Прихевронские плавни
Стоял Глузман на тумбочке хевронской комендатуры. Гражданским машинам ходу нет, военные только по пропускам, удостоверения все обязаны предъявить, хоть ты и с генеральскими погонами. Но черный джип хевронского мэра проходит без досмотра. Это мудро. Без уважения к победителю в битве местных хамул тишины не дождешься.
Подходит к воротам человек из местных и на сносном иврите требует быстренько его впустить, арафатовская охранка за ним гонится, сбежал он из застенков, наш он, пытали его, еле выбрался. Стоит чистый, вымытый, без каких-либо следов побоев, кроссовки новенькие, джинсы тоже, не Олег Кошевой.
Глузман приказал отойти от ворот на несколько метров. Беглец не понял.
- За мной гонятся, - сказал он, - вот-вот настигнут.
- Старшой прибежит и откроет, - успокоил араба Глузман.
Недалеко расположился напарник и смотрит, что вокруг делается, мало ли что. Через полчаса Глузман дозвонился. Еще через полчаса явился задумчивый особист с лейтенантскими погонами, восточных кровей, маленький и круглый. Парнишка взял у араба ксиву, записал данные в блокнотике и молча удалился. Важный гусь, никого по сторонам не замечает, в точности как хевронский мэр.
Араб повеселел и размечтался:
- Не оставаться же мне с прежним именем? Псы арафатовские меня по старому имени везде найдут. Вечером новенькие документы получу. Вывезут меня в Израиль. Заживу как человек! - и всё к ограде норовит придвинуться, чтобы Глузман его лучше слышал.
Время идет, человек беспокоится и умоляет Глузмана еще разок связаться с особистом. Водички ему дали. Отозвался лейтенант и говорит, что не из его ведомства терпивец. А то Глузман с напарником этого не знали! Есть на иврите известное каждому арабу слово - са!, - слово-приговор, не подлежащее обжалованию. Са! Езжай! - так командует солдат на КПП водителю машины. Размусоливать здесь нечего, и огорчил Глузман араба при всех его новеньких бранзулетках:
- Са!
другие истории о хевронской комендатуре - Батя и Уфимский вертолетчик
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.
Подходит к воротам человек из местных и на сносном иврите требует быстренько его впустить, арафатовская охранка за ним гонится, сбежал он из застенков, наш он, пытали его, еле выбрался. Стоит чистый, вымытый, без каких-либо следов побоев, кроссовки новенькие, джинсы тоже, не Олег Кошевой.
Глузман приказал отойти от ворот на несколько метров. Беглец не понял.
- За мной гонятся, - сказал он, - вот-вот настигнут.
- Старшой прибежит и откроет, - успокоил араба Глузман.
Недалеко расположился напарник и смотрит, что вокруг делается, мало ли что. Через полчаса Глузман дозвонился. Еще через полчаса явился задумчивый особист с лейтенантскими погонами, восточных кровей, маленький и круглый. Парнишка взял у араба ксиву, записал данные в блокнотике и молча удалился. Важный гусь, никого по сторонам не замечает, в точности как хевронский мэр.
Араб повеселел и размечтался:
- Не оставаться же мне с прежним именем? Псы арафатовские меня по старому имени везде найдут. Вечером новенькие документы получу. Вывезут меня в Израиль. Заживу как человек! - и всё к ограде норовит придвинуться, чтобы Глузман его лучше слышал.
Время идет, человек беспокоится и умоляет Глузмана еще разок связаться с особистом. Водички ему дали. Отозвался лейтенант и говорит, что не из его ведомства терпивец. А то Глузман с напарником этого не знали! Есть на иврите известное каждому арабу слово - са!, - слово-приговор, не подлежащее обжалованию. Са! Езжай! - так командует солдат на КПП водителю машины. Размусоливать здесь нечего, и огорчил Глузман араба при всех его новеньких бранзулетках:
- Са!
другие истории о хевронской комендатуре - Батя и Уфимский вертолетчик
comments were counted up on the imported to DW post including not automatically imported from LJ.