Про французские быть может, быть не может и Хайдельберг
О том, чего во Франции быть не может, я задумалась, услышав рассказ папы Бруно о покупке мобильника в Бразилии. Он купил мобильник в магазине недалеко от дома, на кредитную карточку, поделив на 10 раз. Придя домой и разобрав бумаги, обнаружил, что вместе с аппаратом ему продали еще и дополнительную гарантию тех.сервиса до трех лет от магазина. В дополнение к одному году гарантии от компании-производителя. Продавец ничего об этом не сообщал. Ваши действия? Всякий бразилец в этом случае сразу звонит в Прокон, орган защиты прав потребителя. Прокон тут же собрался отозвать лицензию у магазина и закрыть его. Не знаю, как магазин вымаливал прощение, но папе Бруно в качестве компенсации за моральный вред полностью вернули стоимость мобильника. То есть - подарили аппарат.
Заглянув в Гугл узнать, как идут дела у Прокона, наткнулась на старую новость из Бразилии 2003 года. Там Прокон закрыл 10 магазинов мобильной компании Oi в Блюменау за то, что они не выполнили его условие - назначить до 12 часов утра следующего дня служащего, обладающего единым правом решения по проблемам, на которые жалуются пользователи. Чтобы не отфутболивали звонящих от одного к другому. Oi не успела, и Прокон с готовностью продлил срок закрытия магазинов до 30 дней. Отгадайте, захотелось ли после этого мобильной компании в конце концов назначить решателя проблем по Блюменау? И если не захотелось, то что она выбрала между своим нежеланием возиться с покупателями и возможностью работать? Бонусом угадайка номер два - поверит ли такой истории среднестатистический француз?
А вот кое-что о том, что во Франции быть как раз может. Представьте себе бразильца, который приехал во Францию в конце февраля как супруг ученого, теоретически с правом работы. До начала октября парижская префектура всяческими бюрократическими ухищрениями держит его без документов. Это значит - никакой легальной работы, никакой медицинской страховки, без права выезда из Франции даже в страны Евросоюза. И вот приезжают его родители из Бразилии. Они решают вместе путешествовать в Амстердам. За несколько дней до отъезда, 7 октября, бразилец документ таки получает. Платит за него 340 евро. Счастливый, пускается с родителями в первую поездку по Европе. И уже в поезде обнаруживает, что его документ годен сроком... до 9 октября того же года. То есть, за 340 евро ему выдали бумажку сроком годности на два дня. Зато, правда, срок выдачи на ней отпечатан со дня въезда во Францию. Чтобы не думал, что все это время был такой уж прям нелегальный.
Я как-то писала о проблемах молодых ученых во Франции по результатам опроса 2006 года. И сразу же после этого поучаствовала в новом подробном опросе, созданном с целью выяснить, изменилась ли ситуация. На днях мне пришло приглашение от этой организации принять участие в круглом столе по теме "Как гарантировать хорошие условия работы для привлечения во Францию иностранных ученых?" Там будут представлены результаты этого опроса (1600 опрошенных). Судя по аннонсу, столь же шокирующие, что и раньше. У менее чем 50% аспирантов есть контракт на работу (это значит, они не могут получать стипендию), 21% не имеет мед.страховки, 60% считаю бюрократический прием ужасным. 43% аспирантов с контрактом на работу имеют неадекватную их статусу визу "студенческая" (это значит, например, что они не имеют права привезти с собой супруга). Отмечены региональные особенности, в частности, в Париже студенческая виза выдана 76% аспирантов (правильная, "научная", по которой супруг имеет право приехать и даже работать (теоретически, как вы уже знаете) - у 13%). Я бы обязательно там поучаствовала, но это уже сегодня. А сегодня - я в Германии, на конгрессе в Хайдельберге по некодирующему геному.
Второе французкое "чего бывает" как раз относится к путешествию в Хайдельберг. Мой отъезд пришелся на следующий день после начала бессрочной забастовки транспорта во Франции. К обычным городским забастовкам поездов RER я уже привыкла, тем более, что я живу на линии А. Когда я искала жилье, то подумывала найти его на линии В, чтобы ездить на работу без пересадок. Но местные мне сразу сказали этого не делать, так как во время забастовок эта линия обычно останавливается полностью, и только в часы пик ходит один поезд из пяти. Линия же А обычно бастует умеренно, просто сокращая поезда раза в три. Да и жилье я нашла такое, что минут за 15 можно дотопать и до метро. А метро бастует еще более скромно. Во время забастовок страдают в основном пригороды, зависящие от поездов RER. Впрочем, страдают - немного не то слово. По опросам, 70% французов эти забастовки поддерживает, и я статистике верю. Французы крайне лояльны к социальным движениям, и я никогда не слышала, чтобы кто-то ругал "бездельников". Даже мой шеф Оливье, который во время последней особо жесткой забастовки две недели ночевал в лаборатории в спальнике на полу. К тому же в дни забастовок транспорта официально разрешается на работу не ходить, и город просто вымирает. Поезда и метро ходят полупустые. Народ бастует, сидя дома и попивая кофе...
Вечером перед отъездом на конгресс я зашла на сайт французской железной дороги и убедилась, что мой поезд в Германию отменяют. Впрочем, в Германию отменили только 20% поездов. Поезда же на юг Франции, в Италию и Испанию отменили вообще. Утром на вокзале я долго стояла в длинной очереди потерявших возможность уехать в намеченное время. Интересно, что, опять же, никто не ругался и не возмущался. Ну разве что пара иностранцев.
Оказалось, что в таком случае билет просто переоформляют на другой поезд, без определенного сидячего места, в Германию следующий шел на три часа позже. Внутри Германии я должна была пересесть в Маннхайме на поезд в Хайдельберг. Для этого мне дали печатную бумажку по-английски, на которой было написано, что во Франции забастовки, и пришпилили ее к билету. Видимо, чтобы немецкие коллеги не придирались к пассажирам, лезущим на пересадке не в свой поезд не по своей вине. Бумажек этих у секретарши было видимо-невидимо, и она знай ставила себе на них печати с датой 13 октября. На пересадке я спокойно села в немецкий поезд по забастовочной бумажке, единственное, последний автобус на место конгресса от вокзала уже ушел. Я рассудила, что по карте - всего 3 километра, и пошла пешком. Правда, следуя карте, очень скоро я попала в национальный парк на холме, где я поднималась в гору по лесенкам и тропинкам минут сорок, пока не потерялась окончательно. А карта - верите ли! - на каком-то подъеме случайно выпала у меня из кармана. Птички пели, листья шелестели, карту леса я потеряла, а дорогу было спрашивать не у кого. Парочка велосипедистов, которые мне встретились, об Институте Молекулярной Биологии никогда не слышали. Я почему-то думала, что все то зеленое на карте - это кампус огромного университета. И только позже вспомнила, что на сайте адрес места действия был обозначен как "выйдите из автобуса сразу после того, как проедете молочную ферму".
В процессе штурма очередного холма - я нашла какую-то дорогу! - меня вдруг решил подвезти человек в униформе. Почему-то я решила, что он меня везет, куда мне надо. А он меня просто подвез на вершину холма. Оттуда открывался вид на бескрайний лес внизу. Вокруг ни души. Холодало. Начало темнеть. Бегая в легкой панике туда-сюда и поглядывая на мобильник, у которого сигнал в этом захолустье пропал, я нашла автобусную остановку. Ехать от места, где я оказалась, до Института, было минут пятнадцать. Правда, останавливался автобус не перед Лабораторией Молекулярной Биологии, а перед Институтом Макса Планка. Через Институт можно было пройти к Лаборатории напрямую, но охранник меня пускать не хотел. Говорил, что не полагается, и предлагал окружный путь через лес еще минут на двадцать.
- Послушайте, - сказала я, - я приехала из Франции. Там забастовки, я еле выбралась из страны. Не успела на последний автобус к Лаборатории. Потерялась в лесу и мерзну тут уже три часа. Уже темно, и я очень боюсь снова потеряться...
Таких ученых охранник, наверно, еще не видел. И пустил меня на охраняемую территорию со вздохом "только никому не говорите..." Следующий человек, у которого я спрашивала дорогу к Лаборатории, выслушав мою жалобную историю, ржал как лошадь. И довел меня до самых дверей.
Французский язык за все три дня конгресса я услышала только раз. Компания из трех ребят случайно оказалась со мной за столом во время обеда. Я не смогла себя заставить их поприветствовать. Почему-то в том, чтобы заговорить по-французски среди общего англоговорящего веселья, мне почудился оттенок кошмара.
Судя по новостям, забастовки во Франции продолжаются. Перед обратным путем в Париж завтра я немного нервничаю. Я же должна не просто попасть в страну, а еще и доехать вовремя до аэропорта и встретить там милейшего сибирского барда Р.Л.. Аэропорт находится на злосчастной линии поезда В. И тоже то и дело порывается бастовать - на нашем обратном пути из Ниццы он побастовал всего полтора часика, и этого оказалось достаточно, чтобы домой мы добирались на ночных автобусах с двумя пересадками в течение трех часов.
Правда, в таких ситуациях всегда бодрят воспоминания о друзьях. Неповторимый gop_stop , который в ответ на мои причитания "а если отменят все поезда, а у нас гастроли?!!" сразу подсказывает, что "от такой-то площади в Германию гоняют на машинах арабы. Важно добраться до границы, а там поезда уже ходят!" Милая litisa , которая неустанно рисует афиши для томских бардов, в далекой Сибири заучивая названия дней недели по-французски, и шлет мне смски в три утра, чтобы сказать, что флаеры тоже успеет. Чудная ardillita , которая стоически отнеслась к идее заполнить Бургундию сибирскими музыкантами... и если посреди доклада об интерференции РНК я получаю смску " tombant aux nues?", то знаю, что это еще один вариант перевода песни "Падаем вверх". Непреклонная Инга, ключ от чьей квартиры лежит у меня в кошельке, потому что с нашим количеством гостей завтрашнего сибирского гостя класть некуда. И за все это Франции я благодарна.
Заглянув в Гугл узнать, как идут дела у Прокона, наткнулась на старую новость из Бразилии 2003 года. Там Прокон закрыл 10 магазинов мобильной компании Oi в Блюменау за то, что они не выполнили его условие - назначить до 12 часов утра следующего дня служащего, обладающего единым правом решения по проблемам, на которые жалуются пользователи. Чтобы не отфутболивали звонящих от одного к другому. Oi не успела, и Прокон с готовностью продлил срок закрытия магазинов до 30 дней. Отгадайте, захотелось ли после этого мобильной компании в конце концов назначить решателя проблем по Блюменау? И если не захотелось, то что она выбрала между своим нежеланием возиться с покупателями и возможностью работать? Бонусом угадайка номер два - поверит ли такой истории среднестатистический француз?
А вот кое-что о том, что во Франции быть как раз может. Представьте себе бразильца, который приехал во Францию в конце февраля как супруг ученого, теоретически с правом работы. До начала октября парижская префектура всяческими бюрократическими ухищрениями держит его без документов. Это значит - никакой легальной работы, никакой медицинской страховки, без права выезда из Франции даже в страны Евросоюза. И вот приезжают его родители из Бразилии. Они решают вместе путешествовать в Амстердам. За несколько дней до отъезда, 7 октября, бразилец документ таки получает. Платит за него 340 евро. Счастливый, пускается с родителями в первую поездку по Европе. И уже в поезде обнаруживает, что его документ годен сроком... до 9 октября того же года. То есть, за 340 евро ему выдали бумажку сроком годности на два дня. Зато, правда, срок выдачи на ней отпечатан со дня въезда во Францию. Чтобы не думал, что все это время был такой уж прям нелегальный.
Я как-то писала о проблемах молодых ученых во Франции по результатам опроса 2006 года. И сразу же после этого поучаствовала в новом подробном опросе, созданном с целью выяснить, изменилась ли ситуация. На днях мне пришло приглашение от этой организации принять участие в круглом столе по теме "Как гарантировать хорошие условия работы для привлечения во Францию иностранных ученых?" Там будут представлены результаты этого опроса (1600 опрошенных). Судя по аннонсу, столь же шокирующие, что и раньше. У менее чем 50% аспирантов есть контракт на работу (это значит, они не могут получать стипендию), 21% не имеет мед.страховки, 60% считаю бюрократический прием ужасным. 43% аспирантов с контрактом на работу имеют неадекватную их статусу визу "студенческая" (это значит, например, что они не имеют права привезти с собой супруга). Отмечены региональные особенности, в частности, в Париже студенческая виза выдана 76% аспирантов (правильная, "научная", по которой супруг имеет право приехать и даже работать (теоретически, как вы уже знаете) - у 13%). Я бы обязательно там поучаствовала, но это уже сегодня. А сегодня - я в Германии, на конгрессе в Хайдельберге по некодирующему геному.
Второе французкое "чего бывает" как раз относится к путешествию в Хайдельберг. Мой отъезд пришелся на следующий день после начала бессрочной забастовки транспорта во Франции. К обычным городским забастовкам поездов RER я уже привыкла, тем более, что я живу на линии А. Когда я искала жилье, то подумывала найти его на линии В, чтобы ездить на работу без пересадок. Но местные мне сразу сказали этого не делать, так как во время забастовок эта линия обычно останавливается полностью, и только в часы пик ходит один поезд из пяти. Линия же А обычно бастует умеренно, просто сокращая поезда раза в три. Да и жилье я нашла такое, что минут за 15 можно дотопать и до метро. А метро бастует еще более скромно. Во время забастовок страдают в основном пригороды, зависящие от поездов RER. Впрочем, страдают - немного не то слово. По опросам, 70% французов эти забастовки поддерживает, и я статистике верю. Французы крайне лояльны к социальным движениям, и я никогда не слышала, чтобы кто-то ругал "бездельников". Даже мой шеф Оливье, который во время последней особо жесткой забастовки две недели ночевал в лаборатории в спальнике на полу. К тому же в дни забастовок транспорта официально разрешается на работу не ходить, и город просто вымирает. Поезда и метро ходят полупустые. Народ бастует, сидя дома и попивая кофе...
Вечером перед отъездом на конгресс я зашла на сайт французской железной дороги и убедилась, что мой поезд в Германию отменяют. Впрочем, в Германию отменили только 20% поездов. Поезда же на юг Франции, в Италию и Испанию отменили вообще. Утром на вокзале я долго стояла в длинной очереди потерявших возможность уехать в намеченное время. Интересно, что, опять же, никто не ругался и не возмущался. Ну разве что пара иностранцев.
Оказалось, что в таком случае билет просто переоформляют на другой поезд, без определенного сидячего места, в Германию следующий шел на три часа позже. Внутри Германии я должна была пересесть в Маннхайме на поезд в Хайдельберг. Для этого мне дали печатную бумажку по-английски, на которой было написано, что во Франции забастовки, и пришпилили ее к билету. Видимо, чтобы немецкие коллеги не придирались к пассажирам, лезущим на пересадке не в свой поезд не по своей вине. Бумажек этих у секретарши было видимо-невидимо, и она знай ставила себе на них печати с датой 13 октября. На пересадке я спокойно села в немецкий поезд по забастовочной бумажке, единственное, последний автобус на место конгресса от вокзала уже ушел. Я рассудила, что по карте - всего 3 километра, и пошла пешком. Правда, следуя карте, очень скоро я попала в национальный парк на холме, где я поднималась в гору по лесенкам и тропинкам минут сорок, пока не потерялась окончательно. А карта - верите ли! - на каком-то подъеме случайно выпала у меня из кармана. Птички пели, листья шелестели, карту леса я потеряла, а дорогу было спрашивать не у кого. Парочка велосипедистов, которые мне встретились, об Институте Молекулярной Биологии никогда не слышали. Я почему-то думала, что все то зеленое на карте - это кампус огромного университета. И только позже вспомнила, что на сайте адрес места действия был обозначен как "выйдите из автобуса сразу после того, как проедете молочную ферму".
В процессе штурма очередного холма - я нашла какую-то дорогу! - меня вдруг решил подвезти человек в униформе. Почему-то я решила, что он меня везет, куда мне надо. А он меня просто подвез на вершину холма. Оттуда открывался вид на бескрайний лес внизу. Вокруг ни души. Холодало. Начало темнеть. Бегая в легкой панике туда-сюда и поглядывая на мобильник, у которого сигнал в этом захолустье пропал, я нашла автобусную остановку. Ехать от места, где я оказалась, до Института, было минут пятнадцать. Правда, останавливался автобус не перед Лабораторией Молекулярной Биологии, а перед Институтом Макса Планка. Через Институт можно было пройти к Лаборатории напрямую, но охранник меня пускать не хотел. Говорил, что не полагается, и предлагал окружный путь через лес еще минут на двадцать.
- Послушайте, - сказала я, - я приехала из Франции. Там забастовки, я еле выбралась из страны. Не успела на последний автобус к Лаборатории. Потерялась в лесу и мерзну тут уже три часа. Уже темно, и я очень боюсь снова потеряться...
Таких ученых охранник, наверно, еще не видел. И пустил меня на охраняемую территорию со вздохом "только никому не говорите..." Следующий человек, у которого я спрашивала дорогу к Лаборатории, выслушав мою жалобную историю, ржал как лошадь. И довел меня до самых дверей.
Французский язык за все три дня конгресса я услышала только раз. Компания из трех ребят случайно оказалась со мной за столом во время обеда. Я не смогла себя заставить их поприветствовать. Почему-то в том, чтобы заговорить по-французски среди общего англоговорящего веселья, мне почудился оттенок кошмара.
Судя по новостям, забастовки во Франции продолжаются. Перед обратным путем в Париж завтра я немного нервничаю. Я же должна не просто попасть в страну, а еще и доехать вовремя до аэропорта и встретить там милейшего сибирского барда Р.Л.. Аэропорт находится на злосчастной линии поезда В. И тоже то и дело порывается бастовать - на нашем обратном пути из Ниццы он побастовал всего полтора часика, и этого оказалось достаточно, чтобы домой мы добирались на ночных автобусах с двумя пересадками в течение трех часов.
Правда, в таких ситуациях всегда бодрят воспоминания о друзьях. Неповторимый gop_stop , который в ответ на мои причитания "а если отменят все поезда, а у нас гастроли?!!" сразу подсказывает, что "от такой-то площади в Германию гоняют на машинах арабы. Важно добраться до границы, а там поезда уже ходят!" Милая litisa , которая неустанно рисует афиши для томских бардов, в далекой Сибири заучивая названия дней недели по-французски, и шлет мне смски в три утра, чтобы сказать, что флаеры тоже успеет. Чудная ardillita , которая стоически отнеслась к идее заполнить Бургундию сибирскими музыкантами... и если посреди доклада об интерференции РНК я получаю смску " tombant aux nues?", то знаю, что это еще один вариант перевода песни "Падаем вверх". Непреклонная Инга, ключ от чьей квартиры лежит у меня в кошельке, потому что с нашим количеством гостей завтрашнего сибирского гостя класть некуда. И за все это Франции я благодарна.