BIO, Part 2
ПОПЫТКА АВТОБИОГРАФИИ
Я убеждён, что обладаю существенной отрицательной энергией: все страны, в которых Кальмейер проводит достаточно длительное время, приходят в упадок, все организации, предоставляющие ему работу, неизбежно катятся к краху, он ухитрился развалить целые отрасли промышленности.
Для этого мне ничего не нужно специально предпринимать - достаточно одного моего присутствия. Читатель-скептик может не поверить голословным утверждениям, поэтому приведу неоспоримые факты в доказательство своего тезиса.
Начнём с Союза Советских Социалистических Республик. Факты известны: поскольку я там родился, этой страны, слава Богу, больше не существует.
В США я прибыл в мае 1978 года. Страна была как конфетка! За два года, до 1980-го, инфляция достигла 19%. Иран захватил американских дипломатов в качестве заложников. После этого в США хлынули толпы нелегальных иммигрантов из Латинской Америки и Китая. Позже, как саранча, повалили те самые жители совка, от которых мы, собственно, и бежали сюда. Надвинулась эпоха Клинтонов-Бушей. Доллар приблизился по стоимости к песо. Цена бензина выросла с 70 центов до трёх с половиной долларов за галлон. А теперь вот Хиллари угрожает президентством! Представьте себе катастрофу, на которую Кальмейер обрёк ничего не подозревавшую гостеприимную страну, предоставившую ему своё гражданство!...
В Венесуэле я прожил всего год. Это была командировка, связанная с реабилитацией старых нефтяных полей. Что стало с некогда прекрасной страной Венесуэлой, вам тоже известно. Имя этой чумы - Чавес.
Мои частые наезды в Израиль, хоть и на короткие сроки, не прошли безнаказанно для еврейского государства: совесть не позволяет мне снять с себя ответственность за все их беды, начиная с ливанских войн (я впервые посетил Израиль летом 1982 года!) , потом за "Мир в Осло" и, наконец, за правительственные скандалы и приход Ольмерта (последний мой визит в Израиль состоялся в ноябре 2005-го!) Неудивительно, что находятся люди, утверждающие, будто Кальмейер - антисемит!
А что я наделал с американской промышленностью?
Моя первая работа в Америке была связана с расчётами надёжности атомных электростанций. В 1979 году в Пенсильвании случилась авария на Three Mile Island. Нет, никто не погиб, никто не был ранен, и никакого ущерба электростанции и населённым пунктам нанесено не было. Но психологический эффект аварии был настолько силён, что после неё американская атомная энергетика приказала долго жить.
В результате инженерная компания, сдуру предоставившая мне работу, уволила всех людей, работавших у меня в группе. Они не сообразили, что увольнять надо было Кальмейера. Начальство вызвало меня на ковёр и предложило освоить расчёты надёжности глубоководных нефтяных платформ в открытом море. Это гигантские, очень сложные сооружения, подверженные штормовых ветрам и волнам. Я согласился и переквалифицировался в Offshore Engineering.
В ответ природа для начала послала Америке серьёзное предупреждение, напустив разрушительный ураган Эндрю на нефтяные платформы Мексиканского Залива. Затем в течение следующих нескольких лет цены на нефть упали до 16 долларов за баррель, после чего все нефтяные компании приняли решение о нерентабельности выделения средств на исследовательские работы, связанные с нефтедобычей в открытом море. Всё. Фонтан иссяк.
Нашу тонущую фирму купила частная корпорация Bechtel и, верная своим традициям, постепенно её задушила. Я в те времена как раз заканчивал работы по контракту с Венесуэлой. Вернувшись домой в Калифорнию, застал компанию на последнем издыхании. Инженерные работы во всех отраслях сокращались, но программисты были всюду нужны, и я решил переквалифицироваться в управдомыпрограммисты. Одна неделя ушла на чтение книги по User Interface, вторая - на переписывание резюме. Тщательно замаскировав инженерные расчёты в виде программистских проектов, я осчастливил собой рынок труда, и через неделю меня приняли консультантом в компанию, разрабатывавшую информационные системы для крупных госпиталей и медицинских комплексов.
Поначалу всё шло чудесно. Но через пару лет над биржей начали скапливаться чёрные тучи. Первым делом вниз пошли акции всех компаний, связанных со здравоохранением. Последовало несколько волн увольнений. Как и прежде, я уцелел. Но они "ушли" парня, работавшего моим боссом. Он устроился в местное отделение телекоммуникационного гиганта, компании Harris, в качестве директора нового продукта - Internet Telephony, и уболтал меня перейти к ним в качестве главного инженера, ответственного за разработку этого продукта. Так я занялся телекоммуникациями. (Компания, где я до того работал, лопнула вскорости после моего ухода).
Нужно ли говорить, что ещё через год Harris закрыл наше отделение? Босс заявил: не беда, мы будем сами торговать этим продуктом! - и организовал свою компанию, назначив себя Президентом, а меня CTO (Chief Technology Officer). Вначале бизнес процветал, нам удалось выполнить несколько крупных заказов. Казалось, дело было на мази. И тут...
Понимаю, что это начинает звучать однообразно, но я ей-богу, не преувеличиваю. В 2001-ом разразился первый цикл краха технологических акций. Акции наших клиентов - “дот-комов” - превратились в пепел. Буквально в течение ночи исчезли все потенциальные заказчики. Вкладчики, которые ещё вчера были готовы, не считая денег, раскошеливаться на “новые технологии”, растаяли в воздухе. Мне пришлось уволить всех инженеров. Потом босс попросил меня поработать несколько месяцев без денег, в ожидании лучших времён. Я очень беспринципный человек, но есть один принцип, соблюдаемый мной неукоснительно: бесплатно я не работаю.
Я уволился, перешёл ещё в одну телекоммуникационную фирму... а ещё через полтора года крах распространился на весь телекоммуникационный сектор экономики.
Осознав, что продолжение моей трудовой деятельности несёт смертельную угрозу экономике страны, я сказал себе: а зачем, собственно, вообще работать? Всех денег не заработаешь. Займусь-ка я своими делами. А вечерами буду немного шитьписать стихи и рассказы. Познакомлюсь с хорошими людьми-поэтами и хорошими людьми-писателями, то-то щастя нам всем будет!
Дальнейшее вам известно...
Но я увлёкся трёпом и совсем забыл о фотографиях. Вернусь к расчудесному своему детству. Школа, где я учился, называлась очень красиво: 147 Средняя Мужская имени Александра Николаевича Радищева школа города Киева. Это значило: в классе только мальчики. Мне трудно судить, плох или хорош принцип раздельного обучения - я другого в своей жизни и не пробовал. Но во втором классе раздельное обучение не обошло меня горем. Наша классная руководительница Зинаида Аверкиевна решила встретить новый 1947 год постановкой о Дед-Морозе и Снегурочке. Она вообще была немного шибанутая. Например, единственная песня, которой она нас, мальцов, выучила в качестве отрядной песни, была "Буль-буль-буль баклажечка походная моя". Так вот, Дед-Мороз и Снегурочка, в мужской школе. Это значит, какого-то пацана необходимо было назначить на роль Снегурочки. Со всеми вытекающими из этого последствиями! Нужно ли говорить, что на эту роль она выбрала меня?... Сколько я ни брыкался, как ни упрямился, Зинаида Аверкиевна была неумолима. Слёзы на глазах восьмилетнего Кальмейера окончательно убедили её в том, что кандидатура выбрана правильно.
Так это выглядело, с кокошником и прочими атрибутами русской красавицы:
Дед-Морозом был мой друг, очень хороший мальчик, тоже отличник, Вова Кузьмин. Мы сидели с ним на одной парте - последней парте в среднем ряду. Он умер через год от гемофилии. Это была первая коснувшаяся меня лично смерть. Она опрокинула все представления, внушённые бабушкой Маней, о том, что люди живут до ста лет.
Второй смертью, разрушившей мир моего детства, была смерть дедушки Меира. Он умирал долго, замученный сердечными приступами. Я часто сидел у его койки, глядя, как он старательно, натужно дышит. Очень хотелось сделать ему что-нибудь приятное, но я не знал, что именно. Дед, в отличие от остальной публики, был настоящим евреем, и я решил, что ему будет приятно, если я буду читать ему что-нибудь еврейское, напоминающее о местечке его детства. И я стал каждый день после школы читать ему Шолом Алейхема. Он слушал внимательно, время от времени гладя меня по плечу. Дед умер, когда ему было почти на десять лет меньше, чем мне сейчас. У меня нет никого из близких, кому бы пришло в голову сесть читать вслух Шолом Алейхема, когда это понадобится мне. Да и понадобится ли? Я вышил другими узорами полотно своей жизни. Что вообще можно читать человеку, лишённому корней, успешному продукту ассимиляции?...
Теперь никому больше не приходит в голову использовать Кальмейера в качестве Снегурочки. Правда, на прошлый Новый Год внучка пыталась засунуть меня под ёлку в качестве Деда Мороза, вернее - Santa Clause. Дед плохо сгибается, но можно просто уложить его под ёлку, как есть. И плакать я разучился.
Каков же итог этой жизни?
Хммм...
Честно говоря, Кальмейеру не на что жаловаться. Он вырастил сына
посадил сливовое дерево
и понастроил чёрт-те каких сооружений по всему миру, от Австралии до Северного Моря
Его любили обезьянки...
... собаки...
... дети...
У него были замечательные друзья - друзья на всю жизнь.
Изредка он читал свои стихи...
... и они даже нравились немногим прекрасным женщинам...
А ещё он ходил с рюкзачком в лес - на тайные встречи с Жизнью. Ходил до тех самых пор, пока однажды не случилось так, что она не смогла прийти к нему на свиданье.
Перечитал написанное и задумался: из этого якобы биографического текста не только выпало большинство самых важных событий, но, что ещё важнее, автор упустил возможность объяснить, что именно побудило его выбирать дороги, которые он выбирал. Как всегда, лень и стремление к краткости заставили меня поставить точку. Но может я ещё когда-нибудь дополню этот рассказ, если представится случай. Если будет время.
Вот мой перевод из Иехуды Амихая:ЧЕЛОВЕК В СВОЕЙ ЖИЗНИ
У мужчины не хватает времени жизни,
чтоб достало времени для всего.
Времён года тоже недостаёт,
чтобы было по сезону для всякого повода.
Еклезиаст ошибался.
Мужчине нужны любовь и ненависть - одновременно,
чтобы смех и слёзы в одних и тех же глазах,
чтоб одной парой рук собирать и разбрасывать камни,
на войне заниматься любовью и воевать во время любви.
И ещё ненавидеть, прощать, и помнить, и забывать,
выстраивать и разрушать, есть пищу и переварить
то, на что самой истории
нужны будут годы и годы.
На сей раз это всё. Пора в аэропорт. Женщина подарила мне давно задуманное путешествие на край света. Не грустите. Без меня ничего плохого случиться не может.
So long, everybody!
портрет-фотоколлаж работы pan_zuzia