Опять про Кориолана (лекция про любовь к Родине со слайдами:)
В качестве кармического возмездия за избыточный снобизм по отношению к фанаткорецензиям и фанаткоподходам Дорогое Мироздание (ТМ) послало мне фотографий того, как сэр Йен по (условной) юности играл Кориолана в жанре "трусы, кровищща, крышка от кастрюли, подспудный гомоэротический роман с Авфидием" *фейспалм*.
Сохранившиеся рецензии на это все тоже какие-то все в жанре "ключница водку делала" ("McKellen's Coriolanus is a titanic study in arrogance. He's a beautiful animal in war but in peacetime his body contorts into a neurotic ballet when he must court the favor of the people. When his mother, Volumnia (played with tremendous power by Irene Worth) urges him to butter up the plebians, McKellen squirms and writhes with gigantic petulance, toying with his sword like a scolded child. His assassination comes not face to face with Roman swords but at a long distance with the stuttering fire of automatic weapons. At the end we hear from the dark a rising roar, the sound of nuclear death. McKellen's Coriolanus is a hero who poisons his heroism with his lack of human contact. Such heroes leave a vacuum into which the final inhuman disaster may rush." - Jack Kroll: Newsweek 14 January 1985).
Сэра Йена, конечно, тут тоже отчасти понять можно в том плане, что в кои-то веки человек, видимо, получил возможность сыграть что-то шекспировское, и при этом близкое к собственной раскладке, и дать стране угля (интересно, ядерную бомбу на героя роняли буквально или фигурально?), и я даже вижу, где текст оригинала позволяет передернуть в нужную сторону, но... В общем, наверное, МакКеллен в силу своего таланта и мог бы сыграть это все так, чтоб я прониклась и посочувствовала (провернул же он этот фокус с Ромео), но что-то пока мне воображение отказывает.
Так что обратимся пока к Марксу, в смысле, к тексту.
Вообще, если бы я ставила "Кориолана", то я бы, конечно, ставила его как историю взросления, примерно так,к как МакКеллен сделал с Ромео, только не об любовь к женщине, а об любовь к Родине (тщерт, в этот момент я просто чувствую себя лектором из анекдота про "а вот теперь будут слайды", но блин:)) Во-первых, Шекспир всегда совершенно гениально делает "воронку последствий", когда одни решения тянут за собой другие и как это приводит к осознанию. И он совершенно гениально делает как "воронку вниз" (в том же "Макбете", где всех накрывает маразм и умопомрачение), так и "воронку вверх", где на всех действующих лицах нарастает моск по мере продвижения сюжета.
То есть, начиналось бы все Кориоланом, который Герой на всю голову, все, что нужно которому - это подраться как следует, и тут он абсолютно на своем месте. Окружающие его бесят, потому что он совершенно не понимает, почему никто ничего не делает (под "делать" он тут, разумеется, понимает махание шашкой и прочее дрыгоножество и рукомашество). При этом Кориолан искренне любит Рим и преисполнен на счет его радужных иллюзий, которые заключаются, например, в том, что если на кого-нибудь как следует гавкнуть, то все построятся и пойдут.
Однако в мирной жизни это не работает, в мирной жизни людям хочется, чтоб все еще и красиво выглядело, и вот тут у Кориолана наступает кризис. Начинается он тогда, когда его пропихивают в консулы добрые родственники, ширится и разрастается, когда ему приходится вместо результата показывать, как он пострадал в процессе его добывания, и окончательно разражается, когда мать, жена, Менений, Тит Ларций и прочие начинают его уговаривать идти кланяться к толпе. И в этот момент Кориолана накрывает когнитивным диссонансом - они же все сами так же думают! они же все сами так же считают! И сцену с уговорами я бы делала как сцену про ужас осознания, когда маменька начинает использовать военные метафоры - и Кориолан понимает, что мирного дома у него нет. Нет у него дома в Риме. А родственники и прочие хотят от него странного, причем никто при этом Кориолана в упор не видит. И он их честно предупреждает, что не справится, и что лучше бы ему кончиться, и делает последнюю попытку соответствовать их требованиям, и закономерно ее фейлит, на чем стремительно вылетает из Героев в Изгои - причем буквально, вместе с изгнанием из города.
Начало второго акта, там, где Кориолан добирается до Авфидия, я бы делала уже Кориолана как Шута - как человека, который полностью осознал бессмысленность всех своих предыдущих подвигов ("Как ты прекрасен, Анциум богатый, а я наполнил вдовами тебя!"), картина мира у него поломалась, попытки обнаружить жизнь где-то помимо Рима тоже как-то не особо увенчиваются удачей - и вот он в состоянии "толь зарезать, а то ли зарезаться" идет к Авфидию, со смутной надеждой закончить ситуацию хоть как-нибудь.
К этому моменту Кориолан уже полностью Шут - он и язвит так, как язвят шуты у Шекспира, и очень технично ставит Авфидия в расщип между двумя Авфидиевыми же стремлениями - то ли бесчестно зарезать безоружного Кориолана, как он сам клялся (и жить потом с тем фактом, что противостояние он уже полностью слил и потерял лицо), то ли взять его на службу и идти воевать Рим (как, собственно, Авфидий и хотел). Вообще, я бы делала их взаимоотношения как политическую игру про "я знаю, что ты знаешь, что я знаю" - Кориолан уже умеет политику, включая вежливые слова и умение нравиться окружающим, но его от нее тошнит. Авфидий хочет воспользоваться кориолановыми полководческими умениями и потом его зарезать нафиг, от этого чрезвычайно любезен и передавливает. Кориолан все понимает, но это его устраивает. И все эти бы речи я делала как public relations, а не как "Кориолан только-только отделался от одной семьи и не хочет заводить другую".
А вот итоговую эпическую сцену с маменькой я бы делала про то, как Кориолан приходит к стенам Рима с тщетной надеждой, что он сожжет этот чертов Рим и его попустит. И вот к нему начинают ходить просители, и все, как один, действуют в жанре "с вами говорит автоответчик", и все их уговоры действую в прямо противоположную сторону. И я бы снимала их как историю про невозможность контакта, про то, как все фатально друг друга не слышат - Кориолану, как любому Шуту в переклиненном состоянии не нужно, чтоб его любили, и сцену с женой, про "Твой поцелуй, Как мщенье, сладок, как изгнанье, долог!" я бы делала как историю про перекошенную этику, про то, что кэш у Кориолана уже закончился и ничего за пределами мщения и изгнания он уже не воспринимает.
Разговор с аццкой маменькой я бы, конечно, делала как тщетные попытки Кориолана пробиться сквозь автоответчик, со всеми этими взаимными коленопреклонениями, очень в Шутовском ключе, опять же - как то, что он частью себя _действительно_ ощущает, и при этом не может ни принять (потому что не может развидеть все происходящее), ни вырвать из себя окончательно. Ну, в общем, в том жанре, в котором обычно Гамлет выдает все свои "сомкни ты челюсти, тяжелые, как мрамор, и в монастырь ступай".
Причем бы, конечно, никто из семейства и прочих родственников этого всего в упор не видел бы, и все требования давали бы прямо противоположный результат. И вот где-то бы, когда маменька начинала бы нести уже совсем что-то оторванное от реальности про "ты от вольской матери родился", тут бы Кориолана накрывало просветлением, что Рим сжечь можно, а донести до Рима свою точку зрения нет. И что вот все эти нелепые люди, которые то посылали его на смерть, то хотели странного, объявили изменником и теперь просят, чтобы он их всех спасал, и с которыми он совершенно не может сосуществовать (взять семью и увезти их, например, в Анциум, предварительно вынеся злополучный Рим, ему как-то совершенно не приходит в голову, скажем) - всех этих людей ему все-таки становится жалко.
Ну и тут Кориолан сдвигается в Правители, разруливает ситуацию, учитывая интересы всех сторон (мирный договор, вольски признаны победителями, прибыль, все дела - сугубо практические вопросы) - и на этом заканчивается, потому что никому тут конструктив не нужен, в этом Риме. И, когда Кориолана в очередной раз честят изменником, планка у него падает опять, и он заканчивается. А Рим в лице Авфиди получает того самого консула (имиджевого правителя), которого пытался вынуть из Кориолана, но тщетно.
Уфф, аццкая телега вышла:)) Но невозможно было удержаться:)
А теперь все-таки слайды:)
Кориолан, похожий на Росомаху из "Людей Икс":
Кориолан, похожий на котеночка:
"Кристобаль Хозевич успел раньше" >_<
Кориолан, похожий на Коломбо:
Ну и Кориолан, похожий на Кориолана, в конце концов:))
Сохранившиеся рецензии на это все тоже какие-то все в жанре "ключница водку делала" ("McKellen's Coriolanus is a titanic study in arrogance. He's a beautiful animal in war but in peacetime his body contorts into a neurotic ballet when he must court the favor of the people. When his mother, Volumnia (played with tremendous power by Irene Worth) urges him to butter up the plebians, McKellen squirms and writhes with gigantic petulance, toying with his sword like a scolded child. His assassination comes not face to face with Roman swords but at a long distance with the stuttering fire of automatic weapons. At the end we hear from the dark a rising roar, the sound of nuclear death. McKellen's Coriolanus is a hero who poisons his heroism with his lack of human contact. Such heroes leave a vacuum into which the final inhuman disaster may rush." - Jack Kroll: Newsweek 14 January 1985).
Сэра Йена, конечно, тут тоже отчасти понять можно в том плане, что в кои-то веки человек, видимо, получил возможность сыграть что-то шекспировское, и при этом близкое к собственной раскладке, и дать стране угля (интересно, ядерную бомбу на героя роняли буквально или фигурально?), и я даже вижу, где текст оригинала позволяет передернуть в нужную сторону, но... В общем, наверное, МакКеллен в силу своего таланта и мог бы сыграть это все так, чтоб я прониклась и посочувствовала (провернул же он этот фокус с Ромео), но что-то пока мне воображение отказывает.
Так что обратимся пока к Марксу, в смысле, к тексту.
Вообще, если бы я ставила "Кориолана", то я бы, конечно, ставила его как историю взросления, примерно так,к как МакКеллен сделал с Ромео, только не об любовь к женщине, а об любовь к Родине (тщерт, в этот момент я просто чувствую себя лектором из анекдота про "а вот теперь будут слайды", но блин:)) Во-первых, Шекспир всегда совершенно гениально делает "воронку последствий", когда одни решения тянут за собой другие и как это приводит к осознанию. И он совершенно гениально делает как "воронку вниз" (в том же "Макбете", где всех накрывает маразм и умопомрачение), так и "воронку вверх", где на всех действующих лицах нарастает моск по мере продвижения сюжета.
То есть, начиналось бы все Кориоланом, который Герой на всю голову, все, что нужно которому - это подраться как следует, и тут он абсолютно на своем месте. Окружающие его бесят, потому что он совершенно не понимает, почему никто ничего не делает (под "делать" он тут, разумеется, понимает махание шашкой и прочее дрыгоножество и рукомашество). При этом Кориолан искренне любит Рим и преисполнен на счет его радужных иллюзий, которые заключаются, например, в том, что если на кого-нибудь как следует гавкнуть, то все построятся и пойдут.
Однако в мирной жизни это не работает, в мирной жизни людям хочется, чтоб все еще и красиво выглядело, и вот тут у Кориолана наступает кризис. Начинается он тогда, когда его пропихивают в консулы добрые родственники, ширится и разрастается, когда ему приходится вместо результата показывать, как он пострадал в процессе его добывания, и окончательно разражается, когда мать, жена, Менений, Тит Ларций и прочие начинают его уговаривать идти кланяться к толпе. И в этот момент Кориолана накрывает когнитивным диссонансом - они же все сами так же думают! они же все сами так же считают! И сцену с уговорами я бы делала как сцену про ужас осознания, когда маменька начинает использовать военные метафоры - и Кориолан понимает, что мирного дома у него нет. Нет у него дома в Риме. А родственники и прочие хотят от него странного, причем никто при этом Кориолана в упор не видит. И он их честно предупреждает, что не справится, и что лучше бы ему кончиться, и делает последнюю попытку соответствовать их требованиям, и закономерно ее фейлит, на чем стремительно вылетает из Героев в Изгои - причем буквально, вместе с изгнанием из города.
Начало второго акта, там, где Кориолан добирается до Авфидия, я бы делала уже Кориолана как Шута - как человека, который полностью осознал бессмысленность всех своих предыдущих подвигов ("Как ты прекрасен, Анциум богатый, а я наполнил вдовами тебя!"), картина мира у него поломалась, попытки обнаружить жизнь где-то помимо Рима тоже как-то не особо увенчиваются удачей - и вот он в состоянии "толь зарезать, а то ли зарезаться" идет к Авфидию, со смутной надеждой закончить ситуацию хоть как-нибудь.
К этому моменту Кориолан уже полностью Шут - он и язвит так, как язвят шуты у Шекспира, и очень технично ставит Авфидия в расщип между двумя Авфидиевыми же стремлениями - то ли бесчестно зарезать безоружного Кориолана, как он сам клялся (и жить потом с тем фактом, что противостояние он уже полностью слил и потерял лицо), то ли взять его на службу и идти воевать Рим (как, собственно, Авфидий и хотел). Вообще, я бы делала их взаимоотношения как политическую игру про "я знаю, что ты знаешь, что я знаю" - Кориолан уже умеет политику, включая вежливые слова и умение нравиться окружающим, но его от нее тошнит. Авфидий хочет воспользоваться кориолановыми полководческими умениями и потом его зарезать нафиг, от этого чрезвычайно любезен и передавливает. Кориолан все понимает, но это его устраивает. И все эти бы речи я делала как public relations, а не как "Кориолан только-только отделался от одной семьи и не хочет заводить другую".
А вот итоговую эпическую сцену с маменькой я бы делала про то, как Кориолан приходит к стенам Рима с тщетной надеждой, что он сожжет этот чертов Рим и его попустит. И вот к нему начинают ходить просители, и все, как один, действуют в жанре "с вами говорит автоответчик", и все их уговоры действую в прямо противоположную сторону. И я бы снимала их как историю про невозможность контакта, про то, как все фатально друг друга не слышат - Кориолану, как любому Шуту в переклиненном состоянии не нужно, чтоб его любили, и сцену с женой, про "Твой поцелуй, Как мщенье, сладок, как изгнанье, долог!" я бы делала как историю про перекошенную этику, про то, что кэш у Кориолана уже закончился и ничего за пределами мщения и изгнания он уже не воспринимает.
Разговор с аццкой маменькой я бы, конечно, делала как тщетные попытки Кориолана пробиться сквозь автоответчик, со всеми этими взаимными коленопреклонениями, очень в Шутовском ключе, опять же - как то, что он частью себя _действительно_ ощущает, и при этом не может ни принять (потому что не может развидеть все происходящее), ни вырвать из себя окончательно. Ну, в общем, в том жанре, в котором обычно Гамлет выдает все свои "сомкни ты челюсти, тяжелые, как мрамор, и в монастырь ступай".
Причем бы, конечно, никто из семейства и прочих родственников этого всего в упор не видел бы, и все требования давали бы прямо противоположный результат. И вот где-то бы, когда маменька начинала бы нести уже совсем что-то оторванное от реальности про "ты от вольской матери родился", тут бы Кориолана накрывало просветлением, что Рим сжечь можно, а донести до Рима свою точку зрения нет. И что вот все эти нелепые люди, которые то посылали его на смерть, то хотели странного, объявили изменником и теперь просят, чтобы он их всех спасал, и с которыми он совершенно не может сосуществовать (взять семью и увезти их, например, в Анциум, предварительно вынеся злополучный Рим, ему как-то совершенно не приходит в голову, скажем) - всех этих людей ему все-таки становится жалко.
Ну и тут Кориолан сдвигается в Правители, разруливает ситуацию, учитывая интересы всех сторон (мирный договор, вольски признаны победителями, прибыль, все дела - сугубо практические вопросы) - и на этом заканчивается, потому что никому тут конструктив не нужен, в этом Риме. И, когда Кориолана в очередной раз честят изменником, планка у него падает опять, и он заканчивается. А Рим в лице Авфиди получает того самого консула (имиджевого правителя), которого пытался вынуть из Кориолана, но тщетно.
Уфф, аццкая телега вышла:)) Но невозможно было удержаться:)
А теперь все-таки слайды:)
Кориолан, похожий на Росомаху из "Людей Икс":
Кориолан, похожий на котеночка:
"Кристобаль Хозевич успел раньше" >_<
Кориолан, похожий на Коломбо:
Ну и Кориолан, похожий на Кориолана, в конце концов:))