Воспоминания о коммунистах. Деньги партии
Человек становится стар, когда перестаёт надеяться. Я состарился десять лет назад.
Апрель в моей жизни - грустное время: 15.04.1978 в Милане погиб отец.
30 лет назад, тоже в апреле, мой ново-зеландский приятель, автор многих журналистских расследований, будучи в очередной раз проездом в Нью-Йорке, подтвердил, что навёл справки, и что дело об убийстве моего отца до суда в Милане не допустят. Стало ясно, что больше мне в Нью-Йорке и вообще на службе в МИДе делать нечего.
20 лет назад, и опять в апреле, Егор Гайдар и его ещё «правдинский» зам, солгав публично и обманув всех участников дела, тайно отказались продлить контракт с агентством Kroll Associates. Ельцин и его команда таким образом прекратили преследование «денег партии» по реальным каналам их вывода из страны. Соответственно верить, что «эти» хоть чем-то отличаются от предшественников, и тем более расчитывать на их помощь в поиске папиных убийц я перестал.
10 лет назад - и опять в апреле - мой ген.директор и друг, руководитель фирмы, на которой я тогда работал и которая в 1990-х являлась на Lloyds of London прямым конкурентом «Кролла», ответил на энный раз повторенную просьбу: Alexander, one last time: drop it.**
Просьба заключалась в том, что я готов был работать хоть бесплатно, лишь бы фирма взялась расследовать обстоятельства папиной гибели до конца. Англичане раньше уже наводили справки, но даже они, мои «крутые» коллеги (бывшие офицеры британской военной разведки) решили: проще забыть.
Вот так ровно десять лет назад на мне уже навсегда завис долг перед отцом. Потому что надежды его вернуть не осталось. Как не осталось больше и веры.
Раньше советские внешторговские организации регистрировали за границей, как местные юридические лица, такие «совзагранфирмы» (их было много: несколько сот). На такую фирму мой папа и поехал на должность финансового директора. Фирма принадлежала В/О «Станкоимпорт», называлась Stanitaliana и занималась продажей экскаваторов и строительной техники.
Папе эта должность не полагалась: её должен был занимать только член партии. Но случился аврал: папин предшественник, проработавший уже 4 года, приехал в Москву сдавать годовой отчёт - и отказался возвращаться, сославшись на плохое здоровье. Замены ему не было, оформлять нового человека с нуля - занимало несколько месяцев, а финдиректор-то нужен срочно. Вот тут и подвернулся папа: он только что прошёл всё оформление и собирался через месяц отбыть в Канаду, в торгпредство. Так что всё переиграли, и папа вопреки инструкциям улетел в Милан.
Через год он прилетел в Москву один, без мамы, на неделю - сдавать годовой отчёт. Остановился у меня дома: возился в полном восторге со своей годовалой внучкой.
Официальный порядок сдачи годового отчёта был такой. Финдиректор совзагранфирмы являлся в центральный офис МВТ в Москве на Смоленской площади, поднимался на секретный этаж, размещался один в специальном кабинете и писал по памяти весь отчёт от А до Я. Приносить с собой (вообще иметь) хоть какие записи или шпаргалки было строжайше запрещено.
На практике мы с папой склеили из ватманских листов простыню метр на два, разлиновали её, а потом три дня с утра до вечера заполняли каждую её графу бесконечными мелкими цифирками (всё же в лирах!). Получилась фантасмогорического вида годовая смета-баланс. Она же - шпаргалка. Которую папа заучил и потом, действительно, по памяти воспроизвёл.
Пока мы её заполняли, я, естественно, вник во все тонкости финансовых трансакций Станитальяны за год. А у них была особенность: раз в месяц папа делал перевод на несколько сот тысяч долларов на анонимный (номерной) счёт в швейцарском банке. Для осуществления каждого такого перевода папа получал указание в свой лично адрес, лично от некого сотрудника ЦК КПСС. Получив его впервые, папа обратился к гендиректору (сотруднику «Станкоимпорта»). Тот ответил: делай, как велено. А велено было делать перевод самому лично, без подписи гендиректора.
За это в Италии тогда сажали в тюрьму. Неудивительно, что папин предшественник не выдержал и просто сбежал.
Весь механизм этого вывода денег в Швейцарию сидел в смете, как на ладони. Я своими глазами видел суммы, даты, номера банковских счетов. Папа верил, что это было организованное хищение, и что его «подставили». Всю неделю, помимо составления шпаргалки, он поэтому по секрету ото всех ходил в разные «конторы»: КГБ, КПК и т. п., пытаясь выяснить, что же ему делать. Никто ему ничего внятно не ответил: папа был беспартийный, для них для всех - "чужой".
Накануне папиного отъезда, уже поздно ночью, мы сидели вдвоём на кухне и пили. Папа привёз подаренный ему кем-то из клиентов набор пробных бутылочек (грам по 75) всяческих итальянских напитков: штук 50 их там было, причём «каждой твари по паре». Вот мы их и выстроили на краю стола вдоль стены, от центра каждый к себе, и брали потом по очереди по одной, и получался у обоих в стаканах всякий раз одинаковый напиток. Папа мне рассказывал, что он уже заказал компьютеры (это 1978 г), и что он скоро заведёт в них всю свою отчётность, и что вот тогда-то уже никто не сможет никого обмануть, потому что компьютер не человек - его не «подставишь»...
Какие-то такие у папы были планы и надежды. А под утро, когда бутылочки уже почти кончились, мы с ним курили на балконе, и он мне вдруг сказал: «Либо я их выведу на чистую воду, либо они меня убьют...». Надо знать моего папу - он был настоящий сибиряк, мелодрама был не его жанр.
В тот же день папа улетел.
Ещё через пять дней в шесть часов вечера в центре Милана на улице с двухрядным движением в каждую сторону отец ехал один в машине на скорости около 60 км/час по левой полосе. При подъезде к перекрёстку со светофором следовавший рядом с ним по правой полосе грузовик неожиданно резко принял влево и вытеснил папину машину на разделительную полосу. Вытеснить её на встречную он не успел - машина на всей скорости врезалась в светофорный столб. Грузовик уехал, не снижая скорости. (Это из показаний свидетелей.) Ни грузовик, ни водитель найдены не были. (Это из заключительной фразы на той единственной официальной страничке, которую нам, членам семьи, через полгода показали в здании «Станкоимпорта».)
Папа по характеру, по темпераменту был очень похож на героя Анатолия Папанова в фильме «Белорусский вокзал». Кто фильм смотрел, вспомнит, как Папанова начальник пытался уломать, чтобы он подписал незаконную бумагу, и как Папанов артачился: «Вы примите закон - и тогда я всё подпишу. А до тех пор не мучайте меня.» Вылитый мой отец.
И ещё папа на моей памяти не раз говорил друзьям за столом о жизни «на Западе»:
- Настоящий бизнес начинается там, где кончается закон.
__________________
** «Александр, последний раз говорю: забудь об этом.»
Апрель в моей жизни - грустное время: 15.04.1978 в Милане погиб отец.
30 лет назад, тоже в апреле, мой ново-зеландский приятель, автор многих журналистских расследований, будучи в очередной раз проездом в Нью-Йорке, подтвердил, что навёл справки, и что дело об убийстве моего отца до суда в Милане не допустят. Стало ясно, что больше мне в Нью-Йорке и вообще на службе в МИДе делать нечего.
20 лет назад, и опять в апреле, Егор Гайдар и его ещё «правдинский» зам, солгав публично и обманув всех участников дела, тайно отказались продлить контракт с агентством Kroll Associates. Ельцин и его команда таким образом прекратили преследование «денег партии» по реальным каналам их вывода из страны. Соответственно верить, что «эти» хоть чем-то отличаются от предшественников, и тем более расчитывать на их помощь в поиске папиных убийц я перестал.
10 лет назад - и опять в апреле - мой ген.директор и друг, руководитель фирмы, на которой я тогда работал и которая в 1990-х являлась на Lloyds of London прямым конкурентом «Кролла», ответил на энный раз повторенную просьбу: Alexander, one last time: drop it.**
Просьба заключалась в том, что я готов был работать хоть бесплатно, лишь бы фирма взялась расследовать обстоятельства папиной гибели до конца. Англичане раньше уже наводили справки, но даже они, мои «крутые» коллеги (бывшие офицеры британской военной разведки) решили: проще забыть.
Вот так ровно десять лет назад на мне уже навсегда завис долг перед отцом. Потому что надежды его вернуть не осталось. Как не осталось больше и веры.
Раньше советские внешторговские организации регистрировали за границей, как местные юридические лица, такие «совзагранфирмы» (их было много: несколько сот). На такую фирму мой папа и поехал на должность финансового директора. Фирма принадлежала В/О «Станкоимпорт», называлась Stanitaliana и занималась продажей экскаваторов и строительной техники.
Папе эта должность не полагалась: её должен был занимать только член партии. Но случился аврал: папин предшественник, проработавший уже 4 года, приехал в Москву сдавать годовой отчёт - и отказался возвращаться, сославшись на плохое здоровье. Замены ему не было, оформлять нового человека с нуля - занимало несколько месяцев, а финдиректор-то нужен срочно. Вот тут и подвернулся папа: он только что прошёл всё оформление и собирался через месяц отбыть в Канаду, в торгпредство. Так что всё переиграли, и папа вопреки инструкциям улетел в Милан.
Через год он прилетел в Москву один, без мамы, на неделю - сдавать годовой отчёт. Остановился у меня дома: возился в полном восторге со своей годовалой внучкой.
Официальный порядок сдачи годового отчёта был такой. Финдиректор совзагранфирмы являлся в центральный офис МВТ в Москве на Смоленской площади, поднимался на секретный этаж, размещался один в специальном кабинете и писал по памяти весь отчёт от А до Я. Приносить с собой (вообще иметь) хоть какие записи или шпаргалки было строжайше запрещено.
На практике мы с папой склеили из ватманских листов простыню метр на два, разлиновали её, а потом три дня с утра до вечера заполняли каждую её графу бесконечными мелкими цифирками (всё же в лирах!). Получилась фантасмогорического вида годовая смета-баланс. Она же - шпаргалка. Которую папа заучил и потом, действительно, по памяти воспроизвёл.
Пока мы её заполняли, я, естественно, вник во все тонкости финансовых трансакций Станитальяны за год. А у них была особенность: раз в месяц папа делал перевод на несколько сот тысяч долларов на анонимный (номерной) счёт в швейцарском банке. Для осуществления каждого такого перевода папа получал указание в свой лично адрес, лично от некого сотрудника ЦК КПСС. Получив его впервые, папа обратился к гендиректору (сотруднику «Станкоимпорта»). Тот ответил: делай, как велено. А велено было делать перевод самому лично, без подписи гендиректора.
За это в Италии тогда сажали в тюрьму. Неудивительно, что папин предшественник не выдержал и просто сбежал.
Весь механизм этого вывода денег в Швейцарию сидел в смете, как на ладони. Я своими глазами видел суммы, даты, номера банковских счетов. Папа верил, что это было организованное хищение, и что его «подставили». Всю неделю, помимо составления шпаргалки, он поэтому по секрету ото всех ходил в разные «конторы»: КГБ, КПК и т. п., пытаясь выяснить, что же ему делать. Никто ему ничего внятно не ответил: папа был беспартийный, для них для всех - "чужой".
Накануне папиного отъезда, уже поздно ночью, мы сидели вдвоём на кухне и пили. Папа привёз подаренный ему кем-то из клиентов набор пробных бутылочек (грам по 75) всяческих итальянских напитков: штук 50 их там было, причём «каждой твари по паре». Вот мы их и выстроили на краю стола вдоль стены, от центра каждый к себе, и брали потом по очереди по одной, и получался у обоих в стаканах всякий раз одинаковый напиток. Папа мне рассказывал, что он уже заказал компьютеры (это 1978 г), и что он скоро заведёт в них всю свою отчётность, и что вот тогда-то уже никто не сможет никого обмануть, потому что компьютер не человек - его не «подставишь»...
Какие-то такие у папы были планы и надежды. А под утро, когда бутылочки уже почти кончились, мы с ним курили на балконе, и он мне вдруг сказал: «Либо я их выведу на чистую воду, либо они меня убьют...». Надо знать моего папу - он был настоящий сибиряк, мелодрама был не его жанр.
В тот же день папа улетел.
Ещё через пять дней в шесть часов вечера в центре Милана на улице с двухрядным движением в каждую сторону отец ехал один в машине на скорости около 60 км/час по левой полосе. При подъезде к перекрёстку со светофором следовавший рядом с ним по правой полосе грузовик неожиданно резко принял влево и вытеснил папину машину на разделительную полосу. Вытеснить её на встречную он не успел - машина на всей скорости врезалась в светофорный столб. Грузовик уехал, не снижая скорости. (Это из показаний свидетелей.) Ни грузовик, ни водитель найдены не были. (Это из заключительной фразы на той единственной официальной страничке, которую нам, членам семьи, через полгода показали в здании «Станкоимпорта».)
Папа по характеру, по темпераменту был очень похож на героя Анатолия Папанова в фильме «Белорусский вокзал». Кто фильм смотрел, вспомнит, как Папанова начальник пытался уломать, чтобы он подписал незаконную бумагу, и как Папанов артачился: «Вы примите закон - и тогда я всё подпишу. А до тех пор не мучайте меня.» Вылитый мой отец.
И ещё папа на моей памяти не раз говорил друзьям за столом о жизни «на Западе»:
- Настоящий бизнес начинается там, где кончается закон.
__________________
** «Александр, последний раз говорю: забудь об этом.»