А теперь Татины впечатления от знакомства с Маликом
Говорит и показывает Тата:
Небольшое вступление по поводу моей специфики общения с Маликом
Я хочу напомнить, что являюсь посредником, то есть не присутствую на Земле Алестры ни в каком теле и не вступаю там ни с кем ни в какие разговоры. Все наши приятные беседы с Шеолом и Ивэ - только в сети Земли-здешней. Знакомые Германа на Земле Алестры вообще не могут ничего про меня знать из собственных наблюдений (разве что особые ментальные способности подскажут или Герман сдаст).
Так что всё моё знакомство может быть только таким - как только существо попадает в зону нашего восприятия, я вступаю с ним в ментальный контакт и далее транслирую то, что оно имеет сказать и сделать стараясь поменьше добавлять отсебятины. То есть ни словечка молвить с собеседником Германа я не могу, как бы мне ни хотелось поучаствовать в умном разговоре. Зато мне оказываются отчасти доступны и те области сознания, которые существо не озвучивает в разговоре с Германом, но которые активизируются по ходу общения - скрытые (но проговорённые про себя) мысли, эмоции, воспоминания и так далее.
Я понимаю, что - при учёте вышесказанного - по поводу моих отношений с Маликом могут быть два мнения. Либо - "а, так ты, оказывается, всё про него знала, все его мысли и планы!" Другое - "что ты, пятидесятилетняя домохозяйка даже без кандидатской можешь понимать в голове у десятитысячелетнего негуманоида-эис даже с докторской?!"
Отвечаю. До того, как мы встретились с Маликом на Пластре, когда он пришёл лечиться, я ничего не могла сказать о его планах и намерениях, ибо мы не были в ментальном контакте. А после того, как он стал лечиться и общаться с нами, он сам мало что мог сказать о своих ближайших планах и намерениях. Трудно ему было. Да и вообще эис такие внезапные, ожидаемо - ибо сколько одновременно мысленных потоков идут во всех направлениях в их разуме!
А что касается принципиальной возможности / невозможности понимания маленьким штучником большого глоба - это вообще вопрос, в какой мере мы можем понять то, что не является нашим собственным опытом, что его превосходит. И в какой мере мы может оперировать тем, чего не понимаем через свой опыт. Может ли двенадцатилетний восторженный пацан понять пятидесятилетнего одноногого ветерана? а сыграть его на сцене может? Может ли юная ухоженная дева понять бомжа-алкаша с его запросами к жизни? а написать про него новеллу может? Может ли студент-очкарик понять Смога? А отыграть в ролёвке?
Ясно, что транслировать кого-либо, воплощать кого-либо и рассуждать о ком-либо - разные вещи. Ясно также, что без уникальной способности пролонгировать личный опыт и эмпирические данные в неизвестную область мы бы вообще ни шиша не могли. Но ясно и то, что налить мыслей и чувств из чужой головы в нашу можно только если там приготовлена хоть сколько-нибудь подходящая посуда и притом достаточной вместимости. Существенно много не перельётся, конечно, но вкус оценить и составить представление вполне можно.
В своём рассказе о Малике я на большее и не претендую.
Тата продолжает:
Итак, и моё знакомство с Маликом
Ни для кого не секрет, что мы тут все любители злодеев. Поэтому, завидев замаячившую вдалеке фигуру Холодного Бога, гипотетический источник полярных психозов и убийственных "голосов безмолвия", я была крайне заинтересована познакомиться с явлением поближе. По прежнему опыту изучения разных убийственных ситуаций и тем более после первого знакомства с ОГ я знала, что всё это может быть просто побочкой каких-то сложных занятий эис, далёкой от проблем сухопутов. Так что ещё вопрос, настоящий ли это злодей или так - энергоинформационный сгусток безответственности и пофигизма за чужой счёт.
В конце концов, мои собственные сородичи пример того, что может натворить среди мелкоскопического окружения существо, не злонамеренное, а просто абсолютно равнодушное к чужим интересам или, тем более, с собственными понятиями о "полезных и вредных насекомых".
Однако ОГ Сабат, которому я безусловно доверяла как эксперту по его сородичам, рассказал нам о типе, который, похоже, сознательно занимается вивисекцией да ещё и хвастается этим. Речь о той истории с замороженной вабитрой, скормленной вдобавок злыдневским осьминогам.
Вскоре уже по сумме набранной инфы я сделала для себя вывод, что искомый субъект - злодей не из разряда "фантомас": ("мне нужен труп, я выбрал вас… опаньки, вы против? но почему, вот ещё глупости?!") Нет, этот господин-в-чёрных-шлёпанцах - вполне социализованный, идеологически сознательный злодей. Злыдень, похоже, даже чересчур аффектированно играет для своего бомонда в театрального злодея ("настала ночь, шипя как змея, вполз злодей…") - не означает ли это, что на самом деле он тихо и хладнокровно производит какие-то действительно опасные операции с далеко идущими последствиями?
Мне очень нехорошим признаком виделась высокая смертность среди его близких. За тех, с кем мы успели подружиться, я серьёзно опасалась: положим, что случись, мы сообща их как-нибудь да оживим - но могут быть психотравмы во-первых, а во-вторых, я вообще не хочу, чтобы они страдали, даже если не до смерти.
С Шеолом мы Злыдня так уж углублённо не обсуждали, и что они там с папашей Питером думали вообще Малика немного убить, я узнала только теперь.
Я со своей стороны очень симпатизировала Фриде (с его последовательным вегетарианством и открытостью он сам как вабитра))) и считала, что такого хорошего парня довести до состояния доходяги может только очень-очень паршивый отец, попросту мерзавец.
Вместе с тем я понимала: всё очень нелинейно. Фрида в таком бедственном положении, потому что сильно связан с отцом их творческим партнёрством. Иначе он просто повернулся бы и пошёл жить сам по себе - и родителю пришлось бы выбирать между признанием его свободы и применением неодобряемых обществом методов для удержания чада в узде. А раз получается, что обаяшка и умница Фрида отформован и воспитан никем иным, как этим ужасным-ужасным бармалеем, то, значит, в том есть (или было) что-то стоящее помимо эгоизма-нигилизма.
Постепенно вырисовалось, что объект ироничен, в лицедействе понимает вкус, имеет понятие о ценностях: ценя свою жизнь и здоровье, например, сознаёт их зависимость от других лиц. Я должна сказать, что это для нас очень важный позитивный момент: вы не представляете, как трудно иметь дело с существом, которое не ценит качества жизни, не видит, откуда берутся радости бытия и не умеет для достижения желаемых благ идти на договорённости с окружающими)
Забрезжила надежда установить с Злыднем контакт: объясниться. что нужно ему, что нужно нам от него и что он получит в случае того или иного варианта развития наших отношений. Попросту - что если он и дальше намерен играть чужими жизнями и измываться над нашими друзьями (он не только Белого Ворона изводил и Астаха дразнил во сне, о чём написано у Шеола, он доставал сына Мельника и т.п.), то получит по башке. А если поможет разобраться с теми, кто у него в галерее, и не будет мешать своим родным лечиться и общаться на суше - то и мы готовы ему помочь, если какие затруднения.
Я думала, у него есть какие-то планы, виды на власть в новой ситуации, но не понимала, что ему нужно по большому счёту - вообще от жизни. Чем, в конечном счёте, продиктовано его откровенно деструктивное (не просто антисоциальное - это ли проблема для Земли Алестры!) поведение. Ну что, прямо вот так - "я кровожадный, я беспощадный… и делаю мороженое из маленьких детей из любви к…" - вот это-то и интересно, из любви к чему? Полагала - вот познакомимся поближе постепенно, станет понятней.
Потом события полетели кубарем, и стало известно, что Малик хочет выйти в теле на сушу. Вот уже и вышел. Мы с Германом и ребятами увидели его перед собой. Мне было видно, что он в сей момент в упадке и малодушии, что на данном этапе он просто ищет любого способа освободиться от преследования. Что там за ним гонялось, я не могла определить в точности, для себя пометила как адские силы.
Что мне понравилось: он не стыдился показать свою слабость (да ему и не до рисовки было, конечно). Я сделала вывод, что он, стало быть, записал нас не в разряд "враги", а в разряд "окружение". Хотя ясно было, что для своего окружения он иной раз враг ещё тот.
Растрогало, что он, несмотря на мучения, которые ему причинял лечением Семидэв (ещё и ругая при этом Злыдня), не сопротивлялся, не мешал процессу, то есть не упускал из виду конечную цель - и не обвинял, что мы нарочно его мучаем. Притом что временами он пугался, естественно, что попал в ловушку - но сразу побеждал панику, это было заметно, не давал себе впасть в неконтролируемый ужас. Это говорило о Малике как о зрелом разумном существе, способном не только к критичному осмыслению своих импульсов, но и к доверию и, логично ожидать, к честным отношениям. Конечно, можно полагать, что у эис порог контроля над страхом иной, чем у самтела - но про Малика мы уже уяснили, что он пуглив. А вот поди ты, находит же при этом для себя какие-то резоны доверяться нам.
Наконец, первый этап лечения закончился, мы отдыхали, спали. Семидэв, похоже, расположился к пациенту - наверняка они общались, помимо моего наблюдения, соприкасаясь на более глубоком ментальном уровне. Сказал, что будет дальше им заниматься, лечить и, стало быть, разговаривать.
Думаю, это общение много чего дало не только Малику, но и самому метроному. У Семидэва было некоторое своё понятие о продуктивности работы с такими как Злыдень - не знаю, негативный опыт или просто предвзятое отношение - полагаю, после нескольких сеансов и по ходу дальнейшей деятельности Малика метроном таки переменил позицию.
У нас даже в хронику попал момент, как во время лечения Семидэв строго говорит - мол, прекрати махать руками! А Малик отвечает - я не машу, это волосы, они растут. И точно - у человеческого тела стремительно выросли длинные роскошные кудри, прямо было видно, как они растут. И ещё - метроном удивляется: что там у пациента во внутренностях сплошь битые стёкла какие-то? А это он видит отсеки глобовского тела с полупрозрачными клеточными образованиями, торчащими внутрь полостей. И параллельно ощущает, наверное, как у Малика всё нутро болит - и от жизни горькой, и от гастрита спешки последних дней.
Начёт перспектив - я ни разу не ожидала, что Злыдень "исправится". Полагала, что сможем договориться, что ему интересно будет; не исключено, что какие-то новые возможности усмотрит в современной науке и захочет поучаствовать. Я была почти уверена, что "безопасные опыты", без вивисекции ему не будут неинтересны - всё же он не патологический садист, ему важнее научный результат, чем наслаждение процессом (хотя, пожалуй, притягательность последнего недооценивала - в этом смысле Герман лучше просёк Малика, чем я).
В этом смысле для меня было сюрпризом его поведение после лечения наутро - когда он не ушёл к себе в море, остался в нашей компании, молчал - не мог говорить, потом задавал Генералу Аттису странные вопросы. Для самого Малика, думаю, это всё тоже было неожиданностью.
Помню, как он начал выспрашивать вдруг Генерала - а откуда ты знаешь, что всё это, что ты видишь - и думаешь, и чувствуешь - правда? в смысле - что это ТЫ так думаешь, а не ТОБОЙ думают, не внушают извне, не вкладывают в голову; как можно поверить, что ты - не прога самого себя…
Вообще эту стадию - сомнение в реальности происходящего - проходит не то что бы каждый второй наш клиент из оживляемых, но и не так уж редко оно бывает. Особенно если у человека есть опыт "обмана чувств", столкновения с виртуальным существованием (своим или чужим), с суперсистемами, с магией, с психологической обработкой разными способами… Ну или вообще человек травмированный, изверившийся - но такой скорее уж подумает, что его оживили и сейчас будут пытать / есть / убивать как-то заново, чем вообще усомнится в том, что это он и что он живой.
Так что в этом смысле мне скорее показалось примечательным, что Злыдень с этими вопросами обратился к Аттису - стало быть, воспринимает его как коллегу, как понимающего толк в этой области? Думаю, Малик заподозрил, что он сам теперь портрет в нашей галерее.
Чувство ирреальности - баг состояния после неожиданного и резкого перехода, ничего ты с ним не сделаешь: все чувства изменены, континуум событий нарушен - как ты докажешь, что всё "на самом деле"? А никак. Остаётся только терпеливо отвечать на странные вопросы, развлекать беседой, доставлять впечатления и ждать, пока реакции придут в норму и рассудок сам рассудит, что это не иллюзия. Но этот период для моих контактёров бывает довольно мучительным, и я всегда им сочувствую. Малик, к счастью, вырулил довольно быстро. Опять же, наверное, для эис этот вопрос - о подлинности самого себя и окружающего континуума - стоит несколько иначе, чем для самтела. Шеол вон намекает, что суперКо этим вообще не парятся)
Вскоре был визит на "Карнут", а потом мы вместе с Маликом занимались оживлением матросов-водолазов Киты и Риты. Они тогда плавали вместе чуть не сутки, не хотели тонуть. Злыдень отслеживал, потому что отличал их и опасался - Рита из "морских соболей", это природные хищники, такие чуть не загрызли Малика, когда он был вагантом. Наконец, одного Злыдню удалось раздавить, размазать между двумя плавучими ледяхами, тогда и второй с горя утонул.
Когда мы их оживили и они без сознания лежали ровно в таком виде, в каком покинули мир, и Малик вблизи, человеческими органами чувств, имел удовольствие наблюдать все-эти-кишки-наружу - его стошнило. Правда, и меня чуть не вывернуло. Соматическая реакция, чисто самтельская. А потом он, приведённый в порядок, стоял над ними и сокрушался - мол, вот спящие они такие хорошие, приятно тёплые и пушистые (а раньше ему была неприятна теплота тел и пушистость), не страдают, не нападают - а проснутся, сразу начнут выдавать ненависть, страх и прочее. Будет плохо и им, и ему. И какой в этом прок, в наших затеях?
Ребята и правда сперва не были, мягко говоря, расположены к Злыдню - они его узнали и в человеческом виде. Разразилось довольно бурное объяснение, они всячески выражали недоверие его нынешней позиции, и он орал - буду, буду, буду помогать вашим! Можете, дескать, что угодно про меня тут думать, я всё равно буду этим заниматься, не успокоюсь пока не оживлю всех, кого убил. Наконец, они приняли решение - пусть, дальше посмотрим.
Напряжение после этой сцены с объяснениями, когда меня буквально рвало на части, спáло, и мне было очень забавно наблюдать за реакциями водолазов. Чувствовалось, как их хищную натуру, примиряя с предшествующей ролью глоба в трагедии, притягивает близость такой огромной добычи: неплохо эту махину "прихватить с собой" - но как? в каком качестве? Что называется "не съесть, не выпить, не поцеловать"(с).
По ходу совместного купания договорились, что Малик познакомит их со своей младшей дочерью, и это было во всех отношениях блестящее решение. Но это уже другая история.
Теперь мы общаемся с Маликом не так плотно, как в тот период, когда мы буквально не отходили друг от друга. О том, как много для нас значили наши отношения, хорошо написано у Германа. Могу только добавить, что мне исключительно приятно "перемигиваться с Маликом через голову Шеола", слышать новости об их приключениях, участвовать в заплывах в честь Злыдня во флэш-мобах и так далее.
Тата, 3-6 августа 2014 / 9 октября 08 по ЧМ
Напомним, что про первые впечатления той же самой Таты (и не только Таты) от знакомства с глобами вообще можно вот здесь.
Небольшое вступление по поводу моей специфики общения с Маликом
Я хочу напомнить, что являюсь посредником, то есть не присутствую на Земле Алестры ни в каком теле и не вступаю там ни с кем ни в какие разговоры. Все наши приятные беседы с Шеолом и Ивэ - только в сети Земли-здешней. Знакомые Германа на Земле Алестры вообще не могут ничего про меня знать из собственных наблюдений (разве что особые ментальные способности подскажут или Герман сдаст).
Так что всё моё знакомство может быть только таким - как только существо попадает в зону нашего восприятия, я вступаю с ним в ментальный контакт и далее транслирую то, что оно имеет сказать и сделать стараясь поменьше добавлять отсебятины. То есть ни словечка молвить с собеседником Германа я не могу, как бы мне ни хотелось поучаствовать в умном разговоре. Зато мне оказываются отчасти доступны и те области сознания, которые существо не озвучивает в разговоре с Германом, но которые активизируются по ходу общения - скрытые (но проговорённые про себя) мысли, эмоции, воспоминания и так далее.
Я понимаю, что - при учёте вышесказанного - по поводу моих отношений с Маликом могут быть два мнения. Либо - "а, так ты, оказывается, всё про него знала, все его мысли и планы!" Другое - "что ты, пятидесятилетняя домохозяйка даже без кандидатской можешь понимать в голове у десятитысячелетнего негуманоида-эис даже с докторской?!"
Отвечаю. До того, как мы встретились с Маликом на Пластре, когда он пришёл лечиться, я ничего не могла сказать о его планах и намерениях, ибо мы не были в ментальном контакте. А после того, как он стал лечиться и общаться с нами, он сам мало что мог сказать о своих ближайших планах и намерениях. Трудно ему было. Да и вообще эис такие внезапные, ожидаемо - ибо сколько одновременно мысленных потоков идут во всех направлениях в их разуме!
А что касается принципиальной возможности / невозможности понимания маленьким штучником большого глоба - это вообще вопрос, в какой мере мы можем понять то, что не является нашим собственным опытом, что его превосходит. И в какой мере мы может оперировать тем, чего не понимаем через свой опыт. Может ли двенадцатилетний восторженный пацан понять пятидесятилетнего одноногого ветерана? а сыграть его на сцене может? Может ли юная ухоженная дева понять бомжа-алкаша с его запросами к жизни? а написать про него новеллу может? Может ли студент-очкарик понять Смога? А отыграть в ролёвке?
Ясно, что транслировать кого-либо, воплощать кого-либо и рассуждать о ком-либо - разные вещи. Ясно также, что без уникальной способности пролонгировать личный опыт и эмпирические данные в неизвестную область мы бы вообще ни шиша не могли. Но ясно и то, что налить мыслей и чувств из чужой головы в нашу можно только если там приготовлена хоть сколько-нибудь подходящая посуда и притом достаточной вместимости. Существенно много не перельётся, конечно, но вкус оценить и составить представление вполне можно.
В своём рассказе о Малике я на большее и не претендую.
Тата продолжает:
Итак, и моё знакомство с Маликом
Ни для кого не секрет, что мы тут все любители злодеев. Поэтому, завидев замаячившую вдалеке фигуру Холодного Бога, гипотетический источник полярных психозов и убийственных "голосов безмолвия", я была крайне заинтересована познакомиться с явлением поближе. По прежнему опыту изучения разных убийственных ситуаций и тем более после первого знакомства с ОГ я знала, что всё это может быть просто побочкой каких-то сложных занятий эис, далёкой от проблем сухопутов. Так что ещё вопрос, настоящий ли это злодей или так - энергоинформационный сгусток безответственности и пофигизма за чужой счёт.
В конце концов, мои собственные сородичи пример того, что может натворить среди мелкоскопического окружения существо, не злонамеренное, а просто абсолютно равнодушное к чужим интересам или, тем более, с собственными понятиями о "полезных и вредных насекомых".
Однако ОГ Сабат, которому я безусловно доверяла как эксперту по его сородичам, рассказал нам о типе, который, похоже, сознательно занимается вивисекцией да ещё и хвастается этим. Речь о той истории с замороженной вабитрой, скормленной вдобавок злыдневским осьминогам.
Вскоре уже по сумме набранной инфы я сделала для себя вывод, что искомый субъект - злодей не из разряда "фантомас": ("мне нужен труп, я выбрал вас… опаньки, вы против? но почему, вот ещё глупости?!") Нет, этот господин-в-чёрных-шлёпанцах - вполне социализованный, идеологически сознательный злодей. Злыдень, похоже, даже чересчур аффектированно играет для своего бомонда в театрального злодея ("настала ночь, шипя как змея, вполз злодей…") - не означает ли это, что на самом деле он тихо и хладнокровно производит какие-то действительно опасные операции с далеко идущими последствиями?
Мне очень нехорошим признаком виделась высокая смертность среди его близких. За тех, с кем мы успели подружиться, я серьёзно опасалась: положим, что случись, мы сообща их как-нибудь да оживим - но могут быть психотравмы во-первых, а во-вторых, я вообще не хочу, чтобы они страдали, даже если не до смерти.
С Шеолом мы Злыдня так уж углублённо не обсуждали, и что они там с папашей Питером думали вообще Малика немного убить, я узнала только теперь.
Я со своей стороны очень симпатизировала Фриде (с его последовательным вегетарианством и открытостью он сам как вабитра))) и считала, что такого хорошего парня довести до состояния доходяги может только очень-очень паршивый отец, попросту мерзавец.
Вместе с тем я понимала: всё очень нелинейно. Фрида в таком бедственном положении, потому что сильно связан с отцом их творческим партнёрством. Иначе он просто повернулся бы и пошёл жить сам по себе - и родителю пришлось бы выбирать между признанием его свободы и применением неодобряемых обществом методов для удержания чада в узде. А раз получается, что обаяшка и умница Фрида отформован и воспитан никем иным, как этим ужасным-ужасным бармалеем, то, значит, в том есть (или было) что-то стоящее помимо эгоизма-нигилизма.
Постепенно вырисовалось, что объект ироничен, в лицедействе понимает вкус, имеет понятие о ценностях: ценя свою жизнь и здоровье, например, сознаёт их зависимость от других лиц. Я должна сказать, что это для нас очень важный позитивный момент: вы не представляете, как трудно иметь дело с существом, которое не ценит качества жизни, не видит, откуда берутся радости бытия и не умеет для достижения желаемых благ идти на договорённости с окружающими)
Забрезжила надежда установить с Злыднем контакт: объясниться. что нужно ему, что нужно нам от него и что он получит в случае того или иного варианта развития наших отношений. Попросту - что если он и дальше намерен играть чужими жизнями и измываться над нашими друзьями (он не только Белого Ворона изводил и Астаха дразнил во сне, о чём написано у Шеола, он доставал сына Мельника и т.п.), то получит по башке. А если поможет разобраться с теми, кто у него в галерее, и не будет мешать своим родным лечиться и общаться на суше - то и мы готовы ему помочь, если какие затруднения.
Я думала, у него есть какие-то планы, виды на власть в новой ситуации, но не понимала, что ему нужно по большому счёту - вообще от жизни. Чем, в конечном счёте, продиктовано его откровенно деструктивное (не просто антисоциальное - это ли проблема для Земли Алестры!) поведение. Ну что, прямо вот так - "я кровожадный, я беспощадный… и делаю мороженое из маленьких детей из любви к…" - вот это-то и интересно, из любви к чему? Полагала - вот познакомимся поближе постепенно, станет понятней.
Потом события полетели кубарем, и стало известно, что Малик хочет выйти в теле на сушу. Вот уже и вышел. Мы с Германом и ребятами увидели его перед собой. Мне было видно, что он в сей момент в упадке и малодушии, что на данном этапе он просто ищет любого способа освободиться от преследования. Что там за ним гонялось, я не могла определить в точности, для себя пометила как адские силы.
Что мне понравилось: он не стыдился показать свою слабость (да ему и не до рисовки было, конечно). Я сделала вывод, что он, стало быть, записал нас не в разряд "враги", а в разряд "окружение". Хотя ясно было, что для своего окружения он иной раз враг ещё тот.
Растрогало, что он, несмотря на мучения, которые ему причинял лечением Семидэв (ещё и ругая при этом Злыдня), не сопротивлялся, не мешал процессу, то есть не упускал из виду конечную цель - и не обвинял, что мы нарочно его мучаем. Притом что временами он пугался, естественно, что попал в ловушку - но сразу побеждал панику, это было заметно, не давал себе впасть в неконтролируемый ужас. Это говорило о Малике как о зрелом разумном существе, способном не только к критичному осмыслению своих импульсов, но и к доверию и, логично ожидать, к честным отношениям. Конечно, можно полагать, что у эис порог контроля над страхом иной, чем у самтела - но про Малика мы уже уяснили, что он пуглив. А вот поди ты, находит же при этом для себя какие-то резоны доверяться нам.
Наконец, первый этап лечения закончился, мы отдыхали, спали. Семидэв, похоже, расположился к пациенту - наверняка они общались, помимо моего наблюдения, соприкасаясь на более глубоком ментальном уровне. Сказал, что будет дальше им заниматься, лечить и, стало быть, разговаривать.
Думаю, это общение много чего дало не только Малику, но и самому метроному. У Семидэва было некоторое своё понятие о продуктивности работы с такими как Злыдень - не знаю, негативный опыт или просто предвзятое отношение - полагаю, после нескольких сеансов и по ходу дальнейшей деятельности Малика метроном таки переменил позицию.
У нас даже в хронику попал момент, как во время лечения Семидэв строго говорит - мол, прекрати махать руками! А Малик отвечает - я не машу, это волосы, они растут. И точно - у человеческого тела стремительно выросли длинные роскошные кудри, прямо было видно, как они растут. И ещё - метроном удивляется: что там у пациента во внутренностях сплошь битые стёкла какие-то? А это он видит отсеки глобовского тела с полупрозрачными клеточными образованиями, торчащими внутрь полостей. И параллельно ощущает, наверное, как у Малика всё нутро болит - и от жизни горькой, и от гастрита спешки последних дней.
Начёт перспектив - я ни разу не ожидала, что Злыдень "исправится". Полагала, что сможем договориться, что ему интересно будет; не исключено, что какие-то новые возможности усмотрит в современной науке и захочет поучаствовать. Я была почти уверена, что "безопасные опыты", без вивисекции ему не будут неинтересны - всё же он не патологический садист, ему важнее научный результат, чем наслаждение процессом (хотя, пожалуй, притягательность последнего недооценивала - в этом смысле Герман лучше просёк Малика, чем я).
В этом смысле для меня было сюрпризом его поведение после лечения наутро - когда он не ушёл к себе в море, остался в нашей компании, молчал - не мог говорить, потом задавал Генералу Аттису странные вопросы. Для самого Малика, думаю, это всё тоже было неожиданностью.
Помню, как он начал выспрашивать вдруг Генерала - а откуда ты знаешь, что всё это, что ты видишь - и думаешь, и чувствуешь - правда? в смысле - что это ТЫ так думаешь, а не ТОБОЙ думают, не внушают извне, не вкладывают в голову; как можно поверить, что ты - не прога самого себя…
Вообще эту стадию - сомнение в реальности происходящего - проходит не то что бы каждый второй наш клиент из оживляемых, но и не так уж редко оно бывает. Особенно если у человека есть опыт "обмана чувств", столкновения с виртуальным существованием (своим или чужим), с суперсистемами, с магией, с психологической обработкой разными способами… Ну или вообще человек травмированный, изверившийся - но такой скорее уж подумает, что его оживили и сейчас будут пытать / есть / убивать как-то заново, чем вообще усомнится в том, что это он и что он живой.
Так что в этом смысле мне скорее показалось примечательным, что Злыдень с этими вопросами обратился к Аттису - стало быть, воспринимает его как коллегу, как понимающего толк в этой области? Думаю, Малик заподозрил, что он сам теперь портрет в нашей галерее.
Чувство ирреальности - баг состояния после неожиданного и резкого перехода, ничего ты с ним не сделаешь: все чувства изменены, континуум событий нарушен - как ты докажешь, что всё "на самом деле"? А никак. Остаётся только терпеливо отвечать на странные вопросы, развлекать беседой, доставлять впечатления и ждать, пока реакции придут в норму и рассудок сам рассудит, что это не иллюзия. Но этот период для моих контактёров бывает довольно мучительным, и я всегда им сочувствую. Малик, к счастью, вырулил довольно быстро. Опять же, наверное, для эис этот вопрос - о подлинности самого себя и окружающего континуума - стоит несколько иначе, чем для самтела. Шеол вон намекает, что суперКо этим вообще не парятся)
Вскоре был визит на "Карнут", а потом мы вместе с Маликом занимались оживлением матросов-водолазов Киты и Риты. Они тогда плавали вместе чуть не сутки, не хотели тонуть. Злыдень отслеживал, потому что отличал их и опасался - Рита из "морских соболей", это природные хищники, такие чуть не загрызли Малика, когда он был вагантом. Наконец, одного Злыдню удалось раздавить, размазать между двумя плавучими ледяхами, тогда и второй с горя утонул.
Когда мы их оживили и они без сознания лежали ровно в таком виде, в каком покинули мир, и Малик вблизи, человеческими органами чувств, имел удовольствие наблюдать все-эти-кишки-наружу - его стошнило. Правда, и меня чуть не вывернуло. Соматическая реакция, чисто самтельская. А потом он, приведённый в порядок, стоял над ними и сокрушался - мол, вот спящие они такие хорошие, приятно тёплые и пушистые (а раньше ему была неприятна теплота тел и пушистость), не страдают, не нападают - а проснутся, сразу начнут выдавать ненависть, страх и прочее. Будет плохо и им, и ему. И какой в этом прок, в наших затеях?
Ребята и правда сперва не были, мягко говоря, расположены к Злыдню - они его узнали и в человеческом виде. Разразилось довольно бурное объяснение, они всячески выражали недоверие его нынешней позиции, и он орал - буду, буду, буду помогать вашим! Можете, дескать, что угодно про меня тут думать, я всё равно буду этим заниматься, не успокоюсь пока не оживлю всех, кого убил. Наконец, они приняли решение - пусть, дальше посмотрим.
Напряжение после этой сцены с объяснениями, когда меня буквально рвало на части, спáло, и мне было очень забавно наблюдать за реакциями водолазов. Чувствовалось, как их хищную натуру, примиряя с предшествующей ролью глоба в трагедии, притягивает близость такой огромной добычи: неплохо эту махину "прихватить с собой" - но как? в каком качестве? Что называется "не съесть, не выпить, не поцеловать"(с).
По ходу совместного купания договорились, что Малик познакомит их со своей младшей дочерью, и это было во всех отношениях блестящее решение. Но это уже другая история.
Теперь мы общаемся с Маликом не так плотно, как в тот период, когда мы буквально не отходили друг от друга. О том, как много для нас значили наши отношения, хорошо написано у Германа. Могу только добавить, что мне исключительно приятно "перемигиваться с Маликом через голову Шеола", слышать новости об их приключениях, участвовать в заплывах в честь Злыдня во флэш-мобах и так далее.
Тата, 3-6 августа 2014 / 9 октября 08 по ЧМ
Напомним, что про первые впечатления той же самой Таты (и не только Таты) от знакомства с глобами вообще можно вот здесь.