Слабость сильных и сила слабых
Какой интересный вопрос задали мне вчера:
Вот этого всего я не понимаю. В 1941 году Англия в два счета подавила Ирак. Потом Англия с СССР быстренько захватили Иран. При этом основные силы были в совершенно другом месте. Арабы и персы сидели тихо и никого не трогали. С чего это они теперь такие сильные?
Очень интересный вопрос. А ведь и в самом деле, ну как так вышло, что какие-то жалкие арабы и персы, которых то подстрекали к восстанию, то усмиряли, то проводили между ними одни границы, то другие, то провозглашали за них их же независимость, то этой самой независимости лишали, то стравливали их друг с другом, то, наоборот, заключали между ними, не спросясь у них же, союзы, которые завтра рушились и вчерашние союзники превращались в злейших врагов, так вот как так вышло, что они превратились в силу, с которой вынуждены считаться сильные мира сего?
В годы Первой Мировой Войны англичане использовали изобретённый ими же арабский национализм (идея древняя, как мир, но вино старое, влитое в мехи новые, получилось на славу и вот та же идея уже в новых условиях была извлечена на свет и пущена в ход при расчленении России в период так называемой "перестройки") для разрушения Оттоманской Империи, потом, получив мандат от карманной Лиги Наций, использовали этот самый национализм для создания на Ближнем Востоке государств (того же Ирака) являющихся калькой с государства, как оно понималось в Европе, с тем, чтобы облегчить управление и придать хоть какой-то смысл броуновскому движению экзотического мира тысяча и одной ночи. Когда немцы в годы Второй Мировой Войны попытались перехватить созданное не ими оружие и использовать арабский национализм уже в своих, немецких, интересах, англичане, будучи людьми рациональными и доходящими в своей рациональности до гениальной простоты, попросту оккупировали Ближний Восток. В своём стремлении избавиться от головной боли, а также освобождая руки для дел более важных, англичане пошли даже на то, чтобы разделить Персию, которая являлась ареной борьбы между Британской и Русской Империями на протяжении чуть ли не двух веков, на сферы влияния между Англией и её, казалось бы, злейшим врагом - Россией. Со Сталиным, который в своей рациональности англичанам ничуть не уступал, они легко нашли общий язык, тем более, что Иран превратился в один из каналов, по которым шла взаимная помощь между "союзниками" по Второй Мировой Войне.
И арабы и персы были в этой ситуации не субъектами, и даже не объектами, а были они объектишками, которыми, не спрашивая на то разрешения, манипулировали как хотели. Так что же изменилось в наше время? Как так получилось, что Ирак, который англичане во время WWII ничтожными по нынешним меркам силами оккупировали с лёгкостью необыкновенной и задавили там даже и намёк на какое бы то ни было сопротивление, в наши дни превратился в посудную лавку, в которую втиснул себя американский слон, а, втиснув, ведёт себя самым жалким образом - в одном окошке торчит его смешной хвостик, в другое высовывается ухо, а в дверях шевелится хобот и виднеется испуганный крошечный слоновий глаз. Слон стоит в лавке, которую он может разнести просто пошевелившись, и лишь испуганно поджимает ноги, за которые его кусают мыши и боится двинуться. Возникает законный вопрос: "А зачем он туда залез?"
Ответ прост - потому, что был вынужден. Хотя Америка осталась той же могущественной Америкой, а арабы остались теми же слабыми арабами, изменился мир, в котором они существуют. И в этом прекрасном новом мире изменился смысл, стоящий за словами "сильный" и "слабый".
Англия и СССР могли силами нескольких полков захватывать контроль над целыми странами потому, что шла война. И в Англии и в СССР в 1941 году были отмобилизованные армии, экономика работала по законам военного времени, население не нужно было подвергать пропагандистской обработке и убеждать в необходимости жертв - на головы этого самого населения с неба сыпались бомбы, убеждавшие население в чём угодно куда убедительнее нынешнего телевизора.
Народы Англии и тогдашней России ясно видели врага и трезвейшим образом осознавали опасность - наш враг - Гитлер, наш враг - немецкий фашизм, всё для фронта, всё для победы, победа будет за нами, враг будет разбит! Что на фоне подобного напряжения сил того общественного организма, что мы называем народом, значит какой-то Ирак? Ну, или какая-нибудь Польша? В условиях войны начинают действовать объективные законы, "гамбургский счёт", во время войны вещи являются тем, чем они являются на самом деле, а не тем, что про них пишут газеты, во время войны вещи стоят столько, сколько они стоят, и цену за них назначает Бог, а не "рынок ценных бумаг". Доводить дело до войны - дело не просто опасное, дело это смертельно опасное. Опасное для народа в целом. Ведь в результате войны изчезает реальность. Наша или их. До войны было две реальности - моя и моего врага, а после войны остаётся одна реальность - реальность победителя. Исчезает "прекрасное будущее всего человечества", а остаётся "рынок недвижимости". Или наоборот, остаётся "Слава КПСС" и исчезает "государственная дума третьего созыва". Исчезает в самом буквальном смысле, тает в воздухе. Исчезает как морок, как ночной кошмар. Исчезает не только из нашего сегодня, но и из нашего вчера, потому, что победитель пишет для побеждённых новую историю.
Но для того, чтобы это произошло, нужна война, пусть не горячая, пусть не такая, как в 1939-45 годах, пусть хотя бы холодная. Война, в которой будут сброшены маски, война, в которой враг будет назван врагом, война, в которой если с неба и не сыпятся бомбы, то хотя бы проводятся учения в школах, и во время этих учений малыши залезают под парты и с ужасом закрывают глаза, представляя себе пролетающий сейчас в небе над такой тонкой крышей вражеский бомбардировщик, и сквозь зажмуренные веки они ясно видят красные звёзды на крыльях.
В наше же омерзительное время, "время саранчи", все толкутся вокруг да около, все боятся следующего шага, к которому их толкает логика событий, предпочитая экивоки и иносказания, пудря мозги "электорату" нестрашными чучелками "международного терроризма" у которого, как известно, нет лица.
Именно поэтому мы видим то, что видим в Ираке. В Ираке, который Америка может раздавить одним пальцем, однако же не давит. В нынешнем мировом контексте сильный может использовать свою силу лишь демонстрируя окружающему миру эту силу, как слабость. Сила используется как провокация слабого. Чтобы добиться своих целей, сила отступает, увлекая слабого за собою, а не наступает, заставляя побеждённого сделать то, что нужно победителю.
Мне кажется, что мы стоим на пороге каких-то событий, которые изменят лицо мира, ибо существовать так, как сегодня - нельзя. Нельзя называть друга врагом, а врага другом, нельзя называть белое чёрным, нельзя пытаться сделать бывшее небывшим, нельзя лгать перед Богом. Нельзя строить мир на лжи. Игра, в которую играет человечество, зашла слишком далеко. Люди заигрались в игру, название которой - "Playing God".
Люди забыли, что они всего лишь люди.
Г.А.
Вот этого всего я не понимаю. В 1941 году Англия в два счета подавила Ирак. Потом Англия с СССР быстренько захватили Иран. При этом основные силы были в совершенно другом месте. Арабы и персы сидели тихо и никого не трогали. С чего это они теперь такие сильные?
Очень интересный вопрос. А ведь и в самом деле, ну как так вышло, что какие-то жалкие арабы и персы, которых то подстрекали к восстанию, то усмиряли, то проводили между ними одни границы, то другие, то провозглашали за них их же независимость, то этой самой независимости лишали, то стравливали их друг с другом, то, наоборот, заключали между ними, не спросясь у них же, союзы, которые завтра рушились и вчерашние союзники превращались в злейших врагов, так вот как так вышло, что они превратились в силу, с которой вынуждены считаться сильные мира сего?
В годы Первой Мировой Войны англичане использовали изобретённый ими же арабский национализм (идея древняя, как мир, но вино старое, влитое в мехи новые, получилось на славу и вот та же идея уже в новых условиях была извлечена на свет и пущена в ход при расчленении России в период так называемой "перестройки") для разрушения Оттоманской Империи, потом, получив мандат от карманной Лиги Наций, использовали этот самый национализм для создания на Ближнем Востоке государств (того же Ирака) являющихся калькой с государства, как оно понималось в Европе, с тем, чтобы облегчить управление и придать хоть какой-то смысл броуновскому движению экзотического мира тысяча и одной ночи. Когда немцы в годы Второй Мировой Войны попытались перехватить созданное не ими оружие и использовать арабский национализм уже в своих, немецких, интересах, англичане, будучи людьми рациональными и доходящими в своей рациональности до гениальной простоты, попросту оккупировали Ближний Восток. В своём стремлении избавиться от головной боли, а также освобождая руки для дел более важных, англичане пошли даже на то, чтобы разделить Персию, которая являлась ареной борьбы между Британской и Русской Империями на протяжении чуть ли не двух веков, на сферы влияния между Англией и её, казалось бы, злейшим врагом - Россией. Со Сталиным, который в своей рациональности англичанам ничуть не уступал, они легко нашли общий язык, тем более, что Иран превратился в один из каналов, по которым шла взаимная помощь между "союзниками" по Второй Мировой Войне.
И арабы и персы были в этой ситуации не субъектами, и даже не объектами, а были они объектишками, которыми, не спрашивая на то разрешения, манипулировали как хотели. Так что же изменилось в наше время? Как так получилось, что Ирак, который англичане во время WWII ничтожными по нынешним меркам силами оккупировали с лёгкостью необыкновенной и задавили там даже и намёк на какое бы то ни было сопротивление, в наши дни превратился в посудную лавку, в которую втиснул себя американский слон, а, втиснув, ведёт себя самым жалким образом - в одном окошке торчит его смешной хвостик, в другое высовывается ухо, а в дверях шевелится хобот и виднеется испуганный крошечный слоновий глаз. Слон стоит в лавке, которую он может разнести просто пошевелившись, и лишь испуганно поджимает ноги, за которые его кусают мыши и боится двинуться. Возникает законный вопрос: "А зачем он туда залез?"
Ответ прост - потому, что был вынужден. Хотя Америка осталась той же могущественной Америкой, а арабы остались теми же слабыми арабами, изменился мир, в котором они существуют. И в этом прекрасном новом мире изменился смысл, стоящий за словами "сильный" и "слабый".
Англия и СССР могли силами нескольких полков захватывать контроль над целыми странами потому, что шла война. И в Англии и в СССР в 1941 году были отмобилизованные армии, экономика работала по законам военного времени, население не нужно было подвергать пропагандистской обработке и убеждать в необходимости жертв - на головы этого самого населения с неба сыпались бомбы, убеждавшие население в чём угодно куда убедительнее нынешнего телевизора.
Народы Англии и тогдашней России ясно видели врага и трезвейшим образом осознавали опасность - наш враг - Гитлер, наш враг - немецкий фашизм, всё для фронта, всё для победы, победа будет за нами, враг будет разбит! Что на фоне подобного напряжения сил того общественного организма, что мы называем народом, значит какой-то Ирак? Ну, или какая-нибудь Польша? В условиях войны начинают действовать объективные законы, "гамбургский счёт", во время войны вещи являются тем, чем они являются на самом деле, а не тем, что про них пишут газеты, во время войны вещи стоят столько, сколько они стоят, и цену за них назначает Бог, а не "рынок ценных бумаг". Доводить дело до войны - дело не просто опасное, дело это смертельно опасное. Опасное для народа в целом. Ведь в результате войны изчезает реальность. Наша или их. До войны было две реальности - моя и моего врага, а после войны остаётся одна реальность - реальность победителя. Исчезает "прекрасное будущее всего человечества", а остаётся "рынок недвижимости". Или наоборот, остаётся "Слава КПСС" и исчезает "государственная дума третьего созыва". Исчезает в самом буквальном смысле, тает в воздухе. Исчезает как морок, как ночной кошмар. Исчезает не только из нашего сегодня, но и из нашего вчера, потому, что победитель пишет для побеждённых новую историю.
Но для того, чтобы это произошло, нужна война, пусть не горячая, пусть не такая, как в 1939-45 годах, пусть хотя бы холодная. Война, в которой будут сброшены маски, война, в которой враг будет назван врагом, война, в которой если с неба и не сыпятся бомбы, то хотя бы проводятся учения в школах, и во время этих учений малыши залезают под парты и с ужасом закрывают глаза, представляя себе пролетающий сейчас в небе над такой тонкой крышей вражеский бомбардировщик, и сквозь зажмуренные веки они ясно видят красные звёзды на крыльях.
В наше же омерзительное время, "время саранчи", все толкутся вокруг да около, все боятся следующего шага, к которому их толкает логика событий, предпочитая экивоки и иносказания, пудря мозги "электорату" нестрашными чучелками "международного терроризма" у которого, как известно, нет лица.
Именно поэтому мы видим то, что видим в Ираке. В Ираке, который Америка может раздавить одним пальцем, однако же не давит. В нынешнем мировом контексте сильный может использовать свою силу лишь демонстрируя окружающему миру эту силу, как слабость. Сила используется как провокация слабого. Чтобы добиться своих целей, сила отступает, увлекая слабого за собою, а не наступает, заставляя побеждённого сделать то, что нужно победителю.
Мне кажется, что мы стоим на пороге каких-то событий, которые изменят лицо мира, ибо существовать так, как сегодня - нельзя. Нельзя называть друга врагом, а врага другом, нельзя называть белое чёрным, нельзя пытаться сделать бывшее небывшим, нельзя лгать перед Богом. Нельзя строить мир на лжи. Игра, в которую играет человечество, зашла слишком далеко. Люди заигрались в игру, название которой - "Playing God".
Люди забыли, что они всего лишь люди.
Г.А.