Проснуться Коэльо
Однажды вдруг возникает дикое желание написать книгу. Рассказать другим о не до конца пережитых когда-то событиях. Зачем? Хрен его знает.
Так и не ответив на этот вопрос, берёшь планшет, открываешь "Заметки" и начинаешь бодро стучать пальцами по виртуальной клавиатуре.
Пишется на удивление легко. И вот уже почти финал.
Но останавливаешься, читаешь и понимаешь, что написала полную хуйню.
Бросаешь. Но тема не отпускает. Возможно, потому что не до конца пережита. Начинаешь снова писать. Меняешь название. Меняешь стиль. И даже почти меняешь сюжет. Теперь пишется трудно. Трудно погружать себя в прошлое. Трудно потом выныривать оттуда. Снова задаёшь себе вопрос, зачем ты это делаешь. Снова не находишь ответа. На долгое время все откладываешь в сторону.
Потом смотришь британский сериал, в котором герой приходит в себя в больнице, ему напоминают о случившемся и задают вопросы, безнадёжная и патовая ситуация.
Игра актера столь хороша, а эпизоды столь знакомы, что в душе снова все переворачивается. Снова берёшься за планшет.
И вот все уже почти готово. Не сегодня, так завтра ты поставишь финальную точку в своём опусе.
И вдруг тебе в руки попадается совсем не новая, но ты её ещё не читала, книга другого автора.
Ты начинаешь читать и тебя разбирает смех. Первое предложение практически такое же, какое сочинила в своей книге и ты. Построение фраз, сочетание слов, повторяются даже некоторые цифры!
11 декабря 1997 года Вероника окончательно решила свести счёты с жизнью. Она тщательно убрала свою комнату, которую снимала в женском монастыре, почистила зубы и легла в постель.
Со столика в изголовье она взяла таблетки - четыре пачки снотворного, - но не стала жевать горстями, запивая водой, а решила глотать по одной, поскольку велика разница между намерением и действием, а ей хотелось оставить за собой свободу выбора, если на полпути она вдруг передумает.
Ты громко смеёшься! Просто хохочешь? Кто ты? Коэльо? Вероника? Как ты умудрилась прожить, а потом и написать слово в слово то, о чем уже было написано до тебя?!
Что это? Знак того, что не надо писать об этом и тем более опубликовывать?
Пора искать новый сюжет?
Но что же делать с тем, недожёваным старым? Ведь он так и застрял невысказанной костью в горле.
Ты не первая? И ад до и после суицида одинаков для всех?
Вопросы, вопросы, вопросы.
Ты смеёшься. Идёшь на кухню и наливаешь себе бокал красного вина. Возвращаешься в комнату, разгребая ногой разбросанные по всему полу игрушки.
Садишься в кресло, делаешь большой глоток и начинаешь говорить с сыном по-португальски.
Так и не ответив на этот вопрос, берёшь планшет, открываешь "Заметки" и начинаешь бодро стучать пальцами по виртуальной клавиатуре.
Пишется на удивление легко. И вот уже почти финал.
Но останавливаешься, читаешь и понимаешь, что написала полную хуйню.
Бросаешь. Но тема не отпускает. Возможно, потому что не до конца пережита. Начинаешь снова писать. Меняешь название. Меняешь стиль. И даже почти меняешь сюжет. Теперь пишется трудно. Трудно погружать себя в прошлое. Трудно потом выныривать оттуда. Снова задаёшь себе вопрос, зачем ты это делаешь. Снова не находишь ответа. На долгое время все откладываешь в сторону.
Потом смотришь британский сериал, в котором герой приходит в себя в больнице, ему напоминают о случившемся и задают вопросы, безнадёжная и патовая ситуация.
Игра актера столь хороша, а эпизоды столь знакомы, что в душе снова все переворачивается. Снова берёшься за планшет.
И вот все уже почти готово. Не сегодня, так завтра ты поставишь финальную точку в своём опусе.
И вдруг тебе в руки попадается совсем не новая, но ты её ещё не читала, книга другого автора.
Ты начинаешь читать и тебя разбирает смех. Первое предложение практически такое же, какое сочинила в своей книге и ты. Построение фраз, сочетание слов, повторяются даже некоторые цифры!
11 декабря 1997 года Вероника окончательно решила свести счёты с жизнью. Она тщательно убрала свою комнату, которую снимала в женском монастыре, почистила зубы и легла в постель.
Со столика в изголовье она взяла таблетки - четыре пачки снотворного, - но не стала жевать горстями, запивая водой, а решила глотать по одной, поскольку велика разница между намерением и действием, а ей хотелось оставить за собой свободу выбора, если на полпути она вдруг передумает.
Ты громко смеёшься! Просто хохочешь? Кто ты? Коэльо? Вероника? Как ты умудрилась прожить, а потом и написать слово в слово то, о чем уже было написано до тебя?!
Что это? Знак того, что не надо писать об этом и тем более опубликовывать?
Пора искать новый сюжет?
Но что же делать с тем, недожёваным старым? Ведь он так и застрял невысказанной костью в горле.
Ты не первая? И ад до и после суицида одинаков для всех?
Вопросы, вопросы, вопросы.
Ты смеёшься. Идёшь на кухню и наливаешь себе бокал красного вина. Возвращаешься в комнату, разгребая ногой разбросанные по всему полу игрушки.
Садишься в кресло, делаешь большой глоток и начинаешь говорить с сыном по-португальски.