Авитаминозъ.
С приходом весны многие из нас все чаще начинают жаловаться на общую усталость, сонливость и раздражительность. Скорее всего, причиной тому является весенний авитаминоз. Тут у каждого свой рецепт и своя метода. Вот взять,хотя бы такое неразумное животное как лось, и у того есть чему поучиться. Каждую весну лоси объедают молодую кору на сосенках, радикально пополняя свой запас витаминов. И моряки в старину поступали похожим образом, борясь с цингой - пили густые отвары сосновой хвои. Говорят помогало.
Но авитаминоз авитаминозу(прошу прощения) рознь. Вот я собственно том, что он бывает разный.
А теперь кардинальный разворот и дальше по-простому, без тарабарщины.
Когда живешь и с детства общаешься с интересными людьми(а если они еще и родственники), то кажется, что такое счастье будет вечно. Конечно, так не бывает. Наступает череда утрат и в какой то момент реально видишь как рвется связь поколений. Возникает неодолимая преграда
как между евангельскими нищим Лазарем и богачем, между нами и нашими умершими близкими. Тогда начинаешь понимать, что когда они были живы, это был такой огромный их мир, целая вселенная в которой все наполнялось их мыслью, словами и делами. Однажды, в один миг - раз и все обрывается, остается та же земля, только пустая. И еще память.
Когда мы в середине апреля поехали всей семьей на Киев, то наряду с делами и заботами хотелось увидеть и своих далеких родственников. В один дождливый весенний день мы (я и мой дядя Валентин) таки выбрались. Особых планов не строили, но для полноты ощущений свои двадцать километров дороги решили проехать лесом. Когда еще выпадет такое счастье! Разлившаяся речка, которая летом вообще ручеек, сразу настроила на серьезный лад. Ее то мы сходу, но куда дальше на асфальтовой Шкоде - впереди форменные топи да болота.
Немного покружляв по лесу, выехали на бывшее колхозное поле и по нему к вожделенному твердому покрытию. Это самое поле есть лучшая иллюстрация к мысли о том, что все течет, все меняется. За те двадцать лет, как развалился колхоз и оно не вспахивалось, граница леса перенеслась метров на триста и это наступление продолжается. Молодая сосновая поросль и есть то самое поле.
Оставшиеся десять километров не успели заметить, почти у цели. Остановились на окраине села с поэтическим названием Макаровская Буда. Не знаю как где, а в этой местности до сих пор сохранились католические и православные кладбища, да и иудейские тоже есть. Бабушка была полькой. Множество ее и стало быть моей родни похоронено здесь. Костел, недавно построеный рядом, в этом месте воспринимается очень органично - на всем кладбище не увидел ни одной не польской фамилии.
Дождь то приступал, то оставлял нас в покое, будто понимая, что не в силах его нарушить.
Соболивка(куда мы и направлялись) встретила нас архаичным покоем - тихое лесное село, в котором каждый живет своим коштом. Сродника моего, к которому собирались дома не оказалось и мы обозрев его владения двинули вдругое место. Благо рядом, через дорогу. А владение настоящее, большое. Даже свои пруды есть, на усадьбе, которые заполняются протекающей по меже речкой. Красота!
Причем второй пруд - это попросту разлившаяся после возведения плотины сама речка, Сильня. Рассматривал я все это с мыслью приехать еще и летом. Дай то Бог!
Пока глазели во все, из нужного нам двора вышел старик и остановился на обочине. Он явно не нас, но кого то ждал. Дядя узнал в нем Олеся, своего двоюродного брата. Оказывается он вышел к разъездному магазину, который в виде бусика приезжает по расписанию. Немало я удивился как в точности через пять минут приехал Фиат и с неплохим ассортиментом, причем без спиртного, потому как хозяин верующий.
Хозяйка ходит с трудом, на костылях - возраст и немощь, но радушие и душевное тепло, нас, намокших и прозябших отогрели. И включить бы диктофон, не вспомнил даже, а зря. Какие сладкие рассказы были, как всегда у стариков о прошлом, которое для них настоящее. Пресильно я удивился, когда узнал, что дом в котором родилась моя мама цел-целешенек и даже находится в той самой Макаровской Буде. Дивны дела твои Господи!
Бабушка моя(мамина мама) родилась в большой семье, в которой было тринадцать детей. Отец работал лесничим у графа Браницкого, который владел этими лесами и жил(прадед) в большом казенном доме, в лесу, в паре километров от Соболивки. Сыскать место, где стоял тот дом у меня в планах на этот год, но об этом чуть позже. Стало быть по семейной традиции, когда пришло тому время, моя бабушка вышла замуж за молодого лесника и перебралась к нему на кордон. Было это в 1927 году, уже при соввласти. Кордон тот еще был старой работы, времен Браницкого - то есть настоящий. Все мне бабушка рассказывала, что домик хоть и не большой был, но высокий и с большими, светлыми окнами. Одним словом очень удобный, несравнимо лучше кордона советской уже работы, куда они по новому назначению переехали лет через десять. Считалось, что в войну сожгли все эти три дома - немцы так боролись с партизанами, уничтожая обязательно жилища в лесистой местности. Прадедовский казенный точно сожгли. И нелюбимый советский казенный кордон, в котором ютилась в войну семья моей мамы, о чем я уже писал( в двух частях - часть1и часть2), тоже. Так вот третий дом, в котором моя мама родилась, да и дядя с которым я ездил - уцелел! А все считали что нет. После войны его разобрали и перевезли в Макарбуду, где до сих пор он стоит в хорошей сохранности, а ему больше ста лет. Вот он, наш красавец!
Видно сейчас это чья-то дачка, даже газ провели. Хорошо, что так, хотя и подмывает сказать, что жаль - знал бы раньше, наверняка б выкупил. Жаль, да время к тому прошло.
Тут же родилсь мысль проехать к тому месту в лесу, где он стоял - урочище Похилое. По намекам, каждый из нас знал часть дороги, и должны бы были попасть. На окраине села Язвинка нужно свернуть с асфальта и по проселочной, как всегда на песке бывает - хорошо укатанной, километра три. По рассказам старшие мамины братья так ходили в школу, в Язвинку. На их рассказы, да на удачу мы и ориентировались.
Поначалу все шло хорошо, однако постепенно дорога сужалась и превратилась в узенькую мотоциклетную. Через пару километров мы попали в звериное царство - все поляны были изрыты кабанами а молодые сосенки обглоданы лосями, которые по зову природы лечили так свой весенний авитаминоз. Это сравнение тут же пришло мне в голову - по сути мы занимаемся тем же. Оторванность от своих корней и порождает ту жажду которую не утолить. Душевный авитаминозЪ.
Ну что ж, мы на правильном пути, хотя в этот раз пройти его до намеченного на день не удалось - очередной весенний разлив остановил нас почти у цели. А может и хорошо, есть время обо всем подумать и обязательно еще раз приехать. Сейчас ставят в дорогих местах геометки, а раньше говорили - там закопана моя пуповина. А это были не пустые слова...
Дождь не переставал, но нам было все равно и к тому же мы никуда не торопились. К чему спешка? Подняв заднюю дверку своего авто, мы расположились с первозданным комфортом, ну а тормозок и пляшка Столетова оказались очень кстати.
Плохо быть одному, мокнуть и не иметь возможности согреться. Сочувствую.
Но авитаминоз авитаминозу(прошу прощения) рознь. Вот я собственно том, что он бывает разный.
А теперь кардинальный разворот и дальше по-простому, без тарабарщины.
Когда живешь и с детства общаешься с интересными людьми(а если они еще и родственники), то кажется, что такое счастье будет вечно. Конечно, так не бывает. Наступает череда утрат и в какой то момент реально видишь как рвется связь поколений. Возникает неодолимая преграда
как между евангельскими нищим Лазарем и богачем, между нами и нашими умершими близкими. Тогда начинаешь понимать, что когда они были живы, это был такой огромный их мир, целая вселенная в которой все наполнялось их мыслью, словами и делами. Однажды, в один миг - раз и все обрывается, остается та же земля, только пустая. И еще память.
Когда мы в середине апреля поехали всей семьей на Киев, то наряду с делами и заботами хотелось увидеть и своих далеких родственников. В один дождливый весенний день мы (я и мой дядя Валентин) таки выбрались. Особых планов не строили, но для полноты ощущений свои двадцать километров дороги решили проехать лесом. Когда еще выпадет такое счастье! Разлившаяся речка, которая летом вообще ручеек, сразу настроила на серьезный лад. Ее то мы сходу, но куда дальше на асфальтовой Шкоде - впереди форменные топи да болота.
Немного покружляв по лесу, выехали на бывшее колхозное поле и по нему к вожделенному твердому покрытию. Это самое поле есть лучшая иллюстрация к мысли о том, что все течет, все меняется. За те двадцать лет, как развалился колхоз и оно не вспахивалось, граница леса перенеслась метров на триста и это наступление продолжается. Молодая сосновая поросль и есть то самое поле.
Оставшиеся десять километров не успели заметить, почти у цели. Остановились на окраине села с поэтическим названием Макаровская Буда. Не знаю как где, а в этой местности до сих пор сохранились католические и православные кладбища, да и иудейские тоже есть. Бабушка была полькой. Множество ее и стало быть моей родни похоронено здесь. Костел, недавно построеный рядом, в этом месте воспринимается очень органично - на всем кладбище не увидел ни одной не польской фамилии.
Дождь то приступал, то оставлял нас в покое, будто понимая, что не в силах его нарушить.
Соболивка(куда мы и направлялись) встретила нас архаичным покоем - тихое лесное село, в котором каждый живет своим коштом. Сродника моего, к которому собирались дома не оказалось и мы обозрев его владения двинули вдругое место. Благо рядом, через дорогу. А владение настоящее, большое. Даже свои пруды есть, на усадьбе, которые заполняются протекающей по меже речкой. Красота!
Причем второй пруд - это попросту разлившаяся после возведения плотины сама речка, Сильня. Рассматривал я все это с мыслью приехать еще и летом. Дай то Бог!
Пока глазели во все, из нужного нам двора вышел старик и остановился на обочине. Он явно не нас, но кого то ждал. Дядя узнал в нем Олеся, своего двоюродного брата. Оказывается он вышел к разъездному магазину, который в виде бусика приезжает по расписанию. Немало я удивился как в точности через пять минут приехал Фиат и с неплохим ассортиментом, причем без спиртного, потому как хозяин верующий.
Хозяйка ходит с трудом, на костылях - возраст и немощь, но радушие и душевное тепло, нас, намокших и прозябших отогрели. И включить бы диктофон, не вспомнил даже, а зря. Какие сладкие рассказы были, как всегда у стариков о прошлом, которое для них настоящее. Пресильно я удивился, когда узнал, что дом в котором родилась моя мама цел-целешенек и даже находится в той самой Макаровской Буде. Дивны дела твои Господи!
Бабушка моя(мамина мама) родилась в большой семье, в которой было тринадцать детей. Отец работал лесничим у графа Браницкого, который владел этими лесами и жил(прадед) в большом казенном доме, в лесу, в паре километров от Соболивки. Сыскать место, где стоял тот дом у меня в планах на этот год, но об этом чуть позже. Стало быть по семейной традиции, когда пришло тому время, моя бабушка вышла замуж за молодого лесника и перебралась к нему на кордон. Было это в 1927 году, уже при соввласти. Кордон тот еще был старой работы, времен Браницкого - то есть настоящий. Все мне бабушка рассказывала, что домик хоть и не большой был, но высокий и с большими, светлыми окнами. Одним словом очень удобный, несравнимо лучше кордона советской уже работы, куда они по новому назначению переехали лет через десять. Считалось, что в войну сожгли все эти три дома - немцы так боролись с партизанами, уничтожая обязательно жилища в лесистой местности. Прадедовский казенный точно сожгли. И нелюбимый советский казенный кордон, в котором ютилась в войну семья моей мамы, о чем я уже писал( в двух частях - часть1и часть2), тоже. Так вот третий дом, в котором моя мама родилась, да и дядя с которым я ездил - уцелел! А все считали что нет. После войны его разобрали и перевезли в Макарбуду, где до сих пор он стоит в хорошей сохранности, а ему больше ста лет. Вот он, наш красавец!
Видно сейчас это чья-то дачка, даже газ провели. Хорошо, что так, хотя и подмывает сказать, что жаль - знал бы раньше, наверняка б выкупил. Жаль, да время к тому прошло.
Тут же родилсь мысль проехать к тому месту в лесу, где он стоял - урочище Похилое. По намекам, каждый из нас знал часть дороги, и должны бы были попасть. На окраине села Язвинка нужно свернуть с асфальта и по проселочной, как всегда на песке бывает - хорошо укатанной, километра три. По рассказам старшие мамины братья так ходили в школу, в Язвинку. На их рассказы, да на удачу мы и ориентировались.
Поначалу все шло хорошо, однако постепенно дорога сужалась и превратилась в узенькую мотоциклетную. Через пару километров мы попали в звериное царство - все поляны были изрыты кабанами а молодые сосенки обглоданы лосями, которые по зову природы лечили так свой весенний авитаминоз. Это сравнение тут же пришло мне в голову - по сути мы занимаемся тем же. Оторванность от своих корней и порождает ту жажду которую не утолить. Душевный авитаминозЪ.
Ну что ж, мы на правильном пути, хотя в этот раз пройти его до намеченного на день не удалось - очередной весенний разлив остановил нас почти у цели. А может и хорошо, есть время обо всем подумать и обязательно еще раз приехать. Сейчас ставят в дорогих местах геометки, а раньше говорили - там закопана моя пуповина. А это были не пустые слова...
Дождь не переставал, но нам было все равно и к тому же мы никуда не торопились. К чему спешка? Подняв заднюю дверку своего авто, мы расположились с первозданным комфортом, ну а тормозок и пляшка Столетова оказались очень кстати.
Плохо быть одному, мокнуть и не иметь возможности согреться. Сочувствую.