Разговор о Холокосте
Чудесен дизайн этого заведения:
вежливый персонал, музыка-этно,
приятное, вечернее такое настроение,
здесь так хорошо. Хорошо конкретно.
У официантки- калмычки закажем выпить,
покушать легкого,
хочешь суши?
Здесь очень уютно, на улице сыплет,
заснеженный город,
о чем мы там, слушай?
Ты капнул нечаянно вином на «Лакосту»,
капельки цвета крови из вены…
Вот ты сомневаешься в Холокосте,
а это очень интересная тема.
История, брат, это тонкая штука,
в неё очень модно сегодня гадить -
она не ответит, безмолвная сука,
но когда-нибудь грохнет нас всех
не глядя.
Смотри: представляешь - народ евреи, которые,
в представлении многих,
реально продали и что-то имеют,
и всех обижают, разных убогих.
Слово «убогие» тут ключевое.
И слово «евреи» тут тоже - абстрактно.
Кто что там украл у вас, м? Абрамович?
Вы сами ему все отдали, ребята.
Моя фамилия, к счастью, другая.
Но я, как и он - колонна пятая.
История, она, как резинка тугая - натянешь, как нерв,
а она - на попятную.
Мое поколение знало горе,
кому-то везло, а кому-то не очень.
Есть вещи, о которых лучше не спорить,
есть, понимаешь ли, больные точки.
Но как бы не гнули нас девяностые,
такие бандитско-противоречивые; кто ты?
чтоб рассуждать тут о Холокосте?
Кто мы? Такие гламурно-счастливые?
Не было этого, чисто случайности?
Все это, кому-то, нежданно приснилось?
Крайности, крайности, крайности, крайности…
«Просто у немцев так получилось».
Случайные гетто, и звезды желтые
нашиты на лацканах, куртках, толстовочках.
На детских руках случайные где-то,
циферок синие татуировочки.
Ты мне говоришь, что, к примеру русских,
погибло не меньше,чем ваших евреев.
Смотрим на вещи широко, не узко;
умное, доброе, вечное сея:
Конечно, погибло славян немало.
Не только русских, а разных всяких,
За то им, конечно же - вечная слава,
о них, конечно, мы будем плакать.
Пустыми глазницами смотрят лица,
Но их не сжигали в печках ада,
За то, что им довелось родиться, не такими,
как дяденькам было надо.
Если бы немцы тогда победили, просто,
увешав Москву своими крестами,
ты бы сейчас не носил «Лакосту», а -
серую робу с другими рабами.
А с нами, вообще - разговор короткий,
мои бы не слышал сейчас откровенья,
не пил бы со мной ресторанную водку,
и пьяно болтал бы
с моею тенью.
Ты знаешь,
иметь свое ценное мнение - модный дивайс,
как ботекс в трещины,
но я попросил бы, тем не менее, тебя
об одной простенькой вещи:
Есть темы, которые лучше не трогать
таким как ты, от всего уставшим,
не стоит вонзать маникюренный ноготь
в безответные души невинно павших.
Не стоит, гондон, срать на эти могилы,
не стоит плевать, чтобы точно попало,
не надо напрашиваться со всей силы,
чтоб я, например, заехал в ебало.
Не надо чернить языком поганым, того,
кто святей твоего Исуса,
не надо сейчас притворяться пьяным,
не надо, не надо, не надо быть
трусом.
Да сядь, успокойся.
Я все-таки трезв, вытри соплю со своей «Лакосты».
Не бойся меня, я в говно не лезу.
Во имя памяти жертв Холокоста.
вежливый персонал, музыка-этно,
приятное, вечернее такое настроение,
здесь так хорошо. Хорошо конкретно.
У официантки- калмычки закажем выпить,
покушать легкого,
хочешь суши?
Здесь очень уютно, на улице сыплет,
заснеженный город,
о чем мы там, слушай?
Ты капнул нечаянно вином на «Лакосту»,
капельки цвета крови из вены…
Вот ты сомневаешься в Холокосте,
а это очень интересная тема.
История, брат, это тонкая штука,
в неё очень модно сегодня гадить -
она не ответит, безмолвная сука,
но когда-нибудь грохнет нас всех
не глядя.
Смотри: представляешь - народ евреи, которые,
в представлении многих,
реально продали и что-то имеют,
и всех обижают, разных убогих.
Слово «убогие» тут ключевое.
И слово «евреи» тут тоже - абстрактно.
Кто что там украл у вас, м? Абрамович?
Вы сами ему все отдали, ребята.
Моя фамилия, к счастью, другая.
Но я, как и он - колонна пятая.
История, она, как резинка тугая - натянешь, как нерв,
а она - на попятную.
Мое поколение знало горе,
кому-то везло, а кому-то не очень.
Есть вещи, о которых лучше не спорить,
есть, понимаешь ли, больные точки.
Но как бы не гнули нас девяностые,
такие бандитско-противоречивые; кто ты?
чтоб рассуждать тут о Холокосте?
Кто мы? Такие гламурно-счастливые?
Не было этого, чисто случайности?
Все это, кому-то, нежданно приснилось?
Крайности, крайности, крайности, крайности…
«Просто у немцев так получилось».
Случайные гетто, и звезды желтые
нашиты на лацканах, куртках, толстовочках.
На детских руках случайные где-то,
циферок синие татуировочки.
Ты мне говоришь, что, к примеру русских,
погибло не меньше,чем ваших евреев.
Смотрим на вещи широко, не узко;
умное, доброе, вечное сея:
Конечно, погибло славян немало.
Не только русских, а разных всяких,
За то им, конечно же - вечная слава,
о них, конечно, мы будем плакать.
Пустыми глазницами смотрят лица,
Но их не сжигали в печках ада,
За то, что им довелось родиться, не такими,
как дяденькам было надо.
Если бы немцы тогда победили, просто,
увешав Москву своими крестами,
ты бы сейчас не носил «Лакосту», а -
серую робу с другими рабами.
А с нами, вообще - разговор короткий,
мои бы не слышал сейчас откровенья,
не пил бы со мной ресторанную водку,
и пьяно болтал бы
с моею тенью.
Ты знаешь,
иметь свое ценное мнение - модный дивайс,
как ботекс в трещины,
но я попросил бы, тем не менее, тебя
об одной простенькой вещи:
Есть темы, которые лучше не трогать
таким как ты, от всего уставшим,
не стоит вонзать маникюренный ноготь
в безответные души невинно павших.
Не стоит, гондон, срать на эти могилы,
не стоит плевать, чтобы точно попало,
не надо напрашиваться со всей силы,
чтоб я, например, заехал в ебало.
Не надо чернить языком поганым, того,
кто святей твоего Исуса,
не надо сейчас притворяться пьяным,
не надо, не надо, не надо быть
трусом.
Да сядь, успокойся.
Я все-таки трезв, вытри соплю со своей «Лакосты».
Не бойся меня, я в говно не лезу.
Во имя памяти жертв Холокоста.