Монологи, монологи, а я маленький такой
Пост, который я вряд ли помещу на дзен, хотя для меня он о театре в первую очередь. Но так-то о литературе, конечно.
Сейчас монологическая литература приобрела огромную популярность. Ее основные приметы - а) автор не отделяет героя от себя, б) автор находится в стабильном конфликте с миром.
Иногда имеет место и внутренний конфликт, но он всегда основан на равнодушии и неприятии автора окружающим миром, начиная с родителей. Это переползло и в самый действенный вид литературы - драматургию. Из нее почти исчезли взаимодействия между людьми: огромное количество пьес представляют собой бесконечный монолог героя, переваривание им собственных мыслей и чувств в вакууме. Главный вопрос такой прозы и драматургии: почему я так несчастлив? И почему я неинтересен тебе, равнодушный, пошлый, холодный мир?..
И вот при виде всего этого у меня выкристаллизовался довольно, по-моему, очевидный вывод. Герой/автор неинтересен людям - потому что люди ему неинтересны. Нет, бывает, появляются там и другие персонажи, но они, если приглядеться, - декорация, плоские фигурки. Автор/герой жалуется, что в нем видят функцию - но и другие персонажи для него не более, чем функции: мама, которая должна принимать и жалеть, друг, который должен понимать и поддерживать, девушка, которая должна читать твои мысли и предоставлять секс и теплое плечо. Кто эти люди, о чем они думают, что происходит в их жизни? - автор не рассказывает, его, в общем-то, интересует только фасад, базовые интерфейсы, через которые он может подключиться к этим людям и... Назовем вещи своими именами: использовать их. Потому что оно всегда работает в обе стороны: тебя не будут любить, жалеть, поддерживать, тобой не будут интересоваться те, кому ты неинтересен. Нельзя только брать, надо и давать - а автору/герою нечего дать этим людям.
Единственное проявление какой-то заботы о другом человеке в таких произведениях - это любовь, сексуальные отношения. Но вот парадокс: даже когда он (или она, тоже часто встречается) рассказывает, как он беззаветно любил, осыпал возлюбленный предмет знаками внимания и пр. - мы видим только, как он показывал свою любовь. Мы не узнаем ничегошеньки о его возлюбленном. Что этот человек любил? Что для него было важно? О чем он переживал? Что он вообще за человек?.. Нет, это просто объект, на который герой проецирует свое представление о любви. Отзывчивый объект или равнодушный - но тоже человек-функция. Это как-то очень чувствуется. То есть даже любовные отношения - односторонни.
Мне сейчас скажут: "любое искусство про себя". Да, но и про других. Алексей из "Зеркала" Тарковского, пытаясь постичь, почему не ладятся отношения с мамой, мысленно ныряет в прошлое и пытается проследить события с точки зрения матери (вот эта двойная оптика - это вообще, по-моему, самое шедевральное в фильме). Холден Колфилд у Сэлинджера, казалось бы, абсолютный эгоцентрик, - окружен абсолютно живыми и даже во многом симпатичными людьми, потому что автор их видит. Авторы монологической прозы не утруждаются такими изысками.
Вот сегодня принесло еще одно подтверждение. Пыталась почитать "Среднюю Эдду" Дмитрия Захарова. И вот типичная сцена для этого жанра:
«Выпил в ближайшей забегаловке стакан чая. Я обычно беру без добавок, но у них только с бергамотом. И маленькое дырявое весло вместо ложечки - никогда не мог понять, что это за выдумка. У нее должно быть второе и главное назначение. Чтобы, когда завоет сирена гражданской обороны, можно было схватить горсть этих вёсел и собрать щит и меч, пулеметную ленту, антенну для приема сообщений командования. Ты вот не думала, Настя?
- Может, хотите что-нибудь к чаю? - видимо, от скуки подала голос продавщица в грязном фартуке.
- Хочу, - зачем-то ответил я. - Сирена у вас есть? Такая знаете, гадкая, уи-уи-уи?!
Продавщица не удивилась. Просто вычеркнула меня из списка живых и уставилась в маленький телевизор, воткнутый под самым потолком. Почему он без звука только?».
Опустим очевидный ответ: «потому что усталому работающему человеку интереснее смотреть телевизор без звука, чем вникать в поток твоего сознания». Попробуем разобрать этот кусок.
Вообще это старый-престарый литературный штамп - когда герой выдает в окружающий мир фрагмент своего внутреннего монолога и с грустью убеждается, что его не понимают.
Только раньше, ээээ, этот монолог был порожден вовлеченностью героя в, так сказать, мир. Тот же Холден Колфилд, при его ершистости и непростом характере, искренне хочет знать, куда деваются утки на зиму, потому что переживает, что они мерзнут. Тема одиночества выглядит острее, идет фоном к этому вопросу: герой включен в мир города, а мир в него - нет. А тут герой ни за кого, кроме себя, не волнуется и не переживает. Он просто генерирует текст - и огорчается, что людям этот текст неинтересен. Он ведь и о ложечках думает не потому что переживает или очень оригинален, а потому что хочет как бы остроумно болтать языком. Он просто использует ложку для очередного приступа самовыражения, для демонстрации юмора своего он ее использует. И "вывалить монолог" - его единственная цель. Не выговориться даже, не услышать отклик. Это просто тупо претензия к миру: хочу быть всем интересным! Почему я не всем интересен?
И очевидно, почему - потому что ему никто не интересен. Вот заметьте, как много сказано о герое: и какой чай он пьет, и как он остроумен (так себе, если честно), и какие ему нравятся ложечки. А о продавщице - что у нее грязный фартук и она смотрит телевизор без звука.
Блин!
Продавщица, которая смотрит телевизор без звука
Для любого писателя прошлого это Персонаж!!
Это драма одиночества, или тоски, или еще чего-нибудь.
Это же так интересно: почему без звука-то?
Но автору неинтересно. Причем, да, мы говорим именно об авторе. Здесь нет критического отношения к герою. Герой, как я уже говорила, с автором сливается.
Причем имеет место очевидный ляп в восприятии реальности: «видимо, от скуки подала голос продавщица в грязном фартуке». Вообще-то продавщица «подает голос», скорее всего, чтобы продать еще что-нибудь - особенно если она уж такое равнодушное создание, как пытается показать автор. Но здесь идет, как я уже сказала, наблюдение не за продавщицей, а за СВОИМ восприятием продавщицы, из-за чего простая логическая связка "продает, потому что надо продать" выпадает. Мотивы людей для автора и героя - темный лес.
Это свойственно и жанру в целом: мир - лес, по которому ходят дикари с непонятными обычаями и говорящие на непонятном языке. А ты в этом лесу белый - о нет, не этнограф, а колонизатор. Носитель цивилизации среди дикарей, не озабоченный, что они там лепечут на своем дикарском.
Интересно, что у этого направления есть свои поклонники - они обычно говорят: "О, это так узнаваемо, это про меня". И это логично. Про других людей неинтересно, тут триггерит и приятно поглаживает именно момент узнавания. Это я такой, это меня не понимают, это я не люблю пластмассовые мешалки для кофе и пью чай с бергамотом, это я, я, я.
Для читателя это не особенно порочно - просто атомизация общества. Но применительно к писателю, по-моему, прием исчерпал себя и кажется, честно говоря, уже бесконечно заезженной пластинкой. Да, литература отражает общество. Но, черт возьми, не только же: она и прогнозирует, и обобщает, и даже в чем-то меняет это самое общество. И то, что еще недавно было свежо, очень быстро устаревает, если писатель только зеркало.
Причем отражающее одного человека.