Рецензии. Ислам
КОГДА В ТОВАРИЩАХ СОГЛАСЬЯ НЕТ,
ИЛИ МОНОЛОГ ПИРОЖНИКА
(Ответ на рецензию: О.Г.Большаков, С.М.Прозоров, С.А.Французов. IGNORANCE TRIUMPHANT, или О торжестве невежества в одном научно-популярном словаре по исламу. Восток, N 3 (2003), с. 177-183).
Рецензия на карманный словарь “Ислам”, составленный двумя востоковедами-ассириологами, была выполнена старшим научным сотрудником Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения, кандидатом исторических наук С.А.Французовым, который попросил подписаться под ней еще двух своих коллег. Из трех рецензентов, подписавших рецензию, только кандидат исторических наук С.М.Прозоров является специалистом-исламоведом (он специализируется на шиитских рукописях). С.А.Французов занимается социально-политической историей древней Южной Аравии, а доктор исторических наук, лауреат Государственной премии Российской Федерации, заслуженный деятель науки Российской Федерации О.Г.Большаков известен фундаментальными работами по материальной культуре и социально-политической истории раннего Халифата. Таким образом, вряд ли двое из троих рецензентов могут быть компетентными специалистами в области религиоведения и исламоведения, если понимать ислам как феномен духовной жизни, а не как следствие политической борьбы или “смены одной социально-экономической формации другой”.
История написания этого словаря такова.
Издательство “Амфора” обратилась к декану факультета философии, богословия и религиоведения Российского Христианского Гуманитарного Института Р.В.Светлову с просьбой найти авторов для серии “Карманный словарь по религиям мира”. Им был намечен коллектив религиоведов-специалистов, причем по поводу справочника по исламу он говорил с работающим в этом же институте С.А.Французовым. С.А.Французов категорически отказался, сославшись на то, что существует академический энциклопедический словарь “Ислам” (М; 1991), к которому, по его мнению, может обратиться всякий желающий. После отказа арабиста-сабеиста С.А.Французова Р.В.Светлов обратился к ассириологам, преподающим основы ислама в этом же институте. Ассириологи дали согласие, поскольку получили возможность: а) написать справочник, перелагающий идеи ислама на язык иной конфессиональной культуры; б) ознакомить читателя с некоторыми древними основами ислама, восходящими ко времени первых государств Ближнего Востока. Специалист-исламовед С.М.Прозоров, известный как составитель множества справочников по исламу, оказался в стороне от этой работы, поскольку мы передали рукопись на прочтение Е.А.Резвану, известнейшему в России и за ее пределами арабисту-коранисту. В таком решении был совершенно определенный резон. Сегодня можно выделить две группы петербургских исламоведов, существенно расходящихся во взглядах на свой предмет. Авторы рецензии рассматривают ислам в социально-политическом ключе, а такие исследователи, как Е.А.Резван, О.Ф.Акимушкин и А.А.Хисматулин, уделяют существенное внимание рассмотрению социально-психологических и философских аспектов мусульманского вероучения. Поскольку же авторы справочника поставили своей целью показать читателю именно духовную сторону ислама, для редактирования нашего справочника мы выбрали одного из специалистов психологического направления. Е.А.Резван прочел рукопись, сделал исправления и разрешил сдавать справочник в печать. Ему чрезвычайно импонировал наш подход к изложению предмета, чего он впоследствии никогда и не скрывал. После выхода справочника арабисты-политологи поняли, что упустили неплохой шанс обнародовать свои знания, накопившиеся с 1991года. Кроме того, они заметили в тексте справочника действительно бывшие там ошибки. Результатом внезапно вспыхнувшего негодования стала опубликованная рецензия, на которую мы считаем своим долгом ответить.
Зачем вообще нужно было писать этот справочник? Дело в том, что существующие в России справочники по исламу всегда носили или политический, или сугубо академический характер. В справочниках советского времени приветствовалась борьба исламского сообщества с сионизмом, а сам ислам рассматривался как порождение классовой борьбы. В энциклопедическом словаре “Ислам” статьи рассчитаны только на “посвященных”, т.е. на востоковедов-филологов. Все статьи в этом словаре составлены на основе оригинальной арабской терминологии (спасибо, что еще не по корневому принципу). Ищет, например, человек статью “Суфизм” - но не знает, бедный, что по-арабски это будет “ат-Тасаввуф”. А когда настигнет его озарение или случайно он наткнется на эту статью, то прочтет: “ат-Тасаввуф - суфизм, мистико-аскетическое течение в исламе” (с. 225). Вот как, оказывается, просто: ат-тасаввуф - это и есть тот самый суфизм. Спрашивается, зачем нужно было так запутывать читателя? Или, например, захочет человек прочесть об основах веры (догматах) в исламе. Какую статью он должен открыть? “Догматы”? Как бы не так! Статья называется “Усул ад-дин”. Ну-ка, попробуй, догадайся, рядовой читатель, если ты не араб или хотя бы не мусульманин. Вдобавок многие статьи в этом справочнике написаны тяжелым языком, перегружены фактическим материалом и терминологией. Как же можно пользоваться таким справочником?
Стало совершенно ясно, что нужен справочник нового типа. Он должен быть написан простым и ясным русским языком с минимумом терминологических вкраплений. В нем следует знакомить людей христианской культуры с непривычными для них категориями ислама. Процесс ознакомления есть процесс перевода на иной культурный язык, не отождествление, а максимальное разведение культурных категорий. Именно это мы и попытались сделать со словом “ислам”, с обсуждения которого начинается рецензия. “Ислам” переводится во всех справочниках или как “покорность”, или как “предавание себя (Аллаху)”. Что такое “предавание”, современный русский язык давно забыл. Осталось только значение “выдавание кого-то врагу”, откуда существительное “предатель”. О том, что “предавание” может означать “доверие, вручение, препоручение”, никакой памяти не осталось. Далее, “покорность” в нашей традиции связана с рабствованием, с максимальным самоуничижением, с отсутствием гордости. Как связать это с известным образом мусульманина - бесстрашного и гордого воина? Читатель запутывается и в результате не понимает, что же такое ислам. Ему нужно объяснить, что ислам - это такое состояние души, когда человек добровольно вверяет свою жизнь в руки изначального Единого Бога, становясь Его рабом и получая свободу в отношении остального мира. Он склоняется только перед Единым и чтит только Единое, а значит - и сам приобретает в своем характере качество цельности и единства. Мусульманин тот, кто желает если не слиться с Единым (таковы суфии), то уподобиться Ему в своих поступках. В исламе человек свободен от поклонения деньгам, власти, славе и страстям, поскольку он имеет перед глазами явленный в Коране закон, на основе которого с твердым намерением осуществляет свой Праведный Путь. Вот почему мусульманин свободен, горд и всегда готов пожертвовать своей жизнью ради Бога как своего единственного Господа. Для Бога он раб, для мира - единый в себе свободный человек.
Не меньшей проблемой является объяснение имени Аллах и прекрасных имен Аллаха. Аллах - значит “бог по преимуществу”, “единственный, кто может именоваться Богом”. Точно также эпитеты Аллаха обозначают его превосходство во всех видах деятельности. Для мусульманина он не просто “милостивый”, “милосердный”, “дающий насущный хлеб”, ибо такими качествами может обладать любой человек. Аллах - именно тот, кто превосходит всех своих тварей в этих качествах. Он не просто царь, а Царь над Царями (т.е. царь по преимуществу), он не просто “милостивый”, а “самый милостивый”, не просто “знающий”, а “самый сведущий”, поскольку он творец мира со всеми его атрибутами. Поэтому предложенные нами переводы столь же закономерны, как закономерно именование Аллаха Богом (что совершенно соответствует имени Бога Элоах, Элохим в тексте еврейской Библии). Однако наши переводы носят объяснительный характер и не претендуют быть общеобязательными.
Текст рецензии полон безобразных подтасовок, основанных на недобрых чувствах к авторам справочника и на забвении о своих прежних высказываниях.
РЕЦ.: Чтобы не ходить далеко за примерами, подтверждающими некомпетентность авторов словаря, рассмотрим первую же статью «Аббасиды» (с. 28-29), для написания которой В.В. Емельянову не требовалось углубляться в дебри теоретических проблем. В начале статьи читаем: «Пришли к власти в результате военной победы над Омейядами 28 ноября 749 г.» Но, во-первых, в этот день никакой победы не было, а состоялась присяга Абу-л-‘Аббасу, причем Марван II продолжал оставаться халифом. К тому же при таком изложении читатель остается в недоумении: почему, если победа была одержана в ноябре 749 г., время правления династии начинается с 750 г. Далее в той же фразе следует уточнение: «... консолидировавшись с шиитами». «Консолидировавшись» означает «объединившись», но ‘Аббасиды действовали втайне от шиитов.
А теперь прочтем статью О.Г.Большакова “Ал-Аббасийун” из энциклопедического словаря “Ислам”. Здесь сказано: “29 августа 749 г. аббасидская армия вступила в Куфу, а в октябре туда тайно прибыл Абу-л-Аббас со всей семьей… Абу-л-Аббас явился народу в соборной мечети и произнес программную речь (28 ноября 749 г.). Присутствовавшие присягнули ему. Этот день можно считать датой утверждения новой династии, хотя Марван II продолжал править западной частью Халифата еще полгода…Аббасиды пришли к власти на волне шиитской пропаганды в пользу “дома Пророка”, но вели при этом двойную игру: внешне они действовали в пользу Алидов, втайне - в собственных интересах” (с. 5). Стало быть, была и военная победа Аббасидов, и политическая консолидация с шиитами (пусть временная). Формат карманного словаря не позволял расписывать события по месяцам, в результате получилось наложение слов “военная победа” на дату прихода Аббасидов к власти. Но что неверного в нашей статье? Или один из авторов рецензии забыл то, что сам писал?
РЕЦ.: …мы встречаемся с блестящим взлетом фантазии: «Халиф эпохи А. (‘Аббасидов) являл собой символ религиозной власти. Он находился в изоляции от придворных и даже от своих родственников, поскольку считался представителем божественного порядка и ‘‘тенью Бога на земле’’. Вследствии этого А. (‘Аббасиды) женились только на рабынях ...» (с. 28). Говоря об изоляции халифов В.В. Емельянов противоречит не только истине, но и собственной характеристике их поведения (с. 10). А женились халифы не только на рабынях: у них были законные жены высокого происхождения, а рабыни были наложницами.Далее следует столь же новаторское теоретическое положение: «Понятие умма, ранее обозначавшее только арабо-мусульманскую общину, при А. (‘Аббасидах) заменяется понятием джамаа, выражающим единство всех мусульманских народов ...» (с. 28-29). Здесь не соответствует действительности не только определение понятия умма, но и противопоставление ее и джама‘а.
Теперь откроем книгу немецкого арабиста-исламоведа Г.Э.фон Грюнебаума “Классический ислам” и прочтем характеристику аббасидских халифов: “Все верующие были равно отдалены от властителя, который отныне правил не как первый среди равных… в силу своей принадлежности к арабской аристократии, а, подобно королю-богу, являл подданным символ религиозной власти, находясь от них на внушающем трепет расстоянии и держась в изоляции в качестве представителя божественного порядка… Ни один человек не мог быть по положению равен Аббасидам; поэтому они женились только на рабынях; после 800 г. ни один халиф не был рожден свободной матерью” (М; 1986, с. 76). Там же (с. 77) подробно описывается поворот от арабской уммы к джамаа, общине большинства. Авторы рецензии приписывают факты, изложенные Грюнебаумом, авторам справочника, а это уже печально.
РЕЦ.: Уже дата рождения указана неверно: Абу Бакр был младше Мухаммада, и если годом рождения последнего считается 570 г., то Абу Бакр не мог родиться в 568 г.
Такое несогласие нужно как следует аргументировать. В кратком справочнике “Ислам” (М; 1986) стоит именно ок. 568 г. (с. 27).
РЕЦ.: …жречества среди аравийских идолопоклонников не существовало вовсе. Ни хранители идолов, садины, ни прорицатели-кахины, которых, до известной степени, можно уподобить шаманам, ни гадатели-‘аррафы, не были жрецами, т.е. посредниками между божеством и его почитателями. Кстати, в статье «Коран» В.В. Емельянов прямо называет «кяхинов» (кахинов) аравийскими жрецами (с. 78), что совершенно не правильно.
Экскурсы В.В. Емельянова в средневековую историю, причем не только исламскую, столь же ошеломляющи. Говоря о христианстве «в пору его становления», он предлагает «вспомнить первых мучеников и крестовые походы» (с. 10). Конечно, ведь II-III вв. и 1096-1270 гг. - это одна эпоха, а христианство чудесным образом продолжало переживать пору становления даже после того, как разделилось на православие и католицизм.
В двух абзацах критики содержится бездна нелепостей. Начнем со второго абзаца. Можно подумать, что в своем экскурсе В.В.Емельянов сопоставляет две исторические эпохи или, что еще хуже, отождествляет их друг с другом. Между тем, речь идет совсем о другом: “…ислам - религия действия, причем действия усердного и целенаправленного. Веру здесь нужно подтверждать готовностью к подвигу и смерти. Впрочем, разве в христианстве в пору его становления дело обстояло иначе? Достаточно вспомнить первых мучеников и крестовые походы…”. Таков весь пассаж, и речь в нем идет об общей для раннего (допротестантского) христианства и ислама черте - готовности верующего человека к самопожертвованию. Приведенные примеры расположены в хронологической последовательности. Зачем же рецензенту нужно было так сильно искажать этот пассаж, критикуя мнимую неправоту автора?
Первый абзац заслуживает, вообще-то, отдельной статьи. Здесь политическими историками, до сих пор стоящими на марксистских позициях в освещении религии, проводится совершенно нелепая мысль о том, что в древнем обществе возможно отсутствие жречества, т.е. посредников между божеством и его почитателями. Жрецам противопоставляются прорицатели и гадатели. Ответить на это следует многочисленными примерами самых различных обществ, которые свидетельствуют: в любом человеческом коллективе есть люди, исполняющие жреческие обязанности. Сюда относятся все, кто осуществляет общение с потусторонними силами, силами природы и духами предков: толкователи снов, гадатели, прорицатели, заклатели жертв, облачители статуй, организаторы ритуалов жизненного цикла, паломничеств и похорон. Все эти группы лиц носят родовое наименование жрецов. Это во-первых. Во-вторых, нелепо противопоставлять пророка жрецу, поскольку ранняя древность не знает пророчества вне исполнения жреческой функции. Пророками в Ассирии и Вавилоне были жрецы-экзорцисты, состоявшие на службе в царском дворце. Впоследствии, в древнем Израиле, пророки превращаются из советников власти в ее оппонентов. Отсюда могла возникнуть иллюзия о нежреческом происхождении пророков. Из каких жреческих должностей появляется культовая функция пророка в древней Аравии - об этом ничего не известно за отсутствием письменных источников. Но сам Мухаммад упоминает в Коране о сравнении своей проповеди с колдовством (сихр), а исследователи сопоставляют форму его проповеди с заговорами кахинов. Отрицать обратное, т.е. что в каком-то древнем обществе не могло быть группы лиц, исполнявших жреческие функции, значит заниматься старым отрицанием роли религии в становлении человеческого общества. Но на материале Аравии, по крайней мере, известно о существовании гадателей, прорицателей и лиц, осуществлявших жертвоприношения. Кроме того, один из курайшитских родов был хранителем ключа от Каабы, и именно из этого рода происходил Мухаммад. Его бабка по матери происходила из рода ключников абдаддар, а его предки по отцу занимались благочестием и постились в рамадан на горе Хира (что следует из: О.Г.Большаков. История Халифата. Т.1. М; 1989. С. 54-55, 58-59, 65).
Есть в рецензии и более грубые подтасовки, их довольно много и у нас нет времени все их разоблачать. Приведем лишь один пример.
РЕЦ.: Вопреки В.В.Емельянову далеко не «все богословские построения К. (т.е. калама)» базировались на признании атома «мельчайшей единицей материи» (с. 73). Так, среди му‘тазилитов были как атомисты (в философском смысле), например, ал-‘Аллаф и его последователи, так и те, кто вслед за ан-Наззамом учили о делимости тел до бесконечности. У аш‘аритов также не было единства мнений по данному вопросу. Одни, как ал-Бакиллани, развивали учение о существовании предела делимости тел (атома), другие, в частности, ал-Джувайни и Фахр ад-дин ар-Рази, оставляли этот вопрос открытым.
На с. 73 у нас сказано совсем другое: “Все богословские построения калама базировались на фундаменте оригинальной метафизики. Мельчайшей единицей материи здесь является атом…”. Что же касается богословских споров, то, если принимать во внимание все расхождения мнений среди мутакаллимов, то придется признать, что никакого учения вообще не было. Они постоянно спорили между собой, как древнегреческие досократики, и все их многочисленные мнения не уложить не только в пространство маленькой статьи для карманного словаря, но и в академическую статью справочника “Ислам”, где учение мутазилитов изложено далеко не полностью (где анализ категории субут, где упоминание о теории атомарного скачка ан-Наззама, где, наконец, важнейшее положение о том, что акциденции придаются вещам Богом?) (с. 175-176).
Следует обратить внимание на то, что все высказанные в рецензии фактические и концептуальные замечания относятся или к области политической истории Ближнего Востока, или к области исторической географии. Собственно исламоведческие (т.е. религиоведческие) коррективы в ней отсутствуют, что безусловно свидетельствует о недостаточном внимании рецензентов к основной, духовной стороне ислама. А ведь именно эта сторона была наиболее интересной для нас при составлении данного справочника.
Выявленные случаи явной пристрастности и необъективности рецензента, однако, не служат доказательством отсутствия в справочнике досадных описок, опечаток и ошибок. К их числу безусловно относятся неверно расставленные в отдельных случаях ударения (результат недосмотра верстки в пейджмейкере), именование звезд созвездиями (эту ошибку автор рационально объяснить не может, просто употребление неверного слова), перевод словосочетания “Господь миров” как “Господь обоих миров”. В некоторых случаях имела место бесспорная неряшливость изложения. Так, например, желая сказать, что города арабского мира развивались под влиянием античной культуры, один из авторов справочника вместо этого написал, что они развивались под влиянием римлян (с которыми они больше боролись, нежели сотрудничали). Признание этих ошибок и исправление их при возможном новом издании справочника - прямой наш долг, и за все допущенные нами ошибки мы приносим извинения нашим уважаемым читателям. Мы также благодарим уважаемого рецензента и его сторонников за образцовую корректуру текста.
Рецензия заканчивается цитатой из басни И.А.Крылова про пирожника и сапожника. Кто же мы в свете этой рецензии - непонятно. Думаю, что как раз пирожники, поскольку наш первый блин - справочник нового типа - оказался комом из-за допущенных в нем ошибок. Тем не менее, его выход мы считаем безусловно положительным фактом. Во-первых, он показывает дорогу в сторону культурологического подхода к феномену религиозного сознания, который столь же “новомоден”, сколь и необходим в новых условиях жизни человечества. Во-вторых, он наконец заставил научных работников, по-снобистски относившихся к делу просвещения народа, задуматься об этом всерьез. Так, на сайте Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН появилась рассылка по исламоведению (где можно увидеть и обсуждаемую здесь рецензию). Этот факт свидетельствует о начатках неравнодушного отношения петербургских арабистов к популяризации своих достижений. Может быть, со временем они, как хорошие сапожники, выпустят множество интересных моделей справочников по различным направлениям в истории ислама. Но материалистический взгляд специалистов в области политической истории ислама на проблемы его духовной истории вряд ли может быть расценен всем научным сообществом как подход, полностью удовлетворяющий требованиям современной гуманитарной науки. Игнорирование исторической и социальной психологии, феноменологии и социологии религии отбрасывает исламоведение на несколько десятилетий назад, а пренебрежение к компаративной истории философии не позволяет адекватно оценить степень зависимости духовного наследия ислама от античных философских школ. Что же касается наших попыток уяснить древневосточное влияние на культуру раннего ислама, то здесь работа только еще начинается, хотя самое ее начало уже осмеяно скептиками. Словом, нужно идти дальше, с нашими идеями и без наших ошибок. Надеемся, что читатели, студенчество и молодые ученые оценят всю искренность нашего порыва и простят нас за неумелость первого опыта.
В.В.Емельянов.