ньютон утверждал, что любое тело сохраняет состояние покоя или равомерого прямолинейного движения до тех пор, пока посторонние силы не выведут его из этого состояния. Единственное отличие от этой формулировки заключается в том, что часть посторонних сил находится внутри самого человека. Для того, чтобы создалась мобильная популяция за счёт более или мене крупных перемещений человеческих масс, должны существовать механизмы общие для значительных контингентов населения.
Для того, чтобы это массовое движение началось, нужно, чтобы у значительного числа людей возникло ощущение, что ранее существовавшее равновесие в системе человек-среда нарушилось, и возникли факторы, заставляющие восстанавливать это равновесие за счёт перемещения в регионы с другими условиями. Человек, долгие годы работавший на полярной станции, сказал мне, что «важно было один раз на это решиться, а после этого я уже знал, на полярной станции мне лучше, чем в Москве». А когда мы стали разбирать это подробнее, он сказал, что в Москве человек ничего не значит, он незаметен, он нужен очень небольшому числу близких, да и то не всегда. «Я долго не замечал этого, - сказал он, - но когда обнаружил, что никому нет дела ни до моих проблем, ни до моих успехов, я понял, что в этом городе мне не нужно жить». Это перечисление касалось факторов, нарушивших равновесие в системе человек-среда, и побуждающих этого человека перемещаться ради обретения утраченного равновесия.
Вездеходчик этой полярной стацнии всегда держал вездеход под окном, потмоу что до гаража иногда можно было и не добраться.
Фотография моя.
Поскольку эти факторы побуждают человека уйти из среды, выталкивают его из этой среды, их можно назвать выталкивающими факторами. Но наша беседа продолжалась, и мой собеседник сказал: «Нас здесь немного, и все знают друг друга, знают, чего друг от друга ждать, и в каких вопросах на него можно надеяться. Я окончил технический вуз, но зарплата начинающего инженера 120-160 рублей меня решительно не устраивала. Я спрятал свой диплом и пошёл на завод устраиваться на работу. Я прочёл список специальностей, на которые требовались люди, и решил, что из них меня больше всего интересуют вещи, связанные с механикой. Одна должность так и называлась - механик. Но в отделе кадров мне сказали, что эту вакансию ещё вчера заместили, просто ещё не вычеркнули. Я вернулся к списку, увидел специальность оператора шлифовальных станков высокой точности, причём в примечании указывалось: желательно владение начальными навыками программирования. Я вернулся в отдел кадров и руковдитель этого отдела сказал мне: «Вы же механик». Я ответил: «Ну и что, я шлифовальщик тоже, и начальными навыками программирования владею». Меня взяли с испытательным сроком, и я с большим трудом получил из института, который кончал, свой аттестат о среднем образовании, потому что людей с высшим образованием не разрешалось брать на рабочие должности. Я думал, что решил свою проблему, потому что шлифовальщик, работающий на станках, которые стали потом называть станками с числовым программным управлением, зарабатывал достаточно, чтобы прокормить жену и маленького ребёнка. Я знал значительно больше, чем было необходимо для этой работы, и поэтому почти сразу подал рационализаторское предложение.
Его приняли, и по КЗОТу мне должны были платить по прежним нормам, которые были до моего рацпредложения, в течение полугода, но начальник цеха, который считал, что деньги найдут лучшее применение, просто переставил меня на другую работу, на которой это предложение использовать было нельзя, а тот, кто теперь должен был его использовать, имел новую норму, соответствующую производительности рационализированного станка. И я понял, что спрятать диплом об окончании института в Москве не достаточно, всё равно вышестоящие найдут способ отобрать у тебя твои деньги. Мой школьный приятель стал полярником, окончив Ленинградское арктическое училище. Он выслушал мой печальный рассказ, и сказал: «Приезжай к нам на полярку, у нас сейчас есть вакансия». «А у вас будет лучше?» Посмотришь, я думаю, что да». Мы полетели вместе, он предварительно договорился с начальником по телефону. И, представляя меня начальнику, сказал: «Это человек, который всё умеет». Начальник сказал, рассмеявшись: «Ну, преувеличивать то не надо». Я обиделся, и спросил: «А у вас есть возможность сейчас это проверить? Вам что-нибудь нужно сделать?» И начальник сказал: «У нас один из 4-х генераторов вышел из строя. Наши ребята не могут понять, в чём там дело, но мы уже вызвали специалистов из Москвы, они прилетят». «Попросите их на пару дней задержаться, - сказал я, - может, им и не придётся лететь». Я посмотрел генератор, и обнаружил в сердечнике большую трещину. Предложил газовой сваркой разрезать сердечник по трещине пополам, а потом сварить на меди. «Делай», - сказал начальник станции, поколебавшись. И я сварил сердечник на меди, это на века. Никто не попытался отнять у меня премию, которая полагалась за эту работу. А начальник станции сказал: «Оставайся. К нам лететь далеко, а ты всё будешь делать на месте». Я зимую пятый год, и мне здесь хорошо. Я здесь знаю всех, и все знают меня, здесь нету лишних людей, без которых можно было бы обойтись, и поэтому каждый незаменим. Здесь человек чувствует, что он человек».
В этой истории мне важно услышать оценку того, какие выталкивающие факторы этот полярник обнаружил в Москве, и что его привлекало на полярной станции. Это наиболее прочное сочетание, обеспечивающее миграцию, когда прежняя ситуация связана с выталкивающими факторами, а новая с привлекающими. В ситуации, когда срок пребывания на Севере заранее не определяется, построение благоприятной системы человек-среда на новом месте может занимать до 3-х лет. Но при таком сочетании выталкивающих факторов в регионе, откуда начиналась миграция, и привлекающих факторов в регионе, в который человек попадает, этот срок существенно сокращается.
Этот испытуемый-полярник прошёл первичную адаптацию за полтора года. Т.е. за срок одной зимовки.
Другой пример касается несколько иного сочетания. Речь идёт о человеке, выходце из средней полосы, которого природа Севера не только не отталкивала, а, напротив, привлекала, потому что летом он мог сплавляться на байдарке по речкам в лесотундре, зимой бегать на лыжах и оборудовать себе трамплин, а кроме того, местные жители привили ему страсть к охоте. Он, собственно, и решил поехать на Север, чтобы удовлетворит свои потребности спортсмена-любителя, которые, живя в родной Твери, он не мог удовлетворять в полном объёме даже во время отпусков. Он был женат, но жена его имела те же пристрастия, познакомились они во время сплава на байдарках. Правда, уезжая на Север, он терял некоторые возможности удовлетворения культурных потребностей - на прииске, куда он поступил работать, ни театров, ни музеев не было.
Он съездил на Север на один зимний сезон, ему это оформили как испытательный срок, и после этого подписал уже обычный трёхлетний контракт. Поскольку его культурно-эстетические потребности по-прежнему требовали удовлетворения, он познакомился с местными писателями, и о истории, о которой я буду писать ниже, был даже написан рассказ. Ему ни что не мешало в Теври, но ему не хватало простора, который с избытком давал ему Север, особенно если речь шла о зимних видах спорта. Он быстро понял, что получать 70% надбавки к зарплате инженера невыгодно, бульдозеристы зарабатывали вдвое больше. Но так как на этом прииске он уже числился инженером, он решил перейти на другой прииск. Его свидетельство о среднем образовании осталось в институте (он канчал МАДИ). Он предъявил свидетельство об окончании неполной средней школы (тогда это было 7 классов), которое было у него на руках. Во время учёбы в институте в стройотряде он получил права бульдозериста и воспользовался ими при поступлении на другой прииск. Он был хорошим бульдозеристом, и когда пришли новые бульдозеры, директор прииска решил один из бульдозеров выделить ему, поскольку он даже на старом бульдозере вырабатывал больше, чем другие не новых.
Отвалы прииска.
Фотография со страницы http://basov-chukotka.livejournal.com/797.html
В отпуск он ездил не раз в 3 года, как большинство (потому, что раз в 3 года оплачивается дорога), а ежегодно, считая это таким же необходимым расходом, как расходы на спортивный инвентарь. В Твери у него не было выталкивающих факторов, он чувствовал себя одинаково комфортно и на Севере и в Твери, хотя в этот период его жизни любовь к спорту перевешивала, к тому же он считал, что молодой семье нужны деньги и не только на текущие расходы, а фундамент для будущей квартиры, для будущих детей. Всё же, обсуждая вопрос о жизни в Твери, он не нашёл там факторов, которые мог бы назвать выталкивающими. «Здесь, на Севере, привлекающих побольше, - сказал он, - а выталкивающих у меня нет нигде».
Надо сказать, что миграция всегда связана с каким-нибудь интрапсихическим конфликтом. В первом случае, о котором я рассказывал, это был конфликт нежелаемое-желаемое. Нежелаемым были выталкивающие факторы, желаемым - обстановка на полярной станции. Во втором же случае, в котором мой собеседник упорно отказывался признать существование в Твери выталкивающих факторов, получался конфликт, который называют желаемое-желаемое. Обе возможности желанны, но их просто нельзя осуществить одновременно.
Та история котрую мой собеседник из Твери рассказал мне в ходе нашей беседы, как раз была той, о которой кто-то из тамошних писателей, возможно, Куваев, написал рассказ.
Неожиданно хорошо работающего, дисциплинированного, регулярно перевыполнявшего норму моего тверского собеседника вызвал начальник. «Слушай, - сказал он, - тебе надо идти в школу рабочей молодёжи. Сейчас в Севвостокзолото кампания - ни одного рабочего без среднего образования, и бульдозер я тебе новый дал, люди могут сказать: «А у него даже среднего образования нету»». «Было смешно, но в среднюю школу я пошёл, - продолжил рассказ мой собеседник, - И однажды на уроке математики преподаватель вызвал меня к доске, и предложил мне решить задачу. «Я понимаю, что задача трудная, но постарайтесь». Я глянул на доску, и решил, что ничего трудного нет, что интегралкой эта задача берётся запросто, а в школе как-то по-другому решается, но какая мне разница. Решил задачу, учитель говорит: «Не правильно. Вот ответ, с ответом не сходится». Я аж вспотел. Смотрю, вроде правильно всё сделал. Слышу в классе смех. Значит, что-то они увидели, чего я не замечаю, и вдруг - батюшки! Я же знак перед интегралом не сменил, а такая ошибка только первокурснику простительна. Быстренько сменил я знак, решил задачу, с ответом сошлось. А парень, который смеялся, подошёл ко мне и говорит: «Вообще-то, с интегральным исчислением здесь нарваться можешь. Как ты объяснишь, откуда ты его знаешь?» «А ты как делаешь?» - спросил я парня. «А у меня учебник для 8-го класса, я его наизусть знаю». «Ну, - решил я, - на этот раз пронесло, надо тоже учебник для 8-го класса купить, наизусть его выучить»».
В этом случае первичная адаптация заняла год и два месяца.
В следующем тексте я продолжу изложение материала, касающегося первичной адаптации на Севере, и буду вспоминать людей, которых я в этом периоде наблюдал.
Первичная адаптация
Проводя исследования адаптации популяции, которую образуют люди, попавшие в необычные для них условия, мы начали изучение с того, можно ли выделить сходные стадии, какова их продолжительность, и каковы изменения в каждой из этих стадий. Поскольку картина протекания этих стадий зависит от того, что побудило человека или группу людей переселиться в необычные для него условия, мы начали с выяснения, какого рода факторы могут иметь место.
Ньютон утверждал, что любое тело сохраняет состояние покоя или равомерого прямолинейного движения до тех пор, пока посторонние силы не выведут его из этого состояния. Единственное отличие от этой формулировки заключается в том, что часть посторонних сил находится внутри самого человека. Для того, чтобы создалась мобильная популяция за счёт более или мене крупных перемещений человеческих масс, должны существовать механизмы общие для значительных контингентов населения.
Для того, чтобы это массовое движение началось, нужно, чтобы у значительного числа людей возникло ощущение, что ранее существовавшее равновесие в системе человек-среда нарушилось, и возникли факторы, заставляющие восстанавливать это равновесие за счёт перемещения в регионы с другими условиями. Человек, долгие годы работавший на полярной станции, сказал мне, что «важно было один раз на это решиться, а после этого я уже знал, на полярной станции мне лучше, чем в Москве». А когда мы стали разбирать это подробнее, он сказал, что в Москве человек ничего не значит, он незаметен, он нужен очень небольшому числу близких, да и то не всегда. «Я долго не замечал этого, - сказал он, - но когда обнаружил, что никому нет дела ни до моих проблем, ни до моих успехов, я понял, что в этом городе мне не нужно жить». Это перечисление касалось факторов, нарушивших равновесие в системе человек-среда, и побуждающих этого человека перемещаться ради обретения утраченного равновесия.
Вездеходчик этой полярной стацнии всегда держал вездеход под окном, потмоу что до гаража иногда можно было и не добраться.
Фотография моя.
Поскольку эти факторы побуждают человека уйти из среды, выталкивают его из этой среды, их можно назвать выталкивающими факторами. Но наша беседа продолжалась, и мой собеседник сказал: «Нас здесь немного, и все знают друг друга, знают, чего друг от друга ждать, и в каких вопросах на него можно надеяться. Я окончил технический вуз, но зарплата начинающего инженера 120-160 рублей меня решительно не устраивала. Я спрятал свой диплом и пошёл на завод устраиваться на работу. Я прочёл список специальностей, на которые требовались люди, и решил, что из них меня больше всего интересуют вещи, связанные с механикой. Одна должность так и называлась - механик. Но в отделе кадров мне сказали, что эту вакансию ещё вчера заместили, просто ещё не вычеркнули. Я вернулся к списку, увидел специальность оператора шлифовальных станков высокой точности, причём в примечании указывалось: желательно владение начальными навыками программирования. Я вернулся в отдел кадров и руковдитель этого отдела сказал мне: «Вы же механик». Я ответил: «Ну и что, я шлифовальщик тоже, и начальными навыками программирования владею». Меня взяли с испытательным сроком, и я с большим трудом получил из института, который кончал, свой аттестат о среднем образовании, потому что людей с высшим образованием не разрешалось брать на рабочие должности. Я думал, что решил свою проблему, потому что шлифовальщик, работающий на станках, которые стали потом называть станками с числовым программным управлением, зарабатывал достаточно, чтобы прокормить жену и маленького ребёнка. Я знал значительно больше, чем было необходимо для этой работы, и поэтому почти сразу подал рационализаторское предложение.
Его приняли, и по КЗОТу мне должны были платить по прежним нормам, которые были до моего рацпредложения, в течение полугода, но начальник цеха, который считал, что деньги найдут лучшее применение, просто переставил меня на другую работу, на которой это предложение использовать было нельзя, а тот, кто теперь должен был его использовать, имел новую норму, соответствующую производительности рационализированного станка. И я понял, что спрятать диплом об окончании института в Москве не достаточно, всё равно вышестоящие найдут способ отобрать у тебя твои деньги. Мой школьный приятель стал полярником, окончив Ленинградское арктическое училище. Он выслушал мой печальный рассказ, и сказал: «Приезжай к нам на полярку, у нас сейчас есть вакансия». «А у вас будет лучше?» Посмотришь, я думаю, что да». Мы полетели вместе, он предварительно договорился с начальником по телефону. И, представляя меня начальнику, сказал: «Это человек, который всё умеет». Начальник сказал, рассмеявшись: «Ну, преувеличивать то не надо». Я обиделся, и спросил: «А у вас есть возможность сейчас это проверить? Вам что-нибудь нужно сделать?» И начальник сказал: «У нас один из 4-х генераторов вышел из строя. Наши ребята не могут понять, в чём там дело, но мы уже вызвали специалистов из Москвы, они прилетят». «Попросите их на пару дней задержаться, - сказал я, - может, им и не придётся лететь». Я посмотрел генератор, и обнаружил в сердечнике большую трещину. Предложил газовой сваркой разрезать сердечник по трещине пополам, а потом сварить на меди. «Делай», - сказал начальник станции, поколебавшись. И я сварил сердечник на меди, это на века. Никто не попытался отнять у меня премию, которая полагалась за эту работу. А начальник станции сказал: «Оставайся. К нам лететь далеко, а ты всё будешь делать на месте». Я зимую пятый год, и мне здесь хорошо. Я здесь знаю всех, и все знают меня, здесь нету лишних людей, без которых можно было бы обойтись, и поэтому каждый незаменим. Здесь человек чувствует, что он человек».
В этой истории мне важно услышать оценку того, какие выталкивающие факторы этот полярник обнаружил в Москве, и что его привлекало на полярной станции. Это наиболее прочное сочетание, обеспечивающее миграцию, когда прежняя ситуация связана с выталкивающими факторами, а новая с привлекающими. В ситуации, когда срок пребывания на Севере заранее не определяется, построение благоприятной системы человек-среда на новом месте может занимать до 3-х лет. Но при таком сочетании выталкивающих факторов в регионе, откуда начиналась миграция, и привлекающих факторов в регионе, в который человек попадает, этот срок существенно сокращается.
Этот испытуемый-полярник прошёл первичную адаптацию за полтора года. Т.е. за срок одной зимовки.
Другой пример касается несколько иного сочетания. Речь идёт о человеке, выходце из средней полосы, которого природа Севера не только не отталкивала, а, напротив, привлекала, потому что летом он мог сплавляться на байдарке по речкам в лесотундре, зимой бегать на лыжах и оборудовать себе трамплин, а кроме того, местные жители привили ему страсть к охоте. Он, собственно, и решил поехать на Север, чтобы удовлетворит свои потребности спортсмена-любителя, которые, живя в родной Твери, он не мог удовлетворять в полном объёме даже во время отпусков. Он был женат, но жена его имела те же пристрастия, познакомились они во время сплава на байдарках. Правда, уезжая на Север, он терял некоторые возможности удовлетворения культурных потребностей - на прииске, куда он поступил работать, ни театров, ни музеев не было.
Он съездил на Север на один зимний сезон, ему это оформили как испытательный срок, и после этого подписал уже обычный трёхлетний контракт. Поскольку его культурно-эстетические потребности по-прежнему требовали удовлетворения, он познакомился с местными писателями, и о истории, о которой я буду писать ниже, был даже написан рассказ. Ему ни что не мешало в Теври, но ему не хватало простора, который с избытком давал ему Север, особенно если речь шла о зимних видах спорта. Он быстро понял, что получать 70% надбавки к зарплате инженера невыгодно, бульдозеристы зарабатывали вдвое больше. Но так как на этом прииске он уже числился инженером, он решил перейти на другой прииск. Его свидетельство о среднем образовании осталось в институте (он канчал МАДИ). Он предъявил свидетельство об окончании неполной средней школы (тогда это было 7 классов), которое было у него на руках. Во время учёбы в институте в стройотряде он получил права бульдозериста и воспользовался ими при поступлении на другой прииск. Он был хорошим бульдозеристом, и когда пришли новые бульдозеры, директор прииска решил один из бульдозеров выделить ему, поскольку он даже на старом бульдозере вырабатывал больше, чем другие не новых.
Отвалы прииска.
Фотография со страницы http://basov-chukotka.livejournal.com/797.html
В отпуск он ездил не раз в 3 года, как большинство (потому, что раз в 3 года оплачивается дорога), а ежегодно, считая это таким же необходимым расходом, как расходы на спортивный инвентарь. В Твери у него не было выталкивающих факторов, он чувствовал себя одинаково комфортно и на Севере и в Твери, хотя в этот период его жизни любовь к спорту перевешивала, к тому же он считал, что молодой семье нужны деньги и не только на текущие расходы, а фундамент для будущей квартиры, для будущих детей. Всё же, обсуждая вопрос о жизни в Твери, он не нашёл там факторов, которые мог бы назвать выталкивающими. «Здесь, на Севере, привлекающих побольше, - сказал он, - а выталкивающих у меня нет нигде».
Надо сказать, что миграция всегда связана с каким-нибудь интрапсихическим конфликтом. В первом случае, о котором я рассказывал, это был конфликт нежелаемое-желаемое. Нежелаемым были выталкивающие факторы, желаемым - обстановка на полярной станции. Во втором же случае, в котором мой собеседник упорно отказывался признать существование в Твери выталкивающих факторов, получался конфликт, который называют желаемое-желаемое. Обе возможности желанны, но их просто нельзя осуществить одновременно.
Та история котрую мой собеседник из Твери рассказал мне в ходе нашей беседы, как раз была той, о которой кто-то из тамошних писателей, возможно, Куваев, написал рассказ.
Неожиданно хорошо работающего, дисциплинированного, регулярно перевыполнявшего норму моего тверского собеседника вызвал начальник. «Слушай, - сказал он, - тебе надо идти в школу рабочей молодёжи. Сейчас в Севвостокзолото кампания - ни одного рабочего без среднего образования, и бульдозер я тебе новый дал, люди могут сказать: «А у него даже среднего образования нету»». «Было смешно, но в среднюю школу я пошёл, - продолжил рассказ мой собеседник, - И однажды на уроке математики преподаватель вызвал меня к доске, и предложил мне решить задачу. «Я понимаю, что задача трудная, но постарайтесь». Я глянул на доску, и решил, что ничего трудного нет, что интегралкой эта задача берётся запросто, а в школе как-то по-другому решается, но какая мне разница. Решил задачу, учитель говорит: «Не правильно. Вот ответ, с ответом не сходится». Я аж вспотел. Смотрю, вроде правильно всё сделал. Слышу в классе смех. Значит, что-то они увидели, чего я не замечаю, и вдруг - батюшки! Я же знак перед интегралом не сменил, а такая ошибка только первокурснику простительна. Быстренько сменил я знак, решил задачу, с ответом сошлось. А парень, который смеялся, подошёл ко мне и говорит: «Вообще-то, с интегральным исчислением здесь нарваться можешь. Как ты объяснишь, откуда ты его знаешь?» «А ты как делаешь?» - спросил я парня. «А у меня учебник для 8-го класса, я его наизусть знаю». «Ну, - решил я, - на этот раз пронесло, надо тоже учебник для 8-го класса купить, наизусть его выучить»».
В этом случае первичная адаптация заняла год и два месяца.
В следующем тексте я продолжу изложение материала, касающегося первичной адаптации на Севере, и буду вспоминать людей, которых я в этом периоде наблюдал.