Об основной проблеме российской промышленности.
Совсем недавно, в конце ноября прошлого года турки сбили наш самолет. Этот момент привел к целому валу событий, затронувших самые разные стороны жизни страны, но из них я хочу обратить внимание на одно, как может показаться, самое незначительное и лежащее в стороне от политических вопросов. Речь идет о том, что после гибели самолета было принято решение публичного вскрытия черного ящика, в результате чего множество людей увидело полное разрушение находящихся в нем деталей. Практически все микросхемы, размещенные на плате этого самого устройства, оказались разрушенными от случившегося удара. Единственным элементом, сохранившем свою конструкционную целостность, явилась микросхема в металлокерамическом корпусе. Не знаю, советского производства или уже российского, но основанного на прежних, советских стандартах (достаточно четких картинок в интернете нет).
Этот момент прекрасно иллюстрирует необходимость применения дорогостоящих специальных компонентов вместо дешевых массовых. Ведь совершенно очевидно, что прекрасно работающие в бытовых условиях изделия изначально не рассчитывались на работу в условиях высоких механических и тепловых нагрузок. Однако при этом возникает вопрос: а почему же в этом случае основные элементы указанного устройства собраны на совершенно иной элементной базе? Собственно, именно данный факт вызвал в тот момент довольно сильное «бурление» российской блогосферы. Несчастных разработчиков и производителей данного устройства обвиняли во всех смертных грехах, начиная от банального воровства (спецкомпоненты дороже) и заканчивая неумением проектировать. Самое смешное тут то, что все участвующие в данном «процессе» лица, очевидно, позиционировали себя, как крупных специалистов в области авиационных приборов, знающих, «как надо» проектировать подобные вещи.
Хотя основной мотив был, разумеется, от авионики далеким - а именно, он сводился к стандартному «сраная рашка катится в сраное дерьмо». Что же касается конкретно данного изделия, то, на самом деле, вопрос с ним не столь однозначен: вполне возможно, что хлипкость компонентов должна была компенсироваться какими-то иными конструктивными решениями. Если честно, то в наших КБ еще остались советские специалисты, которые, в принципе, не допустили бы к производству открытую «лажу». Однако при этом однозначно можно сказать, что идея применения спецкомпонентов была намного удачнее, нежели то, что было сделано в этот раз: металлокерамическая ИС прекрасно выдержала все нагрузки, и если бы остальные микросхемы были такими же, то никаких проблем (даже при разрушении платы) с получением информации не было бы. Т.е., советские разработчики, выбирающие именно этот путь, были правы.
* * *
Так значит разработчики, все-таки, неправы? И они реально ради своей выгоды применили негодные методы? На самом деле, не следует быть столь категоричным. Дело в том, что «те самые» микросхемы, которые столь художественно расколошматило по плате, представляют собой т.н. «флеш-память» - разновидность EPROM, знакомые нам по привычным «флешкам». На эту самую память, по идее, должны фиксироваться все данные, получаемые самописцем. Наверное, каждый, кто хоть раз вставлял в компьютер «флешку» или использовал «карту памяти» в телефоне, знает, насколько это удобный способ записи/чтения данных по сравнению с иными: дискетами, CD или магнитной лентой. Поэтому неудивительно, что в указанном устройстве был применен именно этот способ записи: зачем пользоваться дорогим, тяжелым, и ненадежным (из-за механических деталей) лентопротяжным механизмом, если можно все сделать намного проще и дешевле. Собственно, проблема тут только одна: «флешки» были доведены до ума не так давно. Наверное, многие еще помнят, как появлялись первые устройства на десятки мегабайт, казавшиеся чудом по сравнению с дискетами. И уж конечно понятно, что в СССР «флеш-память» никто не производил (первый коммерческий чип был выпущен фирмой INTEL в 1988 году).
Отсюда уже логично вытекает тот момент, что отработанной технологии изготовления подобных элементов у нас нет - ведь как раз в тот момент, когда весь мир осваивал новый тип микросхем, наша страна занималась «борьбой с совком» и варварским переделом имущества, превращающим заводы в груды металлолома. И не производство ИС, а бандитизм, проституция и воровство были «базовыми технологиями» данного общества - ну, или в крайнем случае, торговля и бытовое обслуживание. Счастье еще, что от данного чудовищного раздербана хоть что-то сохранилось. Поэтому производства подобных чипов в указанных выше металлокерамических корпусах у нас просто нет. Разумеется, они есть у наших «заклятых друзей» - поскольку там действует та же самая конструкторская логика. Но ставить подобные вещи в военную технику, как говориться, чревато. Да и вообще, есть ли гарантия, что поставки подобных изделий (микросхем типа Military в металлокерамике) вообще возможны. Выпускаются ли подобные изделия иными странами, сказать сложно (имеется в виду именно тип корпуса) -во всяком случае, помимо стоимости стоит иметь в виду простоту приобретения.
Но почему, в таком случае, подобное производство нельзя наладить у нас? Оказывается, нельзя. Дело в том, что коммерческая выгода от производства интегральных схем оказывается возможным только при очень высоких тиражах. Такова особенность данной технологии. Именно поэтому делать это имеет смысл только тогда, когда есть гарантированный сбыт для всего произведенного. Это относится и к ИС типа military, да и к самому «жесткому» типу space тоже. Разумеется, никто не выпускает чипы исключительно для военной техники, и уж тем более, для космоса: все кристаллы, составляющие основу микросхемы, изготавливаются в едином цикле с «бытовыми» (commercial) изделиями. Разница возникает лишь после установки кристалла в корпус: для «жестких» вариантов они проходят соответствующие «жесткие» тесты. Ну, и как сказано выше, корпусирование может быть различным. Но ядро технологии, самая дорогостоящая ее часть, остается единой.
* * *
Вот тут то и зарыта собака. Если мы хотим производить военные чипы, или чипы космические, то одновременно с этим обязаны обеспечить рынок намного более многочисленным гражданским изделиям. А это - проблема, намного более сложная, нежели даже отладка технологии. Дело в том, что рынок пресловутого хайтека - т.е. всего, связанного с микроэлектроникой давно переполнен. Положение производителей тут можно сравнить с положением сельдей в банке - нет ни грамма свободного места, чтобы вместить еще одну селедку. Причем, как уже неоднократно было сказано, поскольку данная технология является основой для экономического роста всех стран последних десятилетий XX - начала XXI века, то из нее выжато все, что можно. Последним на это рынок успел Китай - за счет колоссальных вложений и одновременно кардинального снижения нормы прибыли. Поэтому попытки искать тут какие-то возможности, сравнимы с поиском алмазов на Красной Площади - найти рыночный способ сбыта российских чипов нельзя.
Так что остается надеяться на китайское производство, а если оно не поставляет доступных микросхем в требуемых корпусах, пытаться обойтись тем, что есть. Тем более, что, помимо очевидных решений существуют еще неочевидные. Однако речь, понятное дело, не об этом. А о том, что в данной ситуации очень четко выразилась основная проблема российской промышленности - проблема с рынком сбыта. Индустриальное производство имеет одну особенность - чем выше тираж изделий, тем ниже их цена. Это очень сильно выражено в области микроэлектроники, но справедливо для всех остальных отраслей - от машиностроения до пищевой промышленности. Поэтому, если вести речь о коммерческом успехе, то он неизбежно будет способствовать фирмам, производящим максимально возможное количество товара. Это, помимо всего прочего, ведет к монополизации - поскольку именно монополия в идеале обеспечивает самую низкую себестоимость. И одновременно с этим - ограничивает появление новых игроков. За исключением одной ситуации…
А именно - для вновь образуемого сегмента рынка. Таковым же может быть или приобретение такового - военным образом, разумеется, или появление новой, до того не существовавшей технологии. Это может быть и новый продукт, такой, как радиоприемник или автомобиль, или способ его изготовления, кардинально снижающий себестоимость - к примеру, переход на полупроводники вместо ламп или изобретение машинного прядения. Именно в этот период рынок сбыта для производителей оказывается практически неограниченным, и на какое-то время возникает огромное множество фирм и фирмочек. Которые впоследствии, по мере исчерпания рынка, закономерно будут поглощаться, пока не останется только один игрок. (Ну, или несколько, если активно применять антимонопольные меры.) С соответствующими последствиями типа: «сейчас вы узнаете, что такое монополия!»
Во всех остальных случаях возможности выхода для новых игроков практически нет. Конечно, существуют еще некие возможности пробиться через случайные флуктуации рыночных ниш, как это случилось с фирмой Apple, которой после десятилетий неудач все же улыбнулась фортуна. (Но этой удаче предшествовало огромное число «проигрышей», в том числе и с крайне интересными продуктами, вроде Newton.). Но это, все же - относительно локальный успех, для одной фирмы в одном секторе, да и то, во многом, основанный на том же «последнем рывке» китайской промышленности. Если бы iPhone изготавливали не в Китае, то еще неизвестно, была бы его стоимость сколь либо приемлема для потребителей. Поэтому надежда на подобный успех бессмысленна - а значит, направление «основного удара» должно быть неизбежно направлено на освоение самых совершенных технологий. Если они есть, конечно. А вовсе не надеяться на то, что «сможем производить что-то лучше, нежели другие». Поскольку в современном мире если есть возможность производить лучше, то это уже делается. А если не делается - то значит, для этого есть весьма веские основания.
* * *
Поэтому пытаться победить в капиталистической конкуренции там, где все основные игры закончились еще десятилетия назад нет никакого смысла. Нельзя делать машины лучше японских или немецкие (Или дешевле китайских. Индусы, кстати, попытались сделать последнее - получилось нечто пригодное для использования только в Индии). Нельзя выпускать электронику, лучше японской и дешевле китайской. И уж конечно абсолютной глупостью является идея переплюнуть по дешевизне выпускаемой одежды Бангладеш. Все эти производства давно отточены, выверены и вылизаны по «самое нехочу», все издержки тут давно сведены к минимуму, а прибыли к максимуму. Разумеется, все это при условии, что мы остаемся в рамках рыночной конкуренции…
Но так ли важен данный параметр? На этот вопрос уже довольно давно обращают внимание т. н. «патриотически настроенные граждане». Действительно ли необходимо надеяться на свободную конкуренцию - или возможно определенным образом ограничить ее, создав для тех или иных отраслей производства более «теплые» условия существования. Иначе говоря - есть ли надежда на то, что радикальная протекционистская политика сможет стать основой успешного функционирования производственных отраслей «в отдельно взятой стране». Для «патриотов» ответ на данный вопрос кажется очевидным - и единственной причиной, по которой столь ясную и простую схему еще не применили на практике, является или «злая воля» компрадоров, желающих гибели нашей промышленности. Или отсутствие «политической воли» руководства, находящегося в полной власти неких «внешних сил». Правда, в отношении полезности политики протекционизма всегда существовали некие сомнения. Ведь очевидно, что в случае, когда конкуренция ограничена не «естественной» монополией, связанной с исчерпыванием технологии, а искусственно, стоимость продукции может определяться так же искусственно. А поскольку основной, да и единственной задачей бизнеса является получение прибыли, то понятно, что ее (стоимости) уровень будет в подобном случае весьма высок. Т.е., совершенно очевидно, что в данном случае уровень цен будет определяться только жадностью монополиста…
Однако и это еще не самое главное. Гораздо важнее то, что протекционизм не решает самую главную задачу капитализма - а именно, обеспечение максимально возможного рынка. Как бы не был велик национальный рынок - но по сравнению с рынком мировым он мал. А значит - рано или поздно, но перед капиталом станет вопрос о его расширении. И вот тут успех в рамках протекционистски защищенной системы переходит в неудачу - капитал оказывается навечно заключен в крайне ограниченных границах, что для него означает конец. И разумеется, становясь перед выбором: существовать ли ему тут, или перейти туда, где есть возможность захвата мирового рынка, капитал выберет второе. Поэтому протекционизм, помимо всего прочего, означает жесткий контроль за перемещением капитала - что, понятно, вещь еще более сложная, нежели просто установка особых ввозных тарифов.
А поскольку все это не обеспечивает главную задачу капитала - обеспечение максимальной прибыли, то вряд ли может выступать в качестве основной задачи капиталистического государства. Т.е., если не существует серьезного шанса выступить в качестве мирового игрока - а ее сегодня не существует, потому, что новых технологических прорывов «на горизонте» не видно (реальных, а не медийных, которых как раз переизбыток) - то никаких особых стимулов развивать собственное производство для капитала просто не существует. Вот тут то и лежит основная проблема российской промышленности и российского капитализма. Дело в том, что в рамках существующей системы для ее развития просто нет оснований. Да, что-то, в отдельно взятой области можно производить - осваивать последние, еще не занятые «экологические ниши». Но без радикального технологического прорыва российскому производству не поможет ничего. Даже инвестиции, совмещенные с жестким протекционизмом.
* * *
Означает ли это, что все очень плохо и русской промышленности уже никогда не подняться? Разумеется, нет. Ведь из всего вышесказанного следует прежде всего то, что проблемы возникают из-за самого главного требования капитала - необходимости получения максимальной прибыли. Именно она делает невозможным то или иное производство на ограниченном рынке - хотя физически все можно делать, в том числе и микросхемы. Только спрашивать с производителей в данном случае надо не рубли и доллары полученной прибыли, а конкретно выпущенные штуки, метры и тонны. Но это, как можно понять, уже совершенно иная история, к современной России не имеющая никакого отношения. Что же касается последней, желающей оставаться в рамках капиталистической системы, то она обречена на вечные старания между идеей «открытого рынка» с неизбежным крахом всего производства, и фантомом протекционизма, со всеми его минусами. Что же, в принципе, и так можно жить - особенно с учетом высокой инерции системы. Но вот только думать о чем-то большем, нежели выживание, в этом случае нельзя.
В отличие от, сами понимаете, чего…
Этот момент прекрасно иллюстрирует необходимость применения дорогостоящих специальных компонентов вместо дешевых массовых. Ведь совершенно очевидно, что прекрасно работающие в бытовых условиях изделия изначально не рассчитывались на работу в условиях высоких механических и тепловых нагрузок. Однако при этом возникает вопрос: а почему же в этом случае основные элементы указанного устройства собраны на совершенно иной элементной базе? Собственно, именно данный факт вызвал в тот момент довольно сильное «бурление» российской блогосферы. Несчастных разработчиков и производителей данного устройства обвиняли во всех смертных грехах, начиная от банального воровства (спецкомпоненты дороже) и заканчивая неумением проектировать. Самое смешное тут то, что все участвующие в данном «процессе» лица, очевидно, позиционировали себя, как крупных специалистов в области авиационных приборов, знающих, «как надо» проектировать подобные вещи.
Хотя основной мотив был, разумеется, от авионики далеким - а именно, он сводился к стандартному «сраная рашка катится в сраное дерьмо». Что же касается конкретно данного изделия, то, на самом деле, вопрос с ним не столь однозначен: вполне возможно, что хлипкость компонентов должна была компенсироваться какими-то иными конструктивными решениями. Если честно, то в наших КБ еще остались советские специалисты, которые, в принципе, не допустили бы к производству открытую «лажу». Однако при этом однозначно можно сказать, что идея применения спецкомпонентов была намного удачнее, нежели то, что было сделано в этот раз: металлокерамическая ИС прекрасно выдержала все нагрузки, и если бы остальные микросхемы были такими же, то никаких проблем (даже при разрушении платы) с получением информации не было бы. Т.е., советские разработчики, выбирающие именно этот путь, были правы.
* * *
Так значит разработчики, все-таки, неправы? И они реально ради своей выгоды применили негодные методы? На самом деле, не следует быть столь категоричным. Дело в том, что «те самые» микросхемы, которые столь художественно расколошматило по плате, представляют собой т.н. «флеш-память» - разновидность EPROM, знакомые нам по привычным «флешкам». На эту самую память, по идее, должны фиксироваться все данные, получаемые самописцем. Наверное, каждый, кто хоть раз вставлял в компьютер «флешку» или использовал «карту памяти» в телефоне, знает, насколько это удобный способ записи/чтения данных по сравнению с иными: дискетами, CD или магнитной лентой. Поэтому неудивительно, что в указанном устройстве был применен именно этот способ записи: зачем пользоваться дорогим, тяжелым, и ненадежным (из-за механических деталей) лентопротяжным механизмом, если можно все сделать намного проще и дешевле. Собственно, проблема тут только одна: «флешки» были доведены до ума не так давно. Наверное, многие еще помнят, как появлялись первые устройства на десятки мегабайт, казавшиеся чудом по сравнению с дискетами. И уж конечно понятно, что в СССР «флеш-память» никто не производил (первый коммерческий чип был выпущен фирмой INTEL в 1988 году).
Отсюда уже логично вытекает тот момент, что отработанной технологии изготовления подобных элементов у нас нет - ведь как раз в тот момент, когда весь мир осваивал новый тип микросхем, наша страна занималась «борьбой с совком» и варварским переделом имущества, превращающим заводы в груды металлолома. И не производство ИС, а бандитизм, проституция и воровство были «базовыми технологиями» данного общества - ну, или в крайнем случае, торговля и бытовое обслуживание. Счастье еще, что от данного чудовищного раздербана хоть что-то сохранилось. Поэтому производства подобных чипов в указанных выше металлокерамических корпусах у нас просто нет. Разумеется, они есть у наших «заклятых друзей» - поскольку там действует та же самая конструкторская логика. Но ставить подобные вещи в военную технику, как говориться, чревато. Да и вообще, есть ли гарантия, что поставки подобных изделий (микросхем типа Military в металлокерамике) вообще возможны. Выпускаются ли подобные изделия иными странами, сказать сложно (имеется в виду именно тип корпуса) -во всяком случае, помимо стоимости стоит иметь в виду простоту приобретения.
Но почему, в таком случае, подобное производство нельзя наладить у нас? Оказывается, нельзя. Дело в том, что коммерческая выгода от производства интегральных схем оказывается возможным только при очень высоких тиражах. Такова особенность данной технологии. Именно поэтому делать это имеет смысл только тогда, когда есть гарантированный сбыт для всего произведенного. Это относится и к ИС типа military, да и к самому «жесткому» типу space тоже. Разумеется, никто не выпускает чипы исключительно для военной техники, и уж тем более, для космоса: все кристаллы, составляющие основу микросхемы, изготавливаются в едином цикле с «бытовыми» (commercial) изделиями. Разница возникает лишь после установки кристалла в корпус: для «жестких» вариантов они проходят соответствующие «жесткие» тесты. Ну, и как сказано выше, корпусирование может быть различным. Но ядро технологии, самая дорогостоящая ее часть, остается единой.
* * *
Вот тут то и зарыта собака. Если мы хотим производить военные чипы, или чипы космические, то одновременно с этим обязаны обеспечить рынок намного более многочисленным гражданским изделиям. А это - проблема, намного более сложная, нежели даже отладка технологии. Дело в том, что рынок пресловутого хайтека - т.е. всего, связанного с микроэлектроникой давно переполнен. Положение производителей тут можно сравнить с положением сельдей в банке - нет ни грамма свободного места, чтобы вместить еще одну селедку. Причем, как уже неоднократно было сказано, поскольку данная технология является основой для экономического роста всех стран последних десятилетий XX - начала XXI века, то из нее выжато все, что можно. Последним на это рынок успел Китай - за счет колоссальных вложений и одновременно кардинального снижения нормы прибыли. Поэтому попытки искать тут какие-то возможности, сравнимы с поиском алмазов на Красной Площади - найти рыночный способ сбыта российских чипов нельзя.
Так что остается надеяться на китайское производство, а если оно не поставляет доступных микросхем в требуемых корпусах, пытаться обойтись тем, что есть. Тем более, что, помимо очевидных решений существуют еще неочевидные. Однако речь, понятное дело, не об этом. А о том, что в данной ситуации очень четко выразилась основная проблема российской промышленности - проблема с рынком сбыта. Индустриальное производство имеет одну особенность - чем выше тираж изделий, тем ниже их цена. Это очень сильно выражено в области микроэлектроники, но справедливо для всех остальных отраслей - от машиностроения до пищевой промышленности. Поэтому, если вести речь о коммерческом успехе, то он неизбежно будет способствовать фирмам, производящим максимально возможное количество товара. Это, помимо всего прочего, ведет к монополизации - поскольку именно монополия в идеале обеспечивает самую низкую себестоимость. И одновременно с этим - ограничивает появление новых игроков. За исключением одной ситуации…
А именно - для вновь образуемого сегмента рынка. Таковым же может быть или приобретение такового - военным образом, разумеется, или появление новой, до того не существовавшей технологии. Это может быть и новый продукт, такой, как радиоприемник или автомобиль, или способ его изготовления, кардинально снижающий себестоимость - к примеру, переход на полупроводники вместо ламп или изобретение машинного прядения. Именно в этот период рынок сбыта для производителей оказывается практически неограниченным, и на какое-то время возникает огромное множество фирм и фирмочек. Которые впоследствии, по мере исчерпания рынка, закономерно будут поглощаться, пока не останется только один игрок. (Ну, или несколько, если активно применять антимонопольные меры.) С соответствующими последствиями типа: «сейчас вы узнаете, что такое монополия!»
Во всех остальных случаях возможности выхода для новых игроков практически нет. Конечно, существуют еще некие возможности пробиться через случайные флуктуации рыночных ниш, как это случилось с фирмой Apple, которой после десятилетий неудач все же улыбнулась фортуна. (Но этой удаче предшествовало огромное число «проигрышей», в том числе и с крайне интересными продуктами, вроде Newton.). Но это, все же - относительно локальный успех, для одной фирмы в одном секторе, да и то, во многом, основанный на том же «последнем рывке» китайской промышленности. Если бы iPhone изготавливали не в Китае, то еще неизвестно, была бы его стоимость сколь либо приемлема для потребителей. Поэтому надежда на подобный успех бессмысленна - а значит, направление «основного удара» должно быть неизбежно направлено на освоение самых совершенных технологий. Если они есть, конечно. А вовсе не надеяться на то, что «сможем производить что-то лучше, нежели другие». Поскольку в современном мире если есть возможность производить лучше, то это уже делается. А если не делается - то значит, для этого есть весьма веские основания.
* * *
Поэтому пытаться победить в капиталистической конкуренции там, где все основные игры закончились еще десятилетия назад нет никакого смысла. Нельзя делать машины лучше японских или немецкие (Или дешевле китайских. Индусы, кстати, попытались сделать последнее - получилось нечто пригодное для использования только в Индии). Нельзя выпускать электронику, лучше японской и дешевле китайской. И уж конечно абсолютной глупостью является идея переплюнуть по дешевизне выпускаемой одежды Бангладеш. Все эти производства давно отточены, выверены и вылизаны по «самое нехочу», все издержки тут давно сведены к минимуму, а прибыли к максимуму. Разумеется, все это при условии, что мы остаемся в рамках рыночной конкуренции…
Но так ли важен данный параметр? На этот вопрос уже довольно давно обращают внимание т. н. «патриотически настроенные граждане». Действительно ли необходимо надеяться на свободную конкуренцию - или возможно определенным образом ограничить ее, создав для тех или иных отраслей производства более «теплые» условия существования. Иначе говоря - есть ли надежда на то, что радикальная протекционистская политика сможет стать основой успешного функционирования производственных отраслей «в отдельно взятой стране». Для «патриотов» ответ на данный вопрос кажется очевидным - и единственной причиной, по которой столь ясную и простую схему еще не применили на практике, является или «злая воля» компрадоров, желающих гибели нашей промышленности. Или отсутствие «политической воли» руководства, находящегося в полной власти неких «внешних сил». Правда, в отношении полезности политики протекционизма всегда существовали некие сомнения. Ведь очевидно, что в случае, когда конкуренция ограничена не «естественной» монополией, связанной с исчерпыванием технологии, а искусственно, стоимость продукции может определяться так же искусственно. А поскольку основной, да и единственной задачей бизнеса является получение прибыли, то понятно, что ее (стоимости) уровень будет в подобном случае весьма высок. Т.е., совершенно очевидно, что в данном случае уровень цен будет определяться только жадностью монополиста…
Однако и это еще не самое главное. Гораздо важнее то, что протекционизм не решает самую главную задачу капитализма - а именно, обеспечение максимально возможного рынка. Как бы не был велик национальный рынок - но по сравнению с рынком мировым он мал. А значит - рано или поздно, но перед капиталом станет вопрос о его расширении. И вот тут успех в рамках протекционистски защищенной системы переходит в неудачу - капитал оказывается навечно заключен в крайне ограниченных границах, что для него означает конец. И разумеется, становясь перед выбором: существовать ли ему тут, или перейти туда, где есть возможность захвата мирового рынка, капитал выберет второе. Поэтому протекционизм, помимо всего прочего, означает жесткий контроль за перемещением капитала - что, понятно, вещь еще более сложная, нежели просто установка особых ввозных тарифов.
А поскольку все это не обеспечивает главную задачу капитала - обеспечение максимальной прибыли, то вряд ли может выступать в качестве основной задачи капиталистического государства. Т.е., если не существует серьезного шанса выступить в качестве мирового игрока - а ее сегодня не существует, потому, что новых технологических прорывов «на горизонте» не видно (реальных, а не медийных, которых как раз переизбыток) - то никаких особых стимулов развивать собственное производство для капитала просто не существует. Вот тут то и лежит основная проблема российской промышленности и российского капитализма. Дело в том, что в рамках существующей системы для ее развития просто нет оснований. Да, что-то, в отдельно взятой области можно производить - осваивать последние, еще не занятые «экологические ниши». Но без радикального технологического прорыва российскому производству не поможет ничего. Даже инвестиции, совмещенные с жестким протекционизмом.
* * *
Означает ли это, что все очень плохо и русской промышленности уже никогда не подняться? Разумеется, нет. Ведь из всего вышесказанного следует прежде всего то, что проблемы возникают из-за самого главного требования капитала - необходимости получения максимальной прибыли. Именно она делает невозможным то или иное производство на ограниченном рынке - хотя физически все можно делать, в том числе и микросхемы. Только спрашивать с производителей в данном случае надо не рубли и доллары полученной прибыли, а конкретно выпущенные штуки, метры и тонны. Но это, как можно понять, уже совершенно иная история, к современной России не имеющая никакого отношения. Что же касается последней, желающей оставаться в рамках капиталистической системы, то она обречена на вечные старания между идеей «открытого рынка» с неизбежным крахом всего производства, и фантомом протекционизма, со всеми его минусами. Что же, в принципе, и так можно жить - особенно с учетом высокой инерции системы. Но вот только думать о чем-то большем, нежели выживание, в этом случае нельзя.
В отличие от, сами понимаете, чего…