Письмо для Валеры. С историей. С длинной историей. Продолжение...
История оказалась настолько длинной, что я не могу печатать её как один бесконечный пост. Приходится делить. Так что, это продолжение, а начало истории помечено 20-ым июля...
5. Propaganation
Пожалуй, первое, что разочаровало меня в водителе - это его голос. Услышала я его во вторую или третью мою поездку с ним: он объявлял одну из остановок. По сравнению с его красивой, представительной внешностью, голос казался совершенно невыразительным и вызывал у меня ощущение диссонанса. Он был каким-то приглушённым и высоковатым. А я, честно сказать, ожидала, что его голос будет сочным и глубоким, тона на два ниже существующего. И ещё, он не выражал эмоций - совершенно ровный и практически не меняющий интонацию. Однажды лишь, когда странным образом на одной из остановок все пассажиры попёрлись выходить через переднюю дверь, в его голосе послышалось некоторое бессильное отчаяние, когда он сказал: «Но почему не через заднюю дверь?!» . И это было забавно.
Но о самой неприятной особенности его голоса я узнала позже. Вернее, это была не особенность голоса, а особенность разговора. А разговаривал водитель тихо. Что имело в последствии несколько неприятных продолжений, потому что я немного глуховата и, к тому же, редко расстаюсь с дискменом.
Поэтому в тот день, когда я была настроена получить от него информацию, я получила лишь её обрывки. А вернее то, что смогла расслышать.
Поднялась на автобус, всё как обычно. Села на третье сидение сзади него и стала стрелять глазами, как обычно. Он тоже. Всё пучком. И вот он - мой героический поступок: я встаю с сидения и приближаюсь к нему. Кажется, попросила у него кармашек для проездного, а он ответил, что у них таких уже давно не водится. Тогда я спросила:
- Мы не встречались где-то раньше? У меня есть чувство, что я уже видела тебя.
- У меня тоже есть такое чувство. Но ты же знаешь, как это бывает в Израиле…
(Помехи, помехи, помехи… Или проблемы со слухом у меня, или проблемы с голосом у него, или всё это вместе.)
И тут я начала задавать свои тупущие вопросы, каждый следующий из которых вызывал у него всё большее удивление:
- Может быть, ты учился в Тель-Авивском университете?
- Жил в России?
- Был в гостинице Intercontinental?
На всё я получила отрицательные ответы, но он принял мою игру и начал задавать ответные вопросы, например:
- Сколько времени ты живёшь в этом городе?
Оказалось, он всю жизнь живёт в Беар-Якове. (Бедняга…)
Короче, вскоре стало ясно, что разговор ни к чему не ведёт, поэтому напоследок я спросила:
- Тебя не смущает то, что я всё время смотрю на тебя?
- Нет, я ведь тоже смотрю на тебя, - ответил он, улыбаясь так мило, что моё сердце остановилось от восторга.
- Хорошо, тогда я продолжу смотреть и вспоминать.
И пошла дальше заниматься своим «грязным» делом. Наверное, он всю дорогу нервничал и лихорадочно думал, что ему предпринять, но тогда это ещё не было так заметно, как позже (или же я не знала его так хорошо и многих признаков того, что он нервничает, ещё не замечала), но когда я выходила через переднюю дверь, он всё-таки решился спросить меня:
- Тебе удалось вспомнить, откуда ты меня знаешь?
- Нет.
- Завтра ты тоже едешь в это время?
Честно сказать, не собиралась: до экзамена оставался один день, а чувствовала я себя неважно. Но мои планы в одну секунду переменились, и я ответила:
- Да.
- Тогда завтра я скажу тебе, где ты видела меня раньше.
По крайней мере, так я это расслышала. Последующие события могли поставить верность этой фразы под сомнение.
А последующие события были таковыми. Утром я снова была с температурой, но в этот раз чувствовала себя особенно фигово. Но я всё-таки собралась и пошла на остановку, совершенно не представляя, что мне делать сегодня в университете. До остановки я дошла не бодро, а, когда дошла, сразу присела. Мне было дурно: тошнило и лицо горело огнём. Я понимала, что нужно вернуться домой, но не могла не увидеть водителя. Я решила: проеду с ним несколько остановок, а потом вернусь обратно - я же обещала, что сегодня с ним поеду. Автобус, как назло, опаздывал, и когда часы показали 10:05, стало понятно, что происходит что-то не то.
И всё-таки, несмотря на то, что я уже заранее была настроена на «что-то не то», подъехавший чуть позже 163-ий автобус старой модели и с взлохмоченной тёткой за рулём меня просто добил. Я даже не могла встать со своего места. И только когда этот автобус отъехал от остановки, я поднялась со скамейки и почапала обратно домой с одним большим вопросом в голове: «Что случилось с водителем?».
Однажды было такое, что он приехал не на своём бело-сиреневом Volvo, а на стандартном зелёном автобусе Men, что оказалось даже лучше: в нём вторые сидения расположены выше первых и, сидя на них, очень удобно «созерцать». А вот такого, чтобы вместо него приезжал автобус-развалюха, да ещё и с опозданием, и с тёткой-водителем… Такого не случалось. Из всего этого следовал вывод, что водитель не вышел на рейс в самый последний момент. И двумя месяцами позже моя теория подтвердилась: эта тётя действительно выполняла функцию «водителя на шухере»: как-то раз она приехала, когда один из автобусов выехал на 15 минут позже и, будучи переполненным, не остановился на моей остановке. Что случилось тогда с водителем - тайна. Но у нас с бабушкой появился очередной повод поприкалываться : наверное, водитель переволновался и застрял в туалете.
Смех смехом, но разочарование было сильным. Захандрить по этому поводу мне не дал предстоящий на следующий день экзамен, который, учитывая все стрессы последних дней, оказался для меня на удивление удачным.
После экзамена у меня была встреча с моими близкими друзьями, которым я, не долго думая, сообщила, что влюбилась в водителя автобуса. Димка сострил: «Классно! Так у тебя теперь будет целый автобус в распоряжении!». Удивительно, что и мои друзья, так же, как и я, не восприняли тогда эту интригу всерьёз. Видимо зная меня, особу, у которой каждое лето новая любовь. Теоретическая и платоническая. Которая так и заканчивается на стадии первого свидания.
На следующий день я работала утром. А потом было два дня выходных. И вот очередное стечение обстоятельств: я разговаривала с подружкой Танюшкой о работе, а она уже несколько лет работает рекламным представителем от одной компании. Я решила попытать счастья и там тоже, и взяла у Танюшки номер их телефона. Оказалось, что их офис находится в Герцлии, на улице Одем, недалеко от которой проходит автобус номер 163. Собеседование мне назначили на воскресение, между 10 и 11 часами. Неудивительно, что я решила поехать к 11:00, на том самом автобусе, который приходит к моей остановке в 10:00.
Помню, что поднялась я тогда на автобус в своём стандартном предсмертном состоянии, с трудом выговорила, что сегодня еду в Герцлию и спросила, сколько нужно доплатить. Он удивился: «В Герцлию?! 5.30.». Билетик оторвал и вложил мне в руки, потому что сама я была на это неспособна. (Неужели он всё-таки замечал, как меня трясёт и плющит? Если так, то очень стрёмно!) И я, совсем позабыв попросить его высадить меня на остановке, возле перекрёстка с улицей Одем, развернулась в поисках ближайшего сиденья, на которое можно упасть и умереть. В прошлый раз, ровно неделю назад, когда меня трясло ещё похуже, девушка-солдатка, возле которой я «приземлилась», сначала разозлилась на меня из-за моей неожиданно «посадки», а потом испугалась и пересела на другое место, потому как я продолжала дрожать. В этот раз не повезло одной упитанной эфиопке. Правда, когда я немного успокоилась и вспомнила, что я вообще-то даже не знаю, где мне нужно выходить, я покинула эту упитанную (и несколько удивлённую моим состоянием) женщину и переселилась поближе к водителю. Попросила его сказать мне, где выходить, и села, затаив дыхание. Водитель метался, как зверь в клетке. Казалось, что он не может усидеть на своём месте, как будто он принял какой-то взбудораживающий наркотик и чувствовал, что он должен бежать куда-то и что-то делать. Сейчас же! Но, увы, он не мог покинуть своё сидение. А я сидела и думала: «Пиздец!». И так много раз. То есть, с мыслями в голове было негусто. В какой-то момент он вытащил из сумки новые проездные карточки и начал компоновать на них дырочки, одну за другой. А я про себя подумала: «Контролёры это дело не любят. Дырочку на святом месте «дырка водителя» нужно пробивать только после продажи карточки». И, после предыдущей мысли, эта мысль показалась мне необычайно содержательной, но совершенно лишней. Напряжение в воздухе можно было измерять уже в вольтах. Состояние организма было ужасным, про собеседование я уже даже и не думала - какая разница, когда такая безнадёга и отчаяние?
В какой-то момент послышался его особенный, вечно апатичный голос:
- Ты выходишь здесь!
Оказалось, что он решил высадить меня не на остановке, а прямо на светофоре перекрёстка нужной мне улицы. У меня как раз был зелёный. Но я ещё успела спросить его, где находится остановка для обратного направления.
- Третья остановка на противоположной стороне, - ответил мне он. И эта любовь к точности и номерам была замечена мною тогда впервые.
Я почти выбежала из автобуса и галопом пересекла дорогу, продолжая идти прямо и чувствуя, под каким пристальным взглядом я сейчас нахожусь. Когда я услышала, что автобус поехал дальше, сознание частично вернулось ко мне, но его оказалось недостаточно для того, чтобы восстановить в голове увиденную накануне карту этого района и кратчайшим путём выйти на улицу Одем. Я заплутала и дала лишнего кругаля, но, с помощью прохожих, улицу всё же нашла. Зашла в эту контору, заполнила анкету, быстренько прошла собеседование, а когда взглянула на часы, то поняла, что сейчас только 10:55 и, может быть, я успею перехватить своего водителя по дороге обратно.
На самом деле удивительно, что такая мысль пришла в мою голову, потому как я знать не знала, в котором часу водитель выезжает из Герцлии. Но я форсированным маршем понеслась на «третью остановку с противоположной стороны», на этот раз уже учёная - коротким путём. В 11:05 была там.
Только я присела на скамеечку, на горизонте появилась та самая упитанная негритянка, которая ехала со мной. Она тут же меня узнала (и даже как-то нашей встрече обрадовалась), и мы успели перекинуться парой фраз, как показался тот самый 163-ий. Я сказала:
- А вот и наш автобус! И даже с тем же самым водителем!
На что она ответила гениально неактуальной фразой:
- Какая нам разница, кто водитель! Главное, что мы едем домой!
Потрясающе наоборот моим мыслям, которые:
- Какая мне разница, куда ехать! Главное - кто водитель!
Водитель, конечно, обалдел:
- Ты закончила так быстро?
- Я была на собеседовании, оно прошло чик-чак.
Показала ему проездной и уже развернулась внутрь автобуса, когда вдруг сообразила, что вообще-то за проезд нужно доплатить. Он об этом тоже благополучно позабыл, так как заворожено смотрел на моё лицо, а вовсе не на проездной. А я в тот день и правда выглядела привлекательно - ярко зелёная одежда мне к лицу. И вообще, в период всех наших встреч, в одежде я была особенно избирательна и старалась не повторяться. И до сих пор я в точности помню, что и в какой день было на мне одето. Поэтому его потеря внимания к проездному была всегда вполне объяснима. Но я же честная, блин - заплатила. А могла бы бесплатно прокатиться, как сделала это через два дня.
Села я на второе сидение позади него, чем, видимо, огорчила ту самую жизнерадостную эфиопку, которая призывно улыбалась мне с другого сидения.
Помнится, обстановка по дороге обратно накалялась. Мы взаимно нервничали, а я ещё и злилась, потому что до начала учебного года причин ездить на его автобусе у меня не было. То есть, последние минуты предпринять что-то истекали. И, судя по его метаниям, он понимал это не хуже меня. Обстановку немного разрядил контролёр, который поднялся на автобус и пожурил водителя за то, что он «надырявил» проездные карточки раньше, чем продал.
Ближе к дому я переселилась на переднее сидение, и меня даже не смущал кто-то, сидевший рядом. Я положила руки на поручень справа от водителя, а на руки положила подбородок и смотрела на водителя в его верхнее зеркало, а он смотрел в это же зеркало на меня. Сколько непонятных эмоций на лице! Кто-то из нас заговорил первый, не важно кто. Важно, что его ровный голос наконец-то задрожал. Он спросил:
- Получается, если ты ищешь работу - ты закончила учёбу и больше не будешь ездить по этому маршруту?
Голос и в самом деле дрожал. Он чуть не плакал. Скоро нужно было выходить, и я сказала ему, что, может быть, я ещё буду ездить в университет на апелляции и всё такое… Он спросил, когда, а я ответила, что не знаю. Попрощалась и «выпала» из автобуса. Я чуть не кричала в душе и поэтому, когда он отъехал, начала ругаться нехорошими словами и делала это вовсе не про себя. Ужасно хотелось плакать, в глазах уже были рвущиеся наружу «заготовки», но я всё ещё была в здравом рассудке, а потому донесла их до дома. А вот дома меня прорвало.
Я кричала: «Дурак!». А потом плакала. Через несколько секунд выкрикивала: «Идиот!». И снова плакала. А, вернее, хныкала. Потому что плакать и материться одновременно не умею, а в этот момент я явно предпочитала плачу мат. Бабушка, Слава Богу, воспринимала эту истерику легко и тихонько надо мной смеялась (так что вскоре и я начала смеяться), а вот мой дядя никак не мог понять, что происходит, и спрашивал бабушку: «Что с Анной?».
Закончилась истерика плодотворно - принятием решения: в следующий раз, когда я еду с водителем, я передаю ему записку с номером моего телефона. Этот героический шаг я намеревалась сделать послезавтра, потому как на завтра у меня уже было назначено очередное собеседование: на этот раз в Институте Геокартографии. (Я так подумала: если бы не эти собеседования, которые хоть немного отвлекали меня от сумасшествия в виде водителя, я бы, наверное, прописалась на маршруте 163.)
И этот день, 6-го сентября, оказался ну просто… ну вообще… ДЕНЬ!
6. Termination
Итак, я пережила понедельник в Институте Геокартографии, по дороге в который увидела на рекламном плакате лицо, поразительно напомнившее мне лицо моего водителя, а во вторник я была во всеоружии: в моей сумочке лежала заготовка в виде записки следующего небогатого содержания:
054-5263620
Анита
Но, на всякий случай, лежала пара чистых листочков из блокнота и ручка. Вообще, у меня в университете были дела: я ехала к преподавателю по имени Гэри, что-то выяснять. Но, понятно, это было вторично, хоть и успокаивало мою перевозбуждённую психику. Начиналось всё благополучно: автобус приехал, водитель - тот самый, переднее сидение справа от него свободно. Страшно, конечно, и неудобно передавать ему записку посреди дороги, поэтому я планирую отдать её на выходе. И вот тут на какой-то из остановок залазает в автобус молодая и наглая бабень, садится рядом со мной, начинает болтать с водителем и обванивать меня Ultraviolet. Последнее - самое большое наказание: мне и так дурно, а тут ещё этот убийственный запах! Меня действительно затошнило. О чём они там разговаривали? Запомнила только, что он спросил её что-то про мой университет, и она ответила:
- С университетом я, Слава Богу, уже закончила!
Какие всё-таки самки учились в нашем университете!
Из автобуса я вырвалась, как из затхлой темницы. Даже водителю не сказала «До свидания»: во-первых тошнило так, что рот было страшно открывать, а во-вторых, обратно я решила ехать с ним же, потому что миссия дня была не выполнена (когда бы я ещё столько смелости набралась?). Моя задача была - за полчаса решить все свои учебные вопросы с Гэри. А Гэри был в этот день не на шутку болтлив. Но меня спас зашедший в его кабинет знакомый: я воспользовалась счастливым случаем и испарилась.
…Не помню, изначально ли я оказалась на сидении сзади водителя или пересела на него позже, но уже ближе к концу нашей поездки я заметила, что водитель отрывает от края газеты полоску бумаги, и, после того, как остановил автобус на светофоре, начинает что-то судорожно на ней писать. Почему-то в моей душе поднялось возмущение (Почему? Неужели из-за того, что он пытался сделать раньше меня то, что давно было мной запланировано?), поэтому я достала чистый листочек и тоже судорожно накарябала на нём номер и имя, точно как на заготовке. К этому времени водитель уже успел свернуть полоску газеты в подобие квадратика и держал его между пальцами. Я нагнулась к нему и спросила:
- Ты сегодня нервный или расстроенный?
Он вздрогнул и как-то криво и коротко мне улыбнулся. Ответил, после короткой паузы:
- Расстроенный? Может быть… немного уставший.
Тогда я протянула ему сложенный вдвое маленький листочек и поднялась к двери - моя остановка. Он раскрыл записку, глянул на неё и сказал мне своим тихим голосом:
- Я расскажу тебе, я расскажу…
Я сказала ему «Пока!» и вышла.
Вот так, даже с непредвиденной задержкой, стадия termination прошла очень быстро. Так же, как и в химии радикалов - радикалы соединились, реакция закончилась. В противоположность этому, наша с водителем реакция вошла в стадию создания продукта. Какой продукт вышел - не спрашивайте. Читайте дальше - почувствуете его запах.
продолжение