история одной дружбы - Инга
Говорят, с возрастом заводить друзей становится все труднее. Именно тех, близких людей, которые делят с тобой время, а не крадут. Мне тоже так казалось - лет до двадцати. Пока на меня не свалилась Бразилия со своим замечательным "друзей не заводят, их узнают..." Когда мишура остается на полу, когда декорации оживают, когда больше не стараешься понравиться, когда не приглядываешься осторожно издалека... все меняется. И мишура остается там, в углу чердака, даже когда заново пересекаешь океан. Немного одинокий, немного взъерошенный, но без фиг в кармане на все случаи жизни.
У нас на этаже в парижском институте есть специальная темная холодная комната, где стоят два флюоресцентных микроскопа. Иногда я часами сижу там, щелкая светофильтрами и сохраняя фотки овальных клеточных ядер в крапинках разных белков и РНК. Мобильник я кладу рядом. И если мне неожиданно приходит сообщение "Иду мимо, буду у тебя через 30 секунд!" - сразу бегу открывать. Потому что мне в очередной раз повезло - у меня есть подруга, которой я всегда рада. Она работает в здании напротив, где посвящает себя когнитивным наукам.
Когда я зашла к Инге на работу в первый раз, то сразу увидела на ее рабочем столе огромного пластмассового младенца. На голове его были аккуратно отмечены позиции для электродов. О, я теперь знаю, что это не электроды, а какие-то штуки, испускающие безопасное инфракрасное излучение! Но все равно это напоминало гигантскую куклу вуду, оборудованную по последнему слову техники. Инга с этой куклой сразу меня заворожила. Теперь я уже привыкла, что каждый мой второй звонок она находится где-то в роддоме. Проверяет реакции в мозге новорожденных на разные звуковые стимулы.
Но познакомились мы, конечно, не на работе, а до обидного обыденным образом - на первой же посиделке нашего парижского клуба авторской песни. Которые, собственно, для этого и созданы. Потом мы попытались вместе пообедать на работе ("попытались" - потому что за мной увязался наш француз-аспирант, чей английский я не понимала, не говоря уж о французском... и мое участие в беседе было чисто условным). Потом Инга полюбила самбу в процессе посещения бразильского карнавала в "Cabaret Sauvage". А потом случилось все остальное - и ее переезд, и починка унитаза, и наш кот, и нашествие бардов...
Ингин унитаз предательски проглотил фильтр от стиральной машины. День за днем я наблюдала, как лицо моей подруги становится все более решительным и сосредоточенным. Она изучала схемы устройства канализации в зданиях ее типа. Искала советы в форумах американских домохозяек. Находила все более хитрые удочки, проволоки и прочие подцепляющие устройства. Заводила дружеские отношения со всеми окрестными кафе... В конце концов мы приняли стратегически верное решение, и отправили на борьбу с унитазом Бруно. Бруно не стал читать схем и посещать форумов. Он просто выдернул унитаз из трубы, когда Инга вышла на кухню. Дальше оставалось лишь нащупать и вытащить злосчастный фильтр. Весь день я получала от обоих смски, что немало украсило мои рабочие будни, исполненные РНК и микроскопа. Тем более что Бруно писал по-португальски, Инга - по-русски, а как все это происходило между ними, оставалось только предполагать. День завершился Романтическим Победным Ужином Втроем Имени Унитаза, с показом фотографий и спорами, как все было на самом деле, на четырех языках.
Перед тем как завести кота, я спросила Ингу, сможет ли она его навещать, когда мы будем путешествовать. Поэтому Шелдон - немножко ее. Они славно играют вдвоем в их собственные игры. А я всегда получаю смски во время своих отъездов. Как-то я оказалась в Берлине после двух подряд бессонных ночей в Гамбурге. Нас с подругой-певицей привели в холодную квартиру, закидали с головой одеялами и оставили одних. Лишь ключ скрипнул во входной двери. Мы только-только начали согреваться, только-только закрыли глаза, когда вспикнул мой мобильник, оставленный в куртке в прихожей. В тот момент я осознала, насколько я все-таки люблю Ингу. И Шелдона. Потому что из-под одеял я выбралась, и по ледяному полу побежала-таки за аппаратом... после третьего вспика.
А еще Инга заботится не только о моем коте, но и о моих бардах. Когда мои гости явно перестали вмещаться в мою квартиру, она даже мужественно взяла себе одного из них. Во время последнего приезда на гастроли izadora_new Инга водила нас в итальянский ресторан, и тщательно готовила соответстующие переводы названий песен концерта и их краткого содержания посреди пицц и сухариков. В такие моменты я чувствую себя с ней, как за каменной стеной. Когда Кира говорит "Это песня про Петьку и Анку, по книжке Пелевина "Чапаев и Пустота"..." и Инга спокойно и деловито тут же объясняет, как лучше всего это французам растолковать. Отрицательно покачав головой на вопрос "неужели они не знают, кто такой Чапаев..."
Ингино море языков шире и глубже моего. И из него иногда выплывают довольно забавные совпадения. Инга выросла в Эстонии, и о моей родной Сибири до недавних пор не знала ничего. А тут ей попался проект по переводу на французский воспоминаний сосланных в Сибирь эстонцев. Она переводит, и радуется узнаванию. Для нее это кусочек моего прошлого. Хотя, я подозреваю, Сибирь в этих рассказах по-эстонски предстает очень своеобразной.
И так здорово, когда, возвращаясь из аэропорта, со стыдом вспоминаешь забытое слово и смсишь "Вспомнила!! По-португальски "миндаль" будет "amêndoa"!" И Инга сразу ответит - "Значит, ближе французскому "amande" чем испанскому "almendro""... и я сижу в вагоне, глядя на экранчик мобильника, и улыбаюсь, и радуюсь, а французы смотрят на меня... чему, наверно, думают, так можно радоваться? Ну как же! Тому, что вдали от Бразилии мне это слово понадобилось. Тому, что есть кому его сказать. Тому, что меня поймут и сразу пришлют ответ...
Можно воскликнуть "Ах, эти экспериментальные артефакты!", или "Ах, эти мужчины!", или "Как по-французски будет "Чучело" в переносном смысле?!"... и Инга все поймет и объяснит. И скорее всего мы неторопливо пойдем есть сэндвич к ливанцам - столовая нашей Эколь захвачена до сих пор, уже второй месяц.
А вот и сама Инга с очень юным Шелдоном - тут ему всего четыре месяца. Это у нас дома. В дверном проеме итальянка Кьяра - Ингин переезд проходил с участием поистине международных сил, не только бразильско-гитаристских и парижско-бардовских...
У нас на этаже в парижском институте есть специальная темная холодная комната, где стоят два флюоресцентных микроскопа. Иногда я часами сижу там, щелкая светофильтрами и сохраняя фотки овальных клеточных ядер в крапинках разных белков и РНК. Мобильник я кладу рядом. И если мне неожиданно приходит сообщение "Иду мимо, буду у тебя через 30 секунд!" - сразу бегу открывать. Потому что мне в очередной раз повезло - у меня есть подруга, которой я всегда рада. Она работает в здании напротив, где посвящает себя когнитивным наукам.
Когда я зашла к Инге на работу в первый раз, то сразу увидела на ее рабочем столе огромного пластмассового младенца. На голове его были аккуратно отмечены позиции для электродов. О, я теперь знаю, что это не электроды, а какие-то штуки, испускающие безопасное инфракрасное излучение! Но все равно это напоминало гигантскую куклу вуду, оборудованную по последнему слову техники. Инга с этой куклой сразу меня заворожила. Теперь я уже привыкла, что каждый мой второй звонок она находится где-то в роддоме. Проверяет реакции в мозге новорожденных на разные звуковые стимулы.
Но познакомились мы, конечно, не на работе, а до обидного обыденным образом - на первой же посиделке нашего парижского клуба авторской песни. Которые, собственно, для этого и созданы. Потом мы попытались вместе пообедать на работе ("попытались" - потому что за мной увязался наш француз-аспирант, чей английский я не понимала, не говоря уж о французском... и мое участие в беседе было чисто условным). Потом Инга полюбила самбу в процессе посещения бразильского карнавала в "Cabaret Sauvage". А потом случилось все остальное - и ее переезд, и починка унитаза, и наш кот, и нашествие бардов...
Ингин унитаз предательски проглотил фильтр от стиральной машины. День за днем я наблюдала, как лицо моей подруги становится все более решительным и сосредоточенным. Она изучала схемы устройства канализации в зданиях ее типа. Искала советы в форумах американских домохозяек. Находила все более хитрые удочки, проволоки и прочие подцепляющие устройства. Заводила дружеские отношения со всеми окрестными кафе... В конце концов мы приняли стратегически верное решение, и отправили на борьбу с унитазом Бруно. Бруно не стал читать схем и посещать форумов. Он просто выдернул унитаз из трубы, когда Инга вышла на кухню. Дальше оставалось лишь нащупать и вытащить злосчастный фильтр. Весь день я получала от обоих смски, что немало украсило мои рабочие будни, исполненные РНК и микроскопа. Тем более что Бруно писал по-португальски, Инга - по-русски, а как все это происходило между ними, оставалось только предполагать. День завершился Романтическим Победным Ужином Втроем Имени Унитаза, с показом фотографий и спорами, как все было на самом деле, на четырех языках.
Перед тем как завести кота, я спросила Ингу, сможет ли она его навещать, когда мы будем путешествовать. Поэтому Шелдон - немножко ее. Они славно играют вдвоем в их собственные игры. А я всегда получаю смски во время своих отъездов. Как-то я оказалась в Берлине после двух подряд бессонных ночей в Гамбурге. Нас с подругой-певицей привели в холодную квартиру, закидали с головой одеялами и оставили одних. Лишь ключ скрипнул во входной двери. Мы только-только начали согреваться, только-только закрыли глаза, когда вспикнул мой мобильник, оставленный в куртке в прихожей. В тот момент я осознала, насколько я все-таки люблю Ингу. И Шелдона. Потому что из-под одеял я выбралась, и по ледяному полу побежала-таки за аппаратом... после третьего вспика.
А еще Инга заботится не только о моем коте, но и о моих бардах. Когда мои гости явно перестали вмещаться в мою квартиру, она даже мужественно взяла себе одного из них. Во время последнего приезда на гастроли izadora_new Инга водила нас в итальянский ресторан, и тщательно готовила соответстующие переводы названий песен концерта и их краткого содержания посреди пицц и сухариков. В такие моменты я чувствую себя с ней, как за каменной стеной. Когда Кира говорит "Это песня про Петьку и Анку, по книжке Пелевина "Чапаев и Пустота"..." и Инга спокойно и деловито тут же объясняет, как лучше всего это французам растолковать. Отрицательно покачав головой на вопрос "неужели они не знают, кто такой Чапаев..."
Ингино море языков шире и глубже моего. И из него иногда выплывают довольно забавные совпадения. Инга выросла в Эстонии, и о моей родной Сибири до недавних пор не знала ничего. А тут ей попался проект по переводу на французский воспоминаний сосланных в Сибирь эстонцев. Она переводит, и радуется узнаванию. Для нее это кусочек моего прошлого. Хотя, я подозреваю, Сибирь в этих рассказах по-эстонски предстает очень своеобразной.
И так здорово, когда, возвращаясь из аэропорта, со стыдом вспоминаешь забытое слово и смсишь "Вспомнила!! По-португальски "миндаль" будет "amêndoa"!" И Инга сразу ответит - "Значит, ближе французскому "amande" чем испанскому "almendro""... и я сижу в вагоне, глядя на экранчик мобильника, и улыбаюсь, и радуюсь, а французы смотрят на меня... чему, наверно, думают, так можно радоваться? Ну как же! Тому, что вдали от Бразилии мне это слово понадобилось. Тому, что есть кому его сказать. Тому, что меня поймут и сразу пришлют ответ...
Можно воскликнуть "Ах, эти экспериментальные артефакты!", или "Ах, эти мужчины!", или "Как по-французски будет "Чучело" в переносном смысле?!"... и Инга все поймет и объяснит. И скорее всего мы неторопливо пойдем есть сэндвич к ливанцам - столовая нашей Эколь захвачена до сих пор, уже второй месяц.
А вот и сама Инга с очень юным Шелдоном - тут ему всего четыре месяца. Это у нас дома. В дверном проеме итальянка Кьяра - Ингин переезд проходил с участием поистине международных сил, не только бразильско-гитаристских и парижско-бардовских...