Как создаются сепаратистские армии
Я не могу сказать что когда-либо воевал или где-то в чем-то участвовал, но бывал и наблюдал за происходящим во многих горячих точках постсоветского пространства. А ведь все это по сути были сепаратистские территории, по каким-либо причинам отколовшиеся от основных своих государств в период хаоса: Приднестровье, Южная Осетия, Абхазия, Чечня (ее таки вернули в лоно). И везде я наблюдал за развитием сепаратистских армий. И сценарий везде примерно одинаков. И примерно это выглядит так:
Сначала среди митингующих толп появляется некий яркий человек в окружении малого числа верных сторонников, который говорит верные, веские и нужные слова. К этой идеологической группе тут-же присасывается всякая эпатажная шваль тип казака Бабая, местных уголовников, пары местных лояльно настроенных депутатов, а также некоторое число восторженной интеллегенции, взявшей в неловкие руки оружие. Люди, из числа митингующих, под воздействием патриотического порыва начинают записываться в ополчение, народную армию, национальную гвардию (подчеркнуть нужное). Так появляются первые солдатики. Это далеко не костяк будущей армии, но эти люди с оружием в руках создают впечатление видимости, массовости, значимости, а эпатажные личности привлекают к себе внимание СМИ. Тихой сапой на суверенной территории появляются военные советники и специалисты из соседнего государства, точнее они появились еще раньше, но до определенного момента предпочитают действовать крайне закулисно.
Под громкие возвания о независимости и сувереннности, свободе на территорию сепаратистов начинает прибывать первый слой восторженных добровольцев с разных сторон (ибо местные не особо стремятся встать под ружье, а предпочитают настороженно наблюдать). Большинство из романтиков погибнет в первых боях, т.к. эти восторженные кретины не имеют должной подготовки, а розовые очки сползают с глаз при первом соприкосновении с противником. Шваль же разбегается после первых боев или ее отстреливают сослуживцы за мародерство.
И вот когда конфликт на территориях разгорается и начинает полыхать вовсю:
а) подтягиваются профессионалы;
б) в армию вливаются те местные жители, которые в ходе конфликта так или иначе пострадали от действий правительственых войск.
В нашем случае профессионалы - это тысячи и тысячи бывших военнослужащих ВС и МВД СССР и РФ, которых когда-то Россия использовала и потом вытерла об них ноги, выбросила из привычной среды. И тогда грузчик мукомольной фабрики вспоминает, что он не вечно обсыпанное мукой быдло, а был легендарным комбатом спецназа, которого выбросили ил армии или МВД по причине принципиальности и несогласия с приказами тыловых крыс из штаба. И нем просЫпается острое чувство нерастраченной справедливости и вера в то, что хоть какой-то кусочек земли можно сделать по настоящему свободным и счастливым. А, кроме того, он знает, что там, за речкой, он будет снова востребован.
И таких у нас в России тысячи и тысячи - десятки тысяч. И они приезжают, воюют и бескорыстно умирают за свободу какого-нибудь непризнанного государства, но это им слаще, чем таскать на горбу мешки с мукой и быть как все. И если такой человек окажется в десятке новобранцев из бывших строителей и шахтеров - вся десятка начинает воевать героически. Если такой человек окажется в сотне - начинает воевать вся сотня. И такая армия начинает развиваться и воевать, становится боеспособной. И, как правило, отвоевывает независимость суверенных территорий.
А заканчивается все это обычно одинаково - на смену полевым командирам и комбригам во власть приходят политики-дипломаты, умеющие торговать и торговаться, и строят, сообразно своим интересам, очередную коррумпированную государственность. Никогда, ни разу и нигде не было построено справедливого государства с счастливыми поддаными. Никогда, ни разу и нигде. И нигде в суверенных территориях нет памятника Русскому солдату, отстоявшему их независимость. Об этом предпочитают забывать.
Сначала среди митингующих толп появляется некий яркий человек в окружении малого числа верных сторонников, который говорит верные, веские и нужные слова. К этой идеологической группе тут-же присасывается всякая эпатажная шваль тип казака Бабая, местных уголовников, пары местных лояльно настроенных депутатов, а также некоторое число восторженной интеллегенции, взявшей в неловкие руки оружие. Люди, из числа митингующих, под воздействием патриотического порыва начинают записываться в ополчение, народную армию, национальную гвардию (подчеркнуть нужное). Так появляются первые солдатики. Это далеко не костяк будущей армии, но эти люди с оружием в руках создают впечатление видимости, массовости, значимости, а эпатажные личности привлекают к себе внимание СМИ. Тихой сапой на суверенной территории появляются военные советники и специалисты из соседнего государства, точнее они появились еще раньше, но до определенного момента предпочитают действовать крайне закулисно.
Под громкие возвания о независимости и сувереннности, свободе на территорию сепаратистов начинает прибывать первый слой восторженных добровольцев с разных сторон (ибо местные не особо стремятся встать под ружье, а предпочитают настороженно наблюдать). Большинство из романтиков погибнет в первых боях, т.к. эти восторженные кретины не имеют должной подготовки, а розовые очки сползают с глаз при первом соприкосновении с противником. Шваль же разбегается после первых боев или ее отстреливают сослуживцы за мародерство.
И вот когда конфликт на территориях разгорается и начинает полыхать вовсю:
а) подтягиваются профессионалы;
б) в армию вливаются те местные жители, которые в ходе конфликта так или иначе пострадали от действий правительственых войск.
В нашем случае профессионалы - это тысячи и тысячи бывших военнослужащих ВС и МВД СССР и РФ, которых когда-то Россия использовала и потом вытерла об них ноги, выбросила из привычной среды. И тогда грузчик мукомольной фабрики вспоминает, что он не вечно обсыпанное мукой быдло, а был легендарным комбатом спецназа, которого выбросили ил армии или МВД по причине принципиальности и несогласия с приказами тыловых крыс из штаба. И нем просЫпается острое чувство нерастраченной справедливости и вера в то, что хоть какой-то кусочек земли можно сделать по настоящему свободным и счастливым. А, кроме того, он знает, что там, за речкой, он будет снова востребован.
И таких у нас в России тысячи и тысячи - десятки тысяч. И они приезжают, воюют и бескорыстно умирают за свободу какого-нибудь непризнанного государства, но это им слаще, чем таскать на горбу мешки с мукой и быть как все. И если такой человек окажется в десятке новобранцев из бывших строителей и шахтеров - вся десятка начинает воевать героически. Если такой человек окажется в сотне - начинает воевать вся сотня. И такая армия начинает развиваться и воевать, становится боеспособной. И, как правило, отвоевывает независимость суверенных территорий.
А заканчивается все это обычно одинаково - на смену полевым командирам и комбригам во власть приходят политики-дипломаты, умеющие торговать и торговаться, и строят, сообразно своим интересам, очередную коррумпированную государственность. Никогда, ни разу и нигде не было построено справедливого государства с счастливыми поддаными. Никогда, ни разу и нигде. И нигде в суверенных территориях нет памятника Русскому солдату, отстоявшему их независимость. Об этом предпочитают забывать.