О конфликтах старого и нового типов. Часть первая
Промежуточный итог двух последних ( 1 , 2) постов.
Итак, какой конфликт был характерен для времени господства классового общества? Да очень простой: некий субъект, имеющий повышенные запасы «могущества», начинает отнимать у окружающих имеющиеся у них ресурсы. Разумеется, под «могуществом» тут подразумевается не только капитал, но и, скажем, знатность, военная сила и даже религиозная «благодать». (В общем, все, что может заставлять иных людей действовать вне их воли.) И разумеется, этим субъектом может быть не только отдельная личность. Как, скажем, ростовщик, требующий уплаты долга в десятикратном размере, или феодал, отбирающий у крестьянина последнюю скотину. Но и целая организация, или, даже, государство. Которое решает вдруг, что ресурсы государств соседних должны принадлежать ему - просто по праву сильного.
Кстати, тут сразу же стоит сказать, что даже в данном случае все очень часто все сводится к грабежу народа. Нет, конечно, аристократы и богачи так же могли пострадать - или, даже, погибнуть - во время войны, однако чаще всего дело ограничивалось тем, что они просто присягали новой власти. С уплатой соответствующей «дани», которую, понятное дело, «драли» с тех же крестьян. Так было во время образования Македонской империи, во время пресловутого «Татарского ига» на Руси, или, скажем, во время британского завоевания Индии. (То есть, после того, как сопротивление завоеванной стороны было сломано, ее «лучшие люди» просто встраивались в «новый высший класс». Ну, за исключением наиболее упертых. А «подлые» платили в двойном размере: и старым угнетателям, и новым.)
Впрочем, в данном случае, это не особо важно. Важно, что - еще раз скажу - главным конфликтом в течение веков и тысячелетий был конфликт между «сильным» и «слабыми». Причем, инициатором конфликта были, разумеется, сильные, желающие стать еще сильнее. Именно этот момент и порождал, по сути, всю человеческую историю, выступая основанием для всех исторических событий. И именно он был отменен Великой Революцией 1917 года. Точнее сказать, он был отменен не для всех областей человеческой жизни - скажем, на той же «международной арене» все осталось по-старому. (Впрочем, не совсем: распад колониальной системы намекает на то, что даже тут произошли серьезные изменения.) Но вот «внутри» самого Советского государства перемены были фундаментальными.
* * *
Причем, ограничение «права сильного» на силу коснулось не только представителей прежних «правящих классов» - аристократии и буржуазии. (С ними-то все, думаю, понятно.) Однако подобное можно сказать и про новоявленное «начальство» - про всех этих представителей «соваппарата», существование которых определялось потребностью производственной системы. (В том смысле, что его существование не могло быть отменено по причине того, что индустриал требует именно иерархического устройства.) Поскольку даже у «новых начальников» возможности властвования оказались очень сильно урезаны. И в «экономическом плане»: даже наркомы СССР жили на уровне каких-нибудь «заместителей директора департамента» при Старом Порядке. И в плане их властных возможностей: скажем, трудовое законодательство больше не позволяло взять, и произвольно уволить кого-то из работников. Или, тем более, ввести пресловутые «производственные штрафы», которые в дореволюционное время «съедали» до 30% средней зарплаты. (Именно средней - т.е., в крайних случаях рабочий мог просто остаться без денег вообще.)
И даже сам принцип «номенклатуры» - который так любят критиковать антисоветчики - в действительности был … серьезным ограничением власти руководителей. Поскольку - потенциально, конечно - позволял простым рабочим ставить неприятные вопросы последним, на равных, как коммунист коммунисту. (И руководитель обязан - именно обязан - был на них отвечать перед лицом других коммунистов.) Другое дело, что подобные случаи были ограниченными. Просто потому, что грамотность - в том числе и политическая - рабочего класса в 1920-1930 годы была невысокой. Дело в том, что рабочий класс, во-первых, в это время прирастал за счет большого притока людей из деревни, а, во-вторых, был вынужден посылать наиболее образованных своих представителей в ту же деревню. (См. «Двадцатипятитысячники».) «Начальство» же, по определению было более образовано, и более активно.
Поэтому особо большого потока желающих высказывать претензии собственному руководству на патрсобраниях не наблюдалось. А потом, понятное дело, и этот механизм «замылился», в том смысле, что партия стала «организацией начальников». Но это, во-первых, произошло потом, а, во-вторых, даже в самом конце существования СССР власть «сильных мира сего» тут была много меньше, нежели в иных странах. (Даже в 1980 просто так взять - и уволить человека было невозможно. И это не говоря уж о том, что уволенный мог с легкостью найти себе работу.) Поэтому указанный «основной конфликт» классового мира может считаться тут, в значительной мере, «задушенным».
* * *
Тем не менее - в полном соответствии с диалектичностью мира - это положение привело к выходу на первый план иных конфликтов. В «нормальном» - т.е., классовом - положении скрывающихся в тени рассмотренного выше явления. И одним из наиболее важных в нем стал указанный конфликт между «творцами» и обществом. На самом деле, кстати, я не зря поместил понятие «творцы» в кавычки, поскольку сейчас у данного понятия крайне отрицательная коннотация. (Благодаря поведению т.н. «творческой интеллигенции».) Однако в данном случае следует понимать, что под указанным понятием следует совершенно серьезно подразумевать людей, создающих действительно уникальные вещи - научные теории, технические системы, или, скажем, художественные произведения. (Да, и такие люди реально существовали.) Понятно, что в подобном смысле данное слово оказывается лишенным современного негативного смысла - что придает описываемому явлению очевидно драматическое значение.
В том смысле, что в советском обществе люди, действительно имеющие самые, что ни на есть конструктивные намерения, и одновременно - силы для реализации этих намерений - часто оказывались противостоящими всему основному обществу. Которому эта самая «конструктивность» была излишней. Я, конечно, понимаю, что нам - «детям» периода Большой деградации и торжества «утилизаторов» - подобная концепция может показаться невозможной. (И она кажется невозможной, порождая систему «антисталинско-сталинских мифов». В которых или «плохая система» унижает, мучает, а то и убивает несчастных творцов, либо эти «творцы» оказываются скрытыми деструкторами, которые мечтают уничтожить СССР.) Но на самом деле эта невозможность проистекает исключительно из ошибочной попытки разбирать советское мироустройство, опираясь на принципы классового общества. В коем - как уже было сказано - действуют совершенно иные социальные законы.
Если же не делать этого ложного шага, а попытаться разобраться со случившимся, ориентируясь на базисные особенности советского общества, то можно легко увидеть, что таких «парадоксальных» конфликтов было множество. Парадоксальных - поскольку в них не было очевидно виновной стороны, как в большей части конфликтов классового общества. В коих - как уже было сказано - все беды проистекают исключительно от желания «сильного» стать еще сильнее за счет окружающих. Тут же таких очевидных злодеев - без кавычек, поскольку именно указанный момент в классовом мире всегда был главным источником зла - нет. И получается, что все наработанные за века «методы конфликтологии» просто не работают. Впрочем, это и к лучшему, поскольку - как не трудно догадаться - толку с данных методов нет никакого. (Как «сильные» в течение тысячелетий грабили «слабых», так и продолжают грабить. И никакие «моральные осуждения» и даже религиозные проклятия этому не мешают.)
* * *
Поэтому первое, что следует сделать в данном случае - это зафиксировать невозможность рассмотрения советских реалий в «классовых категориях». (Т.е., в тех категориях, что являются нормой в досоветское и постсоветское время.) Ну, а второе - так это понять, что ничего сложного в выработке «новой конфликтологии» нет. Т.е., получить модели взаимодействия социальных субъектов, объясняющие то, что происходило в СССР, на самом деле несложно. Правда, эти объяснения будут достаточно необычными и очень сильно отличающимися от привычных представлений - но это лишь потому, что и сама советская жизнь была очень необычная и очень отличающаяся от привычных представлений. В том числе - и привычных представлений … советских граждан, которые, в силу социальной инерции, были совершенно неадекватными реальной ситуации.
Но обо всем этом будет сказано уже в следующем посте.