О пользе частной собственности
Наверное, хорошо быть чемпионом. Жаль, что это проходит. В спорте, как правило, лет десять, и ты уже бывший чемпион. И что тогда остаётся? Собственность.
А что делать не-чемпионам? "Жить" означает "соревноваться". Однако всегда найдётся кто-то, кто быстрее, выше и сильнее тебя. Постоянное соревнование есть вечное движение; с одной стороны оно прекрасно и творит мир. С другой стороны оно не позволяет ни за что закрепиться и, соответственно, ничего планировать. А если нельзя планировать, то невозможны никакие инвестиции. Даже в казино есть определённая вероятность выигрыша; уберите эту определённость, и кто станет играть?
Мы не можем отказаться от принципа соревновательности, ибо это погубит нашу активность. Но мы не можем и возложить на соревнование все решения, ибо это обезценит нашу активность. Необходимо что-то, что позволит совместить соревнование, то есть непредсказуемость, с надёжностью, то есть с психологической базой планирования своего вклада в дело. Эту функцию выполняет, возможно, наилучшее изобретение человечества - частная собственность.
Частная собственность это всегда высота, которую требуется взять и защищать. Собственник это "царь горы", иногда в прямом смысле слова. Постоянный объект приложения усилий создаёт благоприятную среду для инвестирования, увеличивающую ценность объекта, а рост ценности делает объект более привлекательным с точки зрения конкурентов. Опасность со стороны конкурентов побуждает делать дополнительные вложения. Принцип собственности превращает процесс соревнования и инвестирования во взаимно поддерживающийся. Признайте собственность, и люди начнут делать мир лучше.
Принцип собственности работоспособен потому, что он ограничивает соревнование. Собственник предприятия борется с конкурентами, с клиентами, с поставщиками, с работниками, с государством. Ему есть чем заняться. Однако он не борется с одной категорией противников - с начальством, ибо начальство он сам. Это ограничение и создаёт "гору", "царём" которой оказывается собственник. Ему есть зачем смотреть по сторонам, есть зачем смотреть вниз. Но хотя бы вверх смотреть необязательно (если государство не превращает себя в его начальство, тем самым фактически аннулируя право собственности). Ограничение числа направлений соревнования позволяет хозяину сосредоточиться на остальных; тот, кому не нужно бороться с начальством, может уделить больше сил развитию самого дела. Поэтому общественные системы, построенные на праве частной собственности, выигрывают у тех систем, которые построены на всевластии начальства. Особенность борьбы с руководством в том, что она способна поглотить вообще все ресурсы и полностью нейтрализовать работника. Никакой конкурент, клиент или поставщик не может уволить собственника, а начальник может уволить подчинённого, и на этом его активность окончится. Поэтому к определённому возрасту, что за сорок - ближе к пятидесяти, многие люди задумываются об открытии собственного дела, даже если ранее их вполне устраивала работа по найму. Во-первых, с годами становится всё сложнее психологически подлаживаться под начальство, а во-вторых как бы трудно не было, из своей лавки тебя не уволят. Ты можешь проспать, открыться позже и потерять деньги, но тебе не скажут: "Ты здесь больше не работаешь". Собственность это надёжность жизни, важность которой с годами становится всё очевиднее.
Идея ограничения соревновательности описана и в ином изводе, а именно в "левом". Есть люди, считающие, что во имя добра нужно максимально устранить соревновательность между людьми "по горизонтали" и оставить только ответственность перед руководством. Обычно если эту идею начинают претворять в жизнь, ответственность перед руководством вскоре остаётся единственным практически значимым типом ответственности, всем же остальным становится можно пренебрегать. Тогда все силы общества уходят на налаживание отношений "по вертикали", а на то, чтобы завезти в магазины крупу, сил уже не остаётся. Это обусловлено природой взаимоотношений "по вертикали", которые ничем не уравновешены и оттого ненасытны. Поэтому социализм это голод и людоедство.
В некоторых случаях отношения сочетают принцип свободы от начальства с принципом полной ему подчинённости. Так обстоит дело в рабовладельческих хозяйствах. Рабовладелец это собственник, то есть он свободен и находится в "горизонтальной" системе отношений, но его рабы пребывают в системе "вертикальной", со всеми вытекающими отсюда последствиями для общей эффективности.
Казалось бы, при общественной форме организации производства нельзя уйти от принципа подчинения начальнику. Однако великое изобретение частной собственности позволяет в значительной степени добиться этого. Можно признать каждого человека его частной собственностью, то есть свободным. В этом случае отношения работника и начальника будут строиться как купля-продажа, и тогда любое подчинение будет иметь добровольный и кратковременный характер, до момента, покуда работник согласен исполнять указания, то есть находит это выгодным для себя. Право начальника нельзя победить как явление, но можно нарезать его на кусочки и подчинить принципу соревновательности. Всё, что для этого нужно это свобода, которая есть частная собственность человека на самого себя.
С частной собственностью необязательно становиться чемпионом. Можно иметь пусть небольшое, но своё место в жизни. Имея свободу, можно даже не владеть ничем другим, и уже быть собственником, и уже иметь возможность сосредоточиться на труде и на достижении своих целей, а не на угождении руководству. Но иметь собственность вне своего тела ещё лучше. Можно даже не владеть собой, но иметь собственность - до тех пор, пока рабовладелец о ней не знает. Так Иван Денисович у Солженицына спрятал осколок полотна пилы в рукавицу потому, что это была его неподконтрольная лагерному руководству частная собственность, средство производства. Иван Денисович и инстинктивно, и разумно осознавал важность собственности, которая есть фактически синоним свободы. Он действовал правильно. Действуйте так же и Вы. Даже если Вам не повезло и Вы лишены свободы, стремитесь приобрести любую собственность. А уж если Вы свободны, то стремитесь к этому и подавно.
А что делать не-чемпионам? "Жить" означает "соревноваться". Однако всегда найдётся кто-то, кто быстрее, выше и сильнее тебя. Постоянное соревнование есть вечное движение; с одной стороны оно прекрасно и творит мир. С другой стороны оно не позволяет ни за что закрепиться и, соответственно, ничего планировать. А если нельзя планировать, то невозможны никакие инвестиции. Даже в казино есть определённая вероятность выигрыша; уберите эту определённость, и кто станет играть?
Мы не можем отказаться от принципа соревновательности, ибо это погубит нашу активность. Но мы не можем и возложить на соревнование все решения, ибо это обезценит нашу активность. Необходимо что-то, что позволит совместить соревнование, то есть непредсказуемость, с надёжностью, то есть с психологической базой планирования своего вклада в дело. Эту функцию выполняет, возможно, наилучшее изобретение человечества - частная собственность.
Частная собственность это всегда высота, которую требуется взять и защищать. Собственник это "царь горы", иногда в прямом смысле слова. Постоянный объект приложения усилий создаёт благоприятную среду для инвестирования, увеличивающую ценность объекта, а рост ценности делает объект более привлекательным с точки зрения конкурентов. Опасность со стороны конкурентов побуждает делать дополнительные вложения. Принцип собственности превращает процесс соревнования и инвестирования во взаимно поддерживающийся. Признайте собственность, и люди начнут делать мир лучше.
Принцип собственности работоспособен потому, что он ограничивает соревнование. Собственник предприятия борется с конкурентами, с клиентами, с поставщиками, с работниками, с государством. Ему есть чем заняться. Однако он не борется с одной категорией противников - с начальством, ибо начальство он сам. Это ограничение и создаёт "гору", "царём" которой оказывается собственник. Ему есть зачем смотреть по сторонам, есть зачем смотреть вниз. Но хотя бы вверх смотреть необязательно (если государство не превращает себя в его начальство, тем самым фактически аннулируя право собственности). Ограничение числа направлений соревнования позволяет хозяину сосредоточиться на остальных; тот, кому не нужно бороться с начальством, может уделить больше сил развитию самого дела. Поэтому общественные системы, построенные на праве частной собственности, выигрывают у тех систем, которые построены на всевластии начальства. Особенность борьбы с руководством в том, что она способна поглотить вообще все ресурсы и полностью нейтрализовать работника. Никакой конкурент, клиент или поставщик не может уволить собственника, а начальник может уволить подчинённого, и на этом его активность окончится. Поэтому к определённому возрасту, что за сорок - ближе к пятидесяти, многие люди задумываются об открытии собственного дела, даже если ранее их вполне устраивала работа по найму. Во-первых, с годами становится всё сложнее психологически подлаживаться под начальство, а во-вторых как бы трудно не было, из своей лавки тебя не уволят. Ты можешь проспать, открыться позже и потерять деньги, но тебе не скажут: "Ты здесь больше не работаешь". Собственность это надёжность жизни, важность которой с годами становится всё очевиднее.
Идея ограничения соревновательности описана и в ином изводе, а именно в "левом". Есть люди, считающие, что во имя добра нужно максимально устранить соревновательность между людьми "по горизонтали" и оставить только ответственность перед руководством. Обычно если эту идею начинают претворять в жизнь, ответственность перед руководством вскоре остаётся единственным практически значимым типом ответственности, всем же остальным становится можно пренебрегать. Тогда все силы общества уходят на налаживание отношений "по вертикали", а на то, чтобы завезти в магазины крупу, сил уже не остаётся. Это обусловлено природой взаимоотношений "по вертикали", которые ничем не уравновешены и оттого ненасытны. Поэтому социализм это голод и людоедство.
В некоторых случаях отношения сочетают принцип свободы от начальства с принципом полной ему подчинённости. Так обстоит дело в рабовладельческих хозяйствах. Рабовладелец это собственник, то есть он свободен и находится в "горизонтальной" системе отношений, но его рабы пребывают в системе "вертикальной", со всеми вытекающими отсюда последствиями для общей эффективности.
Казалось бы, при общественной форме организации производства нельзя уйти от принципа подчинения начальнику. Однако великое изобретение частной собственности позволяет в значительной степени добиться этого. Можно признать каждого человека его частной собственностью, то есть свободным. В этом случае отношения работника и начальника будут строиться как купля-продажа, и тогда любое подчинение будет иметь добровольный и кратковременный характер, до момента, покуда работник согласен исполнять указания, то есть находит это выгодным для себя. Право начальника нельзя победить как явление, но можно нарезать его на кусочки и подчинить принципу соревновательности. Всё, что для этого нужно это свобода, которая есть частная собственность человека на самого себя.
С частной собственностью необязательно становиться чемпионом. Можно иметь пусть небольшое, но своё место в жизни. Имея свободу, можно даже не владеть ничем другим, и уже быть собственником, и уже иметь возможность сосредоточиться на труде и на достижении своих целей, а не на угождении руководству. Но иметь собственность вне своего тела ещё лучше. Можно даже не владеть собой, но иметь собственность - до тех пор, пока рабовладелец о ней не знает. Так Иван Денисович у Солженицына спрятал осколок полотна пилы в рукавицу потому, что это была его неподконтрольная лагерному руководству частная собственность, средство производства. Иван Денисович и инстинктивно, и разумно осознавал важность собственности, которая есть фактически синоним свободы. Он действовал правильно. Действуйте так же и Вы. Даже если Вам не повезло и Вы лишены свободы, стремитесь приобрести любую собственность. А уж если Вы свободны, то стремитесь к этому и подавно.