Мантия
Флеш-моб, который мне передала slb4 здесь в очередной раз (как и другие ЖЖ-флеш-мобы, прошедшие до этого) толкает меня на воспоминания и рассказы о самом себе. Ну и не только о самом себе, но и о тех кто есть и был рядом со мной.
Такой простой вопрос "С собаками каких пород Вам приходилось иметь дело?" прямо-таки поднял во мне слой воспоминаний о моих собаках. Причем - не о столько моих личных собаках - а о собаках, которые были членами моей семьи. Сейчас в моей семье есть собака - это хаска Дунька-Донна фотографии которой я часто выкладываю в ЖЖ. Но до нее были метис русско-европейской лайки и колли (+ еще м.б. кого-то) Мантия-Машка и западно-сибирская лайка Харальд-Хар. Вот, расскажу сначала о Машке.
Интересно то, что несмотря на то, что мой дед (как следует из его воспоминаний, мной выкладываемых) и мой отец любили охоту и охотились - часто вместе с собаками - в моем детстве собак не было, если не считать случайных встреч, таких, как эта и собаки моего школьного приятеля Мишки - боксера Снапа.
Атмосфера и антураж обеих квартир в Подольске не был "приемлем для собак", если так можно выразиться, а в Дубровицах - где, имхо, собаку держать было бы можно - хотя бы в будке во дворе - мы прожили не так уж долго, если я правильно помню - то с 1971 по 1974 год.
На первом курсе МГУ я познакомился с западно-сибирской лайкой Дунькой - собакой нашего кафедрального шофера Николая Сергеевича, к которой проникся - но это был всего лишь один месяц в 1985 и еще один в 1986. Не знаю, насколько это на меня повлияло, но возникновению моего уважения к лайкам помогли еще и по нескольку раз перечитанные мной в школе книги Григория Федосеева в которых лайки становились, порой, главными героями рассказа - ну и, конечно, книги Джека Лондона - "Белый Клык", "Меченый" - хотя цикл про фокса - "Джерри-островитянин" мне тоже очень нравился в школьный период.
Более-менее "своим домом" для меня оказалось возможным жить только после моей женитьбы и переезда в Москву. Я и solodova_elena (которая вовсе не Елена, а Татьяна - моя жена) - однокурсники и поженились в 1985 году, на втором курсе МГУ. У Татьяны в ее юности был пес - метис восточно-европейской овчарки и западно-сибирской лайки Вулкан и она представляла себе "как можно жить с собакой в бытовом плане" несколько лучше, чем я. Решение завести собаку - как "духа дома", того, кто будет нас встречать и, в каком-то смысле - связывать, мы реализовали на 5-ом курсе.
25 сентября 1987 года мы купили на калитниковском Птичьем Рынке маленького черно-белого щенка, печально сидевшего в картонной коробке на земле. Метиску назвали Мантией (продолжая геологические ассоциации с первым псом Татьяны - Вулканом).
Абсолютно не странно, что щенок с Птички практически сразу же заболел. Сначала Мантия, которую по-домашнему переименовали в Маньку или Маходика, переболела чумкой - она, видимо, была заражена ей уже на рынке, затем попала в эпизоотию вирусного энтерита, которая была в Москве в 1987 году. Болела она очень тяжело - да и ветеринария тогда была советская - но нам удалось ее вытащить. Собственно, в болезнь я как-то с ней и сроднился. Ну а к зиме она была хотя и худой - но уже более-менее веселой псинкой и общалась высоким, на коллячий манер, голосом.
Машка после болезни
У Машки было свое место - в углу длинного коридора сталинской квартиры на Каширке поставили ящик из-под фруктов и накрыли его меховой подстилкой - и она периодически там полеживала, хотя предпочитала кресло в нашей комнате. Когда Машку наказывали - она пряталась тоже в коридоре - за стоявшими там велосипедами или под комод, в достаточно сложной конструкции из старых кроватей, гордо называвшейся тогда "галошницей". Наказывали ее редко - она, скорее, сама там скрывалась, когда считала себя "виноватой".
Из примеров ее мстительности (а Машка была на сама деле - после болезни, да и вообще по характеру - очень добродушным, не агрессивным существом) я вспоминаю только случай, когда она специально вытащила из сапогов и проела дырки в носках Татьяниной приятельницы из-за того, что та, предыдущим вечером, наряжала Машку пластиковыми украшениями.
Машка гуляет во дворе дома по Каширскому шоссе, 7 (мы там жили в 80ых-90ых)
Поскольку я, после окончания Геофака МГУ, остался работать на кафедре, с 1989 по 1993 год я вел летнюю практику по ландшафтоведению на базе факультета в Сатино, Калужской области. До 1992 года я каждый раз на две недели в конце июля уезжал на базу где жил (обычно) в достаточно сырой, ориентированной на север, комнате преподавательского корпуса и, пользуясь возможностью, брал с собой Машку. В поле она вела себя довольно послушно, была любимицей студенческих групп - и особенно - студенток, завидовавших ее симпатичному крапчатому носику.
Но при этом по лесу она ходила с опаской, часто - шаг-в-шаг за мной и не любила воду. В ручеек или мелкую речку она заходила легко, но переплыть речку Протву для нее было ужасно сложной задачей. Я же переходил полигон с севера на юг и не считал реку препятствием - а бедной Машке приходилось достаточно судорожно молотить лапами по воде - лежать на воде практически без движения и не тонуть - как это потом делал Харальд - Мантия категорически не умела.
Я и Мантия стоим на платформе "Москворечье" по дороге к моим родителям в Подольск, 1989(?)
Мантия и solodova_elena в квартире на Каширке, январь 1990
Мантия "ввела" нас в "собачье сообщество" - группу людей, которые каждый вечер гуляли со своими собаками. Наша "псевдо площадка" находилась в верховьях Савкина оврага - открывающегося ниже в долину реки Жужи, там, где сейчас проходит трасса Четвертого кольца и расположен рынок "Каширский двор". Там было много классного, веселого народа - многие личности - и людские и собачьи - вспоминаются до сих пор (и, возможно, требуют отдельного рассказа). Однако "экологическую обстановку" там нельзя было назвать здоровой - собаки болели - возможно не столько заражаясь друг от друга (хотя я предполагаю этот путь основным) но и гуляя по свалке, заполненной достаточно канцерогенными отходами.
Машка, конечно, не была отдрессирована должным образом - самым сложным для нее было отказаться от подбора и поедания всего того, что валяется на земле. С собачьей едой тогда было не особенно хорошо и регулярное питание - типа такого, какое сейчас получает Дунька - было...так сказать - недоступно.
В городе Машка ходила на поводке - но на прогулках, на площадке и в лесу мы отпускали ее бегать свободно.
На площадке был барьер и бум, Машка, в принципе и прыгала и ходила по бревну. Я подзывал ее свистом, придумал специальный свист "У-фить-ю", заменявший команду "Ко мне!" и она на этот свист приходила - что было удобно и на прогулках и в лесу - имхо - свист слышен дальше и четче, чем громкий голос. Вот, до сих пор помню этот свист - но другие мои собаки на свист не реагировали (хотя я пытался их приучить).
Весной 1992 года у Машки начали появляться признаки рака матки, она стала заметно чувствовать себя хуже. После практики в Сатино в июле (мы прожили там месяц, общаясь, с Витусом, который vitus_wagner) после того, как "достали" небольшие, по нынешним меркам, деньги - Мантии сделали операцию, потом - 24 августа 1992 года - еще одну, после которой решили не выводя ее из наркоза, усыпить.
Этим занимался я и это я очень хорошо запомнил - что делать, собаки и люди смертны. Но, каждый смертен (как и жив) по-своему.
Ну вот теперь Мантия ждет нас на Радуге, такой вот веселой черно-белой собакой. И снится мне, сейчас, конечно, редко.
