Гатчина. Подводная лодка С. К. Джевецкого.
Недавно в Гатчине появился новый памятник. На постаменте стоит модель небольшой подводной лодки.
Учитывая, что Гатчина находится довольно далеко от моря, возникает вопрос, что делает здесь эта подлодка. Чтобы понять это, попытаемся узнать побольше об этой подводной лодке и ее изобретателе, Степане Карловиче Джевецком.
Джевецкий происходил из семьи богатых и знатных польских помещиков. Получив инженерное образование в Париже, он активно занялся изобретательской деятельностью, не столько для заработка, сколько для собственного удовольствия. Как писал в своих мемуарах академик Крылов: «… хотя он и брал иногда на свои изобретения патенты, но его интересовала не столько нажива и эксплуатация патентов, сколько самый процесс изобретения, получение изящных кинематических комбинаций и преодоление встречающихся трудностей. Лишь перевалив за 55 лет, после того как волынские леса были им вырублены и прожиты, он вновь начал пользоваться своими изобретениями».
В Россию Джевецкий приехал в 1873-м году по приглашению великого князя Константина Николаевича. История его приезда весьма забавна и демонстрирует, что помимо изобретательских талантов он обладал ничуть не меньшими талантами в продвижении своих изобретений.
«В 1873 г в Вене была Всемирная выставка; на этой выставке Джевецкий занял целый стенд своими приборами. В Вене в то время проживал его весьма богатый дядюшка. Так как венки весьма красивы, то Джевецкий быстро истратил всю полученную от родителей для участия в выставке субсидию. Обратился он к дядюшке, который оказался прижимистым: "Твои изобретения, может быть, и остроумны, но они тебе ничего не дают. Когда ты мне покажешь, что они серьезно оценены, и ты получишь солидное положение, то я тебе подарю 20 000 гульденов (около 20 000 руб по тогдашнему курсу), а до того и крейцера не дам".
С начала 60-х годов и до польского восстания 1863 г брат царя Александра II Константин Николаевич был наместником Царства Польского. При нем был целый придворный штат и множество молодых адъютантов из аристократических фамилий. Джевецкому было тогда 18-20 лет.
Остроумный, изящный, прекрасно образованный, почти француз, вхожий в высшее общество Варшавы, он вел компанию с этими адъютантами и дружил с ними. Приехал великий князь Константин на Венскую выставку в сопровождении некоторых из своих адъютантов. Джевецкий возобновил старые знакомства.
При осмотре выставки приятели Джевецкого и привели Константина к стенду Джевецкого, который умело показал свои изобретения, и, кроме того, представил великолепно исполненные чертежи нового своего изобретения автоматического прокладчика, который, будучи присоединен к компасу и лагу, чертит на карте путь корабля. Генерал-адмирал Константин заинтересовался проектом: "Приезжай в Петербург, я тебя назначаю совещательным членом Технического комитета с окладом 500 рублей в месяц, составь смету, необходимая сумма будет тебе ассигнована осуществляй свое изобретение".
В тот же день дядюшке пришлось выложить 20 000 гульденов».
В 1876-м году Джевецкий составляет проект подводной лодки. Однако, в 1877-м году началась Русско-Турецкая война, которая прерывает работы над ней. Джевецкий поступает волонтером во флот и принимает участие в знаменитом бое вооруженного парохода «Веста» с турецким броненосцем «Фетхи-Буленд». За этот бой он, как и все нижние чины команды, получает солдатский Георгиевский крест.
В 1878 г. на Одесском заводе Бланшара на собственные средства Джевецкого лодка наконец была построена. Ее корпус из листовой стали был длиной 5 м и высотой менее 2 м. Лодка была одноместной, ее движение обеспечивалось вращением гребного винта от привода велосипедного типа. Нижняя часть корпуса представляла собой балластную цистерну, над средней частью которой размешался резервуар для сжатого воздуха под давлением 100 - 200 атм. Воздух обеспечивал дыхание экипажа, а также использовался для продувания водяного балласта при всплытии. Заполнение балластной цистерны осуществлялось самотеком через специальный клапан, используемый также для удаления балласта при всплытии.
Система дыхания обеспечивалась по открытому циклу: при помощи насоса, соединенного передачей с гребным валом, отработанный воздух непрерывно удалялся за борт. Запас воздуха предполагал не более 20 мин непрерывного пребывания под водой.
Голова сидящего в лодке человека находилась в стеклянном колпаке; два рукава с резиновыми перчатками служили для поворота рычага, удерживающего мины на корпусе, и для управления вертикальным рулем, расположенным в носовой части. Мина представляла собой связанные друг с другом контейнеры с взрывчатым веществом, каждый из них имел с наружной стороны особые резиновые воздушные присоски для прикрепления к днищу атакуемого корабля. Взрыв осуществлялся при помощи электротока по проводу, после отхода подводной лодки на достаточное расстояние.
В 1878 г. лодка испытывалась в течение пяти месяцев на Одесском рейде. Один из эпизодов этих испытаний едва не стоил Джевецкому жизни, когда он попытался проплыть на лодке под яхтой «Эреклик».
«Маневрируя по одесской гавани, Джевецкий решил пронырнуть под "Эрекликом". Пристал к трапу, вышел на палубу, спросил у вахтенного начальника, сколько воды под килем, получил ответ, что более 10 футов, а так как наибольшая высота его лодки была 6 футов, то он решил, что под килем яхты он свободно может пройти.
Отошел от борта, занял место на траверзе яхты, опустил свой перископик элементарно простого устройства и пошел, работая ногами. Подошел под "Эреклик" и застрял - воды под килем не оказалось и пяти футов. Голова сидящего в лодке была в обыкновенном стеклянном колпаке, причем предохранением служил простой крест из 6-миллиметровой железной проволоки. Перед этим колпаком в расстоянии меньше двух футов виднелся фальшкиль "Эреклика". Джевецкий дал задний ход, сообщив передвижным грузом наибольший возможный диферент на нос, продвинулся фута на два и опять застрял рымы (кольца) служащие для подъема лодки из воды, задевали за фальшкиль и не пускали лодку назад.
Положение было крайне опасное, запас воздуха был на 20 минут. Джевецкий потом рассказал, что он перестал работать ногами, и, чтобы себя подбодрить и собраться с мыслями, громко сказал: "Voyons, ne perdons pas la tête!" (Ну, не терять головы!) и решил непрерывно работать на задний ход.
На его счастье прошел мимо буксирный пароход, развел волну. "Эреклик" несколько качнуло, и подводная лодка вынырнула из-под киля.
Он пристал к трапу, вышел на палубу и пошел к командиру яхты. Командир тотчас же вышел наверх и приказал бросить лот. Оказалось, что под килем не 10 футов, а меньше 5.
Командир стал извиняться, а затем с яростью стал орать на вахтенного начальника и отпускать в "третьем лице" такие комплименты, которых Джевецкий не слыхивал».
19 ноября 1878 г. Джевецкому удалось прикрепить мину к стоящему на якоре плашкоуту и взорвать его. Проводящая испытания комиссия, наряду с положительными качествами, отметила малую скорость хода, непродолжительность пребывания под водой и проблемы с удержанием нужного направления. К тому времени русско-турецкая война окончилась, и использовать лодку Джевецкого в боевых условиях не удалось.
В память об этих событиях в Одессе поставлен памятник Джевецкому:
В 1879-м году строится новая подводная лодка. Водоизмещение ее составило 11, 5 т, запас плавучести - 1, 2 %, длина - 5, 7 м, ширина - 1, 2 м, высота - 1, 7 м. Лодка вмещала экипаж из четырех человек и имела 2 гребных винта - один спереди и один сзади, люди сидели попарно, одни - лицом к носу, другие - лицом к корме. Нажимая ногами на педали, они вращали шестеренчатые передачи, соединенные при помощи привода с универсальным шарниром, передающим вращение на гребной вал. Постройка велась в условиях повышенной секретности, что привело к еще одной забавной истории, на этот раз связанной с замечательным кораблестроителем-самоучкой, главным инженером Невского завода П. А. Титовым.
«Корпус лодки состоял из трех выгнутых железных листов довольно хитрой формы. Листы эти были вычерчены в различном масштабе и розданы для изготовления трем разным заводам, в том числе и Невскому. Два из этих заводов, побившись над этим делом и перепортив немалое количество материала, передали затем свой заказ Невскому заводу, и таким образом работа оказалась сосредоточенной в руках Титова. Петр Акиндинович любил об этом вспоминать.
Поступили к нам заказы от разных заводов на листы, выкроенные какими-то ускорниками вроде тех, что получаются, когда с апельсина корку звездочкой снимать и все вычерчены в разных масштабах, к тому же один в футовой мере, другие в метрической, и надо их не только выкроить, но и выколотить по чертежу. Думаю, неспроста это, хоть и с разных заводов. Вычертил я их все три в одном масштабе и посмотрел, что будет, если их все вместе сложить. Получился как бы большой американский орех. Тогда, ясное дело, согласовал я у них пазы, сделал накрои, как следует выколотил три листа и сложил вместе. Приезжает Джевецкий, с ним француз, потом мой приятель Гарут; как взглянули, так и ахнули: "Ведь это секрет!" - "Какой там, - говорю, - секрет; давайте лучше я вам в ваших листах и дыры проколю, а то придется на месте трещеткой сверлить - никогда не кончите". Так и сделал я им эти листы, а потом их Гарут на своем заводике склепывал».
Лодкой заинтересовался и император. Вот как описывает события в своих мемуарах А. Н. Крылов:
«1 марта 1881 г Александр II был убит, воцарился Александр III. Ему было доложено о лодке Джевецкого. Он пожелал ее видеть, было приказано привезти лодку в Гатчину и спустить в отличающееся прозрачностью воды Серебряное озеро, и назначен день показа лодки царю.
Джевецкий несколько дней бороздил по озеру, изучая царскую пристань и как к ней ловчее пристать. Зная, что Александр III неразлучен с царицей Марией Федоровной, Джевецкий заказал букет самых великолепных орхидей - любимых цветов царицы. Настал день испытаний. Царь и царица сели в шлюпку, на которой и вышли на середину озера, а Джевецкий, пользуясь прозрачностью воды, маневрировал около этой шлюпки, иногда проходя под нею.
Наконец шлюпка подошла к пристани, царь и царица вышли и остались на пристани. Джевецкий с ловкостью пристал, открыл горловину, вышел на пристань, преклонил колено и подал царице великолепный букет орхидей, сказав: "C'est le tribut de Neptune á Votre Majesté" (Это дань Нептуна вашему величеству).
Царица пришла в восторг, рассыпалась в комплиментах; царь остался очень доволен, благодарил Джевецкого и приказал дежурному генерал-адъютанту рассказать об этих опытах военному министру П.С. Ванновскому, чтобы он озаботился возможно спешной постройкой 50 лодок, с уплатой Джевецкому 100 000 руб».
В соответствии с этими мемуарами демонстрация лодки традиционно датируется 1881-м годом.
Однако, нужно учесть, что воспоминания писались Крыловым в 1941-м году, причем все даты приводились по памяти.
Тем не менее, существует еще один, гораздо менее популярный источник - дневники Александра III. 23 января/4 февраля 1880 года Александр записал в дневнике: «В 3/4 11 утра отправились с Мини на Балтийскую дорогу и в 11 1/4 отправились через Лигово, Красное Село в Гатчину. Поехали еще с нами Алексей, Победоносцев и Н.М. Баранов, уже в статском платье. Погода сегодня совершенно весенняя, светло, тепло и чудное солнце с самого утра. В Гатчине мы смотрели на пруду подводную лодку инженера Джевецкого, который при нас сделал несколько удачных опытов со своей лодкой и кончил тем, что подвел мину под плот и отойдя взорвал ее отлично. Эта лодка, я уверен, будет иметь большое значение в будущем и сделает порядочный переполох в морских сражениях».
Таким образом, можно сделать вывод, что лодка демонстрировалась Александру III не в 1881-м, а в 1880-м году, еще в бытность его цесаревичем.
Перед запуском в серию проект был в очередной раз доработан. Лодки третьей модели имели длину - 5,97 м, высоту - 1,65 м. Экипаж лодки был уменьшен до трех человек, которые могли сообщить лодке и непрерывно поддерживать в течение двух часов скорость до 3 узлов (5, 4 км/ч - скорость пешехода). Лодка могла погружаться на глубину до 12,5 м (рабочая глубина - 8 м) и находиться под водой до 50 часов.
Именно эта модель была запущена в серию и стала первой в мире серийной подводной лодкой. Половина лодок строилась в Петербурге, остальные 25 были заказаны французской фирме и строились в Париже на заводе Платто.
Постройка лодок была завершена к концу 1882 г. 34 из них по железной дороге отправили в Севастополь, где они были включены в систему обороны приморских крепостей Черного моря. Остальные 16 были оставлены в Кронштадте.
Испытания головной лодки серии проводились с 15 мая по 30 августа 1882 г. Командиром лодки был назначен лейтенант Ипполит Ильич Чайковский (1854-1937), брат великого композитора, впоследствии капитан I ранга.
Испытания были признаны успешными, за 57 ходовых дней лодка прошла под водой по акватории Военной гавани Кронштадтского порта 96 ч. Лейтенант Чайковский вдумчиво относился к своим обязанностям. Так, он предложил окрасить светящейся краской рукоятки и маховики важнейших приводов, чтобы их можно было различать в темноте. Это было первое предложение использовать «холодный свет» на подводных лодках.
После окончания испытаний на подводную лодку был назначен новый командир - подпоручик Гросс, которого в июне 1883 г. сменил мичман Чижов. Последний, недостаточно изучив устройство лодки и особенности ее управления, в первый же день совершил погружение и чуть не погубил весь экипаж.
Лодки Джевецкого третьей модели находились на Кронштадтском и Севастопольском рейдах почти пять лет, до конца 1886 г., когда из-за ограниченных возможностей их дальнейшее использование было признано нецелесообразным.
До 1891 года подводные лодки Джевецкого находились в ведении Инженерного ведомства, 23 июля 1891 года они вместе с минами Лея и большими минами Уайтхеда были переданы в Морское ведомство, которое, произведя осмотр подводных лодок, приняло следующее решение:
"В виду непригодности подводных лодок Джевецкого для активной защиты портов при современных условиях военных действий на море и для избежания расходов Его Императорское Высочество великий князь генерал-адмирал в 20-й день сего июля соизволил испросить разрешение на разломку означенных подводных лодок с обращением в лом металлов... ...Три или четыре лодки оставить для портовых надобностей, как-то осмотра подводной части судов, гидротехнических сооружений, водолазных работ и минных заграждений, а также для разных опытов".
В соответствии с этим подводная лодка № 35 была оставлена в Либаве, 1 - у Джевецкого, две - для водолазного класса.
В 1893 году на Черном море 2 корпуса подводных лодок Джевецкого использовали, соединив их параллельно для изготовления плавучего бакена, затем 3 таких же бакена изготовили в Кронштадте.
Джевецкий не остановился на достигнутом и продолжил совершенствовать конструкцию лодки. В 1883 г. он предложил Военно-инженерному ведомству следующие новшества (для всех проектов за основу бралась лодка третьей модели):
- устроить «выкидные» аппараты для торпед, чтобы лодка получила возможность атаковать вражеские корабли небольшими медными торпедами не только на стоянке, но и на ходу;
- заменить педальный механизм электродвигателем;
- для уменьшения сопротивления заменить гребной винт гидрореактивным движителем (насосом, выбрасывающим воду через боковые отливные трубы).
Чтобы увеличить район действия лодки, Джевецкий предполагал ее транспортировку на рострах надводного корабля» например, крейсера. Для этой цели на корпусе лодки имелись два подъемных рыма, при помощи которых ее можно было поднимать талями на корабль.
С согласия Военно-инженерного ведомства Джевецкий реконструировал две лодки, истратив на это более 15 000 рублей личных средств. Прежде всего, вместо педального механизма был установлен электродвигатель мощностью 4 л. с. Для его питания изобретатель разместил батареи только что появившихся электрических аккумуляторов. На одной из лодок Джевецкий заменил поворотный винт на обыкновенный, а позади него разместил вертикальный руль, управление которым было выведено внутрь лодки. Экипаж был сокращен до двух человек. На второй подводной лодке Джевецкий в качестве движителя использовал водометный.
В экспозиции Центрального Военно-морского музея хранится одна из лодок Джевецкого, которая, однако, отличается от известных по документам моделей. По всей вероятности, это лодка третьей модели, переоборудованная для неустановленных испытаний.
В начале XX века в иностранных флотах стали уделять серьезное внимание вопросам подводного плавания. В связи с этим, лодками Джевецкого и их состоянием заинтересовался наш Главный штаб, который послал запрос главному командиру Кронштадтского порта С. О. Макарову. Вот что ответил вице-адмирал: «На отношение Главного морского штаба от 22 марта сего года за № 640 уведомляю, что подводных лодок Джевецкого имеется восемь штук. Семь из них по корпусам вполне исправны, а восьмая неисправна и не может быть исправлена. Ручные механизмы лодок для вращения их гребных винтов и давания ими разного уклона находятся на своих местах в лодках и, по-видимому, состоят в исправном состоянии, но вследствие долгого нахождения в бездействии требуют разборки, очистки и пересмотра. Для точного, если потребуется, определения состояния механизмов лодок необходимо одну лодку пересмотреть в мастерской Пароходного завода, чтобы по составным частям её механизмов можно было определить состояние и на других лодках. Корпуса лодок сделаны из стальных листов в … толщины и как корпуса, так и механизмы весьма хорошей и крепкой работы. Каждая лодка стоит 9 000 рублей».
О положении дел с подводными лодками Джевецкого узнал начальник морского отдела штаба Квантунской армии контр-адмирал Вильгельм Карлович Витгефт. В 1900 г. в докладной записке к командующему морскими силами Тихого океана он сообщил, что хотя эти лодки еще не удовлетворительны в боевом отношении, они уже являются оружием, оказывающим сильное психологическое давление на противника. В порядке опыта Витгефт просил установить на лодках Джевецкого торпедные аппараты и прислать их на Дальний Восток. Причем доставку предполагалось осуществить на пароходе Добровольного флота с обязательным заходом в Японию для того, чтобы лодка была замечена японцами. Одну из лодок отремонтировали, опробовали на ходу и на пароходе «Дагмар» доставили в Порт-Артур.
В 1902 г. Витгефт сообщил в Главный Морской штаб, что в Порт-Артуре лодку оборудовали двумя наружными решетчатыми аппаратами и включили в систему обороны крепости. Но активно эта лодка не применялась из-за своих особенностей - быстрого уставания экипажа и малой скорости.
После прибытия в Порт-Артур С. О. Макаров приказывал разыскать на складах подводное судно, которое сам отправлял из Кронштадта, чтобы использовать его для охраны рейда. Лодка, а также комплект торпед к ней были обнаружены, но воспользоваться ими после гибели Макарова защитники Порт-Артура не успели. Перед сдачей крепости эта лодка вместе с лодками «Петр Кошка», «Губэ», «Порт-артурец» были затоплены у берега Западного бассейна.
Более успешно применил лодку Джевецкого третьей модели лейтенант Сергей Александрович Янович в 1904 г. Он использовал ее корпус для постройки спроектированной им полупогружающейся лодки малой видимости водоизмещением 8 т. В марте 1905 г. этот корабль был зачислен в списки флота как катер малой видимости «Кета». Задачей «Кеты» стала защита подступов к Николаевску-на-Амуре.
1 августа 1905 г. «Кета» находилась в море, и на траверзе мыса Погби обнаружила два японских миноносца. Атакуя их, катер сел на необозначенную мель. Тем не менее, эта атака встревожила японцев, и после нее их корабли не пытались зайти в Амурский лиман. До осени «Кета» несла дозорную службу в Татарском проливе, причем попала в шторм и выдержала его. Из списков флота катер был исключен в 1908 г.
