Как я сотрудничал с кинокомпанией "Централ Партнершип"
Если вы думаете, что крупнейшая российская кинокомпания - это "Мосфильм", вы ошибаетесь. И даже не "Ленфильм" и тем более не студия имени Горького. Крупнейшая российская кинокомпания называется "Централ Партнершип". В середине девяностых компания начала выпускать и продавать на DVD голливудские блокбастеры, к 2001-му ее выручка приблизилась к миллиону долларов, спустя год - утроилась, спустя еще один год - утроилась снова. Тут им пришла в голову идея заняться собственным производством, в частности сериалов. Например, сериалы "Ликвидация", "Мастер и Маргарита" и "Доктор Живаго" сняты компанией "Централ Партнершип". Они сняли фильмы «Волкодав», «Бой с тенью», «Тарас Бульба», «Брестская крепость» и так далее. И, наконец, вершина успеха: "Централ Партнершип" вошел в узкий круг компаний, снимающих фильмы на деньги государства. В 2012 году сборы от всех фильмов, выпущенных в прокат кинокомпанией, если верить их сайту, превысили миллиард долларов. Треть из них - сборы отечественных картин. Это так, для справки.
Теперь собственно моя история.
У меня, если помните, в конце 2012 года прошел по каналу "Россия" телесериал "Дело следователя Никитина". Я написал сценарий, базирующийся на событиях 1934 года, а сняли фильм ветераны нашего телевидения - режиссеры В.Усков и В.Краснопольский (они еще "Тени исчезают в полдень" и “Вечный зов” сделали тысячу лет назад). Телеканал купил мой сценарий, но от работы над фильмом полностью отстранил. До окончания съемок режиссерам даже не сообщали, кто автор. Хотя они очень интересовались (вот как снимать историческое кино, не имея возможности в рабочем порядке задавать вопросы сценаристу?). Однако, к моему удивлению, у меня ни телеканал, ни режиссеры не исправили буквально ни слова в сценарии. Вот как все было написано, так все и сняли. И мне было приятно, что многие профессионалы высоко отозвались об этой работе.
И вот спустя несколько месяцев после премьеры, а именно ровно год назад мне позвонил Валерий Иванович Усков и сообщил, что мной сильно интересуется компания "Централ партнершип". Валерий Иванович тактично спросил, может ли он дать мой телефон президенту этой компании Давитяну. "Странный вопрос, - отвечаю. - Конечно, дайте".
Я человек далекий от киношной тусовки, и честно говоря, поначала решил, что речь идет о Рубене Дишдишяне, медиамагнате и основателе "Централ партнершип”. У меня с ним есть общие знакомые, от которых я слышал о нем только хорошее. То, что к тому моменту он уже покинул компанию, я как-то упустил. Как и то, что "Централ партнершип", оказывается, уже принадлежал "Профмедиа", то есть Потанину.
Короче, звонит Армен Давитян. "Надо, говорит, встретиться, мы хотим с вами работать". Это было в мае прошлого года.
В июне, приехав в Москву, я первым делом отправился на Остоженку к Давитяну. Там я был встречен чрезвычайно радушно, выслушал кучу комплиментов по поводу прошедшего по второму каналу сериала. "Не хотите ли что-нибудь и для нас написать?". "Конечно, говорю, хочу".
Сначала я предложил ему продолжение "Дела следователя Никитина" - те же герои, но действие происходит уже не в 1934 году, а в 1938-м. Фактический материал у меня уже был собран для второго канала, очень интересный (даже, я бы сказал, сенсационный), но канал заявил, что продолжение им не нужно. "Нет, говорит Армен, не годится. Запутаемся с правами. Надо договариваться с телеканалом "Россия", а не хочется". "Ну тогда, говорю, я могу на основе того же материала написать оригинальный сценарий с другими героями. То есть оставим наркома Ежова и его жену Евгению Соломоновну, в последней серии Евгения Соломоновна кончает с собой в сумасшедшем доме с помощью яда, который ей передал Ежов, а самого Ежова арестовывают и расстреливают прямо в зале Верховного Суда. Реальная фабула, очень кинематографическая, просто удивительно, что до сих пор никому не пришло в голову это экранизировать. Остальные персонажи будут вымышленные, хотя и в большинстве случаев имеющие реальных прототипов. В центре действия будут два брата: один - следователь Московской прокуратуры, второй - журналист “Известий”. Покажу, как жил в Москве "высший свет" в 1938 году на фоне выпуклого детективного сюжета. Писатели и актрисы, весело проводящие время на квартирах высокопоставленных чекистов, и так далее.
"О! Кремлевский гламур" - оживился мой собеседник. "Ну можно сказать, да. Правда, весь этот гламур как раз в 1938 году пошел под нож". "Репрессии?" - насторожился Армен. "Ну естественно". - "Нет, репрессии нам не надо. Давайте все-таки подумаем о другом сюжете".
Ну что ж, делать нечего. Разошлись как в море корабли. Я обещал еще подумать, а сам поехал на “Эхо Москвы”, где меня ждали. Вслед звонит Армен: "Андрей, у меня есть для вас замечательное предложение!" Разворачиваюсь. Армен дает мне краткий, на одну страничку, синопсис. Как я сейчас понимаю, написанный беднягой, которого они решили по каким-то причинам снять с проекта, но сам проект сохранить.
Итак, восьмисерийный телевизионный фильм "Семь дней в июле". Начинался синопсис так: «Огромная пирамида мировой политики и тайной дипломатии в самые драматичные дни ХХ века, упиралась своей вершиной в 20-летнюю девушку, которая ни о чем не подозревала…» Я сразу сказал, что название не годится: в памяти всплывает голливудская агитка "Пять дней в августе", где Энди Гарсия сыграл Михаила Саакашвили, атакованного русскими головорезами. С пирамидой, упершейся в девушку, я пообещал разобраться дома, при вдумчивом чтении.
От вдумчивого чтения волосы встали дыбом. (Однажды покойный Виктор Конецкий так передал свои впечатления от статьи А.Проханова: “У меня волосы встали дыбом. И не только на голове”). Сюжет планирующегося фильма представлял из себя жуткий, невыносимый мрак.
Летом 1941 года между Москвой и Вашингтоном ведутся сложнейшие переговоры о поставках американцами военной техники для воюющего СССР. Рузвельт, может, и рад был бы немедленно начать программу ленд-лиза, но не может протащить ее через конгресс, где засела группа сенаторов-изоляционистов во главе с неким Макклайном. Немцы тем временем наступают, а Макклайн блокирует принятие решения о ленд-лизе. К счастью, немецкие штабы просто-таки кишат агентами НКВД, замаскированными под немецких офицеров. Один из них, когда немцы вошли во Псков, получает шифровку из Центра: срочно разыскать в городе девушку Полину и переправить ее в Москву, после чего ей предстоит отправиться в Штаты. Сенатор Макклайн, оказыватся, ее отец, некогда согрешивший в СССР с русской женщиной. На все про все дается ровно семь дней (отсюда название фильма) - надо чтобы девушка прибыла к папаше (который пока не подозревает о ее существовании) за день до решающего голосования в конгрессе. Она и только она в состоянии убедить сенатора помочь СССР, и только сенатор в силах убедить остальных конгрессменов в том же самом. Короче, судьбы мира в руках нашего разведчика и хрупкой псковской девушки. На случай, если операция провалится, в НКВД готовят двойника, девицу, которая отправится в США убеждать сенатора Макклайна вместо его реальной дочери. Сюжетное ответвление про двойника уходило куда-то в пустоту: двойник не понадобился, потому что операция прошла как по маслу. Естественно, по ходу дела девушка Полина и разведчик Алексей влюбляются друг в друга. Пройдя через тернии и невыносимые испытания, он провожает ее на аэродром. Они расстаются, зная, что больше не увидят друг друга никогда, но чувство выполненного долга и любовь к Родине скрашивают печаль их разлуки.
Что там было в конгрессе летом 1941 года, я в тот момент представлял весьма приблизительно. Пришлось вникнуть, все-таки под сюжетом, я считаю, должна быть реальная подоснова, а уж сверху можно накрутить любую беллетристику. Нашел в интернете несколько монографий о ленд-лизе, всю ночь читал. Как и ожидалось, вся интрига с конгрессом была полностью высосана из пальца, я даже подготовил для Армена краткую справку, как там все было на самом деле, чтобы, если они все-таки начнут работу над этим проектом, над ними не смеялись историки. Про прочие сюжетные натяжки писать не стал, все равно я не собирался над предложенной клюквой трудиться. Короче, мы снова встретились, и я ему дал что-то вроде внутренней рецензии на эту ерунду плюс изложенное на двух страничках встречное предложение.
Я предложил такой сюжет.
1979-й предолимпийский год. (Напомню, мы вели наши переговоры в 2013-м, тоже предолимпийском году). В МУР приходит практикант из юридического вуза, его прикрепляют к двум опытным оперативникам - Левону и Владимиру. Раньше их было трое, но один, постарше, как раз ушел на пенсию. Практиканта сажают за стол, где раньше сидел этот, как его все называют, Семеныч. В нескольких словах я описал в своей заявке характеры и внешность персонажей: Владимир - немного полный, уравновешенный, рассудительный, немного лысоватый блондин, при всей своей замедленности довольно циничный. Левон - взрывной, подвижный, высокий, с чувством юмора армянин, очень щепетильный.
Сразу оговорюсь: я ввел в сюжет армянина не потому, что “Централ партнершип” возглавляли армяне. В свое время, во время войны в Карабахе, я познакомился в Степанакерте с милиционером, которого действительно звали Левоном. Это был относительно молодой и чрезвычайно интересный в общении человек. Я был тогда сильно удивлен, что у нас в стране, оказывается, могут быть настолько культурные менты (дома у него стояла целая стена из русской классики, которую он не просто прочел, но при любом удобном случае цитировал целыми страницами наизусть). В карабахском Левоне непостижимым образом сочетались отвага и бесстрашие с какой-то человеческой деликатностью. Мои прозвучавшие на Радио-Свобода репортажи из Карабаха благодарные армяне издали книжечкой, и эту книжечку мне потом привез один из бойцов в Москву. Я у него спросил о судьбе нескольких человек, с которыми там познакомился. Про Левона мне было сказано, что он погиб. Я еще в первый сценарий пытался этого Левона как-то пристроить, но его характер как-то выпадал из контекста 30-х годов.
С практикантом я также не стал мудрствовать лукаво. Так и написал в заявке: представьте себе Шурика из фильмов Гайдая. Вот это он. Такой немного рассеянный очкарик, на вид маменький сынок, но неожиданно проявляющий себя в экстремальных ситуациях самым лучшим образом. Я даже имя ему менять не стал. Пусть будет Шурик. Поначалу относившиеся к нему иронически Владимир с Левоном вскоре убеждаются, что с ним можно иметь дело и начинают общаться с ним на равных. И такая деталь: Шурик - большой любитель детективов, поглощает их в нереальных количествах, и это пару раз значительно помогло ему в раскрытии преступлений. Описал я в заявке кратко и сами преступления, и то, как разрозненные части паззла складываются к концу фильма в стройную картину. Я хотел использовать тот же принцип, который применил в “Деле следователя Никитина”: в каждой серии расследуется отдельное преступление, но есть и сквозной сюжет - некое супер-преступление, которое постепенно выходит на первый план и полностью завладевает вниманием зрителя.
Короче, почти весь фильм наши герои (и вместе с ними зритель) полагают, что серию убийств женщин и девушек совершает некий молодой писатель, автор детективов Сергей Ворес. Шурик, будучи поглотителем детективов, случайно обнаруживает, что сюжетами произведений Вореса становились нераскрытые МУРом преступления. Подозрение вызвало то, что в рассказах Вореса фигурировали такие детали, о которых мог знать только преступник. Ну или в крайнем случае следователь. Шурик рассказывает об этом Владимиру и Левону, но те сначала высмеивают его. Рискуя жизнью, Шурик втирается доверие к молодому литератору-убийце. Короче, в последней серии обнаруживается, что всех убивал не Сергей Ворес, а его отец, тот самый ушедший на пенсию опер Семеныч, место которого в муровском кабинете занял Шурик. Фамилия Семеныча - Серов, он давно ушел из первой семьи, но поддерживал отношения с сыном, который и взял себе псевдоним Ворес - то есть Серов наоборот. Там много всяких психологических нюансов, зачем папаша убивал, не буду тут все это излагать.
Надо сказать, что сюжет о литераторе, якобы описывающем собственные убийства, я взял из своего ЖЖ: у меня было пять лет назад два поста - один о разоблаченном в Испании писателе, который совершал убийства, а потом смачно описывал их в своих книгах; и о ведущем популярного в Латинской Америке ток-шоу: злодей в качестве репортера первым оказывался на месте убийств, проводил съемку и затем предлагал аудитории своего шоу в прямом эфире провести расследование. Но с заманчивой темой "писатель-убийца" я расставался в последней серии, ведь выяснялось, что убивал вовсе не он. Я сам люблю читать детективы, и всегда радуюсь, когда вижу двойной финал. Это как высший пилотаж, я считаю. Пусть читатель (или зритель) почувствует себя очень умным, поскольку догадался о том, кто убийца, а потом мы ему скажем: а вот и нет, всё не так.
Армен Давитян прочел мой синопсис и он ему понравился. Дал почитать своим редакторам - те тоже очень одобрили. Синопсис отнесли "на канал" - и там дали добро. Я спросил, какой канал. Армен мне сказал: "Первый". И предложил заключить договор. Я спросил, будет ли аванс. Армен говорит: нет, не будет, пишите, потом расплатимся. Я ответил, что восемь серий фильма со сложным детективным сюжетом, к тому же фильма исторического - это большая кропотливая работа, и я за нее примусь, только имея определенные гарантии. В качестве приемлемого варианта я привел свой договор с ВГТРК: перед началом работы аванс 10 процентов, а потом выплаты поэтапно, по мере приемки очередной серии. Немного покапризничав, Армен согласился с такой схемой, но с одной поправкой: я напишу сначала подробнейший синопсис, и не на одной-двух страничках, а как минимум на тридцати, где содержание каждой серии будет изложено максимально подробно, и только после этого будет выплачен аванс. Я согласился. Обговорили гонорар: я должен был получить за сценарий 8-серийного художественного фильма 2.178.720 рублей. Сумма не сильно впечатляла, но я согласился. Честно признаюсь: мне хотелось стать автором не одного реализованного сценария, а как минимум двух. То, что речь идет о Первом канале, тоже привлекало. Значит есть шанс, что работа будет иметь резонанс.
Подчеркну: переговоры велись год назад, в совершенно другую эпоху. Я имею в виду: в другую эпоху российского телевидения.
Правда, сам договор был кабальный, он учитывал интересы только заказчика и вообще не содержал норм о каких-нибудь правах сценариста. У сценариста были только обязанности и никаких прав, а у продюсера, наоборот, - сплошные права и очень мало обязанностей. Я пытался изменить какие-то формулировки, но юрист "Централ Партнершипа" встал насмерть: нельзя изменить ни одной запятой. Даже в двух пунктах, прямо противоречащих по смыслу друг другу и требующих очевидной редактуры, он отказался что-либо менять. Поскольку инициатива совместной работы исходила от первого лица компании, я подумал, что, наверное, меня тут не кинут, и все подписал.
Сказать, что я с головой погрузился в работу, значит ничего не сказать. Я занимался этим проектом круглосуточно. Я продлил свое пребывание в Москве и изнасиловал архив московской прокуратуры, где ко мне особое отношение после “Дела следователя Никитина”, где менты сволочи, чекисты сволочи, и только прокурорские все белые и пушистые. В архиве, покрытые пылью, обнаружилась парочка страшно интересных дел. Правда, на этот раз я должен был писать не о прокурорах, а об оперативниках из МУРа, но на этом этапе меня интересовала не столько технология их работы, сколько сюжеты. Короче, с целым чемоданом материалов и с подписанным договором я вернулся в Италию. К 5 сентября о обязывался представить "расширенную сценарную заявку" на 30 страницах, фактически целый сценарий, но без деления на сцены и без реплик персонажей.
Продолжение следует.
Теперь собственно моя история.
У меня, если помните, в конце 2012 года прошел по каналу "Россия" телесериал "Дело следователя Никитина". Я написал сценарий, базирующийся на событиях 1934 года, а сняли фильм ветераны нашего телевидения - режиссеры В.Усков и В.Краснопольский (они еще "Тени исчезают в полдень" и “Вечный зов” сделали тысячу лет назад). Телеканал купил мой сценарий, но от работы над фильмом полностью отстранил. До окончания съемок режиссерам даже не сообщали, кто автор. Хотя они очень интересовались (вот как снимать историческое кино, не имея возможности в рабочем порядке задавать вопросы сценаристу?). Однако, к моему удивлению, у меня ни телеканал, ни режиссеры не исправили буквально ни слова в сценарии. Вот как все было написано, так все и сняли. И мне было приятно, что многие профессионалы высоко отозвались об этой работе.
И вот спустя несколько месяцев после премьеры, а именно ровно год назад мне позвонил Валерий Иванович Усков и сообщил, что мной сильно интересуется компания "Централ партнершип". Валерий Иванович тактично спросил, может ли он дать мой телефон президенту этой компании Давитяну. "Странный вопрос, - отвечаю. - Конечно, дайте".
Я человек далекий от киношной тусовки, и честно говоря, поначала решил, что речь идет о Рубене Дишдишяне, медиамагнате и основателе "Централ партнершип”. У меня с ним есть общие знакомые, от которых я слышал о нем только хорошее. То, что к тому моменту он уже покинул компанию, я как-то упустил. Как и то, что "Централ партнершип", оказывается, уже принадлежал "Профмедиа", то есть Потанину.
Короче, звонит Армен Давитян. "Надо, говорит, встретиться, мы хотим с вами работать". Это было в мае прошлого года.
В июне, приехав в Москву, я первым делом отправился на Остоженку к Давитяну. Там я был встречен чрезвычайно радушно, выслушал кучу комплиментов по поводу прошедшего по второму каналу сериала. "Не хотите ли что-нибудь и для нас написать?". "Конечно, говорю, хочу".
Сначала я предложил ему продолжение "Дела следователя Никитина" - те же герои, но действие происходит уже не в 1934 году, а в 1938-м. Фактический материал у меня уже был собран для второго канала, очень интересный (даже, я бы сказал, сенсационный), но канал заявил, что продолжение им не нужно. "Нет, говорит Армен, не годится. Запутаемся с правами. Надо договариваться с телеканалом "Россия", а не хочется". "Ну тогда, говорю, я могу на основе того же материала написать оригинальный сценарий с другими героями. То есть оставим наркома Ежова и его жену Евгению Соломоновну, в последней серии Евгения Соломоновна кончает с собой в сумасшедшем доме с помощью яда, который ей передал Ежов, а самого Ежова арестовывают и расстреливают прямо в зале Верховного Суда. Реальная фабула, очень кинематографическая, просто удивительно, что до сих пор никому не пришло в голову это экранизировать. Остальные персонажи будут вымышленные, хотя и в большинстве случаев имеющие реальных прототипов. В центре действия будут два брата: один - следователь Московской прокуратуры, второй - журналист “Известий”. Покажу, как жил в Москве "высший свет" в 1938 году на фоне выпуклого детективного сюжета. Писатели и актрисы, весело проводящие время на квартирах высокопоставленных чекистов, и так далее.
"О! Кремлевский гламур" - оживился мой собеседник. "Ну можно сказать, да. Правда, весь этот гламур как раз в 1938 году пошел под нож". "Репрессии?" - насторожился Армен. "Ну естественно". - "Нет, репрессии нам не надо. Давайте все-таки подумаем о другом сюжете".
Ну что ж, делать нечего. Разошлись как в море корабли. Я обещал еще подумать, а сам поехал на “Эхо Москвы”, где меня ждали. Вслед звонит Армен: "Андрей, у меня есть для вас замечательное предложение!" Разворачиваюсь. Армен дает мне краткий, на одну страничку, синопсис. Как я сейчас понимаю, написанный беднягой, которого они решили по каким-то причинам снять с проекта, но сам проект сохранить.
Итак, восьмисерийный телевизионный фильм "Семь дней в июле". Начинался синопсис так: «Огромная пирамида мировой политики и тайной дипломатии в самые драматичные дни ХХ века, упиралась своей вершиной в 20-летнюю девушку, которая ни о чем не подозревала…» Я сразу сказал, что название не годится: в памяти всплывает голливудская агитка "Пять дней в августе", где Энди Гарсия сыграл Михаила Саакашвили, атакованного русскими головорезами. С пирамидой, упершейся в девушку, я пообещал разобраться дома, при вдумчивом чтении.
От вдумчивого чтения волосы встали дыбом. (Однажды покойный Виктор Конецкий так передал свои впечатления от статьи А.Проханова: “У меня волосы встали дыбом. И не только на голове”). Сюжет планирующегося фильма представлял из себя жуткий, невыносимый мрак.
Летом 1941 года между Москвой и Вашингтоном ведутся сложнейшие переговоры о поставках американцами военной техники для воюющего СССР. Рузвельт, может, и рад был бы немедленно начать программу ленд-лиза, но не может протащить ее через конгресс, где засела группа сенаторов-изоляционистов во главе с неким Макклайном. Немцы тем временем наступают, а Макклайн блокирует принятие решения о ленд-лизе. К счастью, немецкие штабы просто-таки кишат агентами НКВД, замаскированными под немецких офицеров. Один из них, когда немцы вошли во Псков, получает шифровку из Центра: срочно разыскать в городе девушку Полину и переправить ее в Москву, после чего ей предстоит отправиться в Штаты. Сенатор Макклайн, оказыватся, ее отец, некогда согрешивший в СССР с русской женщиной. На все про все дается ровно семь дней (отсюда название фильма) - надо чтобы девушка прибыла к папаше (который пока не подозревает о ее существовании) за день до решающего голосования в конгрессе. Она и только она в состоянии убедить сенатора помочь СССР, и только сенатор в силах убедить остальных конгрессменов в том же самом. Короче, судьбы мира в руках нашего разведчика и хрупкой псковской девушки. На случай, если операция провалится, в НКВД готовят двойника, девицу, которая отправится в США убеждать сенатора Макклайна вместо его реальной дочери. Сюжетное ответвление про двойника уходило куда-то в пустоту: двойник не понадобился, потому что операция прошла как по маслу. Естественно, по ходу дела девушка Полина и разведчик Алексей влюбляются друг в друга. Пройдя через тернии и невыносимые испытания, он провожает ее на аэродром. Они расстаются, зная, что больше не увидят друг друга никогда, но чувство выполненного долга и любовь к Родине скрашивают печаль их разлуки.
Что там было в конгрессе летом 1941 года, я в тот момент представлял весьма приблизительно. Пришлось вникнуть, все-таки под сюжетом, я считаю, должна быть реальная подоснова, а уж сверху можно накрутить любую беллетристику. Нашел в интернете несколько монографий о ленд-лизе, всю ночь читал. Как и ожидалось, вся интрига с конгрессом была полностью высосана из пальца, я даже подготовил для Армена краткую справку, как там все было на самом деле, чтобы, если они все-таки начнут работу над этим проектом, над ними не смеялись историки. Про прочие сюжетные натяжки писать не стал, все равно я не собирался над предложенной клюквой трудиться. Короче, мы снова встретились, и я ему дал что-то вроде внутренней рецензии на эту ерунду плюс изложенное на двух страничках встречное предложение.
Я предложил такой сюжет.
1979-й предолимпийский год. (Напомню, мы вели наши переговоры в 2013-м, тоже предолимпийском году). В МУР приходит практикант из юридического вуза, его прикрепляют к двум опытным оперативникам - Левону и Владимиру. Раньше их было трое, но один, постарше, как раз ушел на пенсию. Практиканта сажают за стол, где раньше сидел этот, как его все называют, Семеныч. В нескольких словах я описал в своей заявке характеры и внешность персонажей: Владимир - немного полный, уравновешенный, рассудительный, немного лысоватый блондин, при всей своей замедленности довольно циничный. Левон - взрывной, подвижный, высокий, с чувством юмора армянин, очень щепетильный.
Сразу оговорюсь: я ввел в сюжет армянина не потому, что “Централ партнершип” возглавляли армяне. В свое время, во время войны в Карабахе, я познакомился в Степанакерте с милиционером, которого действительно звали Левоном. Это был относительно молодой и чрезвычайно интересный в общении человек. Я был тогда сильно удивлен, что у нас в стране, оказывается, могут быть настолько культурные менты (дома у него стояла целая стена из русской классики, которую он не просто прочел, но при любом удобном случае цитировал целыми страницами наизусть). В карабахском Левоне непостижимым образом сочетались отвага и бесстрашие с какой-то человеческой деликатностью. Мои прозвучавшие на Радио-Свобода репортажи из Карабаха благодарные армяне издали книжечкой, и эту книжечку мне потом привез один из бойцов в Москву. Я у него спросил о судьбе нескольких человек, с которыми там познакомился. Про Левона мне было сказано, что он погиб. Я еще в первый сценарий пытался этого Левона как-то пристроить, но его характер как-то выпадал из контекста 30-х годов.
С практикантом я также не стал мудрствовать лукаво. Так и написал в заявке: представьте себе Шурика из фильмов Гайдая. Вот это он. Такой немного рассеянный очкарик, на вид маменький сынок, но неожиданно проявляющий себя в экстремальных ситуациях самым лучшим образом. Я даже имя ему менять не стал. Пусть будет Шурик. Поначалу относившиеся к нему иронически Владимир с Левоном вскоре убеждаются, что с ним можно иметь дело и начинают общаться с ним на равных. И такая деталь: Шурик - большой любитель детективов, поглощает их в нереальных количествах, и это пару раз значительно помогло ему в раскрытии преступлений. Описал я в заявке кратко и сами преступления, и то, как разрозненные части паззла складываются к концу фильма в стройную картину. Я хотел использовать тот же принцип, который применил в “Деле следователя Никитина”: в каждой серии расследуется отдельное преступление, но есть и сквозной сюжет - некое супер-преступление, которое постепенно выходит на первый план и полностью завладевает вниманием зрителя.
Короче, почти весь фильм наши герои (и вместе с ними зритель) полагают, что серию убийств женщин и девушек совершает некий молодой писатель, автор детективов Сергей Ворес. Шурик, будучи поглотителем детективов, случайно обнаруживает, что сюжетами произведений Вореса становились нераскрытые МУРом преступления. Подозрение вызвало то, что в рассказах Вореса фигурировали такие детали, о которых мог знать только преступник. Ну или в крайнем случае следователь. Шурик рассказывает об этом Владимиру и Левону, но те сначала высмеивают его. Рискуя жизнью, Шурик втирается доверие к молодому литератору-убийце. Короче, в последней серии обнаруживается, что всех убивал не Сергей Ворес, а его отец, тот самый ушедший на пенсию опер Семеныч, место которого в муровском кабинете занял Шурик. Фамилия Семеныча - Серов, он давно ушел из первой семьи, но поддерживал отношения с сыном, который и взял себе псевдоним Ворес - то есть Серов наоборот. Там много всяких психологических нюансов, зачем папаша убивал, не буду тут все это излагать.
Надо сказать, что сюжет о литераторе, якобы описывающем собственные убийства, я взял из своего ЖЖ: у меня было пять лет назад два поста - один о разоблаченном в Испании писателе, который совершал убийства, а потом смачно описывал их в своих книгах; и о ведущем популярного в Латинской Америке ток-шоу: злодей в качестве репортера первым оказывался на месте убийств, проводил съемку и затем предлагал аудитории своего шоу в прямом эфире провести расследование. Но с заманчивой темой "писатель-убийца" я расставался в последней серии, ведь выяснялось, что убивал вовсе не он. Я сам люблю читать детективы, и всегда радуюсь, когда вижу двойной финал. Это как высший пилотаж, я считаю. Пусть читатель (или зритель) почувствует себя очень умным, поскольку догадался о том, кто убийца, а потом мы ему скажем: а вот и нет, всё не так.
Армен Давитян прочел мой синопсис и он ему понравился. Дал почитать своим редакторам - те тоже очень одобрили. Синопсис отнесли "на канал" - и там дали добро. Я спросил, какой канал. Армен мне сказал: "Первый". И предложил заключить договор. Я спросил, будет ли аванс. Армен говорит: нет, не будет, пишите, потом расплатимся. Я ответил, что восемь серий фильма со сложным детективным сюжетом, к тому же фильма исторического - это большая кропотливая работа, и я за нее примусь, только имея определенные гарантии. В качестве приемлемого варианта я привел свой договор с ВГТРК: перед началом работы аванс 10 процентов, а потом выплаты поэтапно, по мере приемки очередной серии. Немного покапризничав, Армен согласился с такой схемой, но с одной поправкой: я напишу сначала подробнейший синопсис, и не на одной-двух страничках, а как минимум на тридцати, где содержание каждой серии будет изложено максимально подробно, и только после этого будет выплачен аванс. Я согласился. Обговорили гонорар: я должен был получить за сценарий 8-серийного художественного фильма 2.178.720 рублей. Сумма не сильно впечатляла, но я согласился. Честно признаюсь: мне хотелось стать автором не одного реализованного сценария, а как минимум двух. То, что речь идет о Первом канале, тоже привлекало. Значит есть шанс, что работа будет иметь резонанс.
Подчеркну: переговоры велись год назад, в совершенно другую эпоху. Я имею в виду: в другую эпоху российского телевидения.
Правда, сам договор был кабальный, он учитывал интересы только заказчика и вообще не содержал норм о каких-нибудь правах сценариста. У сценариста были только обязанности и никаких прав, а у продюсера, наоборот, - сплошные права и очень мало обязанностей. Я пытался изменить какие-то формулировки, но юрист "Централ Партнершипа" встал насмерть: нельзя изменить ни одной запятой. Даже в двух пунктах, прямо противоречащих по смыслу друг другу и требующих очевидной редактуры, он отказался что-либо менять. Поскольку инициатива совместной работы исходила от первого лица компании, я подумал, что, наверное, меня тут не кинут, и все подписал.
Сказать, что я с головой погрузился в работу, значит ничего не сказать. Я занимался этим проектом круглосуточно. Я продлил свое пребывание в Москве и изнасиловал архив московской прокуратуры, где ко мне особое отношение после “Дела следователя Никитина”, где менты сволочи, чекисты сволочи, и только прокурорские все белые и пушистые. В архиве, покрытые пылью, обнаружилась парочка страшно интересных дел. Правда, на этот раз я должен был писать не о прокурорах, а об оперативниках из МУРа, но на этом этапе меня интересовала не столько технология их работы, сколько сюжеты. Короче, с целым чемоданом материалов и с подписанным договором я вернулся в Италию. К 5 сентября о обязывался представить "расширенную сценарную заявку" на 30 страницах, фактически целый сценарий, но без деления на сцены и без реплик персонажей.
Продолжение следует.