Греция. Разбойничество. Часть 2
Жизнь европейских народов. Т. 1
Водовозова Елизавета Николаевна
Издатель: Санкт-Петербург
Дата: 1875
Иллюстратор: Васнецов Виктор Михайлович
Описание: Оригинал хранится в ГПИБ
Объём: XXII, 553 с., 25 л. ил.
Стр.:243
(Продолжение)
Но еще болѣе страшился паликаръ живьемъ попасть въ плѣнъ къ турку, такъ какъ въ тѣ времена убитую голову врага выставляли на позоръ. Вотъ почему въ одной пѣснѣ клефтъ Гивтакъ, котораго особенно преслѣдовалъ, прославившійся своими возмутительными злодѣйствами, Янинскій паша Али въ отчаяніи говорить умирая:
«Гдѣ, милый ты братъ мой? любезнѣйшій другъ, воротися!
Умчи ты меня, иль умчи мою голову съ поля,
Чтобъ черный Юсуфъ, чтобъ албанцы ее не отсѣкли,
Отнесть въ Янипу, Янинскому псу Тебелину».
Послѣ дневныхъ трудовъ и приключеній любили клефты сѣсть въ кружокъ, возлѣ пылающаго огня и пѣть, подливая себѣ вино. Одна изъ самыхъ любимыхъ ими пѣсней, и теперь распѣваемая греческимъ народомъ, «Олимпъ и Киссавъ.» (**)
«Сталъ Киссавъ съ Олимпомъ спорить:
«Ты угрюмъ стоишь пустынный;
Я жъ, смотри, цвѣтущь и веселъ!
Отвѣчалъ многовершинный,
Отвѣчалъ Олимпъ Киссаву:
«Не хвались Киссавъ надменный,
Я - старикъ Олимпъ, и знаютъ
Старика во всей вселенной!
У меня-ль, подъ синимъ небомъ,
Шестьдесятъ вершинъ сіяютъ,
У меня-ль съ лона шумно
Сто ключей живыхъ сбѣгаютъ.
Надо мной орлы кружатся (***),
Любитъ клефтъ меня воитель,
И боится храбрый турокъ -
Твой высокій повелитель».
Клефтамъ, или паликарамъ, Греція значительно обязана своею свободою и независимостію. Они оказали туркамъ главное сопротивленіе и нанесли имъ самое кровавое пораженіе. Во время борьбы за независимость клефты составляли, главное ядро храбрыхъ греческихъ войскъ, которыхъ геройство привело въ удивленіе всю Европу.
Послѣ освобожденія Греціи характеръ разбойничества совершенно измѣняется: всѣ тѣ разбойники, которые, не смотря на свою преступную жизнь, умѣли однако сохранить много благородства, грабежъ и разбой которыхъ главнымъ образомъ вытекали изъ желанія отомстить врагу за угнетеніе своей несчастной родины, вмѣстѣ съ ея освобожденіемъ обратились къ мирной жизни. Нынѣшніе разбойники тоже называютъ себя клефтами, и съ одушевленіемъ продолжаютъ пѣть ихъ пѣсни, но ихъ главная цѣль прямой разбой, на который они смотрятъ, какъ на средство пожить безъ труда и въ свое удовольствіе. Клефтовъ и теперь еще много, но уже тѣ, кто теперь присоединяется къ нимъ, бѣгутъ обыкновенно, чтобы спастись отъ суда. Семейная ссора, убійство, драка въ пьяномъ видѣ, бѣгство изъ подъ ареста за какой нибудь незначительный проступокъ, побѣгъ изъ арміи, искушеніе добыть себѣ маленькое состояніе безъ тяжелаго труда, наконецъ любовь къ приключеніямъ - побуждаютъ многихъ, пользовавшихся хорошей репутаціей въ своей деревпѣ, соединить свою судьбу съ какой нибудь странствующей шайкой разбойниковъ. Нынѣшніе разбойники и теперь бродятъ шайками и безпрестанно появляются то тамъ, то здѣсь: сегодня они на Тайгетѣ, завтра на Парнасѣ; теперь они приводятъ въ ужасъ мирныхъ фермеровъ въ Акарнаніи, потомъ угрожаютъ путешественнику, дѣлающему экскурсію по Аттикѣ. И такъ они двигаются съ мѣста на мѣсто съ необыкновенною скоростью. Всѣ эти разбойники извѣстны правительству, но оно ничего не можетъ съ ними сдѣлать.
Они даютъ деньги крестьянамъ, a тѣ въ свою очередь предостерегаютъ ихъ и даже оказываютъ имъ помощь въ случаѣ преслѣдованія. Крестьяне отдаленныхъ деревень или странствующее валашскіе пастухи, которые пасутъ свои стада въ сѣверной Греціи и подвергаются нападеніямъ разбойниковъ - поневолѣ должны подчиниться ихъ власти. Пусть они попробуютъ донести правительству на разбойниковъ, укажутъ ихъ мѣстопребываніе въ данную минуту - они тотчасъ подвергнутся страшной мести. Поэтому крестьяне обращаются съ разбойниками, какъ съ друзьями, снабжаютъ ихъ пищею и, ради своей собственной безопасности, никогда не выдаютъ ихъ. Сила разбойниковъ такъ велика, что правительство даже не преслѣдуетъ тѣхъ крестьянъ, которые доставляютъ имъ пропитаніе и подвергаетъ ихъ наказанію только тогда, когда они не даютъ знать объ этомъ властямъ. Самая природа страны и близость турецкой границы представляютъ большія затрудненія для правительственныхъ войскъ. Очень часто солдаты проходятъ мимо скрытыхъ пещеръ и густыхъ кустарниковъ, покрывающихъ горы, вовсе не подозревая, что здѣсь-то и скрывается шайка. Такимъ образомъ войско можетъ пройти по всему королевству, не поймавъ ни одного разбойника. А если когда солдаты и наткнутся на разбойническую шайку и произойдетъ между ними стычка, то обыкновенно падаетъ мертвыми гораздо больше солдатъ, чѣмъ разбойниковъ. Но такія стычки между войскомъ и разбойниками бываютъ очень рѣдко, такъ какъ пастухи и крестьяне, которые всегда знаютъ, гдѣ въ данную минуту находится шайка, тотчасъ извѣщаютъ ее о приближеніи войска. Для этого они кладутъ, въ заранѣе условленныхъ мѣстахъ, камни съ іероглифическими знаками, или палки съ особенными парѣзами. Тогда разбойники уже знаютъ, что они не должны подходить къ деревнѣ. Если военный отрядъ входитъ въ деревню, преслѣдуя ихъ, крестьяне подаютъ особые знаки тѣмъ изъ нихъ, которые, вооруженные подзорною трубою, сторожатъ на сосѣднихъ холмахъ.
Иногда войско долго преслѣдуетъ разбойниковъ, долго имѣетъ ихь въ виду, какъ вдругъ они, совсѣмъ передъ глазами, совершенно свободно переходятъ турецкую границу и бродятъ тамъ безъ всякаго опасенія. Турція не преслѣдуетъ клефтовъ на своей границѣ: она рада, хоть съ этой стороны, нанести вредъ Греціи, a всякій знаетъ, что разбойничество болѣе всего ее ослабляетъ.
Но самыя серьезныя затрудненія для уничтожеяія разбойничества представляютъ политическіе дѣятели Греціи. Для своихъ честолюбивыхъ цѣлей они дружатъ съ разбойниками и заискиваютъ ихъ расположенія. Мы уже говорили, что клефты находятся въ близкихъ отношеніяхъ съ крестьянами, а иногда и связаны съ ними родственными узами, и потому всякій политическій дѣятель считаетъ для себя выгоднымъ дружить съ людьми , имѣющими вліяніе на крестьяне, вотъ почему многіе изъ нихъ не только не выдадутъ ту или другую шайку правительству, по часто даютъ даже разбойникамъ деньги, лишь бы только они поусердствовали за нихъ при выборахъ.
Чтобы показать, какою силою и значеніемъ пользуются еще и теперь разбойники въ Греціи, мы находимъ необходимымъ познакомить читателей съ Марафонскимъ убійствомъ.
11-го апрѣля 1871 года, въ 6 часовъ утра, общество, состоящее изъ лорда и леди Мункастеръ, ихъ друга Вайнера - пріѣхавшихъ изъ Англіи, Герберта, секретаря британскаго посольства, Лойда, англійскаго адвоката съ женою и 5-ти лѣтнею дочерью, графа де-Бойль, секретаря итальянскаго посольства, съ слугою итальянцемъ и съ курьеромъ грекомъ - отправились осмотрѣть Марафонское поле. Многіе путешественники, совершая эту прогулку, берутъ военный конвой, - такъ поступили и они, отправившись въ двухъ каретахъ въ сопровожденіи 4-хъ конныхъ жандармовъ. Кромѣ того путешественники встрѣтили по дорогѣ отрядъ пѣхотинцевъ и патруль, которые также сопровождали ихъ. Такимъ образомъ они осмотрѣли Марафонское поле и рѣшились возвратиться домой. На возвратномъ пути пѣхотинцы нѣсколько отстали отъ нихъ и вдругъ, когда они приближались къ мосту Пикермесъ, за 12 миль отъ Афинъ, послышался внезапный выстрѣлъ изъ за кустовъ и два переднихъ жандарма тяжело раненные, упали съ лошадей. Кареты остановились и вмигъ были окружены 20 вооружеными разбойниками, людьми все очень молодыми и сильными, въ фустанеллахъ и фесахъ. Разбойники чрезвычайно вѣжливо просили путешествонниковъ выйти изъ каретъ, но такъ какъ леди Мункастеръ не повиновалась, то съ ней обошлись несколько грубо: сорвали съ нея мантилью и брошку, что впрочемъ ей было впослѣдствіи возвращено, и нужно замѣтить, что за исключеніемъ этого, съ путешественниками не было сдѣлано никакого насилія. Плѣнныхъ немедленно повели на гору Пентеликонъ: дамъ помѣстили на лошадяхъ раненныхъ жандармовъ, остальные пошли пѣшкомъ, окруженные разбойниками. Когда такимъ образомъ разбойники стали удаляться съ путешественниками въ горы - подошли пѣхотинцы и открыли огонь; но, опасаясь убить кого нибудь изъ иностранцевъ, они скоро должны были прекратить свои выстрѣлы.
Послѣ двухчасовой быстрой ходьбы, во время которой разбойники были необыкновенно веселы, приплясывали и смѣялись, вслѣдствіе неожиданной поимки богатыхъ людей, - они должны были сильно умѣрить свой шагъ. Женщины наотрѣзъ объявили имъ, что онѣ не могутъ продолжать путешествія. Переговоривъ между собою, разбойники рѣшили, что женщины съ ребенкомъ дѣйствительно могутъ только мѣшать имъ во время ихъ длинныхъ переходовъ, и потому заявили имъ, что онѣ могутъ возвратиться въ городъ съ кучеромъ, который то же былъ захваченъ вмѣстѣ съ ними. Прощаясь съ дамами, атаманъ очень любезно просилъ ихъ прислать ему на память золотую цѣпочку. Не теряя присутствія духа, одна изъ нихъ просила его сделать тоже въ свою очередь, и онъ тотчасъ поднесъ ей небольшое серебрянное украшеніе, на которомъ была изображена голова Богородицы. До половины дороги дамъ проводилъ одинъ изъ разбойниковъ и затѣмъ онѣ уже сами продолжали путь до того мѣста, гдѣ были оставлены ихъ кареты, и въ тотъ же вечеръ возвратились въ городъ. Обѣщанная дамами цѣпь была прислана разбойнику, но тотчасъ возвращена имъ съ посланнымъ, такъ какъ онъ нашелъ ее недостаточно тяжелою. Черезъ нѣсколько дней послѣ этого происшествія разбойники отпустили также лорда Мункастера, взявъ съ него слово, что если ихъ требованія не будутъ приняты, то онъ возвратится назадъ; прощаясь съ нимъ, разбойникъ далъ ему свои золотые часы, просилъ поправить ихъ въ городѣ и затѣмъ прислать ему съ посланнымъ. Всѣ эти требования, разумѣется, были съ точностію выполнены, чтобы отказомъ не ухудшить положенія плѣнниковъ.
Леди привезли извѣстіе, что мужчины будутъ выпущены не иначе, какъ за выкупъ въ 32 тысячи фунтовъ стерлинговъ, потомъ эта сумма была понижена до 25 тысячъ фунтовъ. Вслѣдъ за этимъ разбойники заявили афинскому правительству, что, если оно пришлетъ солдатъ для ихъ преслѣдованія, то жизнь иностранцевъ будетъ въ опасности. Во время плѣна иностранцевъ, король, королева, дворъ и первый министръ путешествовали по греческимъ островамъ. Когда король возвратился изъ своего путешествія, онъ принималъ рѣшительно всѣ мѣры, чтобы ускорить освобожденіе плѣнниковъ, такъ какъ происшествіе это надѣлало много шума во всей Европѣ. Вскорѣ 25 тысячъ фунтовъ стерлинговъ золотыми были готовы и ихъ хотѣли уже послать, когда дѣло вдругъ приняло совершенно неожиданный оборотъ. Разбойники прислали посланнаго съ требованіемъ не только 25 тысячъ фунт, стерлинговъ, но и обширной амнистіи, т. е. полнаго прощенія для нихъ самихъ и для нѣсколькихъ разбойниковъ изъ ихъ шайки, захваченныхъ правительствомъ съ мѣсяцъ тому назадъ. Тогда начинаются чрезвычайно любопытные переговоры между правительетвомъ и разбойниками, которые показываютъ со стороны атамана гораздо болѣе смѣлости, чѣмъсо стороны перваго государственнаго министра.
«Джентельмены здоровы», извѣщаетъ атаманъ правительство, «но кромѣ выкупа въ 25 тысячъ фунт, стерлинговъ, мы требуемъ у эллинскаго правительства амнистіи и прекращенія всякаго преслѣдованія насъ, не только въ Аттикѣ, но и во всѣхъ провинціяхъ. Извѣщаемъ васъ, что лишь только мы замѣтимъ малѣйшее преслѣдованіе съ вашей стороны, джентельмены будутъ въ опасности. Мы непремѣнно желаемъ завтра получить вашъ отвѣтъ».
«Англійскій и итальянскій посланники», отвѣчаетъ атаману министръ, «получили ваше сообщеніе. Въ уплатѣ денегъ нѣтъ никакого затрудненія, но вы не должны настаивать на амнистіи, которую правительство не можетъ вамъ даровать. Къ вамъ будутъ посланы особыя лица для переговоровъ и за все это время король и президентъ совѣта поручились англійскому посланнику, что вы не будете потревожены».
Посланныя правительетвомъ лица убѣждали разбойниковъ взять назначенный имъ выкупъ за плѣнниковъ и за тѣмъ свободно удалиться за границу. Если они при этомъ боялись какого нибудь насилія со стороны греческаго правительства, то оно дозволяло разбоиникамъ сѣсть безпрепятственно на военное англійское судно, которое перевезетъ ихъ вмѣстѣ съ ихъ деньгами на островъ Мальту, или на какой нибудь другой пунктъ англійскихъ владѣній. Такія условія, такія уступки, такое униженіе правительства передъ мошенниками совершенно не слыхано ни въ одной странѣ. Но разбойники и этимъ были недовольны и стояли на своемъ, т. е. требовали вмѣстѣ съ деньгами и амнистіи, или, правильнее сказать желали выговорить себѣ право съ этихъ поръ производить грабежи по всему королевству, съ разрѣшенія правительства. Такъ какъ правительство не хотѣло выполнить это послѣднее требованіе, столь унизительное для себя, то разбойники перемѣнили свое мягкое обращеніе съ лордами на болѣе грубое.
Въ примѣръ того, какъ смѣло держали себя разбойники, можно привести слѣдующій случай: въ Вербное Воскресенье они вмѣстѣ съ своими плѣнниками пришли въ одну изъ деревенскихъ церквей, сложили съ себя оружіе и простояли тамъ до окончанія службы вмѣстѣ съ плѣнниками; послѣ службы, они также безпрепятственно вышли, какъ и вошли. Обѣ стороны долго стояли на своемъ и когда разбойники рѣшительно заявили, что они не уступятъ, тогда греческое правительство съ согласія англійскаго и итальянскаго посланниковъ рѣшилось на болѣе строгія мѣры. Для этого оно послало отрядъ солдатъ и велѣло оцѣпить ихъ, но не для того, чтобы ихъ атаковать, а чтобы предупредить ихъ удаленіе. Когда разбойники увидѣли, что войска окружаютъ ихъ, они посмотрѣли па это, какъ на нарушеніе даннаго имъ обѣщанія, спасаясь отъ погони, умертвили всѣхъ четырехъ плѣнниковъ. Когда солдаты увидѣли смерть первой жертвы, они не могли удержать своего негодованія, не ожидая приказанія, выстрѣлили въ разбойниковъ и бросились на нихъ.
Результатъ столкновенія былъ тотъ, что 7 разбойниковъ и въ томъ числѣ братъ атамана - были убиты, а 4 были взяты въ плѣнъ. Остальные 10 человѣкъ съ атаманомъ Такосомъ бѣжали въ Фессалію, Взятые въ плѣнъ разбойники были казнены.
(*) Вотъ какъ тѣ же стихп нередаетъ другой нашъ писатель:
«Умереть, друзья, не страшно,
Да могила мнѣ страшна. . .
Темно, тѣсно... Одинокій
Въ ней лежи и спи безъ сна!
Съѣстъ земля и фесъ, и долманъ,
Мечъ, не ржавѣвшій въ крови,
И усы мои, и брови,
Брови черныя мои. . .
Нѣтъ меня не зарывайте,
Чтобъ изъ гроба я далеко
Могъ бы турокъ различать,
Чтобъ направо и налѣво
Могъ имъ пулю посылать».
(**) Киссавъ- нынѣшнее названіе горы Пеліона. Олимпъ турки никогда не могли покорить: это было единственное прибѣжище свободы грековъ; въ его ущелъяхъ гнѣздились клефты и вели вѣчную войну съ турками.
(***) Эта пѣсня поется па различные лады и существуетъ множество ея варіантовъ. По одному изъ нихъ, вотъ что говорить паликаръ орлу, который держитъ его голову въ своихъ когтяхъ:
«Арматоломъ, клефтомъ я много служилъ,
Убилъ шестьдесятъ я могучихъ пашей,
Спалилъ я у нихъ шестьдесятъ деревень;
А сколько албанцевъ и турокъ побилъ, -
Ихъ много, орелъ мой, и счету имъ нѣтъ!
Но видно и мой ужъ чередъ подошелъ, -
И вражій подрѣзалъ меня ятаганъ».