Постсоветская Россия глазами зарубежных гостей. Часть первая.
В эпоху самоизоляции что-то потянуло меня на мемуары. Про итальянцев, что сейчас особенно актуально. Итак,
Постсоветская Россия глазами зарубежных гостей. Часть первая.
В одной из своих прошлых жизней, а точнее, ровно двадцать лет назад, занимался я внедрением новых полимерных технологий в автомобильную промышленность страны. Комания была очень больша, международная, не скажу какая, но её европейский филиал по моей тематике располагался в Италии, в области Эмилия-Романья, и именно с итальянцами я тогда контактировал больше всего. А в городе Сызрань в то время располагался один из наших главных партнёров - завод "Пластик", построенный в своё время как главный производитель всякого рода пластмассовых деталей на АвтоВАЗ и долгое время считавшийся крупнейшим предприятием по переработке пластмасс в Европе. Сейчас он уже давно как обанкрочен и по большей части разобран на составляющие, но это к делу отношения не имеет. Так вот, понятно. что вокруг "Пластика" много лет крутились все более или менее значимые мировые производители профильного сырья и технологий, ну и мы в том числе. В частности, Ваш покорный слуга года полтора обхаживал руководство завода на предмет применения одного сверхнового продукта, использование которого позволило бы поднять российскоий автопром на недосягаемую высоту и загнать остальные мировые бренды в нишу средств передвижений для бомжей. И однажды уговорил! Подробности уговаривания с соответствующими последствиями для печени и прочих не менее важных органов прибережём для следующего рассказа. И вот тут перед российско-итальянским техническим сотрудничеством встала практически неразрешимая проблема. Звали эту проблему Маурицио, лет ему тогда было чуть меньше, чем мне сейчас, был он главным специалистом по данной технологии, поэтому производственные испытания без его участия были абсолютно бессмысленны. Маурицио был довольно нестандартным итальянцем. Во-первых, он был седеющим блондином с голубыми глазами, правда, общую нордическую картину несколько портил фундаментальный нос, которым могла бы гордиться азиатская обезьяна-носач и даже южноамериканское животное тапир. Во-вторых, он люто ненавидел футбол. Но в остальном он вполне соответствовал сложившимся стереотипам - был весьма говорлив, постоянно жестикулировал, а также был весьма охоч до слабого пола. Но самое главное - он черпал представления о России из местной прессы и наотрез отказывался сюда ехать даже под угрозой увольнения. В конце концов руководство итальянского филиала, окончательно убеждённое в перспективности сызранского проекта, действительно предложило ему дилемму, которой он постоянно всем угрожал, так что наш Маурицио, смирясь с неизбежным, оформил визу, собрал личные вещи и необходимые для испытаний инструменты и в заранее согласованный понедельник вылетел в Россию рейсом "Австрийских авиалиний" по маршруту Болонья-Вена-Самара. На дворе стоял морозный конец февраля 2000 года.
Надо сказать, что в то время Сызрань действительно являла собой довольно мрачное зрелище даже на фоне кризисной Москвы, не говоря уж про Италию. Половина заводов прочно простаивала, городское хозяйство было в плохом состоянии и вообще город выглядел весьма мрачно. Единственным украшением города были тамошние барышни, которых я до сих пор считаю лучшими в России, а значит и в мире. Впрочем, к нашему повествованию это отношения не имеет. По крайней мере пока. Ну так вот, приезжаю я на завод "Пластик" уже рано утром в понедельник, бегаю по заводу с целью организации испытаний (а там надо было держать ухо востро. Случались всякие неприятные нюансы вплоть до проплаченного конкурентами прямого саботажа) и тут звонит мне из Вены взволнованный Маурицио и сообщает, что его приезд отменяется, потому что нет самолёта. Сказать, что я от такой новости охренел - значит не сказать ничего. Потому что не очень приятно, когда вот таким вот образом идут коту под хвост твои более чем годичные труды. Картина происшедшего прояснилась уже по приезду Маурицио в Сызрань и была следующей. Рано утром он приехал в болонский аэропорт, зарегистрировался на австрийской стойке сразу до Самары, сдал багаж, выпил положенный бокал вина для успокоения нервов и отбыл в Вену. В Вене он первым делом посмотрел на табло вылетов и несколько удивился, не обнаружив на нём никакой информации о своём рейсе. Но самый большой сюрприз ждал его на стойке "Австрийских авиалиний", где его огорошили вопросом "Сеньор, а откуда у вас этот билет, разве вы не в курсе, что мы уже две недели как отменили рейсы на Самару навсегда?" На все изумлённые вопросы, а как же вот посадочный талон и багажная квитанция, которые вы же мне оформили три часа назад, ответом было грозное австрийское молчание.
Я не буду долго живописать чудеса дипломатии, проявленные мною в следующие три часа. Достаточно сказать, что итальянское начальство приравняло возвращение Маурицио назад в Болонью к дезертирству с поля боя в военное время и предписало ему любой ценой лететь в Самару через Москву, в итоге чего наш герой объявился на сызранском заводе к полудню вторника в совершенно фрамбуазном состоянии. По счастью, всё необходимое для испытаний он взял с собой в ручную кладь, но зато все остальные вещи, вплоть до зубной щётки и трусов, безвозвратно канули вместе с чемоданом в австрийской логистической чёрной дыре. После краткого совещания в кабинете заместителя директора по качеству (состав - хозяин кабинета, главный инженер, главный технолог, начальник цеха, Маурицио и я; повестка дня - виски ред-лейбл в достаточном количестве, домашнее сало, чай с сахаром, печенье) было принято стратегическое решение испытания во вторник не начинать, благо до конца рабочего дня осталось всего три часа, мне вместе с водителем главного инженера ехать по универмагам для обеспечения Маурицио всем необходимым, всем остальным - организовать для Маурицио традиционное вечернее сызранское гостеприимство с целью поднятия его боевого духа и гарантии успеха испытаний. С чем и разошлись, вытирая усы.
С закупками необходимых вещей больших проблем не возникло, всё-таки на дворе был уже двухтысячный год, а не девяносто первый. Единственная заминка вышла, пардон, с мужскими трусами, потому что в галантерейном отделе городского универмага сей предмет гардероба был представлен двумя артикулами. Во-первых, классическими семейниками в цветочек, а во-вторых, стрингами, к которым на причинное место была пришита довольно красивая плюшевая фиолетовая слоновья голова с оттопыренным хоботом и ушами. Стринги Маурицио категорически отверг (я тоже не купил, о чём до сих пор иногда жалею), а тащить его на вещевой рынок я не рискнул. Пришлось остановиться на классическом варианте. Засим осталось только ехать наслаждаться традиционным сызранским гостеприимством, каковое я, будучи с ним хорошо знакомым, предвкушал с изрядным содрогfнием.
Продолжение следует.
Постсоветская Россия глазами зарубежных гостей. Часть первая.
В одной из своих прошлых жизней, а точнее, ровно двадцать лет назад, занимался я внедрением новых полимерных технологий в автомобильную промышленность страны. Комания была очень больша, международная, не скажу какая, но её европейский филиал по моей тематике располагался в Италии, в области Эмилия-Романья, и именно с итальянцами я тогда контактировал больше всего. А в городе Сызрань в то время располагался один из наших главных партнёров - завод "Пластик", построенный в своё время как главный производитель всякого рода пластмассовых деталей на АвтоВАЗ и долгое время считавшийся крупнейшим предприятием по переработке пластмасс в Европе. Сейчас он уже давно как обанкрочен и по большей части разобран на составляющие, но это к делу отношения не имеет. Так вот, понятно. что вокруг "Пластика" много лет крутились все более или менее значимые мировые производители профильного сырья и технологий, ну и мы в том числе. В частности, Ваш покорный слуга года полтора обхаживал руководство завода на предмет применения одного сверхнового продукта, использование которого позволило бы поднять российскоий автопром на недосягаемую высоту и загнать остальные мировые бренды в нишу средств передвижений для бомжей. И однажды уговорил! Подробности уговаривания с соответствующими последствиями для печени и прочих не менее важных органов прибережём для следующего рассказа. И вот тут перед российско-итальянским техническим сотрудничеством встала практически неразрешимая проблема. Звали эту проблему Маурицио, лет ему тогда было чуть меньше, чем мне сейчас, был он главным специалистом по данной технологии, поэтому производственные испытания без его участия были абсолютно бессмысленны. Маурицио был довольно нестандартным итальянцем. Во-первых, он был седеющим блондином с голубыми глазами, правда, общую нордическую картину несколько портил фундаментальный нос, которым могла бы гордиться азиатская обезьяна-носач и даже южноамериканское животное тапир. Во-вторых, он люто ненавидел футбол. Но в остальном он вполне соответствовал сложившимся стереотипам - был весьма говорлив, постоянно жестикулировал, а также был весьма охоч до слабого пола. Но самое главное - он черпал представления о России из местной прессы и наотрез отказывался сюда ехать даже под угрозой увольнения. В конце концов руководство итальянского филиала, окончательно убеждённое в перспективности сызранского проекта, действительно предложило ему дилемму, которой он постоянно всем угрожал, так что наш Маурицио, смирясь с неизбежным, оформил визу, собрал личные вещи и необходимые для испытаний инструменты и в заранее согласованный понедельник вылетел в Россию рейсом "Австрийских авиалиний" по маршруту Болонья-Вена-Самара. На дворе стоял морозный конец февраля 2000 года.
Надо сказать, что в то время Сызрань действительно являла собой довольно мрачное зрелище даже на фоне кризисной Москвы, не говоря уж про Италию. Половина заводов прочно простаивала, городское хозяйство было в плохом состоянии и вообще город выглядел весьма мрачно. Единственным украшением города были тамошние барышни, которых я до сих пор считаю лучшими в России, а значит и в мире. Впрочем, к нашему повествованию это отношения не имеет. По крайней мере пока. Ну так вот, приезжаю я на завод "Пластик" уже рано утром в понедельник, бегаю по заводу с целью организации испытаний (а там надо было держать ухо востро. Случались всякие неприятные нюансы вплоть до проплаченного конкурентами прямого саботажа) и тут звонит мне из Вены взволнованный Маурицио и сообщает, что его приезд отменяется, потому что нет самолёта. Сказать, что я от такой новости охренел - значит не сказать ничего. Потому что не очень приятно, когда вот таким вот образом идут коту под хвост твои более чем годичные труды. Картина происшедшего прояснилась уже по приезду Маурицио в Сызрань и была следующей. Рано утром он приехал в болонский аэропорт, зарегистрировался на австрийской стойке сразу до Самары, сдал багаж, выпил положенный бокал вина для успокоения нервов и отбыл в Вену. В Вене он первым делом посмотрел на табло вылетов и несколько удивился, не обнаружив на нём никакой информации о своём рейсе. Но самый большой сюрприз ждал его на стойке "Австрийских авиалиний", где его огорошили вопросом "Сеньор, а откуда у вас этот билет, разве вы не в курсе, что мы уже две недели как отменили рейсы на Самару навсегда?" На все изумлённые вопросы, а как же вот посадочный талон и багажная квитанция, которые вы же мне оформили три часа назад, ответом было грозное австрийское молчание.
Я не буду долго живописать чудеса дипломатии, проявленные мною в следующие три часа. Достаточно сказать, что итальянское начальство приравняло возвращение Маурицио назад в Болонью к дезертирству с поля боя в военное время и предписало ему любой ценой лететь в Самару через Москву, в итоге чего наш герой объявился на сызранском заводе к полудню вторника в совершенно фрамбуазном состоянии. По счастью, всё необходимое для испытаний он взял с собой в ручную кладь, но зато все остальные вещи, вплоть до зубной щётки и трусов, безвозвратно канули вместе с чемоданом в австрийской логистической чёрной дыре. После краткого совещания в кабинете заместителя директора по качеству (состав - хозяин кабинета, главный инженер, главный технолог, начальник цеха, Маурицио и я; повестка дня - виски ред-лейбл в достаточном количестве, домашнее сало, чай с сахаром, печенье) было принято стратегическое решение испытания во вторник не начинать, благо до конца рабочего дня осталось всего три часа, мне вместе с водителем главного инженера ехать по универмагам для обеспечения Маурицио всем необходимым, всем остальным - организовать для Маурицио традиционное вечернее сызранское гостеприимство с целью поднятия его боевого духа и гарантии успеха испытаний. С чем и разошлись, вытирая усы.
С закупками необходимых вещей больших проблем не возникло, всё-таки на дворе был уже двухтысячный год, а не девяносто первый. Единственная заминка вышла, пардон, с мужскими трусами, потому что в галантерейном отделе городского универмага сей предмет гардероба был представлен двумя артикулами. Во-первых, классическими семейниками в цветочек, а во-вторых, стрингами, к которым на причинное место была пришита довольно красивая плюшевая фиолетовая слоновья голова с оттопыренным хоботом и ушами. Стринги Маурицио категорически отверг (я тоже не купил, о чём до сих пор иногда жалею), а тащить его на вещевой рынок я не рискнул. Пришлось остановиться на классическом варианте. Засим осталось только ехать наслаждаться традиционным сызранским гостеприимством, каковое я, будучи с ним хорошо знакомым, предвкушал с изрядным содрогfнием.
Продолжение следует.