8 марта 1941 г. Миронов, как он видится на расстоянье
К Андрею Миронову я в детстве относился пренебрежительно: артист легкого жанра, попрыгунчик, пустышка. Голоса нет, но поёт. Вжик-вжик, бяк-бяк, полное ничто.
В юности посмотрел спектакль "Женитьба Фигаро" и поразился: он ведь играет Гамлета. Он исповедуется. И мы, зрители, эту исповедь принимаем. А для исповеди нужен масштаб. Трагик! Откуда это в нем, вроде несерьезный актер?
Потом увидел в кино "Фарятьева", "Назначение", "Лапшина". Лирик! Боже мой, как же я раньше не замечал? До дрожи проняло, когда он пел "Заводы, вставайте! Шеренги смыкайте!" Он пел как перед концом. Боже, и это тот самый Миронов, который бяк-бяк? Не верилось.
Счастливчик Миронов! Обласканный властями, всегда выездной, но не политический, не для президиумов и орденов, а так, для потехи высокого начальства. Снялся в 85-м году в дурацкой поделке под названием "Победа" по одноименной бездари литературного генерала Чаковского. Играл идеологическую чушь, а глаза грустные-грустные...
Потом - внезапно - в роли ведущего в ретрофильме "Я возвращаю Ваш портрет..." А причем тут он? Ах да, сын эстрадных звезд той эпохи. Говорит о времени, о памяти. Да кто он такой, чтобы о высоком???
И вдруг - умирает на сцене. Это еще почему? Ведь он же счастливчик, везунчик, дамский любимец, танцор. Почему в 46? Ему же нужно наоборот - до 80, в лентах и орденах.
И вот проходит год, два, три... И только лет через пять становится виден масштаб. Тот самый, который нельзя было не заметить на Фигаро. Великий лирик, великий трагический актер. А вовсе не бяк-бяк. И прекрасный певец, хотя голоса и вправду нет.
А потом прошло еще десять лет - и понял, что вжик-вжик и бяк-бяк просто так на дороге не валяются. Их нужно сделать. А это не просто искусство. Это особый человеческий дар. И в людях того поколения его было через край, веселье разливалось в воздухе. Его было слишком много, мы его не ценили. Вот Гайдай снял очередную пошлую комедию, вот Миронов спел глупую песенку одним тембром голоса... Но вот нет ни Гайдая, ни Миронова. Пустота. Глупости и пошлости сколько угодно, а веселья нет, и искусства нет. И оказывается, что в Миронове была та легкость, та веселость, которую можно сравнить с пушкинской, с моцартовской легкостью, когда и печаль светла...
И только теперь стало доходить, как трудно ему было совмещать шекспировскую трагичность и шампанскую легкость Моцарта, как неверно его понимали зрители и как он сам страдал оттого, что его воспринимали - как Луну - без обратной стороны.
Постоянная борьба с собой, со своей физической тяжестью, неуклюжестью. Превращение неподатливого материала в пластичную глину искусства. Непрерывность самонасилия. И - как малая компенсация - внешняя удачливость, популярность. И везение до поры до времени.
По истечении времени - как последний, уже неизменный итог - неожиданный вывод. Ты был бы удивлен ему и двадцать, и тем более тридцать лет назад. Оказывается, Андрей Миронов был одним из крупнейших русских актеров двадцатого века. Кто бы мог подумать! И никто не думал. Никто не сравнивал его с Остужевым, Качаловым, Смоктуновским, Юрским, Евстигнеевым, Высоцким, Далем, Солоницыным. Никто не догадывался, что он был великий актер.
А он - был.
В юности посмотрел спектакль "Женитьба Фигаро" и поразился: он ведь играет Гамлета. Он исповедуется. И мы, зрители, эту исповедь принимаем. А для исповеди нужен масштаб. Трагик! Откуда это в нем, вроде несерьезный актер?
Потом увидел в кино "Фарятьева", "Назначение", "Лапшина". Лирик! Боже мой, как же я раньше не замечал? До дрожи проняло, когда он пел "Заводы, вставайте! Шеренги смыкайте!" Он пел как перед концом. Боже, и это тот самый Миронов, который бяк-бяк? Не верилось.
Счастливчик Миронов! Обласканный властями, всегда выездной, но не политический, не для президиумов и орденов, а так, для потехи высокого начальства. Снялся в 85-м году в дурацкой поделке под названием "Победа" по одноименной бездари литературного генерала Чаковского. Играл идеологическую чушь, а глаза грустные-грустные...
Потом - внезапно - в роли ведущего в ретрофильме "Я возвращаю Ваш портрет..." А причем тут он? Ах да, сын эстрадных звезд той эпохи. Говорит о времени, о памяти. Да кто он такой, чтобы о высоком???
И вдруг - умирает на сцене. Это еще почему? Ведь он же счастливчик, везунчик, дамский любимец, танцор. Почему в 46? Ему же нужно наоборот - до 80, в лентах и орденах.
И вот проходит год, два, три... И только лет через пять становится виден масштаб. Тот самый, который нельзя было не заметить на Фигаро. Великий лирик, великий трагический актер. А вовсе не бяк-бяк. И прекрасный певец, хотя голоса и вправду нет.
А потом прошло еще десять лет - и понял, что вжик-вжик и бяк-бяк просто так на дороге не валяются. Их нужно сделать. А это не просто искусство. Это особый человеческий дар. И в людях того поколения его было через край, веселье разливалось в воздухе. Его было слишком много, мы его не ценили. Вот Гайдай снял очередную пошлую комедию, вот Миронов спел глупую песенку одним тембром голоса... Но вот нет ни Гайдая, ни Миронова. Пустота. Глупости и пошлости сколько угодно, а веселья нет, и искусства нет. И оказывается, что в Миронове была та легкость, та веселость, которую можно сравнить с пушкинской, с моцартовской легкостью, когда и печаль светла...
И только теперь стало доходить, как трудно ему было совмещать шекспировскую трагичность и шампанскую легкость Моцарта, как неверно его понимали зрители и как он сам страдал оттого, что его воспринимали - как Луну - без обратной стороны.
Постоянная борьба с собой, со своей физической тяжестью, неуклюжестью. Превращение неподатливого материала в пластичную глину искусства. Непрерывность самонасилия. И - как малая компенсация - внешняя удачливость, популярность. И везение до поры до времени.
По истечении времени - как последний, уже неизменный итог - неожиданный вывод. Ты был бы удивлен ему и двадцать, и тем более тридцать лет назад. Оказывается, Андрей Миронов был одним из крупнейших русских актеров двадцатого века. Кто бы мог подумать! И никто не думал. Никто не сравнивал его с Остужевым, Качаловым, Смоктуновским, Юрским, Евстигнеевым, Высоцким, Далем, Солоницыным. Никто не догадывался, что он был великий актер.
А он - был.