Организация Троек и Северный Город: Встреча
Отрывок из ненаписанной части "Черты Мира"
*************************
Кто-кто-кто в теремочке живёт?
Применительно к нашему прибытию в Северный Город правильнее, конечно, ставить вопрос чуть пошире: "кто в теремочке живёт, кто в теремочек зайдёт?" Иначе говоря - кто с кем встретился, когда мы, Организация Троек, вышли из кладки?
Кто мы были такие? Какие мы были?.. Память рисует ораву весенних мальчишек - сочных и хрупких, смуглых и бледнолицых, коротко стриженых и вихрастых, разнокалиберных и разношёрстных; только обмундирование было единым - несусветные форменки цвета июньского неба. Кто придумал такую одежду, не знаю, но помню, как мы ею гордились: она не маскировала, но маркировала нас, она означала, что мы - не как прочие, мы - "небесный десант". Дав волю воображению, можно представить (а то и припомнить), как мы выходили из материнского лона свежеотформованными воинами - в голубых облачениях, препоясанные кобурами и вооружённые до зубов; научная честность настаивает, однако, что всё это - лишь фантазии: как и все прочие Артигемоны, мы вылуплялись нагими.
Кто мы были такие?.. Поначалу этот вопрос не занимал меня - мне хватало с пятого на десятое понимать, кто такой я сам, какие уж там "мы". Позже, вписавшись в общество, я стал бояться и стыдиться всего, что касалось моего происхождения: мне больше не хотелось выделяться, мне хотелось быть "своим", быть "как все". Только годы спустя я понял, что среди этих "всех", которые "свои", великое множество не менее странных, чем я - и расслабился, и смог думать, расспрашивать, производить выяснения.
Что известно мне об этом теперь? Прежде всего - что наша кладка принципиально не отличалась от других транспортных узлов, то есть дверей-между-мирами: будучи пущенной в рост, она породила как преждеживших существ, так и новых. Преждежившие существа были подёнщиками-волонтёрами из других миров, новые - "съёмами" таких волонтёров, то есть "снятыми с них копиями", фактически - их потомками, порождёнными Алестрой. Вопрос о соотношении "новичков"-съёмов и их "прототипов"-предшественников стóит того, чтобы поговорить о нём отдельно.
В древнем мире подобные соотношения между старшим и младшим поколением отнюдь не были редкостью. Обычно это происходило так: родитель-ЭИС формировал внутри своего сознания новый виртуальный инструмент, выделяя под него часть своих физических мощностей - своей суперсистемы или своего тела - и таким образом обзаводился не только новым органом / новым прибором, но и новым ребёнком, потому что рано или поздно сей инструмент обретал самосознание. На первом этапе жизни такое существо фактически не отличало себя от своего родителя-создателя, содействовало ему в полном соединении воли и помнило его прошлое как своё собственное; затем наступало обособление и расстыковка.
Такого рода явление систематически наблюдается и у волонтёров. Обзаведясь новым телом в очередном мире, волонтёр легко может "отпустить" это тело вместе с некоторой частью своей психики, оставить его движения "на самотёк" - что неизбежно приводит к обособлению его самосознания, то есть возникновению нового существа. Бывает и ещё проще: запрашивая для себя возможность действовать в новом мире, волонтёр может заведомо подразумевать "пусть это будет кто-нибудь вроде меня, как если бы это был я" (а стало быть, "не вполне я", то есть "не я"!) - и тогда материнская ЭИС исходно порождает новое существо типа съём, "снимает с волонтёра копию", с которой волонтёр состоит в ментальном контакте, пользуясь телом и в значительной мере сознанием съёма как своим собственным. И в первом, и во втором случае новое существо поначалу не отделяет себя от своего предшественника-"прототипа" и во всех отношениях считает себя за него. Какое-то время предок и потомок действуют в синергизме, после чего обособляются, расстыковываются и расстаются.
Именно так обстояло дело с большинством прошедших через нашу кладку, хотя и не со всеми - были среди нас и преждежившие, и новенькие, и те, кто расстыковались с предшественниками почти сразу после рождения, и те, кто по завершении квеста покинули Землю Алестры всё в том же синергизме с "прототипами". Тех, кто остался здесь жить, изо всей кладки не наберётся и десяти, в том числе я; а ведь нас было несколько десятков, ориентировочно не менее шестидесяти.
Рождённые Матерью Алестрой, получившие в её недрах первые уроки бытия, мы были равно местными и не местными: и для преждеживших, и для новеньких много значил опыт жизни в других мирах, который весьма причудливо соединялся с тем, что открывала нам Алестра. Я был из преждеживших, и память о мире первого рождения хранила мой личный опыт, а не наработки предков - но всё равно этого опыта было страшно мало. Когда я вступил в чертоги Алестры, по счёту первого рождения мне не исполнилось ещё и пятнадцати - и то, что я уже пару лет как волонтёрил, не делало меня сильно старше. Подозреваю, что большинство собратьев по кладке были в аналогичном статусе, иначе бы у нас неизбежно возникали конфликты по части стратегии и тактики; а их не было.
Что представляло собою наше десантное сообщество?.. "И был отряд в шестьдесят человек, в двадцать троек" - так начинается отчасти эпическое, отчасти шуточное произведение, в котором мы по свежим следам пытались излить свои юношеские переживания. Число "шестьдесят" здесь, конечно, не реальное, а символическое: народ прибывал и убывал, менялись и личности в телах, и составы троек, хотя троек поначалу было и правда двадцать. Почему волонтёры были сгруппированы в тройки? - на то существует два резона. С одной стороны, преимущества тройки как боевой единицы общеизвестны: втроём удобно прикрывать друг друга при перемещении, выручать при ранении и пр. - парой не справиться, четвёрка хуже маневренна, ну а тройка в самый раз. С другой стороны… с другой стороны всё хитрее. Можно считать нижеследующее за мои домыслы, однако для полноты картины я вкратце изложу их, тем более - всё это непосредственно касается меня самого.
Речь идёт вот о чём. Есть среди многочисленных чад Матушки-Алестры совершенно особая группа Артигемонов: Лестригóны, хранители болот. Отец всей генерации Лестригонов, Обитатель Глубин Засть - один из наиболее древних и значимых наших Старших, "универсальный пограничник", исследователь и создатель разнообразных защитных оболочек - как всей планеты, так и ряда отдельных её частей и обитателей. Одно из имён Застя - Небесный Щит (Облачный Щит). Образ "Облачного Щита" с древнейших времён служит символом всякого рода оборонных сил, и я подозреваю, что небесно-голубые форменки Организации Троек восходят к той же традиции. Однако это лишь одна сторона дела; вернёмся к нашим Лестригонам.
Младшие из старших дети Застя от Алестры, Лестригоны, "работники болот" - один из хранительских, "экологических" этносов; некоторые даже именуют их "болотными лешими", хотя вообще-то лешие с Артигемонами не дружат. По своему телесному устройству Лестригоны подобны прочим людям, однако имеется ряд особенностей, в числе которых многотельность: здоровый Лестригон в норме располагает двумя-тремя телами одновременно. Подземные стволы Матери Алестры подряд порождают два-три тела, принадлежащие одному и тому же Лестригону - и далее он спокойно работает в дружной компании себя самого (что называется, в ладу с самим собой:)), представляя собою трудовую, а при необходимости и боевую "тройку".
Скорее всего, читателю уже понятно, к чему я клоню: не то чтобы я прямо пытался уподобить волонтёрский отряд в двадцать троек болотному сообществу в два десятка Лестригонов, однако определённые ассоциации тут имеются. Коль скоро в качестве ударной бригады Лестригоны явили собою опыт вполне успешный - так отчего бы Матери не применить эти наработки при формировании следующей охранной дружины?.. Поймите правильно: я вовсе не утверждаю, что большинство моих соратников на самом деле были трёхтельными - однако специфическая спаянность внутри каждой тройки вполне могла объясняться не просто пылким дружеским единством, а изначальной со-настройкой триадно формирующихся тел.
Мне не хотелось бы с самого начала уделять чрезмерно много внимания моей, так сказать, и без того нескромной персоне, однако кое-что лучше всё-таки прояснить прямо сейчас. Прежде всего я подразумеваю свою собственную трёхтельность. Лично я в самом деле родился трёхтелом и звался Тринадцатой Тройкой; все тела этой тройки исходно были мои - но поначалу я предоставлял их в распоряжение своим близким друзьям-волонтёрам, так что на первом этапе Тринадцатую Тройку и впрямь составляли трое. По сей причине то "мы", которое я использую в повествовании, может иметь разное наполнение: "мы втроём", "мы вдвоём", "я-трёхтел", "я и другие соратники", "мои друзья без меня", "весь наш отряд"… В одних случаях мне представляется необходимым уточнять, кто имеется в виду, в других - нет.
Итак, какими мы были - мы, Организация Троек? Как выглядели, где жили, в каких заботах и забавах проводили время?
Разношёрстные и разномастные, мы были равновластны и равноправны; исключение составлял только врач, доктор ДэТэ. Позже я расскажу о нём подробнее, а здесь отмечу лишь, что ДэТэ заведомо считался старше прочих, однако и он не командовал нигде, кроме своей "клиники" - зато уж там владычествовал безраздельно. Считался старше прочих он "по возрасту", хотя понятно, что о возрасте членов отряда можно говорить лишь условно: как оценить возраст съёма, не понимающего вдобавок, что он съём? Единства ради было принято держать нас за семнадцатилетних - ведь совершеннолетие на Арийском Западе наступает в шестнадцать, и, стало быть, семнадцатилетний - это уже не дитя, а юный воин. Таким образом, все мы были юными воинами, а доктор ДэТэ был молодым солидным лекарем, почитай что волшебником или жрецом, наводившим на беспечных юных воинов страх и трепет.
Как медицинское, так и боевое обеспечение отряда с самого начала было на высшем уровне. Мы широко и невозбранно пользовались как местными, так и разведческими возможностями - притом последними, естественно, чем дальше, тем больше. Конечно же, по-первости нам полагалось держаться скромно и не обрушиваться на головы "туземцев" супер-научной супер-мощью супер-цивилизации, ибо кому же захочется дружить с инопланетными захватчиками? - а ведь мы-то планировали дружить! По сей причине полномочия разведчиков мы расширяли втихаря, явочным порядком, при этом каждый опирался на свой личный опыт волонтёрства - одну за другой поштучно внедряя те фишки, которыми доводилось пользоваться при работе в других мирах.
Местные же наши возможности связаны были с Востоком, ибо на Востоке имелась не только высокоразвитая наука, но и обилие независимых структур, желавших и умевших поддерживать отношения с кем угодно - хоть с чёртом лысым, тем более с глобами или суперсистемой разведчиков. Восточные самолёты поставляли нам оружие, оснащение, консервы и медикаменты; туда же, на Восток, всегда можно было переправить кого-то, друга или врага, кого требовалось вывести из игры - поскольку выбраться с Востока затруднительно, а устроиться и жить там легче лёгкого. Всё это в совокупности делало нас почти всесильными, пьянило, горячило кровь; мы ощущали себя призванными навести тут порядок: вот щас возьмёмся, и - ррраз, на всех порядок наведём!..
Лагерь Организации Троек располагался менее чем в сорока километрах от Северного Города, в северо-восточной части Лунной Чаши. Добираться до города и назад можно было по-всякому - на машинах и мотоциклах, пешком и верхом; некоторые, из ряда вон лёгкие и ушлые, умудрялись даже кататься на прирученных лосях. Чтобы оторваться от погони, в принципе достаточно было выбраться за городскую черту, потому что нашим недругам пересекать её было опасно - в лесу хозяйничали партизаны. Для особо рьяных преследователей на окраине были припасены обманки: хорошая дорога могла быть замаскирована под заваленную-покорёженную и наоборот, автомобили со специальными данными изображали собою ржавый металлолом, умельцы применяли глюки и отвод глаз - в общем, на этом отрезке бегство чаще всего происходило успешно.
Что представлял собою Северный Город того периода? Что за народ обитал там вокруг Черты Мира, с кем враждовали мы, с кем дружили?..
"О Чёрный Город, Чёрный Город, оплот преданий и наяд!" - ночная столица, Ата и Оата, окружённый незримыми холмами Город Мёртвых… Обо всём этом я писал уже, повествуя о Лунной Чаше и о легендарном Павлине, поэтому сейчас есть резон подойти к делу с иной стороны - ощутимой, внешней. Архитектурно Северный Город перед Чертой Мира напоминал отчасти южные города, отчасти Центр, местами даже города Востока - особенно неарийские кварталы, малоэтажки с садиками-сквериками. Основные цвета Северного - жёлтый, серый, местами бурый, охристый; чёрный тоже, но не так уж много. Дома по преимуществу каменные, иногда надстроенные деревом, иногда кирпичные; в центре больше серо-голубоватого и серо-зеленоватого базальта или гранита, по окраинам - жёлтого, шероховатого песчаника или известняка. По большей части дома двух-трёхэтажные, редко четырёхэтажные, местами тесно сближенные, местами разнесённые - этакие островки, разделённые пустырями, скверами, пакгаузами, казармами… Крыши довольно плоские, разновысокие, где черепичные, где крытые железом; залихватские пробежки по крышам, карнизам и чердакам приносили нам немало кайфа.
Мой Северный Город, мои наиболее ранние, ранящие впечатления - это северо-восточная оконечность, окраина, пустынные улицы вокруг реки. Тёмные воды Оаты, зыбкие мостики, изгибающиеся вслед за Оатой улицы, бесконечно тянущиеся вдоль них пакгаузы-склады-казармы-пакгаузы… - больше пустующих помещений, чем жилых, больше глухих стен, чем ворот и дверей. В тех местах, где Оата обнимает Северный снаружи, она образует собою границу владений: миновал реку, и ты уже считай в безопасности, в лесу. Окраина, окраина!.. - только тронь, и воспоминания нахлынут, заструятся перед глазами. Ивняки над ручьём вдоль дороги, одуряющая свежесть начала лета, жёлтое-зелёное-блестящее, чужая машина на обочине… - это смерть Полковника, один из первых острых запомнившихся эпизодов; я рассказывал о нём в новелле "Октябрь".
Дерзкие вылазки, стычки, погони, неарийцы, студенты - окраина, родная окраина!.. Студенческие кварталы располагались в той же северо-восточной части, вблизи от нашей основной трассы, а вот неарийские кварталы - подальше, южнее. Возможно, это способствовало тому, что со студентами мы нашли общий язык быстрее, чем с неарийцами, хотя резоннее усматривать здесь психологические причины. Помимо окраины, нам хорошо знакома была главная площадь - где штаб, комендатура и рядом тюрьма; по той же пространственной логике нам было бы естественно установить общий язык с постоянными обитателями штаба, комендатуры и тюрьмы - шутки шутками, но в конечном итоге так оно и получилось.
Штаб, комендатура и тюрьма - подобные замкам каменные громады, с фасада четырёхэтажные, прочие части разновысокие. Штаб - буквой "П", крылья обращены назад, тюрьма и комендатура - крепости с внутренними дворами. Комендатура и тюрьма уже на нашей памяти пережили немало терактов; скорее всего, такое многократно бывало и до нас. Повреждённые взрывами части зданий достраивались, производились перепланировки, жизнь продолжалась. Тюрьма - одно из старейших городских строений, в своё было время и музеем, и библиотекой, лишь на последнем этапе сделалось тюрьмой; превращение весьма символичное.
Штаб и комендатура образуют собою две противоположных "стены" главной площади, вымощенной камнем и просторной, несмотря на деревья. Несколько большущих южных деревьев - двести лет назад высаженные липы, груша и платан - в подражание Центру символизируют восстановление дружбы с Югом. Тюрьма располагается "за спиной" комендатуры, две эти крепости разделены сквером, но столь огромных деревьев там нет, хотя вообще-то старыми зелёными исполинами Северный полон - перебираться с раскидистой кроны на чердак и наоборот мы очень любили...
*************************
Примечание:
Данный отрывок размещён здесь по преимуществу с информационной целью - в нём имеются ответы на некоторые часто задающиеся вопросы.
Про Организацию Троек - напоминаем вкратце:
В определённый момент, когда Мать Алестра стала усиленно звать на помощь, и Глобы Сростка присоединились к этому зову, желая быть причастными - Старшие дали разрешение распечатать кладку, которая впоследствии была обозначена как "кладка Организации Троек". Через эту кладку Алестрой были рождены несколько десятков волонтёров-подёнщиков - разведчиков, ткскть, "младшего класса" - в том числе и мы.
О начале нашей разведдеятельности читайте вот здесь;
об истории нашей кладки, о "гостях курсивом" и о Глобах Сростка - вот здесь;
о том, что вообще такое кладка и какие бывают кладки - вот здесь;
о специфике Северного Города и о его основании - вот здесь и вот здесь;
упомянутая в тексте новелла "Октябрь" - вот здесь;
оглавление написанной части "Черты Мира" - вот здесь.
*************************
Продолжение вышеизложенного отрывка - вот здесь.
*************************
Кто-кто-кто в теремочке живёт?
Применительно к нашему прибытию в Северный Город правильнее, конечно, ставить вопрос чуть пошире: "кто в теремочке живёт, кто в теремочек зайдёт?" Иначе говоря - кто с кем встретился, когда мы, Организация Троек, вышли из кладки?
Кто мы были такие? Какие мы были?.. Память рисует ораву весенних мальчишек - сочных и хрупких, смуглых и бледнолицых, коротко стриженых и вихрастых, разнокалиберных и разношёрстных; только обмундирование было единым - несусветные форменки цвета июньского неба. Кто придумал такую одежду, не знаю, но помню, как мы ею гордились: она не маскировала, но маркировала нас, она означала, что мы - не как прочие, мы - "небесный десант". Дав волю воображению, можно представить (а то и припомнить), как мы выходили из материнского лона свежеотформованными воинами - в голубых облачениях, препоясанные кобурами и вооружённые до зубов; научная честность настаивает, однако, что всё это - лишь фантазии: как и все прочие Артигемоны, мы вылуплялись нагими.
Кто мы были такие?.. Поначалу этот вопрос не занимал меня - мне хватало с пятого на десятое понимать, кто такой я сам, какие уж там "мы". Позже, вписавшись в общество, я стал бояться и стыдиться всего, что касалось моего происхождения: мне больше не хотелось выделяться, мне хотелось быть "своим", быть "как все". Только годы спустя я понял, что среди этих "всех", которые "свои", великое множество не менее странных, чем я - и расслабился, и смог думать, расспрашивать, производить выяснения.
Что известно мне об этом теперь? Прежде всего - что наша кладка принципиально не отличалась от других транспортных узлов, то есть дверей-между-мирами: будучи пущенной в рост, она породила как преждеживших существ, так и новых. Преждежившие существа были подёнщиками-волонтёрами из других миров, новые - "съёмами" таких волонтёров, то есть "снятыми с них копиями", фактически - их потомками, порождёнными Алестрой. Вопрос о соотношении "новичков"-съёмов и их "прототипов"-предшественников стóит того, чтобы поговорить о нём отдельно.
В древнем мире подобные соотношения между старшим и младшим поколением отнюдь не были редкостью. Обычно это происходило так: родитель-ЭИС формировал внутри своего сознания новый виртуальный инструмент, выделяя под него часть своих физических мощностей - своей суперсистемы или своего тела - и таким образом обзаводился не только новым органом / новым прибором, но и новым ребёнком, потому что рано или поздно сей инструмент обретал самосознание. На первом этапе жизни такое существо фактически не отличало себя от своего родителя-создателя, содействовало ему в полном соединении воли и помнило его прошлое как своё собственное; затем наступало обособление и расстыковка.
Такого рода явление систематически наблюдается и у волонтёров. Обзаведясь новым телом в очередном мире, волонтёр легко может "отпустить" это тело вместе с некоторой частью своей психики, оставить его движения "на самотёк" - что неизбежно приводит к обособлению его самосознания, то есть возникновению нового существа. Бывает и ещё проще: запрашивая для себя возможность действовать в новом мире, волонтёр может заведомо подразумевать "пусть это будет кто-нибудь вроде меня, как если бы это был я" (а стало быть, "не вполне я", то есть "не я"!) - и тогда материнская ЭИС исходно порождает новое существо типа съём, "снимает с волонтёра копию", с которой волонтёр состоит в ментальном контакте, пользуясь телом и в значительной мере сознанием съёма как своим собственным. И в первом, и во втором случае новое существо поначалу не отделяет себя от своего предшественника-"прототипа" и во всех отношениях считает себя за него. Какое-то время предок и потомок действуют в синергизме, после чего обособляются, расстыковываются и расстаются.
Именно так обстояло дело с большинством прошедших через нашу кладку, хотя и не со всеми - были среди нас и преждежившие, и новенькие, и те, кто расстыковались с предшественниками почти сразу после рождения, и те, кто по завершении квеста покинули Землю Алестры всё в том же синергизме с "прототипами". Тех, кто остался здесь жить, изо всей кладки не наберётся и десяти, в том числе я; а ведь нас было несколько десятков, ориентировочно не менее шестидесяти.
Рождённые Матерью Алестрой, получившие в её недрах первые уроки бытия, мы были равно местными и не местными: и для преждеживших, и для новеньких много значил опыт жизни в других мирах, который весьма причудливо соединялся с тем, что открывала нам Алестра. Я был из преждеживших, и память о мире первого рождения хранила мой личный опыт, а не наработки предков - но всё равно этого опыта было страшно мало. Когда я вступил в чертоги Алестры, по счёту первого рождения мне не исполнилось ещё и пятнадцати - и то, что я уже пару лет как волонтёрил, не делало меня сильно старше. Подозреваю, что большинство собратьев по кладке были в аналогичном статусе, иначе бы у нас неизбежно возникали конфликты по части стратегии и тактики; а их не было.
Что представляло собою наше десантное сообщество?.. "И был отряд в шестьдесят человек, в двадцать троек" - так начинается отчасти эпическое, отчасти шуточное произведение, в котором мы по свежим следам пытались излить свои юношеские переживания. Число "шестьдесят" здесь, конечно, не реальное, а символическое: народ прибывал и убывал, менялись и личности в телах, и составы троек, хотя троек поначалу было и правда двадцать. Почему волонтёры были сгруппированы в тройки? - на то существует два резона. С одной стороны, преимущества тройки как боевой единицы общеизвестны: втроём удобно прикрывать друг друга при перемещении, выручать при ранении и пр. - парой не справиться, четвёрка хуже маневренна, ну а тройка в самый раз. С другой стороны… с другой стороны всё хитрее. Можно считать нижеследующее за мои домыслы, однако для полноты картины я вкратце изложу их, тем более - всё это непосредственно касается меня самого.
Речь идёт вот о чём. Есть среди многочисленных чад Матушки-Алестры совершенно особая группа Артигемонов: Лестригóны, хранители болот. Отец всей генерации Лестригонов, Обитатель Глубин Засть - один из наиболее древних и значимых наших Старших, "универсальный пограничник", исследователь и создатель разнообразных защитных оболочек - как всей планеты, так и ряда отдельных её частей и обитателей. Одно из имён Застя - Небесный Щит (Облачный Щит). Образ "Облачного Щита" с древнейших времён служит символом всякого рода оборонных сил, и я подозреваю, что небесно-голубые форменки Организации Троек восходят к той же традиции. Однако это лишь одна сторона дела; вернёмся к нашим Лестригонам.
Младшие из старших дети Застя от Алестры, Лестригоны, "работники болот" - один из хранительских, "экологических" этносов; некоторые даже именуют их "болотными лешими", хотя вообще-то лешие с Артигемонами не дружат. По своему телесному устройству Лестригоны подобны прочим людям, однако имеется ряд особенностей, в числе которых многотельность: здоровый Лестригон в норме располагает двумя-тремя телами одновременно. Подземные стволы Матери Алестры подряд порождают два-три тела, принадлежащие одному и тому же Лестригону - и далее он спокойно работает в дружной компании себя самого (что называется, в ладу с самим собой:)), представляя собою трудовую, а при необходимости и боевую "тройку".
Скорее всего, читателю уже понятно, к чему я клоню: не то чтобы я прямо пытался уподобить волонтёрский отряд в двадцать троек болотному сообществу в два десятка Лестригонов, однако определённые ассоциации тут имеются. Коль скоро в качестве ударной бригады Лестригоны явили собою опыт вполне успешный - так отчего бы Матери не применить эти наработки при формировании следующей охранной дружины?.. Поймите правильно: я вовсе не утверждаю, что большинство моих соратников на самом деле были трёхтельными - однако специфическая спаянность внутри каждой тройки вполне могла объясняться не просто пылким дружеским единством, а изначальной со-настройкой триадно формирующихся тел.
Мне не хотелось бы с самого начала уделять чрезмерно много внимания моей, так сказать, и без того нескромной персоне, однако кое-что лучше всё-таки прояснить прямо сейчас. Прежде всего я подразумеваю свою собственную трёхтельность. Лично я в самом деле родился трёхтелом и звался Тринадцатой Тройкой; все тела этой тройки исходно были мои - но поначалу я предоставлял их в распоряжение своим близким друзьям-волонтёрам, так что на первом этапе Тринадцатую Тройку и впрямь составляли трое. По сей причине то "мы", которое я использую в повествовании, может иметь разное наполнение: "мы втроём", "мы вдвоём", "я-трёхтел", "я и другие соратники", "мои друзья без меня", "весь наш отряд"… В одних случаях мне представляется необходимым уточнять, кто имеется в виду, в других - нет.
Итак, какими мы были - мы, Организация Троек? Как выглядели, где жили, в каких заботах и забавах проводили время?
Разношёрстные и разномастные, мы были равновластны и равноправны; исключение составлял только врач, доктор ДэТэ. Позже я расскажу о нём подробнее, а здесь отмечу лишь, что ДэТэ заведомо считался старше прочих, однако и он не командовал нигде, кроме своей "клиники" - зато уж там владычествовал безраздельно. Считался старше прочих он "по возрасту", хотя понятно, что о возрасте членов отряда можно говорить лишь условно: как оценить возраст съёма, не понимающего вдобавок, что он съём? Единства ради было принято держать нас за семнадцатилетних - ведь совершеннолетие на Арийском Западе наступает в шестнадцать, и, стало быть, семнадцатилетний - это уже не дитя, а юный воин. Таким образом, все мы были юными воинами, а доктор ДэТэ был молодым солидным лекарем, почитай что волшебником или жрецом, наводившим на беспечных юных воинов страх и трепет.
Как медицинское, так и боевое обеспечение отряда с самого начала было на высшем уровне. Мы широко и невозбранно пользовались как местными, так и разведческими возможностями - притом последними, естественно, чем дальше, тем больше. Конечно же, по-первости нам полагалось держаться скромно и не обрушиваться на головы "туземцев" супер-научной супер-мощью супер-цивилизации, ибо кому же захочется дружить с инопланетными захватчиками? - а ведь мы-то планировали дружить! По сей причине полномочия разведчиков мы расширяли втихаря, явочным порядком, при этом каждый опирался на свой личный опыт волонтёрства - одну за другой поштучно внедряя те фишки, которыми доводилось пользоваться при работе в других мирах.
Местные же наши возможности связаны были с Востоком, ибо на Востоке имелась не только высокоразвитая наука, но и обилие независимых структур, желавших и умевших поддерживать отношения с кем угодно - хоть с чёртом лысым, тем более с глобами или суперсистемой разведчиков. Восточные самолёты поставляли нам оружие, оснащение, консервы и медикаменты; туда же, на Восток, всегда можно было переправить кого-то, друга или врага, кого требовалось вывести из игры - поскольку выбраться с Востока затруднительно, а устроиться и жить там легче лёгкого. Всё это в совокупности делало нас почти всесильными, пьянило, горячило кровь; мы ощущали себя призванными навести тут порядок: вот щас возьмёмся, и - ррраз, на всех порядок наведём!..
Лагерь Организации Троек располагался менее чем в сорока километрах от Северного Города, в северо-восточной части Лунной Чаши. Добираться до города и назад можно было по-всякому - на машинах и мотоциклах, пешком и верхом; некоторые, из ряда вон лёгкие и ушлые, умудрялись даже кататься на прирученных лосях. Чтобы оторваться от погони, в принципе достаточно было выбраться за городскую черту, потому что нашим недругам пересекать её было опасно - в лесу хозяйничали партизаны. Для особо рьяных преследователей на окраине были припасены обманки: хорошая дорога могла быть замаскирована под заваленную-покорёженную и наоборот, автомобили со специальными данными изображали собою ржавый металлолом, умельцы применяли глюки и отвод глаз - в общем, на этом отрезке бегство чаще всего происходило успешно.
Что представлял собою Северный Город того периода? Что за народ обитал там вокруг Черты Мира, с кем враждовали мы, с кем дружили?..
"О Чёрный Город, Чёрный Город, оплот преданий и наяд!" - ночная столица, Ата и Оата, окружённый незримыми холмами Город Мёртвых… Обо всём этом я писал уже, повествуя о Лунной Чаше и о легендарном Павлине, поэтому сейчас есть резон подойти к делу с иной стороны - ощутимой, внешней. Архитектурно Северный Город перед Чертой Мира напоминал отчасти южные города, отчасти Центр, местами даже города Востока - особенно неарийские кварталы, малоэтажки с садиками-сквериками. Основные цвета Северного - жёлтый, серый, местами бурый, охристый; чёрный тоже, но не так уж много. Дома по преимуществу каменные, иногда надстроенные деревом, иногда кирпичные; в центре больше серо-голубоватого и серо-зеленоватого базальта или гранита, по окраинам - жёлтого, шероховатого песчаника или известняка. По большей части дома двух-трёхэтажные, редко четырёхэтажные, местами тесно сближенные, местами разнесённые - этакие островки, разделённые пустырями, скверами, пакгаузами, казармами… Крыши довольно плоские, разновысокие, где черепичные, где крытые железом; залихватские пробежки по крышам, карнизам и чердакам приносили нам немало кайфа.
Мой Северный Город, мои наиболее ранние, ранящие впечатления - это северо-восточная оконечность, окраина, пустынные улицы вокруг реки. Тёмные воды Оаты, зыбкие мостики, изгибающиеся вслед за Оатой улицы, бесконечно тянущиеся вдоль них пакгаузы-склады-казармы-пакгаузы… - больше пустующих помещений, чем жилых, больше глухих стен, чем ворот и дверей. В тех местах, где Оата обнимает Северный снаружи, она образует собою границу владений: миновал реку, и ты уже считай в безопасности, в лесу. Окраина, окраина!.. - только тронь, и воспоминания нахлынут, заструятся перед глазами. Ивняки над ручьём вдоль дороги, одуряющая свежесть начала лета, жёлтое-зелёное-блестящее, чужая машина на обочине… - это смерть Полковника, один из первых острых запомнившихся эпизодов; я рассказывал о нём в новелле "Октябрь".
Дерзкие вылазки, стычки, погони, неарийцы, студенты - окраина, родная окраина!.. Студенческие кварталы располагались в той же северо-восточной части, вблизи от нашей основной трассы, а вот неарийские кварталы - подальше, южнее. Возможно, это способствовало тому, что со студентами мы нашли общий язык быстрее, чем с неарийцами, хотя резоннее усматривать здесь психологические причины. Помимо окраины, нам хорошо знакома была главная площадь - где штаб, комендатура и рядом тюрьма; по той же пространственной логике нам было бы естественно установить общий язык с постоянными обитателями штаба, комендатуры и тюрьмы - шутки шутками, но в конечном итоге так оно и получилось.
Штаб, комендатура и тюрьма - подобные замкам каменные громады, с фасада четырёхэтажные, прочие части разновысокие. Штаб - буквой "П", крылья обращены назад, тюрьма и комендатура - крепости с внутренними дворами. Комендатура и тюрьма уже на нашей памяти пережили немало терактов; скорее всего, такое многократно бывало и до нас. Повреждённые взрывами части зданий достраивались, производились перепланировки, жизнь продолжалась. Тюрьма - одно из старейших городских строений, в своё было время и музеем, и библиотекой, лишь на последнем этапе сделалось тюрьмой; превращение весьма символичное.
Штаб и комендатура образуют собою две противоположных "стены" главной площади, вымощенной камнем и просторной, несмотря на деревья. Несколько большущих южных деревьев - двести лет назад высаженные липы, груша и платан - в подражание Центру символизируют восстановление дружбы с Югом. Тюрьма располагается "за спиной" комендатуры, две эти крепости разделены сквером, но столь огромных деревьев там нет, хотя вообще-то старыми зелёными исполинами Северный полон - перебираться с раскидистой кроны на чердак и наоборот мы очень любили...
*************************
Примечание:
Данный отрывок размещён здесь по преимуществу с информационной целью - в нём имеются ответы на некоторые часто задающиеся вопросы.
Про Организацию Троек - напоминаем вкратце:
В определённый момент, когда Мать Алестра стала усиленно звать на помощь, и Глобы Сростка присоединились к этому зову, желая быть причастными - Старшие дали разрешение распечатать кладку, которая впоследствии была обозначена как "кладка Организации Троек". Через эту кладку Алестрой были рождены несколько десятков волонтёров-подёнщиков - разведчиков, ткскть, "младшего класса" - в том числе и мы.
О начале нашей разведдеятельности читайте вот здесь;
об истории нашей кладки, о "гостях курсивом" и о Глобах Сростка - вот здесь;
о том, что вообще такое кладка и какие бывают кладки - вот здесь;
о специфике Северного Города и о его основании - вот здесь и вот здесь;
упомянутая в тексте новелла "Октябрь" - вот здесь;
оглавление написанной части "Черты Мира" - вот здесь.
*************************
Продолжение вышеизложенного отрывка - вот здесь.