Миф о тоталитаризме и его источники 3
В прошлом посте было сказано, что миф о т.н. «тоталитаризме» был, в значительной мере, порожден тем, что после Революции 1917 года произошло снижение уровня разделения между «чистой публикой» и «простолюдинами». Поэтому - несмотря на то, что в целом уровень государственного давления на человека снизился - возникла иллюзия его увеличения. Это понять несложно: тот факт, что «при прежнем режиме» крестьянин или рабочий мог с легкостью «получить в зубы» от городового за малейший проступок, а любое серьезное выступление народа подавлялось с предельной жестокостью, как правило, проходил мимо общественного сознания. Которое целиком и полностью определялось мыслями и действиями т.н. «образованных сословий», имевших, напротив, определенный «иммунитет» к государственному насилию. (Это было связано с тем, что само явление «образования» считалось доступным исключительно представителям высших классов.)
Поэтому пресловутая «пишущая братия» - т.е.. те, кто, собственно, и определяет «облик социума в веках» - могла с полным правом создавать тот «образ мира», который был эквивалентен образу мира «высшего класса». А последний, как известно, потому и «высшие», что могут беспрепятственно «сбрасывать» свои проблемы на всех остальных. Это, между прочим, одно из базисных свойств классового устройства, которое в течение веков давало ему значительные преимущества над устройством доклассовым. В том смысле, что властитель - царь, барон или просто богатый владелец - мог позволить себе в значительной мере выйти за пределы «железного закона необходимости». Иначе говоря, рискнуть, зная, что в случае неудачи существует определенная вероятность избежать гибели за счет того, что все потери будут переложены на «подчиненных».
Ну да: сколько рабовладельческих или феодальных властителей, проиграв войну, завершали ее выплатой дани или выкупа победителям. (Понятное дело, что эта самая дань была не заработана властителевыми руками, а отобрана у подданных.) То же самое можно сказать и о иных неочевидных действиях - начиная с освоения новых земель и заканчивая внедрением технических инноваций. Впрочем, основным направлением данных действий в течение веков оставалась борьба «высших» друг с другом, достигшая своей вершины в виде Первой Мировой войны. Которая одновременно с этим породила и конец классового господства в виде Суперкризиса, охватившего мир, и создала условия для зарождения первого в мире постклассового общества - СССР.
* * *
Впрочем, о данных моментах надо говорить отдельно, тут же наиболее важным можно признать то, что это самое постклассовое общество, по существу, сломало указанную выше «традицию», согласно которой «низшие всегда платят за ошибки высших». Причем, коснулось это не только пресловутых «бывших», кои сполна «огребли» за все свои предыдущие действия - начиная со столетий помещечьего угнетения и заканчивая поведения после Революции, когда данные личности устроили в стране кровавую Гражданскую войну, на которой, в довершении ко всему, с треском проиграли. Но и тех лиц, кто пришел им на смену. В смысле, занял места руководителей в сохранившейся иерархической пирамиде.
Тут, разумеется, надо сразу сказать, что, во-первых, данная «пирамида» в новом обществе была намного более слабой, нежели в дореволюционной Империи. (То есть - «лица, принимающие решения» тут были гораздо менее самовластны, нежели их предшественники при «старом режиме». Не говоря уж об уровне материального обеспечения данных лиц.) А, во-вторых, следует понимать, что полностью уничтожить подобное явление «одним махом» было невозможно. По той простой причине, что иерархические отношения пронизывали самый базис человеческого бытия того времени - производственную систему. Другое дело, что случившиеся изменения открывали возможность для зарождения иного, неиерархического типа производства. В котором указанная выше роль руководителей была бы совершенно иной, отличной от классической иерархии. (То есть, от структуры, созданной в описанном выше классовом обществе.) Более того - последующие за Великой Революцией события показали, что подобные производства являются возможными, причем, их появление и развитие происходит (при благоприятных условиях) очень быстро. Например, та же ГИРД - как прообраз будущего «мира Понедельника» - появилась еще в 1931 году! (Т.е., всего через 14 лет после Революции.) Ну, а в 1950-1960 годах подобные отношения начали внедряться в жизнь уже массово...
Впрочем, о данном процессе надо говорить уже отдельно. Тут же следует обратить внимание несколько на другое. А именно, на то, что указанный «временной лаг» (пусть и незначительный с исторической т.з.) между созданием социализма и вытекающим из него созданием новых производственных типов, все же, был. А значит, пресловутое начальство - причем, начальство в классическом классовом понимании - должно было неизбежно сохраниться. Более того: массовое развитие наиболее передового на тот момент индустриального массового производства неизбежно должно было привести к существенному росту данной категории служащих. Разумеется, к росту относительному, поскольку в плане соотношения числа руководителей к сложности управляемых структур эта величина была небольшой. (На самом деле в СССР до самого его конца относительное количество начальства было минимальным среди всех развитых стран.).
Однако в условиях отсутствия стандартной для классового устройства процедуры «сброса проблем» - той самой, что описано выше - даже это его количество приводило к достаточно специфическому эффекту. Состоящему в том, что началось то, что можно назвать «инфернализацией начальства». Иначе говоря, ошибки и неприятности, вызываемые действиями руководства, вместо того, чтобы беспрепятственно «сливаться» на нижестоящие слои, начали сказываться на состоянии самих «руководящих личностей». То есть, упрощенно говоря, начальству пришлось не просто отвечать за свои неверные действия - что само по себе было уникальным явлением - но иногда даже страдать совершенно безвинно! Что является историческим нонсенсом! (Скажем, в той же Российской Империи проворовавшихся или/и натворивших дури министров, в лучшем случае, снимали с должности. А в худшем - они продолжали руководить до самой старости, причем, при полном понимании окружающими того, что, собственно, происходит.)
* * *
На самом деле, конечно, и в истории классового мира» иногда встречались оговоры и доносы, и даже казни по этим договорам и доносам - но они были связаны с реальной конкурентной борьбой, связанной с серьезными ресурсами. (Т.е., если какому-то проворовавшемуся царедворцу рубили голову или ссылали его в Сибирь, то делали это не потому, что он ворует. А потому, что на его место были иные претенденты.) В данном случае же речь могла идти о «неспланированных» действиях, при которых «уничтожение конкурента» (причем, порой физическое) не было изначальной целью, а выступило следствием множества совершенно неочевидных, а порой - и совершенно случайных факторов.
Собственно, именно такое впечатление производит судьба множества лиц, попавших под каток т.н. «репрессий 1937 года». Которые не были никакими репрессиями - в смысле, действиями, сознательно направленными на нагнетание страха в обществе, как это принято считать сегодня. А могли быть отнесены, скорее, к некоей «экологической борьбе», возникшей из-за переполнения «экологической ниши» начальства при условии отсутствия «отвода» возникающего там Инферно. Которое, накапливаясь, «распространялось кругами» из исходной точки, захватывая множество невиновных. (Так, например, события, связанные с Тухачевским -и, по сути, запущенные им - в конечном итоге привели к арестам множества совершенно сторонних людей - например, того же Туполева или Королева.) Главным же катализатором подобных процессов послужило резкое сокращение имеющихся ресурсов из-за приближающейся Второй Мировой войны. (Коя была очевидной еще с конца 1920, а после прихода Гитлера к властью могла быть спрогнозирована с точностью до года.)
То есть, фактически источником «репрессий» послужила одна из самых гуманистических черт, присущих советскому мироустройству. А именно: «неперенос ответственности» с руководства на подчиненных, и - в более глобальном смысле - отказ от самой идеи «защищенного правящего класса». Надо ли говорить, насколько все это снизило уровень страданий в обществе - несмотря на всех невинно пострадавших. Еще раз: даже с учетом «попавших под круги» сторонних лиц, уровень общего страдания советских людей был много меньше, нежели уровень общего страдания дореволюционного российского общества. Правда - так же, как и в случае с «бывшими» - эти события затрагивали наиболее грамотных и «писучих» представителей социума, т.е., тех, кто в значительной мере определяет состояние общественного его сознания. Именно поэтому «репрессии 1937 года» стали одним из самых «черных пятен» российской истории. (Хотя в действительности все созданное ими зло имеет уровень на порядки меньший, нежели «нормальное зло» дореволюционной жизни.)
Кроме того, стоит понимать самое главное: эти самые «репрессии» были «временно локальными». В том смысле, что они могли продолжаться ограниченное число времени - и очень скоро по историческим были завершены. Но об этом - а так же о том, почему за пределами «своего времени» они не могут быть повторены - будет сказано уже отдельно…
Поэтому пресловутая «пишущая братия» - т.е.. те, кто, собственно, и определяет «облик социума в веках» - могла с полным правом создавать тот «образ мира», который был эквивалентен образу мира «высшего класса». А последний, как известно, потому и «высшие», что могут беспрепятственно «сбрасывать» свои проблемы на всех остальных. Это, между прочим, одно из базисных свойств классового устройства, которое в течение веков давало ему значительные преимущества над устройством доклассовым. В том смысле, что властитель - царь, барон или просто богатый владелец - мог позволить себе в значительной мере выйти за пределы «железного закона необходимости». Иначе говоря, рискнуть, зная, что в случае неудачи существует определенная вероятность избежать гибели за счет того, что все потери будут переложены на «подчиненных».
Ну да: сколько рабовладельческих или феодальных властителей, проиграв войну, завершали ее выплатой дани или выкупа победителям. (Понятное дело, что эта самая дань была не заработана властителевыми руками, а отобрана у подданных.) То же самое можно сказать и о иных неочевидных действиях - начиная с освоения новых земель и заканчивая внедрением технических инноваций. Впрочем, основным направлением данных действий в течение веков оставалась борьба «высших» друг с другом, достигшая своей вершины в виде Первой Мировой войны. Которая одновременно с этим породила и конец классового господства в виде Суперкризиса, охватившего мир, и создала условия для зарождения первого в мире постклассового общества - СССР.
* * *
Впрочем, о данных моментах надо говорить отдельно, тут же наиболее важным можно признать то, что это самое постклассовое общество, по существу, сломало указанную выше «традицию», согласно которой «низшие всегда платят за ошибки высших». Причем, коснулось это не только пресловутых «бывших», кои сполна «огребли» за все свои предыдущие действия - начиная со столетий помещечьего угнетения и заканчивая поведения после Революции, когда данные личности устроили в стране кровавую Гражданскую войну, на которой, в довершении ко всему, с треском проиграли. Но и тех лиц, кто пришел им на смену. В смысле, занял места руководителей в сохранившейся иерархической пирамиде.
Тут, разумеется, надо сразу сказать, что, во-первых, данная «пирамида» в новом обществе была намного более слабой, нежели в дореволюционной Империи. (То есть - «лица, принимающие решения» тут были гораздо менее самовластны, нежели их предшественники при «старом режиме». Не говоря уж об уровне материального обеспечения данных лиц.) А, во-вторых, следует понимать, что полностью уничтожить подобное явление «одним махом» было невозможно. По той простой причине, что иерархические отношения пронизывали самый базис человеческого бытия того времени - производственную систему. Другое дело, что случившиеся изменения открывали возможность для зарождения иного, неиерархического типа производства. В котором указанная выше роль руководителей была бы совершенно иной, отличной от классической иерархии. (То есть, от структуры, созданной в описанном выше классовом обществе.) Более того - последующие за Великой Революцией события показали, что подобные производства являются возможными, причем, их появление и развитие происходит (при благоприятных условиях) очень быстро. Например, та же ГИРД - как прообраз будущего «мира Понедельника» - появилась еще в 1931 году! (Т.е., всего через 14 лет после Революции.) Ну, а в 1950-1960 годах подобные отношения начали внедряться в жизнь уже массово...
Впрочем, о данном процессе надо говорить уже отдельно. Тут же следует обратить внимание несколько на другое. А именно, на то, что указанный «временной лаг» (пусть и незначительный с исторической т.з.) между созданием социализма и вытекающим из него созданием новых производственных типов, все же, был. А значит, пресловутое начальство - причем, начальство в классическом классовом понимании - должно было неизбежно сохраниться. Более того: массовое развитие наиболее передового на тот момент индустриального массового производства неизбежно должно было привести к существенному росту данной категории служащих. Разумеется, к росту относительному, поскольку в плане соотношения числа руководителей к сложности управляемых структур эта величина была небольшой. (На самом деле в СССР до самого его конца относительное количество начальства было минимальным среди всех развитых стран.).
Однако в условиях отсутствия стандартной для классового устройства процедуры «сброса проблем» - той самой, что описано выше - даже это его количество приводило к достаточно специфическому эффекту. Состоящему в том, что началось то, что можно назвать «инфернализацией начальства». Иначе говоря, ошибки и неприятности, вызываемые действиями руководства, вместо того, чтобы беспрепятственно «сливаться» на нижестоящие слои, начали сказываться на состоянии самих «руководящих личностей». То есть, упрощенно говоря, начальству пришлось не просто отвечать за свои неверные действия - что само по себе было уникальным явлением - но иногда даже страдать совершенно безвинно! Что является историческим нонсенсом! (Скажем, в той же Российской Империи проворовавшихся или/и натворивших дури министров, в лучшем случае, снимали с должности. А в худшем - они продолжали руководить до самой старости, причем, при полном понимании окружающими того, что, собственно, происходит.)
* * *
На самом деле, конечно, и в истории классового мира» иногда встречались оговоры и доносы, и даже казни по этим договорам и доносам - но они были связаны с реальной конкурентной борьбой, связанной с серьезными ресурсами. (Т.е., если какому-то проворовавшемуся царедворцу рубили голову или ссылали его в Сибирь, то делали это не потому, что он ворует. А потому, что на его место были иные претенденты.) В данном случае же речь могла идти о «неспланированных» действиях, при которых «уничтожение конкурента» (причем, порой физическое) не было изначальной целью, а выступило следствием множества совершенно неочевидных, а порой - и совершенно случайных факторов.
Собственно, именно такое впечатление производит судьба множества лиц, попавших под каток т.н. «репрессий 1937 года». Которые не были никакими репрессиями - в смысле, действиями, сознательно направленными на нагнетание страха в обществе, как это принято считать сегодня. А могли быть отнесены, скорее, к некоей «экологической борьбе», возникшей из-за переполнения «экологической ниши» начальства при условии отсутствия «отвода» возникающего там Инферно. Которое, накапливаясь, «распространялось кругами» из исходной точки, захватывая множество невиновных. (Так, например, события, связанные с Тухачевским -и, по сути, запущенные им - в конечном итоге привели к арестам множества совершенно сторонних людей - например, того же Туполева или Королева.) Главным же катализатором подобных процессов послужило резкое сокращение имеющихся ресурсов из-за приближающейся Второй Мировой войны. (Коя была очевидной еще с конца 1920, а после прихода Гитлера к властью могла быть спрогнозирована с точностью до года.)
То есть, фактически источником «репрессий» послужила одна из самых гуманистических черт, присущих советскому мироустройству. А именно: «неперенос ответственности» с руководства на подчиненных, и - в более глобальном смысле - отказ от самой идеи «защищенного правящего класса». Надо ли говорить, насколько все это снизило уровень страданий в обществе - несмотря на всех невинно пострадавших. Еще раз: даже с учетом «попавших под круги» сторонних лиц, уровень общего страдания советских людей был много меньше, нежели уровень общего страдания дореволюционного российского общества. Правда - так же, как и в случае с «бывшими» - эти события затрагивали наиболее грамотных и «писучих» представителей социума, т.е., тех, кто в значительной мере определяет состояние общественного его сознания. Именно поэтому «репрессии 1937 года» стали одним из самых «черных пятен» российской истории. (Хотя в действительности все созданное ими зло имеет уровень на порядки меньший, нежели «нормальное зло» дореволюционной жизни.)
Кроме того, стоит понимать самое главное: эти самые «репрессии» были «временно локальными». В том смысле, что они могли продолжаться ограниченное число времени - и очень скоро по историческим были завершены. Но об этом - а так же о том, почему за пределами «своего времени» они не могут быть повторены - будет сказано уже отдельно…