Космосага: Глава 13. Ученичество (3)
Предыдущая часть здесь.
Он справился раньше. Не прошло и вечности по субъективному ощущению - и лишь миг, если смотреть на это, самому сделавшись вечностью - как его разум вспыхнул непостижимым. Как солнце появляется на свет после долгой ночи, как космос расцвечивается бессчетностью звезд в момент завершения гиперперехода - так пришло оно. Нет, не так. Подобрать этому аналог в наблюдаемой вселенной не мнилось возможным, ибо то новое, что зажглось, не было чем-то знакомым ему исходя из предыдущего опыта материальной жизни. И вместе с тем это была вспышка узнавания. Того, что всегда было, есть и будет, от истока и до конца времен - и после их конца. И было оно запредельно, но, в противовес той запредельности, что он в бессилии созерцал днем раньше, эта - была присуща ему самому, присуща не просто изначально, а до начала всех мыслимых и немыслимых начал. Оно было в нем - и он был им. Всегда, безраздельно.
Побуждаемый возжегшейся изнутри силой, Эйдан вскочил на ноги. Темная комната будто осветилась вместе с ним - по крайней мере сейчас он явственно различал ее очертания, хотя никаких источников света здесь по-прежнему не было, кроме… Он улыбнулся этой мысли - и в тот же миг сама собою раскрылась дверь, впустив поток кабинетной иллюминации, вопреки ожиданиям не ослепивший его после многих часов в кромешной тьме.
Снаружи было пусто. Ни главного, ни Эдрика. За время его бдения помещение никоим образом не изменилось, однако само пространство ощущалось теперь иначе. Здесь всё было на своих местах. Краем обыденного сознания Эйдан удивился, как он до сих пор этого не замечал. И сам он пребывал на своем законном месте - везде, где бы ни находился.
Эйдан вышел в коридор и направился туда, где ожидал увидеть Начальника Экспедиции, исключительно по наитию. Откуда-то он знал, что найти того в данный момент можно было вовсе не в научном секторе и не в зоне спуска. Ноги сами несли его в нужном направлении, в голове была тишина, в теле - невыразимая легкость. Он словно тёк по коридорам вместе с жизнью, одним потоком, в согласии со всем, что есть. На пути ему попался Мингул с парой товарищей. Судя по виду, шли на тренировку.
- Привет! - сказал Эйдан, искренне радуясь тому, что их встретил. Все лучшее, что было пережито ими совместно, мгновенно высветилось в нем, затопив сердце теплотой. Недавние конфронтации никуда не делись, но померкли и отступили в тень, более не воспринимаясь сколь-нибудь существенными. - Я бы очень хотел сыграть с вами, только пока занят.
Мингул нахмурился и что-то пробурчал себе под нос, попутно окинув неодобрительным взглядом отсутствующий инфоноситель на руке Эйдана и его гражданскую одежду.
Улыбка на лице Эйдана стала еще шире. Вопреки всякой логике недовольство, с которым встретил его бывший коллега, вызвало прилив симпатии к нему. Мингул имел право чувствовать то, что чувствует.
Лучезарно распрощавшись со спортсменами, которые проводили его взглядами, полными немого удивления, Эйдан продолжил свой путь. Невидимый внутренний маячок вскоре привел его к цели: Начальник Экспедиции совещался с Группой пятерых в одном из малых конференц-залов. Эйдан терпеливо дождался за дверью, пока они закончат, и, когда антропологи покинули комнату, вошел сам, чтобы предстать пред очи главного.
Тот сегодня пребывал в благодушии - а может так виделось Эйдану из нового его состояния, суть которого была благость.
- Ты, я вижу, прозрел маленько. Ну, давай сюда персональный отчет. Рассказывай, как оно было. В красках и подробностях. Я бы и сам мог с тебя считать, но в данный момент оно тебе надо больше.
- Это было самое необычное путешествие, в которое я когда-либо отправлялся, - осторожно начал Эйдан, боясь расплескать то, чему он ныне был носитель. Другой же части его, пребывающей в счастливом трепете от переживания невероятного, не терпелось говорить об этом, думать об этом, делать что угодно, чтобы захватить, удержать, вдоволь напитаться этим новым ощущением себя, целиком отдавшись этой игре. И слова полились потоком. - Это было путешествие без пути по пространству без дорог. И это не было чужое пространство, как там, в зоне спуска. Это был я сам. Я сосредоточился на своей сути, как говорилось в тексте. Я не думал. О том, что комната темна и заперта снаружи. О том, что у меня дважды не получилось выдержать Присутствие. О том, чего могут стоить Даэне мои ошибки. О том, что я вообще мало что понимаю. Вот это всё… Они меня обступили - разные мысли. Как будто живые, очень агрессивные. Атакующие. Но я их не думал - как же это выразить… не фиксировался на них. Наблюдал? Да, наблюдал - более подходящее слово. Пока меня не пронзило: ведь это не я! Вся эта мешанина, которая обычно в голове. Которую привык считать своей. Если я могу наблюдать ее как нечто постороннее - это не я. Даже не часть меня. Всего лишь чужие голоса. А где тогда я? Что есть эта самая суть, на которой предлагалось сосредоточиться? На смену мыслям пришли картины. Но это были все те же мысли, только не словами, а образами. Разные картинки: из настоящего, из прошлого. И то, что могло быть, но не случилось. И чего не могло быть никогда. У каждой был - как это назвать - свой собственный заряд. Где-то радость, где-то грусть, или гнев - на других, на себя самого - или стыд... Глядя на них, можно было испытать всю гамму чувств. И я глядел - я помнил, что не нужно отводить глаз - но ничего не чувствовал. Чуть касался и отпускал. Потому что и это не был я. Я, настоящий, не присутствовал ни в одной из этих сцен. Как не было меня и в понятиях более высокого уровня, на которые они указывали: «профессия», «принадлежность группе», ни даже «человек»… Весь этот парад образов и ролей, он прошел передо мной и растворился. Я был вниманием весь в другом, чтобы эти картинки могли вызвать у меня какую-либо реакцию. И когда они исчезли, в голове установилась тишина. Не только в голове. Процессы в теле тоже замедлились, почти замерли - так я ощущал. Вместе с тем я был в сознании, полном и ясном. Будучи в себе, я воспринимал всё вокруг себя. Всем собой. Не только умом, как это обычно бывает. Мой мозг, он встал на место: своё, предписанное ему неким всеохватывающим порядком. Как странно… Я раньше этого совсем не видел: как много я думаю, слишком много. Живу в своей голове. И сколь многое ускользает от моего восприятия. А тут - такая тишина установилась. И абсолютная наполненность. Пустотой, - Эйдан засмеялся логической несочетаемости этих понятий. - Ты знаешь, мой мозг в ужасе. То место, где живет логика… оно вопит, что всё это сущий бред, что вот так с ума сходят. Но я - я сам - так не ощущаю. Я чувствую, что все в полном порядке со мной и с миром. Что уму не о чем беспокоиться. Всё всегда в порядке. И это рождает… такой восторг и желание жить. Идти еще дальше в познании. Всего этого, безбрежного, что открылось, когда ушла суета. Тогда я понял, почему - темная комната. Она правда помогает, хотя можно и без. Темнота была благословенна. Она стала моим другом, высвечивающим ясность. Свет лился из самого сердца пустоты, заполняя меня. Я не знаю, как долго я пробыл в этом. Пространство словно растворилось, и время перестало существовать. Счастье - чистое, не омраченное коварством ума - вот что я переживал. Но то, что последовало затем, эта вспышка... с ней ничто не сравнится по силе, - Эйдан остановился, обнаружив, что слова у него кончились.
- Ну, что ж ты замолчал? Это ведь еще не всё. Продолжай, - Начальник Экспедиции испытующе смотрел на него.
- Я не могу. В этом языке не хватает слов.
- Слова - ложь. Как и всё, что имеет форму. Но иногда это единственное, что есть у нас, чтобы вывести непостижимое на свет осознания. Давай, наводи мосты между гиперпространством и привычным миром, или как там принято выражаться на вашем жаргоне.
- … Вспышка света. Она взялась из ниоткуда, прямо во мне - и мир засиял в ответ. Всё отражалось в свете этого нового, неописуемого. Темная комната больше не была темной - в то же время оставаясь таковой. Она, конечно, не могла изменить своих физических характеристик, и я все так же воспринимал их. Одновременно воспринимая нечто иное. Вот это… самосвечение всего. Изначальное. Доначальное. Чего я раньше не замечал - а теперь вдруг увидел. Беспредельную ясность всего, что есть. И я услышал ответ на свой вопрос. Нет, «услышал» - снова не то слово. И «узнал» - тоже не то. Как можно сказать об этом? Это можно только ощутить, собой. И я ощутил… что я знал это всегда. Такое… чувство-знание. Что я. Есть. То. Что исходит Оттуда... Что обитает вне времени. Не рождается и не умирает, но есть всегда и во всем. Здесь, сейчас оно тоже есть. В тебе и во мне. В этих словах, искажающих суть, и в пространстве между ними. Теперь я припоминаю, что нечто подобное уже случалось со мной - когда я встретил в саванне то дерево, например - но то были проблески, крупицы… А тут - поток ясности. И он течет через меня. Сквозь него я вижу, как всё совершенно. И насколько я часть всего этого.
Эйдан закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, вновь обратился внутрь себя. Процесс, запущенный темной комнатой, продолжался. Сила пульсировала в нем, вращаясь, подобно водовороту, вокруг невидимой оси. Он ощущал и ее - точку покоя, не дающую распасться всей структуре. Точку, через которую он был связан с самым сердцем мироздания. Это было, как… Нет, сравнений из этого состояния уже не могло существовать. Оно лежало вне плоскости сравнения.
- Обрати внимание, как ум твой пытается нагнать упущенное. Понять то, что органически ему непостижимо, - голос Начальника Экспедиции вывел его из созерцательного полузабытья. - Тебе следует бдить, чтобы твой распрекрасный интеллект не вывел в ноль все наработки. Впечатляющие, надо признать. Но я бы не советовал тебе надолго залипать в эйфории.
Эйдан лишь улыбался блаженно. Все теперь воспринималось им через призму негаснущего света, проводником которого был он сам. Неразрешимых проблем более не существовало. Как и препятствий. Начальник Экспедиции меж тем продолжал занудствовать.
- Отправляйся отдыхать, изменения должны укорениться. Важное запомни: что бы с тобой ни происходило, не обращайся к медикам. Ты ведь не хочешь подвергнуться заморозке, оттого что они не могут совладать с тем, что их методам неподконтрольно? Будет совсем худо, зови меня.
- Что значит худо? Да мне так прекрасно, как никогда в жизни не было! Это состояние… это знание, что больше не может быть плохо, ничего и никогда - тебе, наверное, оно неизвестно.
- Ты даже представить себе не можешь весь диапазон доступных мне состояний, - голос главного зазвенел металлом. - Тебе кажется, что всё теперь просто? Что ты постиг вечную истину и навсегда в ней пребудешь? Ты получил в свое распоряжение инструмент нового познания и вдохновение на дальнейший поиск - не меньше. Но и не больше. Ты думаешь, что переплыл реку. На самом деле ты только вошел в воду.
- Это просто невероятно! Мир на глазах переменился, - делился Эйдан с Даэне чуть позже. - Все стало так чисто и прозрачно, и так осязаемо. Чего люди парятся? Если посмотреть по-настоящему, проблем не существует вовсе, - его восторженная часть не могла наиграться с новоприобретенным состоянием, хотя та, другая, до сих пор не могла к нему привыкнуть, и она призывала быть осмотрительным в выражениях. К тому же взывал и взгляд Даэне, тревожный и немного усталый.
- Не забывай, мы все еще здесь, тогда как нам нужно туда, - она кивнула на сияющий шар за бортом. - Вон, видишь: полюс, северный. Ну-ка, ну-ка, что там над ним? Ты так любишь деревья, а одно, искомое, не видишь? Тогда милости просим на тренажер, отрабатывать Присутствие, - ее голос при этом оставался ровен, никаких следов иронии.
Эйдан посмотрел на планету через разделявший их космос. Все по-прежнему: мир как мир, красивый, подобно всему живому, но никакого дерева на вершине, хотя воображением он мог бы нарисовать там что угодно. Сейчас, однако, он не видел необходимости задействовать силу фантазии. Всё было хорошо и так. Просто сидеть здесь, просто смотреть на эту темноту и этот свет. Просто присутствовать без деяния.
- Послушай, я вот что понял после всего этого. Не так важно, что мы делаем, гораздо важнее, что при этом чувствуем, с чем выходим на связь. И у нас есть выбор, всегда. Оставаться или идти. И что бы мы ни выбрали - то и правильно. По большому счету нам нет такой уж необходимости спускаться вниз. Вся эта якобы безысходность нашего положения - такая иллюзия… Ведь и ты была в темной комнате. Разве ты не ощущаешь то же самое? Тишину в голове и покой, и правильность всего, и единство. Разве ты не хочешь быть в этом вечно?
- В данный момент я хочу только одного, - отвечала Даэне. - Твердой земной почвы под ногами. Где я смогу доносить и родить. Где не будет неопределенности и непосильной ноши. То, что ты описываешь, возможно, чудесно и захватывающе, но знаешь, мне с каждым днем становится всё тяжелее ходить. Вот о чем все мои мысли. И о тех, кто идет за нами. Как вынести это и не сломаться. Прибыть, куда назначено и как назначено. Давление нарастает. Эйдан, прошу тебя, будь осторожен. Мы имеем дело с очень серьезными вещами. А они имеют дело с нами. И от одной мысли об этом мне не по себе.
- Хорошо, - пообещал Эйдан. - Я буду бдителен, ради нас. Я помню о нашей цели и не собираюсь отступать.
Продолжение тут.
Оглавление
Он справился раньше. Не прошло и вечности по субъективному ощущению - и лишь миг, если смотреть на это, самому сделавшись вечностью - как его разум вспыхнул непостижимым. Как солнце появляется на свет после долгой ночи, как космос расцвечивается бессчетностью звезд в момент завершения гиперперехода - так пришло оно. Нет, не так. Подобрать этому аналог в наблюдаемой вселенной не мнилось возможным, ибо то новое, что зажглось, не было чем-то знакомым ему исходя из предыдущего опыта материальной жизни. И вместе с тем это была вспышка узнавания. Того, что всегда было, есть и будет, от истока и до конца времен - и после их конца. И было оно запредельно, но, в противовес той запредельности, что он в бессилии созерцал днем раньше, эта - была присуща ему самому, присуща не просто изначально, а до начала всех мыслимых и немыслимых начал. Оно было в нем - и он был им. Всегда, безраздельно.
Побуждаемый возжегшейся изнутри силой, Эйдан вскочил на ноги. Темная комната будто осветилась вместе с ним - по крайней мере сейчас он явственно различал ее очертания, хотя никаких источников света здесь по-прежнему не было, кроме… Он улыбнулся этой мысли - и в тот же миг сама собою раскрылась дверь, впустив поток кабинетной иллюминации, вопреки ожиданиям не ослепивший его после многих часов в кромешной тьме.
Снаружи было пусто. Ни главного, ни Эдрика. За время его бдения помещение никоим образом не изменилось, однако само пространство ощущалось теперь иначе. Здесь всё было на своих местах. Краем обыденного сознания Эйдан удивился, как он до сих пор этого не замечал. И сам он пребывал на своем законном месте - везде, где бы ни находился.
Эйдан вышел в коридор и направился туда, где ожидал увидеть Начальника Экспедиции, исключительно по наитию. Откуда-то он знал, что найти того в данный момент можно было вовсе не в научном секторе и не в зоне спуска. Ноги сами несли его в нужном направлении, в голове была тишина, в теле - невыразимая легкость. Он словно тёк по коридорам вместе с жизнью, одним потоком, в согласии со всем, что есть. На пути ему попался Мингул с парой товарищей. Судя по виду, шли на тренировку.
- Привет! - сказал Эйдан, искренне радуясь тому, что их встретил. Все лучшее, что было пережито ими совместно, мгновенно высветилось в нем, затопив сердце теплотой. Недавние конфронтации никуда не делись, но померкли и отступили в тень, более не воспринимаясь сколь-нибудь существенными. - Я бы очень хотел сыграть с вами, только пока занят.
Мингул нахмурился и что-то пробурчал себе под нос, попутно окинув неодобрительным взглядом отсутствующий инфоноситель на руке Эйдана и его гражданскую одежду.
Улыбка на лице Эйдана стала еще шире. Вопреки всякой логике недовольство, с которым встретил его бывший коллега, вызвало прилив симпатии к нему. Мингул имел право чувствовать то, что чувствует.
Лучезарно распрощавшись со спортсменами, которые проводили его взглядами, полными немого удивления, Эйдан продолжил свой путь. Невидимый внутренний маячок вскоре привел его к цели: Начальник Экспедиции совещался с Группой пятерых в одном из малых конференц-залов. Эйдан терпеливо дождался за дверью, пока они закончат, и, когда антропологи покинули комнату, вошел сам, чтобы предстать пред очи главного.
Тот сегодня пребывал в благодушии - а может так виделось Эйдану из нового его состояния, суть которого была благость.
- Ты, я вижу, прозрел маленько. Ну, давай сюда персональный отчет. Рассказывай, как оно было. В красках и подробностях. Я бы и сам мог с тебя считать, но в данный момент оно тебе надо больше.
- Это было самое необычное путешествие, в которое я когда-либо отправлялся, - осторожно начал Эйдан, боясь расплескать то, чему он ныне был носитель. Другой же части его, пребывающей в счастливом трепете от переживания невероятного, не терпелось говорить об этом, думать об этом, делать что угодно, чтобы захватить, удержать, вдоволь напитаться этим новым ощущением себя, целиком отдавшись этой игре. И слова полились потоком. - Это было путешествие без пути по пространству без дорог. И это не было чужое пространство, как там, в зоне спуска. Это был я сам. Я сосредоточился на своей сути, как говорилось в тексте. Я не думал. О том, что комната темна и заперта снаружи. О том, что у меня дважды не получилось выдержать Присутствие. О том, чего могут стоить Даэне мои ошибки. О том, что я вообще мало что понимаю. Вот это всё… Они меня обступили - разные мысли. Как будто живые, очень агрессивные. Атакующие. Но я их не думал - как же это выразить… не фиксировался на них. Наблюдал? Да, наблюдал - более подходящее слово. Пока меня не пронзило: ведь это не я! Вся эта мешанина, которая обычно в голове. Которую привык считать своей. Если я могу наблюдать ее как нечто постороннее - это не я. Даже не часть меня. Всего лишь чужие голоса. А где тогда я? Что есть эта самая суть, на которой предлагалось сосредоточиться? На смену мыслям пришли картины. Но это были все те же мысли, только не словами, а образами. Разные картинки: из настоящего, из прошлого. И то, что могло быть, но не случилось. И чего не могло быть никогда. У каждой был - как это назвать - свой собственный заряд. Где-то радость, где-то грусть, или гнев - на других, на себя самого - или стыд... Глядя на них, можно было испытать всю гамму чувств. И я глядел - я помнил, что не нужно отводить глаз - но ничего не чувствовал. Чуть касался и отпускал. Потому что и это не был я. Я, настоящий, не присутствовал ни в одной из этих сцен. Как не было меня и в понятиях более высокого уровня, на которые они указывали: «профессия», «принадлежность группе», ни даже «человек»… Весь этот парад образов и ролей, он прошел передо мной и растворился. Я был вниманием весь в другом, чтобы эти картинки могли вызвать у меня какую-либо реакцию. И когда они исчезли, в голове установилась тишина. Не только в голове. Процессы в теле тоже замедлились, почти замерли - так я ощущал. Вместе с тем я был в сознании, полном и ясном. Будучи в себе, я воспринимал всё вокруг себя. Всем собой. Не только умом, как это обычно бывает. Мой мозг, он встал на место: своё, предписанное ему неким всеохватывающим порядком. Как странно… Я раньше этого совсем не видел: как много я думаю, слишком много. Живу в своей голове. И сколь многое ускользает от моего восприятия. А тут - такая тишина установилась. И абсолютная наполненность. Пустотой, - Эйдан засмеялся логической несочетаемости этих понятий. - Ты знаешь, мой мозг в ужасе. То место, где живет логика… оно вопит, что всё это сущий бред, что вот так с ума сходят. Но я - я сам - так не ощущаю. Я чувствую, что все в полном порядке со мной и с миром. Что уму не о чем беспокоиться. Всё всегда в порядке. И это рождает… такой восторг и желание жить. Идти еще дальше в познании. Всего этого, безбрежного, что открылось, когда ушла суета. Тогда я понял, почему - темная комната. Она правда помогает, хотя можно и без. Темнота была благословенна. Она стала моим другом, высвечивающим ясность. Свет лился из самого сердца пустоты, заполняя меня. Я не знаю, как долго я пробыл в этом. Пространство словно растворилось, и время перестало существовать. Счастье - чистое, не омраченное коварством ума - вот что я переживал. Но то, что последовало затем, эта вспышка... с ней ничто не сравнится по силе, - Эйдан остановился, обнаружив, что слова у него кончились.
- Ну, что ж ты замолчал? Это ведь еще не всё. Продолжай, - Начальник Экспедиции испытующе смотрел на него.
- Я не могу. В этом языке не хватает слов.
- Слова - ложь. Как и всё, что имеет форму. Но иногда это единственное, что есть у нас, чтобы вывести непостижимое на свет осознания. Давай, наводи мосты между гиперпространством и привычным миром, или как там принято выражаться на вашем жаргоне.
- … Вспышка света. Она взялась из ниоткуда, прямо во мне - и мир засиял в ответ. Всё отражалось в свете этого нового, неописуемого. Темная комната больше не была темной - в то же время оставаясь таковой. Она, конечно, не могла изменить своих физических характеристик, и я все так же воспринимал их. Одновременно воспринимая нечто иное. Вот это… самосвечение всего. Изначальное. Доначальное. Чего я раньше не замечал - а теперь вдруг увидел. Беспредельную ясность всего, что есть. И я услышал ответ на свой вопрос. Нет, «услышал» - снова не то слово. И «узнал» - тоже не то. Как можно сказать об этом? Это можно только ощутить, собой. И я ощутил… что я знал это всегда. Такое… чувство-знание. Что я. Есть. То. Что исходит Оттуда... Что обитает вне времени. Не рождается и не умирает, но есть всегда и во всем. Здесь, сейчас оно тоже есть. В тебе и во мне. В этих словах, искажающих суть, и в пространстве между ними. Теперь я припоминаю, что нечто подобное уже случалось со мной - когда я встретил в саванне то дерево, например - но то были проблески, крупицы… А тут - поток ясности. И он течет через меня. Сквозь него я вижу, как всё совершенно. И насколько я часть всего этого.
Эйдан закрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, вновь обратился внутрь себя. Процесс, запущенный темной комнатой, продолжался. Сила пульсировала в нем, вращаясь, подобно водовороту, вокруг невидимой оси. Он ощущал и ее - точку покоя, не дающую распасться всей структуре. Точку, через которую он был связан с самым сердцем мироздания. Это было, как… Нет, сравнений из этого состояния уже не могло существовать. Оно лежало вне плоскости сравнения.
- Обрати внимание, как ум твой пытается нагнать упущенное. Понять то, что органически ему непостижимо, - голос Начальника Экспедиции вывел его из созерцательного полузабытья. - Тебе следует бдить, чтобы твой распрекрасный интеллект не вывел в ноль все наработки. Впечатляющие, надо признать. Но я бы не советовал тебе надолго залипать в эйфории.
Эйдан лишь улыбался блаженно. Все теперь воспринималось им через призму негаснущего света, проводником которого был он сам. Неразрешимых проблем более не существовало. Как и препятствий. Начальник Экспедиции меж тем продолжал занудствовать.
- Отправляйся отдыхать, изменения должны укорениться. Важное запомни: что бы с тобой ни происходило, не обращайся к медикам. Ты ведь не хочешь подвергнуться заморозке, оттого что они не могут совладать с тем, что их методам неподконтрольно? Будет совсем худо, зови меня.
- Что значит худо? Да мне так прекрасно, как никогда в жизни не было! Это состояние… это знание, что больше не может быть плохо, ничего и никогда - тебе, наверное, оно неизвестно.
- Ты даже представить себе не можешь весь диапазон доступных мне состояний, - голос главного зазвенел металлом. - Тебе кажется, что всё теперь просто? Что ты постиг вечную истину и навсегда в ней пребудешь? Ты получил в свое распоряжение инструмент нового познания и вдохновение на дальнейший поиск - не меньше. Но и не больше. Ты думаешь, что переплыл реку. На самом деле ты только вошел в воду.
- Это просто невероятно! Мир на глазах переменился, - делился Эйдан с Даэне чуть позже. - Все стало так чисто и прозрачно, и так осязаемо. Чего люди парятся? Если посмотреть по-настоящему, проблем не существует вовсе, - его восторженная часть не могла наиграться с новоприобретенным состоянием, хотя та, другая, до сих пор не могла к нему привыкнуть, и она призывала быть осмотрительным в выражениях. К тому же взывал и взгляд Даэне, тревожный и немного усталый.
- Не забывай, мы все еще здесь, тогда как нам нужно туда, - она кивнула на сияющий шар за бортом. - Вон, видишь: полюс, северный. Ну-ка, ну-ка, что там над ним? Ты так любишь деревья, а одно, искомое, не видишь? Тогда милости просим на тренажер, отрабатывать Присутствие, - ее голос при этом оставался ровен, никаких следов иронии.
Эйдан посмотрел на планету через разделявший их космос. Все по-прежнему: мир как мир, красивый, подобно всему живому, но никакого дерева на вершине, хотя воображением он мог бы нарисовать там что угодно. Сейчас, однако, он не видел необходимости задействовать силу фантазии. Всё было хорошо и так. Просто сидеть здесь, просто смотреть на эту темноту и этот свет. Просто присутствовать без деяния.
- Послушай, я вот что понял после всего этого. Не так важно, что мы делаем, гораздо важнее, что при этом чувствуем, с чем выходим на связь. И у нас есть выбор, всегда. Оставаться или идти. И что бы мы ни выбрали - то и правильно. По большому счету нам нет такой уж необходимости спускаться вниз. Вся эта якобы безысходность нашего положения - такая иллюзия… Ведь и ты была в темной комнате. Разве ты не ощущаешь то же самое? Тишину в голове и покой, и правильность всего, и единство. Разве ты не хочешь быть в этом вечно?
- В данный момент я хочу только одного, - отвечала Даэне. - Твердой земной почвы под ногами. Где я смогу доносить и родить. Где не будет неопределенности и непосильной ноши. То, что ты описываешь, возможно, чудесно и захватывающе, но знаешь, мне с каждым днем становится всё тяжелее ходить. Вот о чем все мои мысли. И о тех, кто идет за нами. Как вынести это и не сломаться. Прибыть, куда назначено и как назначено. Давление нарастает. Эйдан, прошу тебя, будь осторожен. Мы имеем дело с очень серьезными вещами. А они имеют дело с нами. И от одной мысли об этом мне не по себе.
- Хорошо, - пообещал Эйдан. - Я буду бдителен, ради нас. Я помню о нашей цели и не собираюсь отступать.
Продолжение тут.
Оглавление
Click to view