о студентах, пробирках и твердых характерах - часть 1
В последнее время разные мои ЖЖ-друзья стали меня спрашивать, когда же я работаю... Работе я посвящаю немалую часть своей жизни. Она мне нравится так же, как и все остальное, чем я занимаюсь - хор, танцы живота, посещение всевозможных музыкальных заведений, чаепития с друзьями, близкими в пространстве, и разговоры по Скайпу с временно далекими... Для меня проще всего рассказывать о людях. Поэтому, раз уж я заговорила о моих приключениях в молекулярной биологии, я хотела бы начать рассказ с моих студентов...
Моя первая студентка была единственной, кого я не выбирала "под себя". Я унаследовала ее от другой аспирантки той же лаборатории, по совместительству моей лучшей подруги. Карина была тихой, улыбчивой девочкой японского происхождения. В Сан Пауло очень много японских иммигрантов, и они славятся своей аккуратностью, работоспособностью и страстью к учебе. Что отражается в высоком проценте лиц японской национальности срели прошедших экзамены в университет. Здесь даже шутка есть - "Хочешь поступить в университет - убей японца". Карина просто воплощала дисциплинированность и последовательность. Мы проводили дни за экспериментами, и готовили вместе семинары. Я в те дни была помешана на идее (как, впрочем, и сейчас) проведения научных семинаров в легкой, приятной и непосредственной форме. Перед первым докладом на собрании лаборатории, где основная часть народа были аспиранты и кандидаты наук, мы с Кариной, студенткой третьего курса, закрылись в библиотеке, где в течение получаса громко и нараспев, с разными интонациями, произносили ключевые фразы проекта, хлопали в ладоши и даже немного танцевали.
Для меня тогда очень важно было донести идею, что не нужно бояться что-то сделать или сказать неправильно. И Карина перестала бояться. Вскоре она заняла первое место на университетской конференции с устным докладом. Я помню, как смотрела на нее, говорящую с улыбкой, ясно, неторопливо и громко, глядящую в глаза слушателям, и чувствовала, что мой опыт сценического хора имел далеко идущие последствия. После защиты диплома Карина подарила мне белую мини-юбку и светло-зеленую блузку марки "Siberia". И начала свою аспирантскую жизнь, в которую я больше не вмешивалась. В последний раз я видела ее на конгрессе генетики в Сальвадоре в сентябре. Она стояла у постера со своим бойфрендом, стала мне рассказывать о проекте, и на середине вдруг вздохнула, и тихонько сказала, что очень хочет скорее защититься, выйти замуж и работать в магазинчике японских сувениров вместе с мужем. Ах, это женское счастье! Пусть, пусть будет много клиентов у этого магазинчика; пусть у Карины будет много времени на мужа и на воспитание детей в японских традициях; пусть она с улыбкой вспоминает свою студенческую научную карьеру и руководительницу из Сибири, танцевавшую вместе с ней в библиотеке перед первым докладом.
Когда Карина стала готовиться к диплому, я открыла набор новых студентов на стажировку. Из тех, кто прошли интервью, я выбрала четверых. После нескольких выходных подряд, проведенных в лаборатории (я часто начинаю с эксцессов, чтобы сразу стало ясно, что к чему), остались двое - Катя и Лилиан. Правда, Лилиан мой шеф мне крепко испортил еще после первого интервью, когда сразу же спросил ее, студентку второго курса, откажется ли она от пения в церковном хоре, если это будет нужно для завершения экспериментов для аспирантуры. Подозреваю, что это был просто камень в мой огород, но Лилиан крепко уверовала, что до окончания аспирантуры ее судьба решена. Она много читала и быстро соображала, но, к сожалению, была абсолютно невозможной в условиях лаборатории. Она забывала убирать в холодильник дорогие реагенты, была способна подписать разными именами одну и ту же пробирку с двух сторон, и отчаянно спорила, если ей делал замечание кто-то, кроме меня. Эта история имела грустный конец, со слезами и трагическим "Вы еще поймете, как были неправы!", брошенным через плечо, когда она оставляла лабораторию. Через несколько месяцев мы снова встретились за обедом, и все-таки поговорили по душам. Грустные концы мне не нравятся...
Катя, чудесная зеленоглазая блондинка, была из частного университета, и это делало ее упорной, настойчивой, и особенно усидчивой студенткой. Конкурс в федеральные университеты Сан Пауло - более ста человек на место, и мало кому удается попасть сюда на обучение. Поэтому шанс делать у нас хотя бы научную стажировку открывал для нее новый мир. Я была потрясена упорством и количеством свободного времени, которым такие студенты располагают (у них всего 3-4 урока, не пары!, в день), и сразу обзавелась еще одним стажером того же происхождения - Винисиусом. Они проработали со мной два года, и я прочувствовала на себе многие преимущества и недостатки работы со студентами в паре. Преимуществ много. Но главный недостаток - ревность. Нужно всегда дозировать, кому, что и как сказал. В день, когда Винисиус отказался подписывать пробирки для Катиного эксперимента, потому что она опять задерживалась после лекции, я поняла, что мне предстоит еще немало сложных разговоров. Я тогда подписала несколько десятков этих самых пробирок. Молча. Ну как объяснишь, что наша работа - это общее дело? Теперь я знаю, как. А тогда было сложно. Катя после диплома все-таки ушла в коммерческую клинику. А Винисиус стал аспирантом в той же лаборатории.
На новом месте, в новом университете, я тоже сразу взяла себе студентку. Надя, похожая на уютного симпатичного медвежонка, выучилась в американском колледже Сан Пауло, где все предметы с первого класса преподаются на английском. Она даже проучилась один семестр на биохимии в одном из университетов в Штатах, но сбежала оттуда, потому что друзей завести было сложно, предметов разрешали брать не более трех часов в день, праздники в общежитии принимали все более пугающий размах, а однокомнатница ее плотно подсела на наркотики. Надя была умницей, очень аккуратной и с замечательными руками. Очень быстро она привела в лабораторию свою лучшую подругу Дебору, и некоторое время мы все жили и работали душа в душу. Они даже поделили стипендию пополам, когда одна их них вовремя не подписала финансовые документы за один из месяцев. Но... эта дружеская атмосфера чересчур меня расслабила, и я не заметила, когда они перестали вместе обедать, а потом и смеяться по пустякам во время монотонной работы по уходу за раковыми клетками в бутылочках. Надя из лаборатории ушла. У женской дружбы есть свои особенности... есть вещи, которые она не выдерживает.
Сейчас у меня три студента. Эндриго, Густаво и Камила. Из-за Эндриго, в общем-то, я всю эту историю и начала рассказывать. Сегодня он представлял на собрании лаборатории часовой доклад о своей работе в первый раз. По-английски. Мы снова нараспев произносили ключевые фразы, и кружились по аудитории перед докладом. Он вел себя на семинаре улыбчиво и уверенно. Мой шеф даже подпрыгивал на стуле от гордости. А я не только им гордилась, но и испытывала огромное облегчение... В прошлом году Эндриго проспал автобус на студенческий конгресс, что, вкупе с прочими жизненными неудачами, привело его к обострению депрессии и очень грустным и полностью неожиданным для меня последствиям. Он выкарабкался, вернувшись в лабораторию через неделю после выхода из госпиталя. Снова взялся за проект, и работал понемногу, медленно, но доводя все до конца. Пока в один прекрасный день дела вдруг не стали спориться, как прежде. И теперь я смотрю на него - гордого, легкого, внимательного, спокойно улыбающегося слушателям, мне, моему шефу... и очень-очень им горжусь! Я люблю моих студентов. И самые любимые - те, что сейчас.
P.S. Посмотреть на фотографии героев и почитать вторую часть историй можно здесь.
Моя первая студентка была единственной, кого я не выбирала "под себя". Я унаследовала ее от другой аспирантки той же лаборатории, по совместительству моей лучшей подруги. Карина была тихой, улыбчивой девочкой японского происхождения. В Сан Пауло очень много японских иммигрантов, и они славятся своей аккуратностью, работоспособностью и страстью к учебе. Что отражается в высоком проценте лиц японской национальности срели прошедших экзамены в университет. Здесь даже шутка есть - "Хочешь поступить в университет - убей японца". Карина просто воплощала дисциплинированность и последовательность. Мы проводили дни за экспериментами, и готовили вместе семинары. Я в те дни была помешана на идее (как, впрочем, и сейчас) проведения научных семинаров в легкой, приятной и непосредственной форме. Перед первым докладом на собрании лаборатории, где основная часть народа были аспиранты и кандидаты наук, мы с Кариной, студенткой третьего курса, закрылись в библиотеке, где в течение получаса громко и нараспев, с разными интонациями, произносили ключевые фразы проекта, хлопали в ладоши и даже немного танцевали.
Для меня тогда очень важно было донести идею, что не нужно бояться что-то сделать или сказать неправильно. И Карина перестала бояться. Вскоре она заняла первое место на университетской конференции с устным докладом. Я помню, как смотрела на нее, говорящую с улыбкой, ясно, неторопливо и громко, глядящую в глаза слушателям, и чувствовала, что мой опыт сценического хора имел далеко идущие последствия. После защиты диплома Карина подарила мне белую мини-юбку и светло-зеленую блузку марки "Siberia". И начала свою аспирантскую жизнь, в которую я больше не вмешивалась. В последний раз я видела ее на конгрессе генетики в Сальвадоре в сентябре. Она стояла у постера со своим бойфрендом, стала мне рассказывать о проекте, и на середине вдруг вздохнула, и тихонько сказала, что очень хочет скорее защититься, выйти замуж и работать в магазинчике японских сувениров вместе с мужем. Ах, это женское счастье! Пусть, пусть будет много клиентов у этого магазинчика; пусть у Карины будет много времени на мужа и на воспитание детей в японских традициях; пусть она с улыбкой вспоминает свою студенческую научную карьеру и руководительницу из Сибири, танцевавшую вместе с ней в библиотеке перед первым докладом.
Когда Карина стала готовиться к диплому, я открыла набор новых студентов на стажировку. Из тех, кто прошли интервью, я выбрала четверых. После нескольких выходных подряд, проведенных в лаборатории (я часто начинаю с эксцессов, чтобы сразу стало ясно, что к чему), остались двое - Катя и Лилиан. Правда, Лилиан мой шеф мне крепко испортил еще после первого интервью, когда сразу же спросил ее, студентку второго курса, откажется ли она от пения в церковном хоре, если это будет нужно для завершения экспериментов для аспирантуры. Подозреваю, что это был просто камень в мой огород, но Лилиан крепко уверовала, что до окончания аспирантуры ее судьба решена. Она много читала и быстро соображала, но, к сожалению, была абсолютно невозможной в условиях лаборатории. Она забывала убирать в холодильник дорогие реагенты, была способна подписать разными именами одну и ту же пробирку с двух сторон, и отчаянно спорила, если ей делал замечание кто-то, кроме меня. Эта история имела грустный конец, со слезами и трагическим "Вы еще поймете, как были неправы!", брошенным через плечо, когда она оставляла лабораторию. Через несколько месяцев мы снова встретились за обедом, и все-таки поговорили по душам. Грустные концы мне не нравятся...
Катя, чудесная зеленоглазая блондинка, была из частного университета, и это делало ее упорной, настойчивой, и особенно усидчивой студенткой. Конкурс в федеральные университеты Сан Пауло - более ста человек на место, и мало кому удается попасть сюда на обучение. Поэтому шанс делать у нас хотя бы научную стажировку открывал для нее новый мир. Я была потрясена упорством и количеством свободного времени, которым такие студенты располагают (у них всего 3-4 урока, не пары!, в день), и сразу обзавелась еще одним стажером того же происхождения - Винисиусом. Они проработали со мной два года, и я прочувствовала на себе многие преимущества и недостатки работы со студентами в паре. Преимуществ много. Но главный недостаток - ревность. Нужно всегда дозировать, кому, что и как сказал. В день, когда Винисиус отказался подписывать пробирки для Катиного эксперимента, потому что она опять задерживалась после лекции, я поняла, что мне предстоит еще немало сложных разговоров. Я тогда подписала несколько десятков этих самых пробирок. Молча. Ну как объяснишь, что наша работа - это общее дело? Теперь я знаю, как. А тогда было сложно. Катя после диплома все-таки ушла в коммерческую клинику. А Винисиус стал аспирантом в той же лаборатории.
На новом месте, в новом университете, я тоже сразу взяла себе студентку. Надя, похожая на уютного симпатичного медвежонка, выучилась в американском колледже Сан Пауло, где все предметы с первого класса преподаются на английском. Она даже проучилась один семестр на биохимии в одном из университетов в Штатах, но сбежала оттуда, потому что друзей завести было сложно, предметов разрешали брать не более трех часов в день, праздники в общежитии принимали все более пугающий размах, а однокомнатница ее плотно подсела на наркотики. Надя была умницей, очень аккуратной и с замечательными руками. Очень быстро она привела в лабораторию свою лучшую подругу Дебору, и некоторое время мы все жили и работали душа в душу. Они даже поделили стипендию пополам, когда одна их них вовремя не подписала финансовые документы за один из месяцев. Но... эта дружеская атмосфера чересчур меня расслабила, и я не заметила, когда они перестали вместе обедать, а потом и смеяться по пустякам во время монотонной работы по уходу за раковыми клетками в бутылочках. Надя из лаборатории ушла. У женской дружбы есть свои особенности... есть вещи, которые она не выдерживает.
Сейчас у меня три студента. Эндриго, Густаво и Камила. Из-за Эндриго, в общем-то, я всю эту историю и начала рассказывать. Сегодня он представлял на собрании лаборатории часовой доклад о своей работе в первый раз. По-английски. Мы снова нараспев произносили ключевые фразы, и кружились по аудитории перед докладом. Он вел себя на семинаре улыбчиво и уверенно. Мой шеф даже подпрыгивал на стуле от гордости. А я не только им гордилась, но и испытывала огромное облегчение... В прошлом году Эндриго проспал автобус на студенческий конгресс, что, вкупе с прочими жизненными неудачами, привело его к обострению депрессии и очень грустным и полностью неожиданным для меня последствиям. Он выкарабкался, вернувшись в лабораторию через неделю после выхода из госпиталя. Снова взялся за проект, и работал понемногу, медленно, но доводя все до конца. Пока в один прекрасный день дела вдруг не стали спориться, как прежде. И теперь я смотрю на него - гордого, легкого, внимательного, спокойно улыбающегося слушателям, мне, моему шефу... и очень-очень им горжусь! Я люблю моих студентов. И самые любимые - те, что сейчас.
P.S. Посмотреть на фотографии героев и почитать вторую часть историй можно здесь.