Об исторических судьбе и предназначении-6
- продолжая цикл, а т.ж. продолжая о том, что Кто-то сказал...
Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то;
и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот
Мф. 12:25
Итак. Отвечаю строго по порядку, обозначенному маркерами в завершающем посте из приведенного здесь фрагмента ветки.
И вот, чтобы, как говорится, лишний раз не вставать, сразу -
1) что касается "попахивают метафизикой". Ну, это же прямо как вот у этих ист.мат/диа.мат-, и в конце концов, дог-мат'иков, ушибленных учением всесильным, потому что оно верным. Настолько ушибленных, что они напрочь вышибли из этого учения, хоть и не во всём верного (просто потому, что черпающего материал в своей эпохе, соответственно, еще в классическом состоянии процессов в базисе/надстройке), но таки действительно всесильного учения, вышибли из него, собственно, решающее - АВАНГАРДНЫЙ ДУХ. Так вот, категорически вот это ушибленно-кондовое противопоставление метафизики и диалектики - ОТКАЗАТЬ!
Ну, же ж писано переписано про то, что метафизика есть предельные основания, у диалектики есть свои предельные основания, она без них невозможна, и её предельным основанием является развитие. Ну?!...
Значит, вот, от кого попахивает, так это от вот этих ушибленных на всю голову мракобесов, превративших в суррогат вот это учение, не столько «всесильное, потому что оно верное», сколько, получается, наоборот - ВЕРНОЕ НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО В НЕМ ПРИСУТСТВУЕТ ВСЕСИЛИЕ АВАНГАРДНОГО ДУХА! Да, значит, вот, попахивает, - и от этих ушибленных, и от перестроечной мрази, на радость которой (к слову о том, что "тролинг - штука ни к чему не обязывающая") они превратили это учение в ни сердцу, ни уму не внятный суррогат! Бишь, архаикой и "культом карго" обитателей гетто от них от всех не просто попахивает, а СМЕРДИТ!
И результатом всего этого - перешибающего, бишь, дух (авангардный и как таковой) - непрошибаемость подавляющей массы народа в уразумении
- своей Судьбы, транзитом проходящей сквозь свой исторический путь,
- той метаисторической целостности, собирающей все исторические смыслы, связанные и с прошлым, и с текущим моментами, и с проектируемым, т.е. дОлжным проектироваться, будущим, - вот этой целостности, в каковой заключено Предназначение.
И тут, собственно, по поводу того, что "Судьба и Предназначение - это скорее будущее, Миф же - основа в Прошлом" (2).
2) Миф и Проект. Здесь, по возможности коротко, - просто квинтэссенция того, о чём и в этом цикле, и многократно, в этом блоге (ср., хотя бы: Полнота жизни вечной и проектные измерения исторического бытия), - об этих самых Судьбе и Предназначении, в связи с мифотворчеством и проектированием.
Итак, трансисторичность Судьбы и метаисторичность Предназначения. Миф, в широком смысле, - т.е. здесь и светский художественный и литературный опыт, а значит, и сОветский художественный, литературный, а т.ж., скажем, фольклорный опыт, и последний - тоже широко, подразумевая обыденное сознание со всеми его "байками", "юмором" (и в этом смысле, и с "лубком") и пр., - так вот, Миф в этом смысле, как опыт и наполняющие его представления, и как средство формирования этих представлений и обретения этого опыта, и все они вместе как собственно то, в чём и посредством чего ЗАПЕЧАТЛЕВАЕТСЯ вот этот исторический путь. И тем самым, - то, что укореняет народ как Историческую Личность в культурно-историческом базисе её бытия и в ценностных константах, из которых состоит этот базис.
Это укоренение, конечно, адресует к прошлому в общей темпоральной схеме этого пути. Однако, в тоже время, это не только корни, но и ствол этого исторического произрастания. Именно стержень! Тот самый "хребет", какового "сломом" бахвалилась высокопоставленная пере-, а точнее, горбо- строечная мразь. Но, как мы видим, обломать удалось только надстроечные конструкции, или ветви этого культурно-исторического древа.
Значит, Миф как запечатление Судьбы. Теперь - Предназначение. Вот, оно, так же, как Миф и Судьба, преимущественно, связаны с прошлым, или точнее, со свершившимся, каковое присутствует в текущем моменте, но, как следует добавит, при "обломанных ветвях", остающееся ничем не обязывающим, - так вот, как Миф и Судьба, таким не однонаправленно линейным образом, укоренены в прошлом, так же и Предназначение, да - _это скорее будущее_. А именно в том смысле будущее, что и полноценное уразумение свершившихся событий, и реализация текущего "планов громадья", в конце концов, обретается именно в том далёко, в которое устремлена эта самая стрела времени. Или, как выясняется по приближении этого далёко, таковая реализация не обретается, и это связано с тем, что мы, в конце предыдущего пункта, сказали о будущем, а именно, что ему _дОлжно проектироваться_. А это значит, что оно может и не проектироваться или представлять собой суррогат проектирования (в виду деградации одной части элиты, и идущего следом предательства страны и народа её другой частью). Но вместе с тем, мы сказали, что происходит вот это _метаисторическое СОБИРАНИЕ всех исторических смыслов_ (кстати будет упомянуть фразу о Сталине как «великом собирателе русских смыслов», - хотя представления автора этой фразы, выражаемые им в своих высказываниях об « онтологической (?!) автаркии» обескураживают весьма). И это собирание, свидетельствуясь, таким образом, как критерий подлинности политико- и культурно- идеологического проектирования, собственно, потому оно и МЕТАисторическое, что всегда адресует к ЦЕЛОМУ ИСПОЛНЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПУТИ (vs. локализация на кончике стрелы времени). Т.е. к осуществлению, вот, буквально того, что заключено в слове _СМЫСЛ_, - к СО-мыслию как согласию и соборному претворению ОБЩЕГО ДЕЛА! Того дела, в котором происходит стягивание свершившегося, свершающегося и грядущего. И происходит это ВО СТЯЖАНИЕ БЛАГОДАТИ, РАДИ КОТОРОЙ НАРОД ВЫЗВАН К СВОЕМУ БЫТИЮ в качестве этой самой Исторической Личности.
Итак, Судьба как трансисторически свидетельствуемое Мифом запечатление свершений исторического пути народа. Предназначение как претворение этого пути в Проекте, на основе осуществляемого в нём метаисторического собирания смыслов прошлого, настоящего и будущего.
И теперь - о том, посредством чего осуществляется это проектирующее собирание и мифотворческое запечатление. Т.е. об ЭНЕРГИЯХ СБОРКИ САМОГО СУБЪЕКТА:
- субъекта - как Исторической Личности, длящей свой путь на конкретном актуально-историческом этапе этого пути,
- сборки - как той, которая, свершившись вкупе с проектным собиранием смыслов, станет достойной быть запечатленной в Мифе.
И вот здесь, как раз, что касается любви и того, почему она позволяет в ком-либо, выступающем её объектом, НАЙТИ что-то такое, по поводу чего ведут свои "недоумевающие" пересуды окружающие (3), дескать, "чтобы это могло быть, когда, вроде бы, ничего достойного нет". И это, помимо прочего, в тему, которая вскользь была затронута в предыдущем посте цикла (см. в подзаголовке данного поста - ссылка на пост _Об исторических судьбе и предназначении-5_, хотя, в не меньшей степени, это и в продолжение 2-го поста этого цикла, - конкретнее, пункта о духовном начале в человеке). А именно - в тему жёсткости, востребованной жёсткой ситуацией, и необходимой в отношениях настоящей дружбы и любови, каковые, поэтому, взыскательны и строги, как вообще, так и в означенной жёсткой ситуации особенно (ибо эти взыскательность и строгость суть необходимые условия макросоциальной консолидации и мобилизации во спасение страны).
Так вот.
3) Любовь и совесть как духовные энергии, обеспечивающие реализацию Судьбы и Предназначения. Конечно, тут как-то напрашивается обратиться к концепции коллективного бессознательного К.-Г. Юнга. И всё-таки, предпочтем "психологии глубин" в чём-то ей кардинально противоположную "психологию вершин". И далее убедимся, что в этой научно-философской концепции находится место как под- и бес- сознательной глубине, так и высшим творческим способностям человеческого духа.
Итак, вот, В.-Э. Франкл о любви и её «когнитивной функции», - и это в дополнение к тому чрезвычайно важному, что уже приводилось из его слов о невозможности и ненужности полной саморефлексии человеком своей духовной сущности и о том, что эта сущность реализует себя в именно духовном соприсутствии:«Любовь можно определить как возможность сказать кому-то "ты" и еще сказать ему "да". Иными словами: это способность понять человека в его сути, в его конкретности, в его уникальности и неповторимости, однако понять в нем не только его суть и конкретность, но и его ценность, его необходимость. Это и значит сказать ему "да". И вновь оказывается, что абсолютно не правы те, кто утверждает, что любовь ослепляет. Наоборот, любовь дает зрение, она как раз делает человека зрячим. Ведь ценность другого человека, которую она позволяет увидеть и подчеркнуть, еще не является действительностью, а лишь простой возможностью: тем, чего еще нет, но что находится лишь в становлении, что может стать и что должно стать. Любви присуща когнитивная функция.»
В. Франкл. Духовность, свобода и ответственность
Зафиксируем это «может стать и должно стать», - с прицелом на контекст нашего историософско-метафизического прояснения и уразумения Судьбы и Предназначения, - и приведем еще некоторые важные моменты из дальнейших свидетельствований Франкла о духовности. А именно:«В сфере человеческой духовности есть также то, что можно назвать подсознательной духовностью. Необходимо, впрочем, уточнить, что мы понимаем под подсознательной духовностью такую, неосознаваемый характер которой заключается в отсутствии рефлексивного самоосознания при сохранении имплицитного самопознания человеческого бытия. Такое самопознание присуще любой экзистенции, любому человеческому бытию.
Слой подсознательной духовности содержит источники и корни всего сознаваемого. Другими словами: мы знаем и признаем не только бессознательное в виде влечений, но и духовное бессознательное, и в нем мы видим несущую основу всей сознательной духовности. "Я" не находится во власти "Оно", но дух покоится на бессознательном.»
В. Франкл. Цит. соч.
Я бы сказал, дух, скорее, БЕСпокоится на бессознательном (борясь с бесами в нём), хотя, понятно, что речь о структурных раскладах и в необходимости обосновать полагающуюся независимость духа от власти естества. Но вот, наконец, ещё к тому, что, тоже с адресациями к Франклу, ранее говорилось о любви, - а именно, о её связи с совестью:«Теперь, для того чтобы более детально пояснить, что мы имеем в виду под "духовным бессознательным", мы хотим воспользоваться в качестве модели феноменом совести.
То, что называют совестью, по сути, погружено в глубины бессознательного, коренится в подсознательной основе. Ведь большие и подлинно экзистенциальные решения в жизни человека всегда нерефлексируемы и тем самым неосознанны; истоки совести восходят к бессознательному.
В этом смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, еще точнее, дологична. Ведь подобно тому, как существует донаучное и онтологически предшествующее ему дологическое познание бытия, так существует и доморальное постижение ценности, которое принципиально предшествует любой эксплицитной морали. Это и есть совесть.
Если мы, однако, зададим себе вопрос, почему совесть функционирует обязательно иррационально, то нам необходимо учесть следующий факт: сознанию открыто сущее, совести же открыто не сущее, а скорее, напротив, то, что еще не существует, а лишь должно существовать. Это должное не является существующим, оно лишь должно быть осуществлено; это не действительность, а лишь возможность (конечно, при этом эта простая возможность вместе с тем в более высоком моральном смысле представляет собой необходимость). Поскольку, однако, то, что открывается нам благодаря совести, еще не осуществлено, поскольку его реализация лишь предстоит, сразу встает вопрос, как реализовать его иначе, чем это подсказала в самом начале некая духовная антиципация. Эта антиципация, это духовное предвосхищение проявляется в том, что называют интуицией; она осуществляется в акте созерцания.
Таким образом, совесть предстает как интуитивная по своей сущности функция: чтобы антиципировать то, что должно быть осуществлено, совесть сначала должна его интуитивно постичь, и в этом смысле совесть, эрос действительно иррациональны и могут быть рационализированы лишь задним числом. Но разве нам не известно нечто подобное, разве не является эрос столь же иррациональным, столь же интуитивным? Интуитивна по своей сущности и любовь, ведь и она тоже усматривает то, чего еще нет. В отличие от совести, однако, любви открывается не то, что должно быть, а то еще не существующее, что может быть. Любовь видит и раскрывает возможную ценностную перспективу в любимом. Она тоже своим духовным взором предвосхищает нечто: те еще не реализованные личностные возможности, которые кроются в любимом человеке.
Но совесть и любовь равны друг другу не только в том, что и та, и другая имеют дело не с действительностью, а лишь с возможностью; не только в той заранее очевидной особенности, что и та, и другая могут действовать лишь интуитивно. Можно привести еще вторую причину их неизбежно, поскольку это связано с их сущностью, интуитивного, иррационального и поэтому никогда полностью не рационализируемого функционирования и действия. Как совесть, так и любовь имеют дело с абсолютно индивидуальным бытием.
Ведь задача совести - открыть человеку "то, что надо". Однако это "то, что надо" всегда только одно. Таким образом, речь идет о чем-то абсолютно индивидуальном, об индивидуальном долженствовании, которое не охватывается ни одним общим "моральным законом" (типа кантовского императива), но предписывается "индивидуальным законом" (Георг Зиммель). Оно не познаваемо рационально, а лишь постижимо интуитивно. И интуитивное достижение этого результата обеспечивается совестью.
Только совесть может как бы согласовать "вечный", всеобщий моральный закон с конкретной ситуацией конкретного человека. Жизнь по совести - это всегда абсолютно индивидуально личная жизнь в соответствии с абсолютно конкретной ситуацией, со всем тем, что может определять наше уникальное и неповторимое бытие. Совесть всегда учитывает конкретность моего личного бытия.»
В. Франкл. Там же
Так вот, суммировать можно так. Любовь и совесть как интуитивно-предвосхищающее вИдение, соответственно, возможного и должного, где, наиболее непосредственно,
- любовь связана с проектным отношением к действительности, соответственно, по преимуществу, с отношением к будущему, соответственно, с уразумением и реализацией Предназначения,
- совесть - с ситуационной конкретикой поступков и отношений, в свою очередь, связанной с той нетривиально-линейной укорененностью в ценностно-константных универсалиях, - прежде всего, в Добром, но так же и Разумном и Вечном. И как следует здесь еще добавить, поскольку о ценностях говорится одновременно и в универсальном масштабе, и в их конкретной социально-культурной локализации, ценности здесь предстают в их творческом воплощении в конкретном жизненном опыте. И это строго в противоположность их превращению в риторические фигуры, которые либо вообще никого ни к чему не обязывают, либо задействуются в манипулятивных плутократических целях, - причем, как в "общечеловеческом" дискурсе, так и в дискурсе "самобытно-почвенном". И вместе с тем, здесь говорится о проявлении духовного начала в человеке таким образом, что свидетельствуется нечто реальное и для религиозного, и для атеистического мировоззрения.
Что здесь еще следует пояснить? Ну, прежде всего, коротко, - что подчеркивамая автором «иррациональность» этих духовных энергий не означает какого-то "противопоставления" Доброго Разумному (и их обоих - Вечному), коль скоро, говорится о «когнитивности» и «функциональности».
И наконец, тот момент, что автор, конечно, говорит об индивидуальном бытии как об экзистенции отдельно взятого человека. Но вот, мы обозначили народ как Историческую Личность. И всё, что относительно любви и совести свидетельствуется применительно к индивидуальному бытию, обретает самое возможность такового свидетельствования на уровне коллективном, - без чего индивидуум предстает абстракцией, сколько бы ни возносили его в качестве "основы основ". И всё это, чтобы потом окончательно погрузиться в пустопорожнюю схоластку на тему: "личность для общества vs. общество для личности".
Стало быть, если уж именно ПО СОВЕСТИ, то всё что говорится о любви как способности одного индивида в другом индивиде увидеть то, что может стать и что должно стать, всё это применимо и к КОЛЛЕКТИВНОЙ индивидуальности Исторической Личности. Индивидуальности как уникальности её личностных черт, а т.ж. как уникальности исторического пути и его Проекта. И всё это имеет своей основой ИНДИВИДНОСТЬ как СУБЪЕКТНУЮ цельность, связанную с метаисторической целостностью, собирающей исторические смыслы этого пути и проекта.
Т.е., вот, буквальный смысл латинского in-dividuus - не-делимый, то бишь, цельный. И здесь же, завершая, - известная речевая фигура: divide et impera - разделяй и властвуй. Это, весьма кстати, о "ломке хребтов" и прочих вызовах актуально-исторической ситуации, обязывающих любить и жить по совести.
Как говорится, что и требовалось доказать!... Да-да, именно, потому что, увы, но ситуация оказывается такой, что некогда понятное, доступное и практически действенное без специальных логических разверток, сегодня, для того чтобы вновь обрестись как подлинно понятное и действенное, оно нуждается в этих самых развертках. Путь к Синтезу (Сверхмодерну) лежит через Антитезис (Модерн), - в этом всё дело.
Другое дело, что логика, которой мы руководствовались, она, в сравнение с тем, что сегодня под нею понимается (в силу зацикленности на модерных "сертификатах"), у нас она несколько ближе к тому, что, собственно, составляет самое её наименование, - к ЛОГОСУ. Если ещё это надо доказывать, тогда... тогда какие уж там Судьба и Предназначение?...
Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то;
и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот
Мф. 12:25
Итак. Отвечаю строго по порядку, обозначенному маркерами в завершающем посте из приведенного здесь фрагмента ветки.
И вот, чтобы, как говорится, лишний раз не вставать, сразу -
1) что касается "попахивают метафизикой". Ну, это же прямо как вот у этих ист.мат/диа.мат-, и в конце концов, дог-мат'иков, ушибленных учением всесильным, потому что оно верным. Настолько ушибленных, что они напрочь вышибли из этого учения, хоть и не во всём верного (просто потому, что черпающего материал в своей эпохе, соответственно, еще в классическом состоянии процессов в базисе/надстройке), но таки действительно всесильного учения, вышибли из него, собственно, решающее - АВАНГАРДНЫЙ ДУХ. Так вот, категорически вот это ушибленно-кондовое противопоставление метафизики и диалектики - ОТКАЗАТЬ!
Ну, же ж писано переписано про то, что метафизика есть предельные основания, у диалектики есть свои предельные основания, она без них невозможна, и её предельным основанием является развитие. Ну?!...
Значит, вот, от кого попахивает, так это от вот этих ушибленных на всю голову мракобесов, превративших в суррогат вот это учение, не столько «всесильное, потому что оно верное», сколько, получается, наоборот - ВЕРНОЕ НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО В НЕМ ПРИСУТСТВУЕТ ВСЕСИЛИЕ АВАНГАРДНОГО ДУХА! Да, значит, вот, попахивает, - и от этих ушибленных, и от перестроечной мрази, на радость которой (к слову о том, что "тролинг - штука ни к чему не обязывающая") они превратили это учение в ни сердцу, ни уму не внятный суррогат! Бишь, архаикой и "культом карго" обитателей гетто от них от всех не просто попахивает, а СМЕРДИТ!
И результатом всего этого - перешибающего, бишь, дух (авангардный и как таковой) - непрошибаемость подавляющей массы народа в уразумении
- своей Судьбы, транзитом проходящей сквозь свой исторический путь,
- той метаисторической целостности, собирающей все исторические смыслы, связанные и с прошлым, и с текущим моментами, и с проектируемым, т.е. дОлжным проектироваться, будущим, - вот этой целостности, в каковой заключено Предназначение.
И тут, собственно, по поводу того, что "Судьба и Предназначение - это скорее будущее, Миф же - основа в Прошлом" (2).
2) Миф и Проект. Здесь, по возможности коротко, - просто квинтэссенция того, о чём и в этом цикле, и многократно, в этом блоге (ср., хотя бы: Полнота жизни вечной и проектные измерения исторического бытия), - об этих самых Судьбе и Предназначении, в связи с мифотворчеством и проектированием.
Итак, трансисторичность Судьбы и метаисторичность Предназначения. Миф, в широком смысле, - т.е. здесь и светский художественный и литературный опыт, а значит, и сОветский художественный, литературный, а т.ж., скажем, фольклорный опыт, и последний - тоже широко, подразумевая обыденное сознание со всеми его "байками", "юмором" (и в этом смысле, и с "лубком") и пр., - так вот, Миф в этом смысле, как опыт и наполняющие его представления, и как средство формирования этих представлений и обретения этого опыта, и все они вместе как собственно то, в чём и посредством чего ЗАПЕЧАТЛЕВАЕТСЯ вот этот исторический путь. И тем самым, - то, что укореняет народ как Историческую Личность в культурно-историческом базисе её бытия и в ценностных константах, из которых состоит этот базис.
Это укоренение, конечно, адресует к прошлому в общей темпоральной схеме этого пути. Однако, в тоже время, это не только корни, но и ствол этого исторического произрастания. Именно стержень! Тот самый "хребет", какового "сломом" бахвалилась высокопоставленная пере-, а точнее, горбо- строечная мразь. Но, как мы видим, обломать удалось только надстроечные конструкции, или ветви этого культурно-исторического древа.
Значит, Миф как запечатление Судьбы. Теперь - Предназначение. Вот, оно, так же, как Миф и Судьба, преимущественно, связаны с прошлым, или точнее, со свершившимся, каковое присутствует в текущем моменте, но, как следует добавит, при "обломанных ветвях", остающееся ничем не обязывающим, - так вот, как Миф и Судьба, таким не однонаправленно линейным образом, укоренены в прошлом, так же и Предназначение, да - _это скорее будущее_. А именно в том смысле будущее, что и полноценное уразумение свершившихся событий, и реализация текущего "планов громадья", в конце концов, обретается именно в том далёко, в которое устремлена эта самая стрела времени. Или, как выясняется по приближении этого далёко, таковая реализация не обретается, и это связано с тем, что мы, в конце предыдущего пункта, сказали о будущем, а именно, что ему _дОлжно проектироваться_. А это значит, что оно может и не проектироваться или представлять собой суррогат проектирования (в виду деградации одной части элиты, и идущего следом предательства страны и народа её другой частью). Но вместе с тем, мы сказали, что происходит вот это _метаисторическое СОБИРАНИЕ всех исторических смыслов_ (кстати будет упомянуть фразу о Сталине как «великом собирателе русских смыслов», - хотя представления автора этой фразы, выражаемые им в своих высказываниях об « онтологической (?!) автаркии» обескураживают весьма). И это собирание, свидетельствуясь, таким образом, как критерий подлинности политико- и культурно- идеологического проектирования, собственно, потому оно и МЕТАисторическое, что всегда адресует к ЦЕЛОМУ ИСПОЛНЕНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ПУТИ (vs. локализация на кончике стрелы времени). Т.е. к осуществлению, вот, буквально того, что заключено в слове _СМЫСЛ_, - к СО-мыслию как согласию и соборному претворению ОБЩЕГО ДЕЛА! Того дела, в котором происходит стягивание свершившегося, свершающегося и грядущего. И происходит это ВО СТЯЖАНИЕ БЛАГОДАТИ, РАДИ КОТОРОЙ НАРОД ВЫЗВАН К СВОЕМУ БЫТИЮ в качестве этой самой Исторической Личности.
Итак, Судьба как трансисторически свидетельствуемое Мифом запечатление свершений исторического пути народа. Предназначение как претворение этого пути в Проекте, на основе осуществляемого в нём метаисторического собирания смыслов прошлого, настоящего и будущего.
И теперь - о том, посредством чего осуществляется это проектирующее собирание и мифотворческое запечатление. Т.е. об ЭНЕРГИЯХ СБОРКИ САМОГО СУБЪЕКТА:
- субъекта - как Исторической Личности, длящей свой путь на конкретном актуально-историческом этапе этого пути,
- сборки - как той, которая, свершившись вкупе с проектным собиранием смыслов, станет достойной быть запечатленной в Мифе.
И вот здесь, как раз, что касается любви и того, почему она позволяет в ком-либо, выступающем её объектом, НАЙТИ что-то такое, по поводу чего ведут свои "недоумевающие" пересуды окружающие (3), дескать, "чтобы это могло быть, когда, вроде бы, ничего достойного нет". И это, помимо прочего, в тему, которая вскользь была затронута в предыдущем посте цикла (см. в подзаголовке данного поста - ссылка на пост _Об исторических судьбе и предназначении-5_, хотя, в не меньшей степени, это и в продолжение 2-го поста этого цикла, - конкретнее, пункта о духовном начале в человеке). А именно - в тему жёсткости, востребованной жёсткой ситуацией, и необходимой в отношениях настоящей дружбы и любови, каковые, поэтому, взыскательны и строги, как вообще, так и в означенной жёсткой ситуации особенно (ибо эти взыскательность и строгость суть необходимые условия макросоциальной консолидации и мобилизации во спасение страны).
Так вот.
3) Любовь и совесть как духовные энергии, обеспечивающие реализацию Судьбы и Предназначения. Конечно, тут как-то напрашивается обратиться к концепции коллективного бессознательного К.-Г. Юнга. И всё-таки, предпочтем "психологии глубин" в чём-то ей кардинально противоположную "психологию вершин". И далее убедимся, что в этой научно-философской концепции находится место как под- и бес- сознательной глубине, так и высшим творческим способностям человеческого духа.
Итак, вот, В.-Э. Франкл о любви и её «когнитивной функции», - и это в дополнение к тому чрезвычайно важному, что уже приводилось из его слов о невозможности и ненужности полной саморефлексии человеком своей духовной сущности и о том, что эта сущность реализует себя в именно духовном соприсутствии:«Любовь можно определить как возможность сказать кому-то "ты" и еще сказать ему "да". Иными словами: это способность понять человека в его сути, в его конкретности, в его уникальности и неповторимости, однако понять в нем не только его суть и конкретность, но и его ценность, его необходимость. Это и значит сказать ему "да". И вновь оказывается, что абсолютно не правы те, кто утверждает, что любовь ослепляет. Наоборот, любовь дает зрение, она как раз делает человека зрячим. Ведь ценность другого человека, которую она позволяет увидеть и подчеркнуть, еще не является действительностью, а лишь простой возможностью: тем, чего еще нет, но что находится лишь в становлении, что может стать и что должно стать. Любви присуща когнитивная функция.»
В. Франкл. Духовность, свобода и ответственность
Зафиксируем это «может стать и должно стать», - с прицелом на контекст нашего историософско-метафизического прояснения и уразумения Судьбы и Предназначения, - и приведем еще некоторые важные моменты из дальнейших свидетельствований Франкла о духовности. А именно:«В сфере человеческой духовности есть также то, что можно назвать подсознательной духовностью. Необходимо, впрочем, уточнить, что мы понимаем под подсознательной духовностью такую, неосознаваемый характер которой заключается в отсутствии рефлексивного самоосознания при сохранении имплицитного самопознания человеческого бытия. Такое самопознание присуще любой экзистенции, любому человеческому бытию.
Слой подсознательной духовности содержит источники и корни всего сознаваемого. Другими словами: мы знаем и признаем не только бессознательное в виде влечений, но и духовное бессознательное, и в нем мы видим несущую основу всей сознательной духовности. "Я" не находится во власти "Оно", но дух покоится на бессознательном.»
В. Франкл. Цит. соч.
Я бы сказал, дух, скорее, БЕСпокоится на бессознательном (борясь с бесами в нём), хотя, понятно, что речь о структурных раскладах и в необходимости обосновать полагающуюся независимость духа от власти естества. Но вот, наконец, ещё к тому, что, тоже с адресациями к Франклу, ранее говорилось о любви, - а именно, о её связи с совестью:«Теперь, для того чтобы более детально пояснить, что мы имеем в виду под "духовным бессознательным", мы хотим воспользоваться в качестве модели феноменом совести.
То, что называют совестью, по сути, погружено в глубины бессознательного, коренится в подсознательной основе. Ведь большие и подлинно экзистенциальные решения в жизни человека всегда нерефлексируемы и тем самым неосознанны; истоки совести восходят к бессознательному.
В этом смысле совесть можно назвать также иррациональной; она алогична или, еще точнее, дологична. Ведь подобно тому, как существует донаучное и онтологически предшествующее ему дологическое познание бытия, так существует и доморальное постижение ценности, которое принципиально предшествует любой эксплицитной морали. Это и есть совесть.
Если мы, однако, зададим себе вопрос, почему совесть функционирует обязательно иррационально, то нам необходимо учесть следующий факт: сознанию открыто сущее, совести же открыто не сущее, а скорее, напротив, то, что еще не существует, а лишь должно существовать. Это должное не является существующим, оно лишь должно быть осуществлено; это не действительность, а лишь возможность (конечно, при этом эта простая возможность вместе с тем в более высоком моральном смысле представляет собой необходимость). Поскольку, однако, то, что открывается нам благодаря совести, еще не осуществлено, поскольку его реализация лишь предстоит, сразу встает вопрос, как реализовать его иначе, чем это подсказала в самом начале некая духовная антиципация. Эта антиципация, это духовное предвосхищение проявляется в том, что называют интуицией; она осуществляется в акте созерцания.
Таким образом, совесть предстает как интуитивная по своей сущности функция: чтобы антиципировать то, что должно быть осуществлено, совесть сначала должна его интуитивно постичь, и в этом смысле совесть, эрос действительно иррациональны и могут быть рационализированы лишь задним числом. Но разве нам не известно нечто подобное, разве не является эрос столь же иррациональным, столь же интуитивным? Интуитивна по своей сущности и любовь, ведь и она тоже усматривает то, чего еще нет. В отличие от совести, однако, любви открывается не то, что должно быть, а то еще не существующее, что может быть. Любовь видит и раскрывает возможную ценностную перспективу в любимом. Она тоже своим духовным взором предвосхищает нечто: те еще не реализованные личностные возможности, которые кроются в любимом человеке.
Но совесть и любовь равны друг другу не только в том, что и та, и другая имеют дело не с действительностью, а лишь с возможностью; не только в той заранее очевидной особенности, что и та, и другая могут действовать лишь интуитивно. Можно привести еще вторую причину их неизбежно, поскольку это связано с их сущностью, интуитивного, иррационального и поэтому никогда полностью не рационализируемого функционирования и действия. Как совесть, так и любовь имеют дело с абсолютно индивидуальным бытием.
Ведь задача совести - открыть человеку "то, что надо". Однако это "то, что надо" всегда только одно. Таким образом, речь идет о чем-то абсолютно индивидуальном, об индивидуальном долженствовании, которое не охватывается ни одним общим "моральным законом" (типа кантовского императива), но предписывается "индивидуальным законом" (Георг Зиммель). Оно не познаваемо рационально, а лишь постижимо интуитивно. И интуитивное достижение этого результата обеспечивается совестью.
Только совесть может как бы согласовать "вечный", всеобщий моральный закон с конкретной ситуацией конкретного человека. Жизнь по совести - это всегда абсолютно индивидуально личная жизнь в соответствии с абсолютно конкретной ситуацией, со всем тем, что может определять наше уникальное и неповторимое бытие. Совесть всегда учитывает конкретность моего личного бытия.»
В. Франкл. Там же
Так вот, суммировать можно так. Любовь и совесть как интуитивно-предвосхищающее вИдение, соответственно, возможного и должного, где, наиболее непосредственно,
- любовь связана с проектным отношением к действительности, соответственно, по преимуществу, с отношением к будущему, соответственно, с уразумением и реализацией Предназначения,
- совесть - с ситуационной конкретикой поступков и отношений, в свою очередь, связанной с той нетривиально-линейной укорененностью в ценностно-константных универсалиях, - прежде всего, в Добром, но так же и Разумном и Вечном. И как следует здесь еще добавить, поскольку о ценностях говорится одновременно и в универсальном масштабе, и в их конкретной социально-культурной локализации, ценности здесь предстают в их творческом воплощении в конкретном жизненном опыте. И это строго в противоположность их превращению в риторические фигуры, которые либо вообще никого ни к чему не обязывают, либо задействуются в манипулятивных плутократических целях, - причем, как в "общечеловеческом" дискурсе, так и в дискурсе "самобытно-почвенном". И вместе с тем, здесь говорится о проявлении духовного начала в человеке таким образом, что свидетельствуется нечто реальное и для религиозного, и для атеистического мировоззрения.
Что здесь еще следует пояснить? Ну, прежде всего, коротко, - что подчеркивамая автором «иррациональность» этих духовных энергий не означает какого-то "противопоставления" Доброго Разумному (и их обоих - Вечному), коль скоро, говорится о «когнитивности» и «функциональности».
И наконец, тот момент, что автор, конечно, говорит об индивидуальном бытии как об экзистенции отдельно взятого человека. Но вот, мы обозначили народ как Историческую Личность. И всё, что относительно любви и совести свидетельствуется применительно к индивидуальному бытию, обретает самое возможность такового свидетельствования на уровне коллективном, - без чего индивидуум предстает абстракцией, сколько бы ни возносили его в качестве "основы основ". И всё это, чтобы потом окончательно погрузиться в пустопорожнюю схоластку на тему: "личность для общества vs. общество для личности".
Стало быть, если уж именно ПО СОВЕСТИ, то всё что говорится о любви как способности одного индивида в другом индивиде увидеть то, что может стать и что должно стать, всё это применимо и к КОЛЛЕКТИВНОЙ индивидуальности Исторической Личности. Индивидуальности как уникальности её личностных черт, а т.ж. как уникальности исторического пути и его Проекта. И всё это имеет своей основой ИНДИВИДНОСТЬ как СУБЪЕКТНУЮ цельность, связанную с метаисторической целостностью, собирающей исторические смыслы этого пути и проекта.
Т.е., вот, буквальный смысл латинского in-dividuus - не-делимый, то бишь, цельный. И здесь же, завершая, - известная речевая фигура: divide et impera - разделяй и властвуй. Это, весьма кстати, о "ломке хребтов" и прочих вызовах актуально-исторической ситуации, обязывающих любить и жить по совести.
Как говорится, что и требовалось доказать!... Да-да, именно, потому что, увы, но ситуация оказывается такой, что некогда понятное, доступное и практически действенное без специальных логических разверток, сегодня, для того чтобы вновь обрестись как подлинно понятное и действенное, оно нуждается в этих самых развертках. Путь к Синтезу (Сверхмодерну) лежит через Антитезис (Модерн), - в этом всё дело.
Другое дело, что логика, которой мы руководствовались, она, в сравнение с тем, что сегодня под нею понимается (в силу зацикленности на модерных "сертификатах"), у нас она несколько ближе к тому, что, собственно, составляет самое её наименование, - к ЛОГОСУ. Если ещё это надо доказывать, тогда... тогда какие уж там Судьба и Предназначение?...