Oct 19, 2012 14:10
В памяти ли, в пьяном ли угаре,
Мысли разбежались с головы,
Но подсел я в городе Самаре
В поезд из Бишкека до Москвы.
Моей жизни милые репризы,
То взмываю, то срываюсь вниз.
Из Бишкека ехали киргизы.
Ну, и я. Обычный не киргиз.
На меня глядели, чища яйца,
За окошком грохнула гроза,
И напоминали мне китайцев
Узкие и черные глаза.
Мол, в Москву мы едем издалека,
Мысли их хлестали, как свинец,
Продолжая с грустью и упреком:
-Ведь у нас, в Киргизии- пиздец.
-Будем подметать дома и дачи-
Ежило от взгляда этих глаз-
-Будем убирать, носить, хуячить,
Понимаешь, белый пидорас?
Поезд шел, проглатывая мили,
А киргизы думали опять:
- Русские Союз ведь развалили,
И теперь нам тупо не хрен жрать.
И обида с горечью застыли
В их глазах, ведь что ни говори,
Отвечайте, блядь, раз приручили,
Как нам завещал Экзюпери.
Лампочка в вагоне светит тускло,
И мелькает за окошком гладь.
-Я не виноват, ведь я не русский,
Но глаза ответили:-Насрать.
На нюансы эти нет нам дела,
Нахватался лиха наш народ,
Ты не азиат, ты, сука, белый,
Значит виноват и ниибет.
В туалет понес свое я тело,
Очи долу, горбясь со спины,
Думал я о том, ну, что же сделать
Мне для искупления вины?
Ждет их тяжкий труд, совок и веник,
Без отгулов может целый год.
Я бы дал им много-много денег,
Только я поэт и нищеброд.
Дал бы им напитки и продукты,
И квартиры выделил бы я,
Шмотки, обувь, овощи и фрукты,
Только нету, нету ни хуя...
Но при слове "хуй" как будто током
Дернуло, не разбирая лиц,
Я сказал им: -Вы не одиноки!
И пошел в купе для проводниц.
В проводницу девушку Азизу
Я входил и гладил ей ногу.
В ушко ей, как будто всем киргизам,
-Чем могу- шептал я- Чем могу...