Церковь в Пархомовке и ее влияние на храмостроение неорусского стиля. Часть 3
А.В.Слёзкин
Церковь Покрова в Пархомовке и ее влияние на храмостроение неорусского стиля. Часть 3
Формальное подражательство и отдельные мотивы
Окончание статьи.
Церковь Митрофания Воронежского в селе Верхний Мамон. Фото 1970-х гг.
Пример откровенно упрощенного, провинциального, но вместе с тем явного подражания храму в Пархомовке - церковь Митрофания Воронежского в селе Верхний Мамон Воронежской обл. (освящена в 1912 г.). Памятник абсолютно не изучен и даже не введен в научный оборот. Нет сведений не только об авторе ее проекта, но и о заказчиках. Эта церковь, примитивная по декоративной обработке фасадов, в плане четко следует прототипу.
В объемном же отношении есть существенные отличия - все нефы одной высоты, и базилика трансформировалась в зальный храм. Композиция «доведена» до симметрии, и на востоке здание замыкают три граненых апсиды. В Митрофаньевской церкви ослаблена роль темы западного фасада-экрана, от которой остался фактически лишь мотив примыкания к колокольне пристроек с односкатными кровлями. Пропорциональный строй оригинала изменился полностью, а параболические окна переродились в стрельчатые. В итоге, хотя и можно говорить об образной преемственности церкви в Верхнем Мамоне по отношению к храму в Пархомовке, следует учесть, что перед нами провинциальная по уровню «вариация на тему» с наличием некоторых своеобразных черт.
Самая ранняя реплика Покровской церкви появилась еще до завершения ее строительства в Риге. Правда, в данном случае речь идет об использовании в качестве прототипа лишь части храма, а именно его колокольни. В 1905 - 1906 гг. известный мастер рижского модерна А.Р.Шмелинг пристроил к молельному дому Успенской Гребенщиковской общины старообрядцев-поморцев (беспоповцев) стройную столпообразную колокольню с изысканным декором.
С пархомовской колокольней ее объединяют силуэт и форма завершения - самые узнаваемые черты. Основание же у рижской колокольни выглядит вполне оригинально.
Приведем и еще четыре примера, когда предметом подражания становилась отдельно взятая колокольня церкви в Пархомовке. Очень стильный и красивый проект исполнил в 1908 г. студент Высшего художественного училища С.С.Серафимов.
Центричный по композиции кладбищенский храм представлен на нем с высокой столпообразной колокольней на северо-западном углу. Сосредоточение декоративной нагрузки в верхней части вновь говорит о влиянии произведения Покровского, но Серафимов приблизил образ своей колокольни к новгородской Часозвоне.
Второй пример - старообрядческая церковь Сергия Радонежского в селе Климоуцы на территории Австро-Венгрии (ныне Климэуц в Румынии), недалеко от известного старообрядческого центра - Белой Криницы. Точная дата его постройки неизвестна. В 1903 году прихожане обратились за помощью в сборе средств на возведение храма к Арсению Ивановичу Морозову, «слава о щедрой благотворительности которого в деле церковного строительства распространилась за границы нашего отечества». Морозову удалось собрать лишь малую часть необходимой суммы, но он все же начал строительство, фактически взяв на себя дальнейшее его финансирование. В 1910 году храм был готов. К одноглавому крестообразному объему церкви в Климоуцах с запада примыкает столп колокольни, сильно напоминающий в верхней части пархомовскую. Но благодаря тому, что этот столп начинается прямо от основания, не имея никаких пристроек по сторонам, он еще более определенно отсылает к колокольне Ивана Великого.
Третий пример - церковь Федора Стратилата в молдавском городе Сороки, построенная по проекту техника И.Большова в 1914 г.
Несмотря на некоторую доморощенность форм и деталей, в целом она имеет весьма живописный облик. Храм пятиглавый, с высокой колокольней, и, на первый взгляд, далек от архитектурного облика пархомовской церкви. Но если присмотреться, можно заметить повторенный принцип решения западного фасада в виде плоскости-экрана, несущей столп колокольни. Источник вдохновения Большова выдают и башенки-пинакли на углах основания колокольни.
Последний пример воспроизведения образа пархомовской колокольни появился в результате перестройки древней церкви Илии пророка 1-й половины XVI века в селе Добровидки под Псковом, не сохранившейся до наших дней. Произведенная в 1911 - 1913 годах реконструкция зафиксирована П.П.Покрышкиным.
По фотографиям, сделанным известным реставратором, видно, что четверик храма надложен, в нем прорублены новые оконные проемы, а с запада к нему пристроены трапезная с колокольней. Колокольня небольшая, но ее завершение почти копирует пархомовскую.
Заимствование отдельных мотивов церкви в Пархомовке встречается и в других памятниках. Щипцовые фронтоны с новгородскими «лопастями» Никольской церкви подмосковного села Ангелова (заложена в 1906, арх. М.Е.Приемышев) можно было бы считать расхожим элементом из арсенала общеупотребительных форм неорусского стиля, если бы не высокие дымоходы на восточном фасаде, в сочетании с которыми они рождают узнаваемый, но «низведенный» до уровня незамысловатого сельского храма образ.
Церковь в Ангелове конструктивно не имеет ничего общего с пархомовской и завершена декоративной главкой на сомкнутом своде.
Церковь Казанской иконы Божией Матери в поселке Сусанино (Малая Ковшовка) под Петербургом (1908 - 1910, арх. Б.Н.Басин) также содержит ряд заимствований из творчества В.А.Покровского, прежде всего, из церкви в Пархомовке. Основной источник заимствований выдавали западный фасад со столпообразной колокольней, зажатой пристройками под односкатными крышами, а также высокие шлемовидные купола. Щипцовые фронтоны пониженных объемов приделов вторят фронтонам основного объема, при этом сама обработка боковых фасадов в сильно огрубленном виде воспроизводит фасадное решение Петропавловской церкви на пороховых заводах под Шлиссельбургом. Отделка церкви не была выполнена полностью, а завершения утрачены в короткий период бездействия.
Творчески самостоятельное переосмысление образа храма в Пархомовке предложил известный московский архитектор И.Е.Бондаренко в решении старообрядческой Успенской церкви в Малом Гавриковом переулке (1909 - 1911). Влияние произведения Покровского заметно в решении западного фасада в виде экрана с трехпролетной звонницей, из посводного покрытия которой вырастает слабо сужающийся, почти столпообразный шатер. Боковые проемы звонницы, оформленные килевидными фронтонами, перекликаются с малыми звонницами пархомовской церкви.
Шлемовидный купол световой главы по силуэту также рифмуется с главой Покровской церкви. Неопределенность первоисточников образов храмов Бондаренко дает возможность проводить самые разные параллели. Так, например, глава Успенской церкви с барабаном, как будто скрытым «поздней» четырехскатной кровлей, очень напоминает главу Николо-Дворищенского собора в Новгороде - в том виде, в каком этот храм пребывал в начале ХХ века, с одной главой и четырехскатной кровлей.
Сложную историю строительства имеет еще один храм рассматриваемого круга, отмеченный печатью формального подражательства. Собор Михаила Архангела в Ораниенбауме под Петербургом первоначально был построен из дерева в 1860-е гг. в память великого князя Михаила Павловича как приходская церковь. В 1905 - 1907 гг. с запада к деревянному зданию пристроили высокую кирпичную колокольню в эклектичных формах с шатровым завершением, после чего встал вопрос о замене самого храма на каменный. Строительство нового собора по проекту А.К.Миняева было приурочено к 300-летию Дома Романовых и велось параллельно с перестройкой колокольни в 1911 - 1914 гг.
Именно силуэт перестроенной колокольни в сочетании с мощной главой основного объема храма навеян образом пархомовской церкви. В остальном, особенно в монотонной разбивке фасадов и декоре ораниенбаумский собор достаточно ординарен; его детали по-эклектически суховаты.
И, наконец, самая поздняя и одновременно предельно конкретная вариация на тему Пархомовки - проект церкви в слободе Нечаевке Путивльского уезда Курской губернии, составленный, что примечательно, однофамильцем В.А.Покровского архитектором И.Покровским в 1916 г. (Опубл. в кн.: Холодова Е. Зодчие Курского края XVII - XXI веков. Иллюстрированный биографический словарь. Курск, 2003. С. 167 - 168. Согласно публикации Холодовой, биографические данные (включая имя и отчество) И.Покровского неизвестны. При этом многие декоративные мотивы, содержащиеся в проекте церкви в Нечаевке и в опубликованном в этой же книге проекте реального училища в г. Судже Курской губ., напоминают работы харьковского архитектора Владимира Николаевича Покровского (епархиальный музей церковных дравностей, гостиницу «Московскую», Жирардовскую мануфактуру в Харькове, Пантелеймоновскую церковь в Сумах и проект церкви в Спасовом монастыре в Борках под Харьковом). Географически Нечаевка и Суджа также близки к региону деятельности В.Н.Покровского, и возможно, эти два проекта на самом деле принадлежат ему.).
Повторены все особенности объемного решения, за исключением придела. Сохранено даже характерное оформление боковых фасадов западного притвора. Но при этом в арках уже не дополнительные звонницы, а обычные оконные проемы. Вся композиция приблизилась к традиционному «кораблю» в редакции рубежа XIX/XX веков, когда в целиком отапливаемом храме трапезная заменялась широким и коротким переходом от четверика к колокольне. Четверик с севера и юга имеет большие выступы, благодаря которым храм приобрел план латинского креста. Фасады этих выступов оформлены новгородскими лопастями в характерной для В.А.Покровского манере. В то же время обращает на себя внимание декоративная перегруженность спроектированного однофамильцем великого мастера здания. Тем не менее, будучи построенным, храм в Нечаевке стал бы интересным образцом неорусского направления, восходящим к знаменитому прототипу, и завершающим звеном этой, как мы показали, обширной линии. Выявление подобных линий позволяет по-новому оценить роль ключевых произведений неорусского стиля. Рассмотренные в данной статье сооружения (кроме самой пархомовской церкви) уже не могут быть соотнесены с древнерусскими памятниками напрямую и продолжают с различной степенью успешности заявленную В.А.Покровским тему. В аналогичном положении оказываются и храмы, восходящие к другим произведениям лидеров неорусского стиля - В.А.Покровского и А.В.Щусева.
Заметим однако, что существование таких «продуктов саморазвития» стиля не смогло вылиться в превалирующее абстрагирование от древних образцов. Это произошло по причине усиливавшихся со второй половины 1900-х гг. и победивших в следующем десятилетии ретроспективистских тенденций, фактически отбросивших неорусский стиль к отправной точке и даже дальше назад, к программной ориентации на воспроизведение узнаваемых комбинаций форм и деталей, знакомой по археологизированному историзму конца XIX столетия.
Часть 1
Часть 2