О происхождении мифа о "маленькой стране"
На самом деле природа появления мифа о «маленькой стране» достаточно очевидна: он был следствием происходившей после Второй Мировой войны «советизации мира». То есть - того особого состояния, которое порождалось уверенностью «хозяев» различных стран мира в том, что любой серьезный кризис будет использован СССР для установления мирового социализма. Что, в свою очередь, приводило к аномальному стремлению этих самых кризисов тщательно избегать. (О том, почему оно аномально, будет сказано отдельно.) Причем, и во внутренней политике - стараясь удовлетворять хоть по минимуму требования «низших слоев» населения, не доводя их до бунта. (Поскольку каждый бунт в подобных условиях грозил перерасти в революцию.) И в политике внешней - не допуская слишком «жесткого» течения межгосударственной конкуренции. (Поскольку последняя могла перейти в войну, ну а война - в свою очередь - так же могла привести к возникновению революционной ситуации.)
Кстати, эти опасения были не беспочвенны: как известно, именно Вторая Мировая война стала причиной образования т.н. «социалистического лагеря». То есть, совокупности государств т.н. «народной демократии», которая на Западе трактовалась, как социализм. (Что не совсем верно, но в данном случае это не важно.) И которая включала в себя не только пресловутую Восточную Европу, но и такую огромную страну, как Китай. (КНР до начала 1960 годов считался входящим в «советскую зону влияния», да и после - вплоть до визита Никсона 1972 года - рассматривался именно в этом плане.) А так же огромное количество бывших колониальных владений, вероятность перехода которых на «красную сторону» была велика. (См. пример Кубы или Северного Вьетнама.)
Таким образом, вплоть до конца 1970 годов «властители мира» вынуждены были жить с ощущение висящей над ними опасности потерять все свое могущество - как это случилось вначале с российскими аристократами и капиталистами, а затем с аристократами и капиталистами из «новых социалистических стран». Надо ли говорить о том, что в подобном положении им пришлось очень серьезно изменить свои стратегии поведения, и - скрепя сердце - начать вкладывать полученную прибыль не в свое «могущество», а в некоторое «общее благо». В том числе и в городское благоустройство, которое в той же Европе еще в 1930 годах было очень далеким от идеала. А точнее - практически отсутствовало.
Да, именно так: если не брать столиц, то еще 100-90 лет назад большая часть европейских городов банально не имела канализации. Да и в столицах было множество мест, где все коммунальное хозяйство ограничивались пресловутыми выгребными ямами и доставкой воды водовозами. (Скажем, у Хемингуэя в «Празднике, который всегда с тобой» описано, как он жил в конце 1920 годов в подобном доме в Париже!) Более того - в той же Германии было нормой, когда по улицам небольших городков - тех самых, что лет через 50 начали вызывать неконтролируемое слюнотечение у позднесоветской интеллигенции - ходили свиньи и гуси. (Разумеется, тут не стоит говорить о том, что подобное было возможно только при отсутствии мощения: чего делать свиньям на асфальте?) Что же касается фахверка, то этот, столь любимый для наших «урбанистов», тип строительства издавна представлял собой конструкцию буквальным образом из «говна и палок»: досчатый каркас, заполненный всяким мусоров и обмазанный глиной. (С добавлением помета - чтобы крепче держалось!)
Надо ли говорить, что этот самых фахверк уже лет через 20-30 после постройки представлял собой жалкое зрелище. Впрочем, даже кирпичные и каменные дома в «традиционной Европе» выглядели не ахти: обвалившаяся штукатурка, гнилые рамы и двери, текущие крыши были нормой еще до Второй Мировой войны. Конечно, были и места, где благоустройство было блестящим: дворцы и дорогие доходные дома, отели и конторы богатых фирм, понятное дело, поддерживались в идеальном состоянии. Но их было мало, а в остальных случаях домовладельцы особенно на заморачивались: квартиры стоили дорого, и желающих снимать даже гнилой угол было достаточным.
Это прекрасно видно по фотографиям того времени: практически вся Европа 1920-1950 годов обшарпана, полна грязи, луж и разваливающихся строений. В США, конечно, было получше - страна была побогаче и «поновее». (И зарплаты побольше - в, кстати, основном из-за огромного природного богатства, позволяющего получать огромные прибыли.) Но и тут, как не странно, разрухи, гнили, ям на дорогах и т.д. было предостаточно. Одни американские щитовые дома - которые уже лет через 30 просто разваливались - чего стоят.
Однако после того, как «Советская тень» накрыла мир, ситуация начала резко меняться. В том смысле, что, во-первых, деньги - которые раньше уходили «господам» на их борьбу друг с другом -«пошли» простым гражданам. Кои перестали довольствоваться текущими потолками и покрытыми плесенью стенам и начали искать жилье дороже и качественнее. (А некоторые даже начали приобретать свое - что еще в 1930 годах было редкостью.) А, во-вторых, в связи с тем, что «стягивание» капиталов к ультрабогатым прекратилось, стало хватать и на коммунальное хозяйство. Иначе говоря, если в прошлом строили один дворец в окружении жалких хижин, то теперь речь шла о богатом особняке среди особняков «средних». И да: «властители», которые ранее проводили время в собственных палатах-поместьях, передвигаясь между ними на роскошных авто, вынуждены были теперь «изображать демократию» и ходить по улицам. С соответствующими результатами.
Собственно, именно это и породило образ «того самого» «пряничного европейского города». С хорошо отделанными домиками - даже если изначально это был убогий фахверк - с чистыми улицами, многочисленными кафе, в которых люди чинно пьют кофе (а не надираются в ноль дешевым пойлом - как раньше), ну и т.д., и т.п. То есть, та самая пресловутая «европейская жизнь» на самом деле была … советским порождением. И фактически, это наш «русский Ваня», вкалывающий на заводе - особенно оборонном -заставлял европейцев демонстрировать исключительно свои положительные стороны. Поскольку если бы они начали - как раньше - демонстрировать свою истинную сущность, то…
То - как думали западные хозяева - их местные «Вани» с легкостью решили бы, что они (эти хозяева) им не нужны. А с учетом «выковываемых русским Ваней» изделий этот вопрос можно было бы легко перевести в «практическое русло». И да, забыл тут самое главное: именно страх перед «красной угрозой» заставил европейские государства позабыть свою давнюю забаву в виде войны. И перестать грозить соседям аннексиями и контрибуциями - даже если эти соседи не имеют грозной армии. Напротив, им пришлось «сплотиться вместе», переложив бремя «национальной обороны» на наиболее «сильных». Причем, «слабые» от этого ничего не потеряли. Более того - не потеряли даже те, кто находился под реальной иностранной оккупацией. В том смысле, что оккупанты вовсе не старались уничтожить местную промышленность - как это было ранее - и даже оставляли оккупируемым собственный (!) финансовый капитал.
Наверное, тут не надо говорить, что это выглядело нонсенсом даже для 1920-1930 годов. (Которые, сами по себе, были реально «сдвинуты 1917 годом в сторону «социализации».) Когда по условиях «Версалько-Вашингтонгской системы» ту же Германию должны были вогнать в деиндустриализацию. (В реальности это не удалось из-за конфликта между самими «версальце-вашингтонцами», но определенную контрибуцию немцы, все же, выплатили - и вообще, понесли серьезные экономические потери.) Напротив, лейтмотивом «мира после Второй Мировой войны» стала идея всеобщего экономического развития - в результате которого ФРГ или Япония не только сохранили высокотехнологичные производства, но и получили доступ на мировой рынок. Просто потому, что иначе там могли бы произойти социалистические революции. (По крайней мере, так виделось западной элите.)
То есть, если подвести итог вышесказанного, то возникнет абсурдная картина. А именно: СССР сам создал тот самый «образ западного мира», который стал одним из важнейших механизмов в его разрушении. В том смысле, что он, буквально, заставил западную элиту вести себя «по человечески» - то есть, социалистически. (В то время, как ее реальная сущность всегда была звериной, хищнической.) Заставил заниматься жизнью людей, а не исключительно борьбой друг с другом - как это было во всей остальной истории классового мира. Но абсурд этого на самом деле ложен: это, ИМХО, нормальное положение для нашего диалектического мира. В котором именно момент максимального могущества всегда несет в себе и максимальную же опасность. А наиболее верные и успешные стратегии всегда означают возможность катастрофического поражения. И значит, решив одну задачу и одержав одну победу всегда - точнее, ВСЕГДА (специально выделю) - надо готовиться к новой борьбе.
Но, к величайшему сожалению, и советское руководство послевоенного времени, и сам советский народ эту самую истину проигнорировали. Решив «несколько расслабиться» - с хорошо известным результатом. (Причем, это касается не только внешней, но и внутренней политики СССР.) Но об этом, понятное дело, надо говорить отдельно. Равно как отдельно надо говорить о том, что как только Советский Союз рухнул, указанное положение сразу же начало меняться…
Кстати, эти опасения были не беспочвенны: как известно, именно Вторая Мировая война стала причиной образования т.н. «социалистического лагеря». То есть, совокупности государств т.н. «народной демократии», которая на Западе трактовалась, как социализм. (Что не совсем верно, но в данном случае это не важно.) И которая включала в себя не только пресловутую Восточную Европу, но и такую огромную страну, как Китай. (КНР до начала 1960 годов считался входящим в «советскую зону влияния», да и после - вплоть до визита Никсона 1972 года - рассматривался именно в этом плане.) А так же огромное количество бывших колониальных владений, вероятность перехода которых на «красную сторону» была велика. (См. пример Кубы или Северного Вьетнама.)
Таким образом, вплоть до конца 1970 годов «властители мира» вынуждены были жить с ощущение висящей над ними опасности потерять все свое могущество - как это случилось вначале с российскими аристократами и капиталистами, а затем с аристократами и капиталистами из «новых социалистических стран». Надо ли говорить о том, что в подобном положении им пришлось очень серьезно изменить свои стратегии поведения, и - скрепя сердце - начать вкладывать полученную прибыль не в свое «могущество», а в некоторое «общее благо». В том числе и в городское благоустройство, которое в той же Европе еще в 1930 годах было очень далеким от идеала. А точнее - практически отсутствовало.
Да, именно так: если не брать столиц, то еще 100-90 лет назад большая часть европейских городов банально не имела канализации. Да и в столицах было множество мест, где все коммунальное хозяйство ограничивались пресловутыми выгребными ямами и доставкой воды водовозами. (Скажем, у Хемингуэя в «Празднике, который всегда с тобой» описано, как он жил в конце 1920 годов в подобном доме в Париже!) Более того - в той же Германии было нормой, когда по улицам небольших городков - тех самых, что лет через 50 начали вызывать неконтролируемое слюнотечение у позднесоветской интеллигенции - ходили свиньи и гуси. (Разумеется, тут не стоит говорить о том, что подобное было возможно только при отсутствии мощения: чего делать свиньям на асфальте?) Что же касается фахверка, то этот, столь любимый для наших «урбанистов», тип строительства издавна представлял собой конструкцию буквальным образом из «говна и палок»: досчатый каркас, заполненный всяким мусоров и обмазанный глиной. (С добавлением помета - чтобы крепче держалось!)
Надо ли говорить, что этот самых фахверк уже лет через 20-30 после постройки представлял собой жалкое зрелище. Впрочем, даже кирпичные и каменные дома в «традиционной Европе» выглядели не ахти: обвалившаяся штукатурка, гнилые рамы и двери, текущие крыши были нормой еще до Второй Мировой войны. Конечно, были и места, где благоустройство было блестящим: дворцы и дорогие доходные дома, отели и конторы богатых фирм, понятное дело, поддерживались в идеальном состоянии. Но их было мало, а в остальных случаях домовладельцы особенно на заморачивались: квартиры стоили дорого, и желающих снимать даже гнилой угол было достаточным.
Это прекрасно видно по фотографиям того времени: практически вся Европа 1920-1950 годов обшарпана, полна грязи, луж и разваливающихся строений. В США, конечно, было получше - страна была побогаче и «поновее». (И зарплаты побольше - в, кстати, основном из-за огромного природного богатства, позволяющего получать огромные прибыли.) Но и тут, как не странно, разрухи, гнили, ям на дорогах и т.д. было предостаточно. Одни американские щитовые дома - которые уже лет через 30 просто разваливались - чего стоят.
Однако после того, как «Советская тень» накрыла мир, ситуация начала резко меняться. В том смысле, что, во-первых, деньги - которые раньше уходили «господам» на их борьбу друг с другом -«пошли» простым гражданам. Кои перестали довольствоваться текущими потолками и покрытыми плесенью стенам и начали искать жилье дороже и качественнее. (А некоторые даже начали приобретать свое - что еще в 1930 годах было редкостью.) А, во-вторых, в связи с тем, что «стягивание» капиталов к ультрабогатым прекратилось, стало хватать и на коммунальное хозяйство. Иначе говоря, если в прошлом строили один дворец в окружении жалких хижин, то теперь речь шла о богатом особняке среди особняков «средних». И да: «властители», которые ранее проводили время в собственных палатах-поместьях, передвигаясь между ними на роскошных авто, вынуждены были теперь «изображать демократию» и ходить по улицам. С соответствующими результатами.
Собственно, именно это и породило образ «того самого» «пряничного европейского города». С хорошо отделанными домиками - даже если изначально это был убогий фахверк - с чистыми улицами, многочисленными кафе, в которых люди чинно пьют кофе (а не надираются в ноль дешевым пойлом - как раньше), ну и т.д., и т.п. То есть, та самая пресловутая «европейская жизнь» на самом деле была … советским порождением. И фактически, это наш «русский Ваня», вкалывающий на заводе - особенно оборонном -заставлял европейцев демонстрировать исключительно свои положительные стороны. Поскольку если бы они начали - как раньше - демонстрировать свою истинную сущность, то…
То - как думали западные хозяева - их местные «Вани» с легкостью решили бы, что они (эти хозяева) им не нужны. А с учетом «выковываемых русским Ваней» изделий этот вопрос можно было бы легко перевести в «практическое русло». И да, забыл тут самое главное: именно страх перед «красной угрозой» заставил европейские государства позабыть свою давнюю забаву в виде войны. И перестать грозить соседям аннексиями и контрибуциями - даже если эти соседи не имеют грозной армии. Напротив, им пришлось «сплотиться вместе», переложив бремя «национальной обороны» на наиболее «сильных». Причем, «слабые» от этого ничего не потеряли. Более того - не потеряли даже те, кто находился под реальной иностранной оккупацией. В том смысле, что оккупанты вовсе не старались уничтожить местную промышленность - как это было ранее - и даже оставляли оккупируемым собственный (!) финансовый капитал.
Наверное, тут не надо говорить, что это выглядело нонсенсом даже для 1920-1930 годов. (Которые, сами по себе, были реально «сдвинуты 1917 годом в сторону «социализации».) Когда по условиях «Версалько-Вашингтонгской системы» ту же Германию должны были вогнать в деиндустриализацию. (В реальности это не удалось из-за конфликта между самими «версальце-вашингтонцами», но определенную контрибуцию немцы, все же, выплатили - и вообще, понесли серьезные экономические потери.) Напротив, лейтмотивом «мира после Второй Мировой войны» стала идея всеобщего экономического развития - в результате которого ФРГ или Япония не только сохранили высокотехнологичные производства, но и получили доступ на мировой рынок. Просто потому, что иначе там могли бы произойти социалистические революции. (По крайней мере, так виделось западной элите.)
То есть, если подвести итог вышесказанного, то возникнет абсурдная картина. А именно: СССР сам создал тот самый «образ западного мира», который стал одним из важнейших механизмов в его разрушении. В том смысле, что он, буквально, заставил западную элиту вести себя «по человечески» - то есть, социалистически. (В то время, как ее реальная сущность всегда была звериной, хищнической.) Заставил заниматься жизнью людей, а не исключительно борьбой друг с другом - как это было во всей остальной истории классового мира. Но абсурд этого на самом деле ложен: это, ИМХО, нормальное положение для нашего диалектического мира. В котором именно момент максимального могущества всегда несет в себе и максимальную же опасность. А наиболее верные и успешные стратегии всегда означают возможность катастрофического поражения. И значит, решив одну задачу и одержав одну победу всегда - точнее, ВСЕГДА (специально выделю) - надо готовиться к новой борьбе.
Но, к величайшему сожалению, и советское руководство послевоенного времени, и сам советский народ эту самую истину проигнорировали. Решив «несколько расслабиться» - с хорошо известным результатом. (Причем, это касается не только внешней, но и внутренней политики СССР.) Но об этом, понятное дело, надо говорить отдельно. Равно как отдельно надо говорить о том, что как только Советский Союз рухнул, указанное положение сразу же начало меняться…