Теория политических союзов.

[arcessio]

Эта статья принадлежит циклу Кукловоды Средневековья.
Статья написана в соавторстве с palaman.

История как точная наука пока не существует. Говоря точнее, она появляется на наших глазах. Человечество - безумно сложный объект, и для работы над ним необходимо тесное сотрудничество узких специалистов, работающих в разных областях. Вот, возьмем для примера астрофизику или звездную астрономию. Специалисты в этих областях авторитетно и уверенно рассуждают о внутреннем строении звезд, и ни у кого из них не возникает даже сомнения в правильности тех представлений о звезде, которые они совместными усилиями создали и используют. Между тем, единственная звезда, которую ученые могли изучить детально - это Солнце. Что касается остальных звезд, ещё ни одному ученому не доводилось видеть даже их диска. Все остальные звезды - это лишь светящиеся точки на небосводе. И если бы созданием звездной астрономии занимались историки, то кто-нибудь из них непременно потребовал бы твердого и несомненного доказательства гипотезы, что звезды - это действительно далекие солнца, а не просто дырочки в небесной сфере. И до тех пор, пока такое доказательство не предъявят, предложил бы считать все основанные на этой непроверенной гипотезе теории "конспирологией".
По-настоящему научное изучение звезд следовало бы отложить до тех пор, пока развитие космонавтики не позволит ученым наблюдать звезды вблизи, или по крайней мере создавать на земной орбите достаточно мощные телескопы, которые позволили бы "приблизить" какую-нибудь звезду настолько, чтобы можно было воочию наблюдать её диск и таким образом наконец убедиться, что "солнечная" теория звезд - это не бред буйного воображения астрофизиков, не конспирология, но твердо установленный факт. Но пока звезды от нас настолько далеки, а телескопы наши настолько слабы, что настоящая наука должна проявить разумную осторожность и не увлекаться неподтверждёнными конспирологическими фантазиями отдельных фанатиков.
На чем же основана непоколебимая уверенность астрономов в имеющейся у нас на сегодня картине мира? Всего лишь на огромной совокупности косвенных данных, каждое из которых в отдельности ничего не доказывает, потому что может быть интерпретировано разными способами. Астрономия основана на физике - на точной науке, позволяющей вычислять недостающие сведения на основании имеющихся сведений. Регулярное совпадение результатов этих вычислений, полученных разными путями, на основании разных данных, собранных разными людьми в разное время и в разных странах - вот доказательство верности наших теорий. Единственная по-настоящему неподтвержденная гипотеза, на которой основываются все наши знания о Вселенной - это предположение, что физика везде и всегда одинакова. И теми законами физики, которые работают здесь на земле, можно уверенно пользоваться, обрабатывая информацию, приходящую из далекого космоса.
До недавнего времени настоящий профессионал-историк - это собиратель данных. Это ботаник, подсчитывающий тычинки и пестики в засохших о времени цветах прошлого. Любая попытка обобщения данных, это уже полет мысли, это риск - ведь выходя за пределы твердо установленных фактов, мы вступаем в сферу предположений. И пока не существует "физики", описывающей движение человечества, правдоподобность всякого предположения измеряется только лишь нашей интуицией. А она у всех разная.
Из этой объективной трудности и вытекает чрезмерный критицизм Галковского и других, полностью отрицающих возможность исследования истории "за пределами оптики". Чего мы не видим, того мы и не можем знать! - вообразите, на какой стадии развития находилась бы нынче астрофизика, если бы физики руководствовались этой максимой! Мы видим небесную сферу и движение светил на оной, вот и все. Пока люди не вылетели в космос и не увидели своими глазами, что земля действительно шар, не могло быть стопроцентной уверенности даже в этом! Ну, а чтобы "при помощи оптики" опровергнуть концепцию небесных сфер с дырочками, вращающихся вокруг Земного Шара и заслоняющими от нас Великий Свет (просачивание которого сквозь дырочки и именуется "звезды"), нужно отлететь от земли подальше, ну хотя бы на пару световых лет. И лишь тогда, по логике гиперкритиков истории, станет возможным развитие астрономии как науки, а не как набора идеологических мифов.
Между тем, на наших глазах появляются новые методы исследования истории. Это стало возможным благодаря появлению Интернета, который собрал (и продолжает собирать) в себе всю ту огромную совокупность имеющихся данных, каждое из которых в отдельности было до недавнего времени достоянием узких специалистов. История состояла из узких специалистов, и настоящих историком был человек, которому удавалось накопать в своей области какой-нибудь новый факт или документ, отчасти проливающий свет на некоторые аспекты чего-то, относящегося некоей в частной проблеме. Накопать, опубликовать - и получить одобрение коллег-специалистов. Но вот теперь все эти факты и документы мало-помалу становятся доступными (в Сети) для всякого, кто только ни пожелает с ними познакомиться. И перед нашими глазами разворачивается эпическая картина "звездного неба", имеющего вид неприкасаемой "небесной сферы". Единственное, что непосредственно доступно нам через "оптику" - это современность и недавнее прошлое. Все остальное - неприкасаемо. Туда нельзя лезть грязными руками любопытствующего исследователя, а можно лишь восторженно любоваться, с благоговейным трепетом взирать на труд целых поколений историков, открывших нашему взору это великолепие. Или браться за дело самому - раскапывать и опубликовывать в Сети новые детальки "небесной сферы".
Но человеку, хотя бы отчасти знакомому с тем, как обстоит дело в точных науках, просто невозможно удержаться от желания пройтись по этой "сфере" с измерительными инструментами. Не закапываться в частности и детали, но попытаться обобщить факты, построить цельную "физическую" картину мира, которая позволила бы наконец "вычислять" новые факты на основе имеющихся. С точки зрения историка прошлого, это кощунство, это конец науки и начало "безосновательного фантазирования". Пока звезду не потрогаешь руками, не имеет смысла рассуждать о её "температуре"!
Хотелось бы отнестись с полным уважением к труду предшественников! Но надо ведь отдавать себе отчет в том, что ушла в прошлое эпоха, когда настоящим географом был мореплаватель, смело бросавшийся на поиски новых фактов - новых неизведанных земель. География давно уже стала наукой обобщений и выводов, индукции и дедукции. Неужели этого сможет избежать история?

Среди всех эпох, находящихся "за пределами оптики", ярче всего на небесной сфере блистает европейское Средневековье. Историю создали европейцы (включая русских), и у нас имеется совокупность огромная совокупность "блестящих точечек" на небесной сфере нашего прошлого. И у нас есть доступное непосредственному наблюдению Солнце - современность, свидетелями и участниками которой все мы являемся. А что если предположить, что основные закономерности "физики" человеческого общества работали в прошлом так же, как они работают сегодня? Это очень и очень правдоподобное предположение. А что, если попытаться обобщить накопленные историками факты? Сами историки с огромной осторожностью относятся к такой работе. У них другой дух, другой подход - по-своему очень верный и основательный. Но мы не зависим от их корпоративных правил "хорошего тона", и можем предаться духу свободного исследования.
Последнее время - и неслучайно, что именно последнее время, после появления Интернета! - появился целый ряд интересных теорий (гипотез) на стыке политики и социологии. На них-то мы и обопремся в своих рассуждениях.
Это прежде всего "Теория Власти" Хазина и Щеглова, выделяющая в качестве основного субъекта политики "властные группировки" - особого рода неформальные организации, спонтанно возникающие внутри всякой организации и всякого социума, берущие их под контроль и сражающиеся между собой за этот контроль. Строго говоря, неверно называть властную группировку "организацией", поскольку её члены могут даже не быть знакомы между собой. "Властная группировка", подобно шпионской сети, состоит от отдельных пар, члены которых условно именуются в теории "вассал" и "сюзерен". "Властные группировки" никто не выстраивает, они возникают сами собой, "от сырости". "Сюзерен" в глазах своего "вассала" - это человек, имеющий огромные возможности. "Вассал" всячески доказывает "сюзерену" свою личную преданность, чтобы пользоваться покровительством "сюзерена", потому что это покровительство дает ему возможность, в свою очередь, стать обладателем таких же колоссальных возможностей. Пользуясь связью со своим "сюзереном", "вассал" со временем и сам становится "сюзереном" для своего собственного "вассала", нового члена "властной группировки" - и это опять-таки расширяет его возможности. При этом "вассал моего вассала - не мой вассал" - даже более того, вассал вассала может даже не знать о существовании сюзерена у своего сюзерена.
Таким образом, со временем властная группировка разрастается в мощную социальную сеть. Очень важно, что эту сеть никто не организовывает, она возникает сама по себе, как "нарост" на неформальных отношениях людей. Согласно теории власти, именно и только "властные группировки" движут политикой, организуют и поддерживают все остальные формы социальной организации. Властная группировка как целое слепа и неразумна, поскольку она создана не разумом человеческим, а всего лишь страстями - жаждой власти, преданности и повиновения. Однако она обладает способностью действовать как единое целое, как кулак, сокрушающий любого противника - кроме разве лишь другой, более сильной и разветвленной властной группировки. Вассал и сюзерен равно заинтересованы в усилении сюзерена, в расширении его возможностей, потому что усиление сюзерена означает и усиление самого вассала. И вот что важно понимать.
Вассал не может "занять место" своего сюзерена внутри властной группировки, потому что это "место" - абстракция, существующая лишь в уме исследователя. "Место" во властной группировке - это личные отношения доверия и преданности. Можно убить короля и занять его трон - но невозможно подобным образом завоевать ни преданность бывших вассалов убитого сюзерена, ни тем более доверие его собственного сюзерена. "Место" во властной группировке уникально, оно не передается по наследству и не может быть "захвачено" силой. Оно вырастает, органически формируется из неформальных человеческих отношений, из "связей", и на это уходят годы. Властная группировка идет наверх, к власти, как единое целое. Невозможно "сделать карьеру" внутри группировки, занять в ней более высокое положение. Зато можно сделать отличную карьеру при помощи своей властной группировки, занимая все более и более высокое положение в обществе или организации, которыми данная властная группировка овладевает, продвигая своих людей на высокие посты.
Эта стройная теория возникла буквально на наших глазах, и она кажется почти безупречным основанием для основательных и убедительных рассуждений, она задает некую логику, позволяющую более строго и точно рассуждать о человеческой истории. Вместо смутных и аморфных "классов" марксизма мы наконец имеем дело с чем-то конкретным, весомым и ощутимым. Класс сам по себе ничто - такое же ничто, как и любая другая неорганизованная масса или толпа людей. Масса обретает политическую силу только в том случае, если ей придает импульс некая организация. Но любая организация и любое общество - лишь питательный планктон для обитающих внутри них властных группировок. В теории Власти властная группировка кратко именуется Власть. И Власть может противостать лишь другая Власть. Вот борьба Властей между собой и составляет реальное содержание политической истории, конкретную физику исторического процесса. И наша задача в том, чтобы использовать эту физику как инструмент исследования политического небосвода Средневековья.

В теории Власти имеется, однако, важный пробел, слабое место. Это вопрос о верховном сюзерене. Если всякая властная группировка есть некая неформальная "пирамида", состоящая из отдельных пар вассал/сюзерен, то на вершине этой пирамиды не может находиться одиночка, не имеющий своего собственного сюзерена. Глава властной группировки - это суверен. В теории Власти его условно именуют "королем". Король - это суверен, не имеющий сюзерена. Но если он не имеет сюзерена, то что он может предложить своим вассалам?! Что он имеет такого, чего его вассалы не имели бы и без него? Получается, что суверен - это слабое место как любой властной группировки, так и теории Власти в целом. Всё, что он имеет - это его собственные вассалы, и он не может дать каждому из них ничего такого, чего они не могли бы иметь, просто договорившись между собой о совместных действиях. Вассалы "короля" условно именуются "герцогами". Из теории Власти вытекает, что единственная опора "короля" - это конкурентная вражда "герцогов" между собой, их борьба за доверие короля. Они не могут договориться без его посредничества, потому что они друг другу не доверяют. Но для чего герцогам так уж нужно доверие короля, если король ничего не может дать им кроме них же самих? Здесь в логике теории Власти возникает порочный круг, логическая проблема, и она требует разрешения.
Мы обнаруживаем разрешение этого парадокса в так называемой Конфликтологии - теории, появившейся практически одновременно с теорией Власти, но пока не нашедшей путей к публикации на бумаге. Конфликт - это состояние или процесс, предполагающий наличие двух противостоящих друг другу сторон. Конфликтология занимается исследованием многосторонних конфликтов, распадающихся на множество конфликтующих пар. Если в теории Власти главный элемент, "атом" Власти - это пара вассал/сюзерен, то в Конфликтологии это пара противостоящих друг другу сил. С точки зрения Конфликтологии неважно, будут ли это отдельные люди или целые государства. Важно, что сама логика конфликта подталкивает попарно враждующие силы, если их более двух, к заключению между собой союза, направленного против общего противника. Логика многостороннего конфликта такова, что общая вражда вынуждает к дружбе, подталкивает к союзу против общего противника. Таком образом возникают "коалиции" - временные объединения враждующих сторон для борьбы с общим противником.
Теперь объединим идею теории Власти с идеей Конфликтологии. Предположим, что на вершинах власти всегда пребывает не один "король", а несколько "королей", образовавших "коалицию", то есть заключивших между собой союз для борьбы с другой коалицией. Каждому из этих "королей" есть что предъявить своим вассалам! Это признание и поддержка со стороны других "королей" - участников той же коалиции. Таким образом разрешается загадка верховной Власти. Оказывается, не один-единственный "король"-одиночка, но всегда союз "королей" - вот устойчивая социальная структура власти. И реальная власть всегда представляет собой не одиночную властную группировку (атом), но коалицию нескольких властных группировок, на вершине которых находятся "короли" - суверенные в отношении друг друга в смысле вассалитета, но не суверенные в том смысле, что положение каждого из них внутри своей собственной властной группировки в известной мере зависит от его признания со стороны других членов "коалиции". Если "король" теряет признание других королей, если он оказывается несостоятельным как член своей коалиции, то он вместе с тем утрачивает и свое значение "короля" в глазах своих вассалов.
Что будет с ним в таком случае? Два варианта.
Либо один из "герцогов" вступит в коалицию с соседними "королями" и таким образом сам сделается "королем". Тут надо на всякий случай подчеркнуть, что мы говорим сейчас не о престоле и короне и не о президентском кресле, а о реальной власти - то есть, "королем" называем "серого кардинала", а не персону, формально занимающую трон согласно местной традиции престолонаследия. Надеюсь, читатель хорошо понимает этот важный нюанс. То есть, речь современно не обязательно идет о "госперевороте", отравленной чаше, отрубленных головах и прочем в этом духе. Речь идет о тихой смене ролей. Вчерашний "герцог" может стать реальным "королем" тихо, без всяких ужасов из "игры престолов".
Либо - если никому из "герцогов" не удается добиться признания со стороны соседних "королей" - "король" по факту просто перестает быть королем, а "герцоги" - "герцогами". Тогда властная группировка разваливается и превращается в коалицию, внутри которой нет явно выраженного лидера, но участников объединяет лишь наличие общего противника в лице непримиримых соседей. На место одной властной группировки появляется несколько, каждую из которых возглавляет один из прежних "герцогов".
В том и в другом случае финальное устойчивое состояние верховной власти - это не монархия, а коалиция. В этом и заключается основной тезис новой теории, предлагаемой уважаемому читателю - теории Политических Союзов. И суть этой теории в том, что устойчивая верховная власть - это всегда союз равных или почти равных.
Поправка "почти" здесь немаловажна. Люди по жизни никогда не бывают равны, тем более это касается политических лидеров. В любой политической коалиции естественно видеть какого-нибудь более или менее выраженного лидера, обладающего большими ресурсами, чем прочие её члены. Речь идет о материальном ресурсе (богатство, оружие), о ресурсах управления (подчиненная масса людей, обученных и обладающих), а главное - о властном ресурсе, то есть, а мощной и разветвленной властной группировке, позволяющей держать все эти ресурсы под контролем, не уступая их конкурирующим властным группировкам - в том числе и союзникам по коалиции. "Дружба" членов одной коалиции весьма условна, причина её лишь наличие общего врага, что заставляет "королей" поступаться частью собственного суверенитета ради победы над общим противником. Эта "дружба" королей нисколько не мешает им продолжать тихую борьбу за ресурсы между собой. Но все-таки один из королей всегда бывает могущественнее других членов той же коалиции. Назовем его условно "императором", и изучим свойства этого нового понятия.
Прежде всего, "император" - это не сюзерен "короля". Это не ещё одна дополнительная ступенька во властной группировке. Это равноправный член коалиции, который отличается от прочих членом тем, что просто обладает наибольшими ресурсами. В Новое Время, в эпоху массовых армий и протяженных государств, главный ресурс - это государство вместе с территорией и населением, которые данное государство контролирует. Потому "император" в нашей терминологии - это "король", обладающий наиболее мощным государством. Если воспользоваться весьма удачной терминологией Галковского, это государство - ни что иное как Гегемон. Или Субгегемон, если речь идет о противостоящей (более слабой) коалиции.
Эта терминология весьма точно описывает ситуацию эпохи Нового Времени, когда конкретные личности прячутся за ширмой безличных государств. Мы можем говорить о "Англии", "Франции", "Штатах" и подразумевать при этом не сами эти государства, но конкретных людей, обитающих на вершинах Власти - "королей", контролирующих доминирующие властные группировки внутри государства, или даже "императоров", вокруг которых объединяются коалиции "королей". Важно помнить, однако, что речь идет все-таки не о государствах, а о конкретных людях. Государство Англия не контролирует Индию и никогда её не контролировала. Но конкретные люди владеют как государством Англия, так и государством Индия, возглавляя международные властные группировки, контролирующие политику как внутри этих государств, так и их взаимные отношения. Выражение "Англия контролирует Индию" или "Индия - криптоколония Англии" означает лишь тот факт, что "император" этой властной коалиции обитает в Англии, Англия является его вотчиной, "королевским доменом".
"Император" - это такой же "король", но настолько могущественный, что ресурсы его "герцогов" сравнимы с ресурсами рядового "короля", входящего в ту же коалицию. Что мешает "императору" потребовать от прочих "королей" вассальной клятвы и превратить их в своих "герцогов"? Ответ прост, но не тривиален: тот факт, что у самого "императора" нет своего собственного сюзерена. Чтобы понять смысл этого ответа, надо разбираться в теории Власти. Мы разъяснили логику этой теории выше, и надеемся, что наши читатель уже овладел ею. Суть в том, что положение самого "императора" как "короля" среди своих герцогов обусловлено наличием других равноправных ему "королей". Если их не станет - например, если их завоевать и отнять у них их ресурсы - то "император" станет "первым среди равных" в среде своих собственных герцогов, он просто перестанет быть "королем". "Королями" станут уже его собственные "герцоги", и ситуация вернется на круги своя.
Такова теория Политических Союзов или теория Коалиций, являющаяся синтезом теории Власти, Конфликтологии и... теории Гегемона и Субгегемона (Галковский), о которой надлежит сказать ещё несколько слов.

Итак, мы осознали, что "дружба" и вражда "королей" - равно необходимые элемент Высокой Политики. Вражда политиков порождает среди них "дружбу", как и "дружба" - вражду. Равновесие того и другого, подобно инь и ян, образует своеобразную гармонию, задает "физику" исторического процесса. Враги нужны "друзьям" как надежное основание для их "дружбы". А "дружба" необходима им, чтобы обеспечивать их примат как "королей" над своими собственными "герцогами". Не будь вражды, не было бы и королей. Не будь королей, не могла бы существовать и вся пирамида Власти, не росли бы властные группировки. Мир был бы иным. Вражда людей между собой - вот коренная причина Власти, заставляющая простых людей собираться в стаи, а людей Власти - сколачивать властные группировки, контролирующие эти стаи.
Согласно основным законам Конфликтологии, все многообразие парных конфликтов стремится к упорядочиванию, потому что многосторонний конфликт неустойчив. (Нанося вред своему противнику, ты тем самым де-факто помогаешь другому своему противнику.) Устойчивых состояния здесь два. Либо многосторонний конфликт должен разрешиться в двусторонний, когда все враждующие стороны разделяются на два лагеря, в одном из которых лидирует Гегемон, а в другом - Субгегемон. Либо образуется не два, но три противостоящих лагеря, что приводит к переходу борьбы из открытой фазы в скрытую (Об этом подробнее в статье "Правило треугольника"). В этом случае наряду с Гегемонов и Субгегемоном независимую игру ведет Третья властная коалиция, которая лавирует между двумя наиболее сильными противниками, выбирая сторону, к которой надлежит примкнуть. Когда выбор сделан, конфликт переходит в острую фазу. Поддержать субгегемона полезнее стратегически, чтобы по мере возможности ослабить гегемона. Поддержать гегемона безопаснее тактически, но стратегически это опасно, так как приведет к чрезмерному усилению гегемона и, как следствие, к потере суверенитета. Сегодня в качестве этих трех сил выступают условные США, Англия и Евросоюз. (Напомню, что речь идет не о государствах, а о людях Власти, контролирующих данные государства.) И их взаимное противостояние - ключ к пониманию событий в мире.

Что касается Средневековья, главное отличие этой эпохи от современной - слабость тогдашнего государства, выражавшаяся в феодальной раздробленности. Феодальные пирамиды тогдашних аристократов невозможно механически отождествлять с властными группировками. Положение человека в феодальной пирамиде передается по наследству, а положение во Власти по наследству не передается. Реальная Власть основана на личных отношениях, которые налаживаются с трудом с годами. Их нельзя просто отдать наследнику как феодальный титул. Аристократия разработала специальные системы элитного воспитания, главная задача которых - помочь молодому поколению снова и снова воссоздавать отношения Власти, которые суть реальный (а не формальный) вассалитет. Нетрудно заставить формального вассала принести формальную вассальную клятву - гораздо труднее поверить, что он останется верным этой клятве. Взаимное доверие вассала и сюзерена достигается долгими годами взаимного прощупывания, и только так формируется пирамида реальной, а не формальной Власти.
Феодальная история полна примеров предательства и коварства. Потому-то мы без доверия относимся к официальным феодальным пирамидам тогдашних Франции, Англии или Священной Римской Империи. Конечно, настоящие "короли" (серые кардиналы), возглавлявшие властные группировки на этих территориях, играли немалую роль в отношениях внутри каждой из них. ("Государствами" эти территории, в силу их раздробленности, назвать ещё трудно.) Но если говорить о системе глобальных политических союзов Европы, то мы склонны искать вершины реальной Власти в среде людей, которые постоянно курсировали между этими местными царьками, объединяя Европу в единое политическое целое. А именно, в среде вождей властных группировок, властителей торговых городов-республик Северной Италии (и чуть позже Фландрии) - Флоренции, Милана, Генуи, Венеции (и чуть раньше Пизы).
Не нужно думать, будто король Франции или Император были вассалами какого-нибудь венецианского купчишки. Речь ведь идет не единой властной группировке, но о системе политических союзов. О более высокой ступени политики, где простой вассалитет уже не работает. Не о "королях" даже, а об "императорах" (в том значении этих терминов, который мы представили выше). Речь идет о том, что какой-нибудь венецианец Морозини лично имел больший политический вес, чем лично Император Священной Римской Империи. Потому что первый представлял собою целую Венецианскую республику, организованную по принципам государственного капитализма, которая была как единый политический кулак, а второй - лишь олицетворял рыхлое образование, именуемое "Империей", внутри которого каждый феодал действовал независимо и ориентировался на свои личные интересы в гораздо большей степени, чем на интересы Императора. А личные интересы местного феодала часто страдали от недостаточной наполненности его кошелька. А самый толстый в Европе кошелек висел на поясе у Морозини. Но дело даже не в нём, а в толстых кошельках вассалов Морозини, которые так же точно были в распоряжении у этого условного "короля" Венеции, как и его собственный кошелек. Потому что венецианцы хорошо понимали цену власти, и ставили её превыше любых денег и материальных интересов. Ведь с точки зрения индивидуального кошелька даже самая скромная монополия - это несравненно лучше, чем самая раскрученная конкуренция. "Торговые республики" Средневековья были прежде всего политическими, а затем уже экономическими центрами, и их доход базировался на военной силе гораздо в большей степени, чем на каких бы то ни было средствах техники или экономики.

Метод нашего исследования весьма прост и бесконечно далек от конспирологии. Мы понимаем, насколько трудно сквозь толщу веков рассмотреть всех этих конкретных Морозини и реконструировать их личные, приватные отношения с конкретными Папами и Императорами. Скорее всего, эти отношения был бы трудно изучать даже живи мы в ту эпоху. Никто никогда не выставляет на общее обозрение тайные соглашения, не говоря уже о взятках. Потому мы поступаем проще. Мы берем во внимание прежде всего КОНФЛИКТЫ, многосторонние конфликты Средневековья. Кто с кем воевал, кто кого убил или отравил, кто занял чей трон и прочее. Такие вещи трудно скрыть! Мы восстанавливаем общую картину глобального конфликта для данной эпохи и глядя на неё определяем, кто с кем должен быть в союзе исходя из этой картины. В этом нам помогает математическая конфликтология и теория графов. Как правило, оказывается, что все многообразие конфликтов данной эпохи сводится к противостоянию двух (иногда трех) коалиций. Достаточно редко обнаруживаются отдельные странные персонажи, которые пытались лавировать между противостоящими сторонами, враждуя с обоими и не примыкая ни к одной из сторон. Такие персонажи как правило быстро умирают или делают окончательный выбор, но иногда успевают оставить след в истории.
Таким образом, мы определяем противостоящие друг другу коалиции. Это самая простая и очевидная часть работы. Далее, мы пытаемся определить, кто из участников в каждой из коалиций играл ведущую роль (гегемона, субгегемона или - иногда - третьего). На этом этапе мы порой покидаем твердую почву фактов и нам приходится вступать в область гипотез и догадок. Но надо осознавать, что это второстепенная часть работы. Кто бы ни был главнее - Император или Морозини - это уже нюанс, представляющий интерес для узкого специалиста по данной конкретной эпохе. Между тем, политические союзы образуются и распадаются не так быстро. Системы политических союзов обнаруживают поразительную устойчивость и живут буквально веками. Вероятно, это следствие простых основ геополитики. Как правило, соседи на географической карте являются противниками и заключают союз с теми, кто подальше - через одного. Франция как правило во вражде с Империей, в союзе с Польшей и Венгрией. Во вражде с Англией и в союзе с Шотландией и Ирландией. А раз союзе с Польшей - значит, во вражде с Россией. А раз в союзе с Венгрией - то во вражде с Венецией, а значит, в союзе с Генуей или Пизой (в зависимости от эпохи). И так далее. Это общая, грубая геополитическая схема не всегда работает в реальности, но как правило все-таки работает.
Кроме того, при изучении вопроса о коалициях, нам отчасти помогают такие факты, как родство, брак, совместные годы детства, дружба и прочие позитивные личные отношения между политиками. Это лишь вспомогательный фактор, так как политические интересы слишком часто преобладают над подобными мелочами. Но все-таки людям, связанным личными узами, несколько проще образовывать коалиции. Потому и мы не сбрасываем их со счетов, хотя вражде доверяем больше. Политики нередко имитируют дружбу и даже любовь, но вражду имитировать намного сложнее, так как это связано с гораздо большими издержками.
Вот наши основы и общий план действий в этой интереснейшей области, куда мы вступаем подобно морякам Колумба, с благодарностью принимая плоды трудов предшествующих поколений историков, свободно выложенные в Сеть подобно сырому материалу и с нетерпением дожидающиеся настоящего научного исследования.